Глава 23
Человек с ружьем

Не знаю, как иммигрантов из других стран, но наших соотечественников, поселившихся в США, поначалу о-о-очень удивляет пристрастие американцев к оружию. Статистически получается, что оружием владеет каждый американец, включая грудничков и старичков, причем не одним. Оружия на руках у населения значительно больше, чем самого населения, – 357 миллионов стволов на 317 миллионов человек (статистика 2015 года). Любопытно, однако, что половина из этого гигантского арсенала приходится всего на 3 % населения. Эти 3 %, то есть около 10 миллионов человек, буквально помешаны на своих пушках. Иные из их домашних складов насчитывают по нескольку десятков, а то и подбираются к сотне самых разных видов боевого оружия, словно люди запасаются на случай длительной обороны. Подсчитано, что в этой категории любителей пострелять в среднем приходится по 17 стволов на человека.

Согласно опросам, 40 % американцев либо сами владеют оружием, либо живут в семье, где есть оружие. Все эти цифры выламываются из мировой статистики. Даже в пятерке самых вооруженных стран мира – Йемене, Швейцарии, Финляндии и Кипре – на человека приходится вдвое меньше оружия, чем в США. Неудивительно, что и убийств с применением оружия в Америке совершается больше, чем где-либо: 64 % от всех насильственных смертей против 30 % в Австралии или 4,5 % в Англии. А приобрести оружие в США может практически каждый, за кем не числится серьезных нарушений закона.

Что же такое происходит с американцами, откуда такая страсть к пистолетам и винтовкам? И разве не было бы разумно как-то ограничить их продажу?

С последним вопросом мы входим в очень чувствительную для Америки зону. Споры вокруг контроля над продажей оружия ведутся в Соединенных Штатах не одно десятилетие и вспыхивают с новой силой каждый раз, когда в стране совершается очередное шумное преступление. Закипая в дискуссиях, страна распадается на два непримиримых лагеря: одни рвут горло, ратуя за то, чтобы усилить контроль над продажей оружия, другие, напротив, требуют отмены еще имеющихся ограничений. И у каждой из сторон есть вроде бы веские аргументы. И, кроме того, неукротимые страстность, жар и пыл, с которыми они отстаивают то, во что верят сами, и в чем хотят убедить других.

Итак, статистика утверждает, что каждый год в Соединенных Штатах с применением оружия совершается около 12 000 убийств. И это – самый веский аргумент противников свободной продажи оружия. Их оппоненты возражают: вместо того, чтобы пытаться отобрать оружие у законопослушных людей, которые не используют его во вред, следовало бы заняться настоящими причинами преступности – нищетой, плохим образованием и другими проблемами. В ответ сторонники контроля над оружием снова приводят статистику: вооруженные пистолетами преступники каждый год совершают более 600 000 тяжких преступлений – убийств, изнасилований, ограблений. Вывод: надо ужесточить порядок продажи оружия.

В самом деле, что значит купить оружие в Америке? В штате Калифорния, например, где сторонники более жесткого контроля над оружием сумели добиться некоторых успехов, такого рода покупка выглядит следующим образом: прямо в оружейном магазине вы заполняете форму, показываете продавцу удостоверение личности – обычно это водительские права – и демонстрируете продавцу знакомство с правилами безопасности при использовании и хранении оружия.

Затем ваши данные направляют на проверку в полицию, и через десять дней, если за вами не числится преступлений, если вы психически здоровый человек старше 21 года и не состоящий на учете наркоман, пожалуйста, приходите и забирайте ваш пистолет. Дробовики и пневматику, пройдя ту же процедуру, могут покупать и 18-летние. В некоторых штатах процедура может быть еще проще. Почти по всей Америке нет ограничений и в смысле количества приобретенного оружия – закупи хоть на всю банду. И только в четырех штатах вы не можете купить более одной боевой единицы в месяц. А так выбирай на вкус. Ну а уж выбор, я вам доложу, отменный. Кто любит это дело, мог бы провести там полдня, перебирая боевые игрушки: от небольших и на вид игрушечных пистолетиков ценой долларов по 100 до солидных многоцелевых пистолетов по 300‒500 и даже за 1000 долларов. И далее: от роскошных и очень дорогих охотничьих ружей до вооружений, близких к военным образцам. До середины 1980-х можно было вполне легально купить себе даже пулемет.

