Глава 19
«Ультра»

Как и все мое поколение, я c детства был наслышан об американских расистах. Не то чтобы мы знали о них что-то конкретно, просто постоянно о них слышали. Расистов, а именно ку-клукс-клан часто поминали в газетах, были даже какие-то фильмы, но особенно изощрялись наши карикатуристы. Потом к куклуксклановцам добавились какие-то неонацисты, еще кто-то… Впрочем, все это было очень далеко и выливалось в общее представление о том, что неграм в Америке живется плохо и их порой линчуют.

Когда я приехал в Америку, негров уже давно не линчевали, а о расистах тоже как-то не очень было слышно. Но они были. Если и не совсем в подполье, то уж точно вдали от посторонних глаз. И только нечастые безобразия скинхедов напоминали об их существовании. Словом, расисты, как индейцы и ковбои, оставались для меня особой американской экзотикой, которую чисто по-журналистски хотелось рассмотреть поближе.

И вот оно преимущество профессии: порой удается удовлетворить собственное любопытство за чужой счет. Именно так я и поступил, отправившись со съемочной группой на север страны в штат Айдахо. Там в глуши лесов и полей, кстати, удивительно похожих на русские, я нашел то, что искал.

Надпись у шлагбаума, перекрывшего узкую лесную дорожку, гласила: «Проход разрешен только белым. Церковь христиан Иисуса Христа Арийских наций». Так называлась одна из самых известных в то время ультранационалистических организаций в США. Ее же, по мнению экспертов, можно считать первой террористической сетью на территории страны.

Именно здесь, скрытая от глаз посторонних, располагалась ее штаб-квартира. Здесь же жило ее высшее руководство, а также находились типография и церковь, с которой собственно и началось наше знакомство с «Арийскими нациями». То был воскресный день, у церкви уже собралась паства, и мы как раз успели к службе, о начале которой возвещал колокол.

Служба началась с проповеди. Мелкого покроя, давно немолодой, но все еще энергичный человек, пастор Ричард Батлер объяснял собравшимся, что белая раса – это созидатели, желтая – так себе, с грехом пополам, ну а черные – это просто толпа разрушителей. Он учил, что самые заклятые враги арийских наций – евреи, ведущие свой род от Сатаны, с которым согрешила Ева. Он говорил, что Америка должна быть страной белых… и все такое прочее, что каким-то причудливым образом превращалось в его устах из социальной идеи в некое подобие религии. В ход шли символы крови и тела Господня, коллективные песнопения, а также цитаты из Библии, то и дело ссылаясь на которые, пастор приводил подтверждение почти каждой своей мысли. «Только белые люди умеют мыслить абстрактно. Другие расы не могут, – обращался с кафедры к прихожанам пастор. – Поэтому-то они и не в состоянии ничего изобрести. Я бывал в Африке и знаю, что они ничего не могут. Азиаты, те на ступеньку выше…»

И хотя все это действительно по форме несколько напоминало службу, и паства внимала проповеднику, как и положено, внимать пастве, «Арийские нации» – это прежде всего организация политическая, а пастор Батлер – ее вождь или, как там любят говорить, фюрер. А также ее главный идеолог.

– Негров в Америку, – говорил он мне позже в интервью, – 200 лет назад завезли евреи с единственной целью лишить покоя белых арийцев. Мы создаем самолеты, ракеты – все вокруг. А евреи не могут создавать, они только могут это украсть у нас, чтобы против нас же использовать. Как, например, эту телекамеру, – пастор показал в сторону моего оператора и тут же подхватил тему, – на американском телевидении засилье евреев.

– Вы сторонник демократии? – спросил я.

– Демократия – это, по сути, власть толпы. И нигде демократия не могла продержаться долго.

– Вы верите в гражданские права?

– Только в права для коренной расы. Но ни в коем случае не для тех, кто к ней не принадлежит. У чужаков не может быть никаких прав.

На многочисленных полках и полочках в небольшом кабинете Ричарда Батлера стояли разных размеров солдатики, одетые в форму всех родов войск Третьего рейха. Несколько выделяясь размером и выделанностью фактуры, центральное место в экспозиции занимало высшее руководство во главе с Гитлером. Коллекция явно не имела отношения к массовому производству и, похоже, была сработана кем-нибудь из увлеченных нацистской идеей прихожан. Пастор Батлер смотрелся на ее фоне вполне органично.

