35

В коридорах Галактического сената было не протолкнуться от корреспондентов, доброжелателей и просто жителей Корусанта, преисполненных чувства гражданского долга.

Несколько отдохнувший и восстановивший силы и душевное равновесие Валорум медленно продвигался по главному коридору в окружении гвардейцев, обмениваясь приветственными кивками с сенаторами и игнорируя град вопросов со стороны репортеров.

— Верховный канцлер, скажите, сомневались ли вы хоть на мгновение, что предложение по введению налогов будет утверждено? — спрашивал корреспондент-тви’лек.

Ему ответила Сеи Тарья:

— Этот вопрос с самого начала вызвал бурные споры. Но все заинтересованные стороны не теряли уверенности, что предложение будет принято, как только они найдут возможность договориться.

Сквозь толпу протолкалась привлекательная женщина человеческой расы:

— Учитывая, что произошло на саммите по вопросам торговли, вы по-прежнему считаете, что всем заинтересованным сторонам удалось договориться?

И снова вмешалась Сеи Тарья:

— Хотя трагедия заставила нас сократить мероприятие, на Эриаду решилось многое. Те, кто отрицал саму возможность переговоров, получили достаточно времени, чтобы выразить свое мнение, когда обсуждения были продолжены.

— Обсуждения или прения, Верховный канцлер?

Валорум молча отмахнулся.

— Считаете ли вы, что налоги нанесут удар по правам отдаленных систем?

— Отдаленные системы, — ответила Сеи Тарья, — вне всяких сомнений, только выиграют. Но в результате данного исторического решения выиграют все миры. Вопреки заявлениям многих так называемых экспертов утверждение этого закона ясно продемонстрировало, что Сенат вовсе не безразличен к вопросам общего блага.

Вперед протолкался еще один корреспондент-человек:

— Рассматриваете ли вы сегодняшние события как кульминационный момент вашей работы на посту Верховного канцлера?

— Позднее кабинет Верховного канцлера опубликует официальное заявление, — положила конец интервью Сеи Тарья. — А до тех пор мы больше не будем отвечать на вопросы.

Корреспонденты поворчали, но в конце концов смолкли и отстали, поскольку Валорум в сопровождении советников и гвардейцев подошел к турболифту, чтобы подняться в свой частный кабинет. Оказавшись там, он сбросил плащ, тяжело опустился в кресло и перевел дух.

— Спасибо за помощь, — сказал он Тарья, когда они остались в кабинете вдвоем.

Она улыбнулась и села в кресло напротив:

— Нам нужно как можно скорее выпустить официальное заявление. Хотите что-нибудь надиктовать прямо сейчас?

Валорум нахмурился, вышел на середину комнаты, сцепив руки за спиной. Сеи Тарья включила запись в своем наручном комлинке.

— Долгое время, — начал Валорум, — Сенат оставался погрязшим в прениях и процедурах. Но сегодня нам удалось выбраться из бюрократического болота. Сегодня мы сумели нарушить застой, отбросив мелкие разногласия и личные интересы и объединившись, чтобы совершить прорыв во имя интересов Республики в целом. Этим мы подтвердили свое право находиться у власти и вернулись на верный путь.

Он помолчал, подбирая слова, и продолжил:

— Хотя честь внесения этого исторического проекта на рассмотрение Сената принадлежит нам, победа была бы невозможна без неустанных усилий многих достойных представителей. Мы не будем вдаваться в подробности того, как разделились голоса. Но мы хотим выразить нашу неизмеримую благодарность таким сенаторам, как...

От дверей офиса раздался сигнал, и Валорум резко оборвал диктовку. Сеи Тарья открыла дверь. Вошел сенатор Бейл Антиллес в сопровождении двух гвардейцев. В руках глава Комитета внутренних расследований держал официального вида документ.

— Верховный канцлер, прошу прощения, что приходится приносить печальные вести в столь неподходящий момент, в день вашего триумфа, — сказал Антиллес, протягивая канцлеру документ. — Но у меня официальное предписание для вас предстать перед Верховным судом для ответа на обвинения в коррупции и незаконном обогащении.

Валорум остолбенел и беспомощно заморгал. Смысл услышанного ускользал от него. Должно быть, это ошибка или очень глупая шутка. Сердце глухо заколотилось в груди, он стал задыхаться. Он уставился на документ, потом зло посмотрел на Антиллеса:

— Я требую объяснений!

Антиллес поджал губы:

— И снова я глубоко сожалею, Верховный канцлер. Но на данный момент это все, что я имею сказать по существу дела.