Но противники свободной продажи оружия не сидели без дела, добиваясь потихоньку новых ограничений. Их главным аргументом долго был рост преступности, который имел место в те годы. Оппоненты, в свою очередь, им возражали. «Преступники-то как раз не приходят ко мне – официальному продавцу оружия, – горячась, доказывал свою правоту Джим Сигал, владелец магазина, где мы вели съемки, готовя свой репортаж. – Они воруют его у военных, полиции – повсюду. Или возьмите наркотики – у нас они запрещены. А что толку? В любом большом городе вы достанете их за десять минут. Так и с оружием».

Специалисты, однако, утверждают, что почти каждая единица оружия в США, попавшая в незаконный оборот, начинала свою жизнь вполне легально, была продана на законных основаниях. А уж только затем оказалась на черном рынке. В Америке это просто: преступникам совсем необязательно воровать или как-то отбивать его у полицейских. Любой человек, ни перед кем не отчитываясь, может продать или подарить свое оружие кому угодно. В результате переход оружия на нелегальное положение совершается поразительно быстро. Только из того, что удается обнаружить властям, более трети оружия, при помощи которого совершаются преступления, было куплено вполне официальным путем менее чем за три года до «злодейства». «По статистике, – привожу я Джиму Сигалу аргументы противников свободной продажи оружия, – каждые 20 секунд с конвейера сходит новый пистолет и каждые две минуты кто-нибудь в США получает ранение. Разве между этими двумя фактами не чувствуется связи?» – «Вот этот пистолет, – отвечает продавец, – сам по себе безвреден. Конечно, если я возьму его в руки, заряжу – вот тогда он может вас ранить. Но разве в этом будет виновато оружие? Оружие – это инструмент. Беда не в оружии – в людях».

Все так, но противники свободной продажи оружия снова приводят убийственную статистику: каждый день 12 детей и подростков гибнут в результате пулевых ранений. Очень опасно держать в доме оружие из-за детей. Многие матери сейчас не отпускают своих детишек поиграть к приятелям, пока не созвонятся с их родителями и не попросят получше запереть оружие…

Любопытно, что весь этот спор идет не о том, иметь или не иметь людям на руках оружие. Наложить полный запрет – такое даже самым горячим головам и во сне не привидится. Речь идет лишь о том, чтобы при продаже винтовок и пистолетов повсеместно на территории США были введены проверочный период, регистрация оружия и лицензирование его владельцев. И еще самая малость: требуют установить по всей стране единый возрастной ценз на продажу оружия и единое правило – продавать в одни руки не более одной единицы и не чаще, чем раз в месяц.

Но даже этого пока добиться не удается, при том, что, по всем опросам общественного мнения, 70 % американцев вроде бы поддерживают идею более жесткого контроля над продажей оружия. Однако законодатели все мнутся с принятием соответствующих законов, уступая давлению одного из самых мощных и искусных лоббистов в Соединенных Штатах – Национальной ассоциации стрелкового оружия (НАСО). Это давний оплот консерваторов, организация с огромным членством, колоссальным бюджетом, возможностями и влиянием. НАСО реально может проводить своих людей во власть и влиять на некоторые сферы политической жизни.

Но даже если только 30 % американцев выступают против всякого контроля над оружием, а остальные 70 % хотят навести в этом деле хоть какой-то порядок, в целом ситуация поражает: откуда в США столь сильная привязанность к оружию, невиданная ни в одной другой западной стране? Для иностранцев это выглядит не вполне нормальным. «Во времена нашей борьбы с Англией за свою независимость, – горячится Джим Сигал, – оружие имело большинство американцев: для самозащиты и охоты. Благодаря этому американцы смогли стать армией, победить англичан и создать собственную страну. Большая часть нашего прошлого – это освоение Дикого Запада. По сути, американская история – это история человека с ружьем».

