– «Невидимый фронт» практически распущен, — объясняла Квай-Гону офицер Судебного департамента. — Те немногие его члены, на кого нам удалось выйти, утверждают, что ничего не знали о плане операции Хавака на Эриаду. Некоторые из них вообще никогда с ним не встречались и уверяют, что эта кличка относилась чуть ли не к каждому члену радикального крыла. Подготовка к операции на Эриаду шла в строжайшей тайне, во всяком случае после того, как они убедились, что среди них есть информатор.

— Информатор был из умеренных, — поправил Квай-Гон. — Это от него я узнал о планах Коула напасть на корабль Торговой Федерации у Дорваллы. А потом, на Асмеру, он же рассказал мне о секретном задании, которое Коул взялся исполнить для Хавака.

Офицер — стройная шатенка с безупречными манерами — зафиксировала замечания Квай-Гона в стационарном инфопланшете. Их было только двое в маленькой тесной комнате где-то в недрах штаб-квартиры Судебного департамента на Корусанте. После событий на Эриаду прошел почти целый месяц.

Чтобы деактивировать силовое поле, которым окружили себя члены директората Торговой Федерации, не зная, что этим обрекают себя на гибель, потребовалось два техника и пара полевых деструкторов. Избежать бойни удалось только двоим неймодианцам — наместнику Нуту Ганрею и сенатору Лотту Доду; они не стали возражать, чтобы те же деструкторы применили и к тринадцати дроидам с целью обеспечить их беспрекословное повиновение. Дипломатический статус позволил неймодианцам покинуть Эриаду, не ответив на вопросы органов правопорядка.

Верховный канцлер Валорум приказал Судебному департаменту немедленно приступить к расследованию, но главный следователь очень скоро обнаружил, что ему совершенно не дает работать заместитель губернатора Таркин. Таркин настаивал, что, поскольку это именно службы Эриаду не смогли обеспечить надлежащий уровень безопасности, расследованием происшествия должны заниматься эти же службы. Логика у него была железная, ничего не скажешь. Некоторые предполагали, что Таркин, опасаясь мести со стороны Торговой Федерации, искал способы свалить вину на кого-нибудь другого. Но вместо этого он просто мешал расследованию, позволяя уликам и свидетелям исчезать бесследно. Столкнувшись с полным невниманием к их проблемам со стороны властей, работники Судебного департамента, которых Валорум попросил остаться на Эриаду, в конце концов отступили и покинули негостеприимную планету.

Квай-Гон старался держаться в курсе следствия, но главный следователь, который взаимодействовал с группой дознавателей на Эриаду, только что вернулся на Корусант.

— Хавак оказался родом с Эриаду, — продолжала офицер. — Его настоящее имя — Эру Маталис, корреспондент и режиссер-документалист. Он давно таил злобу на Торговую Федерацию. Сначала стал лидером ячейки «Невидимого фронта» на Эриаду, позднее поднялся в иерархии до руководителя организации. В процессе поиска явок «Невидимого фронта» в столице Эриаду удалось выяснить, что у «Фронта» были связи почти во всех правительственных структурах и правоохранительных организациях этой планеты. Так что об организации охраны зала торгового саммита «Фронт» знал, пожалуй, больше, чем кто бы то ни было. Очевидно, что Хавак, то есть Маталис, использовал свои связи, чтобы достать пропуска, форму и документы охранников для боевиков, которых нанял Коул. Вероятно также, что он пронес оружие в зал задолго до начала саммита.

— Должно быть, операцию начали планировать вскоре после объявления о созыве саммита, — сказал Квай-Гон. — Или вскоре после нападения на Верховного канцлера здесь, на Корусанте. Думаю, мы так никогда и не узнаем, имело ли это нападение целью убийство канцлера или же было задумано, чтобы отвлечь нас от того, что затевалось на Эриаду.

— Если только Коул или Хавак не восстанут из мертвых, чтобы поговорить с нами, — согласилась офицер.

— А что с арестованными наемниками?

— Все они утверждают, что целью покушения был Валорум, даже те двое, которых вы взяли вместе с Хаваком в репортерской кабинке. Как они говорят, целью Хавака было изобразить все так, что это дроиды Торговой Федерации убили Валорума по приказу директората. Это привело бы к разоружению Торговой Федерации, чего так долго добивался «Невидимый фронт». Мы рассматривали версию, что нападение на директорат произошло в результате сбоя в программе дроидов, но «Бактоид» предоставил все доказательства того, что это невозможно.

— Может оказаться так, что «Бактоид» был в сообщниках Хавака?

— Они решительно отрицают свою причастность. На самом деле их техники помогли нам в изучении останков боевого дроида — так называемого командира. В нем было обнаружено устройство, позволяющее управлять им без посредства центрального компьютера, но только в течение недолгого времени. Голокамера Хавака подала боевому дроиду сигнал к действию, а остальные двенадцать дроидов последовали примеру командира. Как только до центрального компьютера дошел смысл происходящего в конференц-зале, он немедленно отключил их всех.