Все, конечно, так. Но причины столь высокой чувствительности американцев к праву на оружие, как я понимаю, кроются гораздо глубже – в их трепетном отношении к гражданским свободам. Право на оружие освящено второй поправкой к Конституции и по большому счету является гарантом этих свобод. В том смысле, что позволяет реализовать право народа на восстание, упомянутое в тексте Декларации независимости, в случае, если правительство узурпирует власть или грубо нарушит права и свободы граждан, нарушит Конституцию Соединенных Штатов. На этот счет Декларация независимости прямо заявляет:

Джим Сигал, конечно, прав: тот факт, что американские колонисты, восставшие против несправедливости британской короны, имели оружие, помог им одержать победу и добиться независимости. Но отцы-основатели смотрели дальше, смотрели в будущее. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что никакая власть не идеальна и что никто не может поручиться за то, что при определенных обстоятельствах правительство не устоит перед соблазном диктатуры, создатели государства предусмотрели единственно возможную преграду такому развитию событий – народное восстание. Но успешным восстание может быть лишь при условии, что народ вооружен, что ему есть, с чем противостоять правительственным войскам.

Однако сейчас, когда свобода от британской короны завоевана, борьба с индейцами давно позади, бандитская вольница Дикого Запада тоже в прошлом, а признаков узурпации власти не наблюдается, что заставляет людей покупать оружие? И почему в этом забеге, как утверждает статистика, такое активное участие принимают женщины?

Последнее обстоятельство мне показалось особенно странным. И именно об этом я спросил женщину, которая долго и придирчиво рассматривала пистолеты у соседней витрины. По виду она была латиноамериканкой не из самого образованного сословия. «У нас не самый спокойный район, – отвечала она, – и я хочу иметь возможность как-то себя защитить».

Магазинчик, где происходил наш разговор, располагался на окраине Окленда. Этот калифорнийский город с его вечно безработным черным населением известен как рассадник преступности. И мне не надо было сильно напрягать воображение, чтобы представить себе то, о чем говорила моя собеседница. Попадая в эти места, я наглухо закрывал все двери и окна машины, стараясь не задерживаться на перекрестках.

…Между тем, хотя женщины, как и мужчины, пользовались оружием еще со времен пионеров Запада, лет 30 назад случилось что-то особенное. По неясным причинам интерес слабого пола к оружию резко подскочил и до сих пор продолжает расти. Неожиданно для себя оружейная индустрия нашла новый рынок сбыта и тут же принялась его осваивать. В продаже появились свежеиспеченные, специально придуманные для женщин журналы об оружии и, конечно же, само оружие, тоже предназначенное именно для женщин, – облегченные пистолеты и ружья. В результате ими к сегодняшнему дню успела обзавестись каждая пятая американка. Причем 42 % из них владеют более чем тремя стволами. Мотивы? Практически у всех одни и те же – самозащита в экстренной ситуации.

Однако заблуждаются те, кто думает, что сможет воспользоваться оружием на законных основаниях, скажем, в темном переулке, отражая нападение. Во всяком случае в Калифорнии. Я проконсультировался на этот счет в полиции. «Закон запрещает появляться в общественных местах с заряженным оружием», – объяснял мне Феликс Амброс, представитель полиции Сан-Франциско. «Но если так, для чего оно нужно, что разрешается законом? – спросил я. «Вы имеете право хранить его дома и использовать для самообороны, но только в своем доме», – был ответ. А, кроме того, как мне удалось выяснить, вы можете для тех же целей хранить оружие в принадлежащем вам магазинчике, мастерской или офисе. Однако, если взглянуть на вещи здраво, личное оружие – еще не гарантия от грабителей. Ведь в нужную минуту, если вы, конечно, не оружейный маньяк, спрятанного пистолета, как назло, под рукой не оказывается. Одни от волнения, рассказывали мне специалисты, никак не могут отпереть заветный ящик, другие – даже вспомнить, куда положили оружие. А с третьими случаются и вовсе трагедии: известны случаи, когда люди в страхе палили по собственному ребенку, задержавшемуся на вечеринке.