Квай-Гон обдумал это:

— Должно быть, кто-то помог Хаваку внедрить дроида в охрану Торговой Федерации.

— Безусловно, — кивнула офицер. — Но дипломатический статус уцелевших членов директората не дает нам узнать всего. Например, регистрационные записи космопорта Эриаду свидетельствуют, что приземлился директорат только с двенадцатью дроидами на борту. Следовательно, тринадцатый дроид, убийца, объявился уже на поверхности планеты. Ганрей, новый управляющий наместник всей Торговой Федерации, заявляет — через своих адвокатов, во всяком случае, — что это, должно быть, кто-то из членов директората получил или доставил боевого дроида. Сенатор Лотт Дод утверждает, что, когда он обратил внимание Ганрея на лишнего дроида, тот выглядел столь же озадаченным, как сам Дод.

— А что удалось выяснить о том сообщении, из-за которого Ганрей и Дод покинули зал?

— Мы не нашли в нем ничего подозрительного. В двигателях неймодианского челнока была утечка плазмы. Сканеры космопорта обнаружили течь, и кто-то из служащих связался с охраной конференц-зала. Проблема в том, что мы так и не смогли установить, кто же это был. Наместник настаивает, что комлинк, который передал ему посыльный, был уже отключен. Посыльный это подтвердил. К тому времени, когда Ганрей и Дод вернулись из космопорта и хотели отправиться на свои места, в зале уже шла пальба, и охрана их не пустила. — Офицер раздраженно покачала головой. — Все сводится к Хаваку.

Квай-Гон скрестил руки на груди и кивнул без особой убежденности:

— Выходит, так.

— Для меня большое удовольствие видеть вас, сенатор Палпатин, — сказала изящная голографическая фигурка. — С нетерпением жду того дня, когда мы снова сможем поговорить при личной встрече.

— Как и я, ваше величество, — ответил Палпатин, почтительно наклонив голову.

Фигурка сидела на троне с округлой спинкой. За троном виднелось высокое сводчатое окно, а по бокам — колонны из местного камня. Ее глубокий голос был столь же невозмутим, как и лицо. Накрашенные губы едва шевелились, когда она роняла слова. Она была маленькая и хрупкая, с прелестным девичьим личиком. И держалась с поразительным для столь юного возраста достоинством. Было ясно, что она весьма серьезно относится к своим обязанностям.

Урожденную Падме Наберри теперь будут знать как королеву Амидалу, новую избранную правительницу Набу.

Ее вызов застал Палпатина в его апартаментах, расположенных в напоминающей утес башне «Республика-500» в одном из самых старых и престижных районов Корусанта. Стены и пол здесь были красные, как трон Амидалы, а в каждой нише и углу красовались произведения искусства.

Он легко мог представить себе, как выглядит его собственный призрачный образ, парящий над пластиной замысловатого напольного голопроектора в зале Совета в королевском дворце Тида.

— Сенатор, я хочу посоветоваться с вами. Мне только что стало известно, что король Веруна мертв.

— Мертв, ваше величество? — Палпатин нахмурился, как бы встревожившись. — Конечно, я знал, что после отречения ему пришлось избегать общества. Но мне казалось, он был в добром здравии...

— Он был в добром здравии, сенатор, — ровным голосом отвечала Амидала. — Его смерть признана несчастным случаем, но вокруг нее осталось много неясного.

Четырнадцатилетняя Амидала не была самым молодым избранным на царство монархом. Но мало кто из правителей столь строго придерживался традиций в одежде и манерах.

На ней было алое платье с широкими плечами и просторными, отделанными мехом потолли манжетами. Узкий лиф был расшит драгоценными нитями. Выбеленное и ярко подведенное лицо напоминало застывшую маску. Замысловатую тяжелую прическу украшали драгоценные камни. Длинные ногти были выкрашены в белый цвет. Традиционный «шрам памяти» ярко-алым мазком выделялся точно посредине высветленной (в отличие от алой верхней) нижней губе. Позади королевы стояли пять служанок в красных платьях с глубокими капюшонами.

— Сенатор, я хочу познакомить вас с Панакой, нашим новым капитаном дворцовой стражи, — сказала Амидала, жестом подозвав кого-то, кто ждал вне поля зрения.

Подошел смуглый, чисто выбритый мужчина в форменной кожаной куртке и командирской фуражке. Похоже, служака, напрочь лишенный чувства юмора. Назначение Панака получил недавно, но при дворе новичком не был, поскольку некоторое время служил под началом своего предшественника, капитана Магнеты.

— Поскольку король Веруна умер при неясных обстоятельствах, — проговорила Амидала, — капитан Панака считает, что всем нам требуется дополнительная защита. В том числе вам, сенатор.

Палпатин выразил крайнее удивление:

— Вряд ли это необходимо на Корусанте, ваше величество. Если я чем здесь и рискую, так это тем, что однажды не смогу сохранять спокойствие, наблюдая алчность, которая разъедает Сенат.

— Сенатор, что вы можете сказать о недавнем столкновении между Торговой Федерацией и террористами «Невидимого фронта»? — спросила королева.

Палпатин неодобрительно покачал головой:

— Этот печальный инцидент, ваше величество, наглядно продемонстрировал, насколько беспомощна дипломатия Республики, когда требуется решить подобные проблемы путем переговоров. Слишком многие в Сенате ставят свои личные нужды выше нужд Республики.

— Что будет с проектом налогообложения зон свободной торговли, который выдвинул Верховный канцлер Валорум?

— Мне кажется, канцлер доведет это дело до конца.

— Если вопрос поступит на голосование, как будете голосовать вы, сенатор?

— А как бы вы хотели, чтобы я проголосовал, ваше величество?

Прежде чем ответить, Амидала задумалась.

— Я несу ответственность перед народом Набу, — сказала она наконец. — Я бы очень хотела, чтобы у нас установились добрые отношения с Верховным канцлером Валорумом, но Набу едва ли может позволить себе вмешиваться в противостояние между Республикой и Торговой Федерацией. Я буду ожидать вашего решения, сенатор.

Палпатин снова почтительно поклонился:

— Тогда я тщательно обдумаю этот вопрос и проголосую так, как в конечном счете будет лучше для Набу и Республики.

Валорум стоял у огромного окна и смотрел на город.

— В прошлый раз в этом кабинете мы с вами обсуждали требования Торговой Федерации относительно защиты от террористов, — сказал он. — И за эти месяцы ситуация только осложнилась. Я никак не могу постичь, каким образом развитие событий привело нас к такому печальному положению дел. Если бы несколько месяцев назад кто-то сказал мне, что мы придем к тому, к чему пришли, — я бы просто не обратил на это предупреждение никакого внимания, потому что мне в голову не могло прийти, что такое возможно.

Сенатор Палпатин промолчал. Он ждал, когда Валорум оторвется от вида за окном.

— После событий на саммите я из этических соображений отложил голосование в Сенате по введению налогов. Но меня вынуждают решить этот вопрос раз и навсегда — как сторонники проекта, так и его противники. — Валорум обернулся к Палпатину. — Возможно, вам лучше, чем кому-либо, известна обстановка в Сенате. Скажите, не способствовали ли трагические события на саммите росту сочувствия Торговой Федерации — до такой степени, что мы не сможем получить достаточную поддержку введения налогов?

— Напротив, — сказал Палпатин. — События на Эриаду только усилили всеобщие опасения, что мы стоим на пороге смутных времен и что конфликт между Торговой Федерацией и «Невидимым фронтом» может оказаться предвестием великих грядущих бед. Более того, теперь, когда Торговую Федерацию возглавили алчные неймодианцы, напряженность в отдаленных системах стала расти. Ваш план перенаправить часть доходов Федерации на благо Внешнего Кольца достоин всяческих похвал и должен быть претворен в жизнь. Многие миры и конкурирующие корпорации выиграют от этого. Рыночная конкуренция в конце концов поумерит богатства Торговой Федерации, причем Республике, за исключением введения налогов, вообще не придется предпринимать никаких действий.

Валорум кивнул:

— А как быть с требованиями Торговой Федерации относительно дополнительных сил обороны? Несмотря на то что «Невидимый фронт» больше не представляет угрозы, неймодианцы захотят получить у нас разрешение на наращивание вооружений.

— Это так, — медленно проговорил Палпатин. — В порядке компенсации нам следует, по крайней мере, разрешить им предпринимать необходимые шаги для защиты своих кораблей. Распад «Невидимого фронта» сам по себе вовсе не исключает возможности террористических актов со стороны других вооруженных формирований.

Валорум обратил пристальный взгляд на Палпатина:

— Набу отдаст за это свой голос?

Палпатин тяжело вздохнул:

— К сожалению, королева Амидала не готова поддержать введение налогов, поскольку Набу по-прежнему зависит от Торговой Федерации в вопросах ввоза многих товаров, играющих существенную роль в ее экономике. Королева еще молода и неопытна в таких делах, но она усердно учится. — Он твердо посмотрел в глаза Валоруму. — Однако я буду продолжать делать все возможное, работая, так сказать, за кулисами Сената. Мы наберем необходимое количество голосов.

Валорум улыбнулся:

— Друг мой, в благодарность за всю вашу помощь и поддержку, поверьте моему слову, я пущу в ход все свое влияние, чтобы помочь Набу, если, конечно, возникнет такая необходимость.

— Спасибо, Верховный канцлер. Когда-нибудь я поймаю вас на слове.