И снова статистика: каждый год в США гибнет порядка 1500 человек в результате несчастных случаев, связанных с огнестрельным оружием. Именно по этой причине специалисты рекомендуют другие средства самозащиты, которые менее опасны и позволяют оставаться в рамках закона. Например, газовые баллончики. Правда, пользоваться им разрешается только по окончании специальных курсов, во всяком случае в Калифорнии. Но можно и без курсов, если баллончик начинен перцем. Электрошокеры тоже могут быть весьма эффективны.

Впрочем, самооборона не единственная причина, которая приводит людей в оружейные магазины. Есть еще коллекционеры старинного и современного оружия. Но самые частые посетители магазина – охотники и любители спортивной стрельбы. Как бы то ни было, объем оружия на руках населения столь велик, что остается только удивляться, как это население еще друг друга не перестреляло. В других странах, где нет традиций и культуры обращения с оружием, такие арсеналы на дому, скорее всего, оказались бы роковыми. Могу представить, куда заплыли бы мы, откройся у нас оружейная вольница! По счастью, наши государственные мужи, пусть даже по соображениям чисто политическим, категорически против этой идеи. В любом случае здравый смысл подсказывает, что свобода предусматривает ответственность, в данном случае – культуру владения оружием.

В Америке обучение обращению с оружием, похоже, начинается с младых ногтей. Во всяком случае именно эта мысль пришла мне в голову, когда я побывал на занятии по оружейной безопасности в одной из школ Сан-Франциско, которые вел местный полицейский (кстати, на общественных началах). Детишки лет семи-восьми внимательно слушали дядю полицейского и с удовольствием разыгрывали сценки по правильному поведению с оружием. Например, напрочь отказываясь играть с пистолетом, который приятель достал из родительского сейфа. И как же разумно аргументировали они свой отказ!

Но еще больше меня поразила картина, которую я наблюдал на стрельбище. Девятилетний малец так ловко перезаряжал карабин, что мог бы посоревноваться в этом деле с любым взрослым. Оказалось, что на стрельбище он ходит уже два года, и, судя по всему, это дело ему нравится. А раз нравится, строго пояснил его отец, надо уметь безопасно обращаться с оружием.

В этот тир, устроенный по клубному принципу, мы были допущены по протекции все того же Джима Сигала. Прессу, которая обычно сочувствует идее контроля над продажей оружия, сюда стараются не пускать. Но мы были иностранцами, и в тире, видимо, решили, что в любом случае особого вреда от нас не будет. Закрытое для посторонних заведение представляло собой длинный ряд тентов, разделенных брезентом на кабины, из которых посетители палили по своим мишеням. Но не просто палили, а можно сказать, работали, четко подчиняясь командам, которые раздавались из репродуктора. Сам репродуктор был укреплен на крыше вкруговую остекленной вышки, чем-то напоминающей диспетчерскую в аэропорту. Из репродуктора неслись команды: «Всем занять боевой рубеж… Приготовиться… Пли! Можно подойти к мишеням…» И затем через паузу: «Всем вернуться на исходные позиции… Перезарядить оружие… Занять боевой рубеж…»

Как нам объяснили, члены клуба приходят сюда со своим оружием. За несколько долларов получают бумажную мишень и возможность упражняться пока хватит сил. Два главных условия – никаких алкогольных напитков и беспрекословное подчинение командам распорядителя. Стрелки, среди которых были мужчины и женщины, молодые и люди в возрасте, и в самом деле исправно, словно солдаты на учениях, выполняли команды. От армейских их отличало только очевидное удовлетворение от проделанной работы, сиявшее на лицах.

Может быть, мне только показалось, но еще в этих лицах я увидел некое особое отношение к оружию. Даже не к самому оружию, а к факту того, что оно у них есть, что они могут распоряжаться им, – поработать в тире, а затем, как положено, запереть в сейфе или в крайнем случае положить под кровать или совсем бездумно повесить на стенку, а уж если понадобится, то и пустить в ход. С оружием они чувствуют себя более полноценными, законченными, что ли, как наши кавказцы при усах и тем более в черкеске с кинжалом. Или как дамы с хорошо наложенным макияжем. Это ощущение говорило мне о природе их любви к оружию больше, чем абстрактные объяснения о свободах и событиях истории.

Но в то же время приходится помнить, что это – и серьезная проблема Америки, недаром споры о продаже оружия не стихают десятилетиями.