– Я считаю, что со времен Адольфа Гитлера не было вождя более великого, чем пастор Батлер, – сказал мне о своем шефе Тед Бишоп, начальник штаба «Арийских наций». – Это всем нам дар свыше.

Может, и так, но все остальное, как я мог заметить, этой группе крайне правых националистов с неба не падает, и работать им приходится в поте лица своего, вербуя новых членов или по крайней мере сочувствующих. Отсюда, из штаб-квартиры в Айдахо, во все концы Америки идет арийская литература, пленки с проповедями пастора Батлера, компьютерная информация, другая пропаганда.

Стараниями Теда Бишопа, мужчины средних лет с военной выправкой, мужественное лицо которого портила заячья губа, прикрытая усиками, «Арийские нации» были реорганизованы на военный лад. Большой почитатель Тевтонского ордена и Третьего рейха, Бишоп во всем стремился подражать своим знаменитым предшественникам. Строгая дисциплина. Четкое выполнение приказов, поступающих из центра в региональные офисы, как бы из штаба этой армии – в дивизии. Здесь есть свои генералы и рядовые…

– Ваше звание, мистер Бишоп?

– Майор или штурмбаннфюрер, по-немецки.

– Вы действительно полагаете, что сможете прийти к власти законным путем?

– Адольф Гитлер победил на выборах. Жириновский тоже выиграл выборы, так что и в нашей победе нет ничего невозможного. Кстати, только благодаря Владимиру Вольфовичу мы и смогли попасть в это логово американских неонацистов. Дело в том, что с прессой у правых экстремистов отношения никогда не ладились. В целом либерально настроенные американские журналисты неонацистов не жалуют, а если уж что-то и пишут о них, то всегда в негативных тонах. В свою очередь, и ультраправые к прессе относятся настороженно, общаясь исключительно с проверенными ее представителями. Нас, полагаю, приняли в штаб-квартире по ошибке. Блистательные результаты ЛДПР на выборах в Государственную думу в 1993 году внушили штурмбаннфюреру мысль, что Россия пошла по пути национал-социализма. А мы – достойные ее посланцы. Но все же, когда шли переговоры о нашем приезде, они на всякий случай поинтересовались, не негры ли мы с моим оператором Степановым.

– Сколько же вас? – допытывался я у усатого штурмбаннфюрера.

– Я не могу дать точную цифру, это секрет. Но я могу сказать, что нас очень много.

Военные хитрости штурмбаннфюрера можно было понять, поэтому за фактами я обратился в крупнейшую правозащитную организацию ADL (Anti-Defamation League), которая пристально наблюдает за каждым шагом подобных групп. По ее данным, «Арийские нации» вместе с ку-клукс-кланом и другими правыми экстремистами – все вместе они едва ли дотягивали и до 20 000 человек. Правозащитников беспокоило совсем другое.

– Есть много людей, которые разделяют их взгляды, поддерживают их материально, но всегда остаются в тени, за кулисами, – сказала мне Нэнси Дайнер, активистка ADL. – Вот где опасность. Мы не знаем, кто они. Но это могут быть очень влиятельные люди. И, скорее всего, таких немало.

Опасения правозащитников не лишены оснований. Например, аудитория радиостанции во Флориде, проповедовавшей арийские ценности, составляла 100 000 человек. Это только во Флориде, а сколько таких людей по всей стране? Неизвестность всегда тревожна. Но и принятая у неонацистов конспирация говорит о многом:

– Я всегда учу детей: ни слова о своих взглядах в школе, – откровенничал со мной штурмбаннфюрер Бишоп. – У меня умные дети и хорошо знают, когда надо молчать.

Один из этих умных детей, мальчик лет десяти, тоже с родовой отметиной заячьей губы, все время вертелся рядом, а когда началось интервью, очень внимательно слушал, сидя в сторонке. Для него это был еще один урок партийной конспирации.

Когда люди скрывают свои взгляды, они чего-то опасаются. А причин для опасений и у Бишопа, и у его тайных покровителей предостаточно. Им, конечно же, хорошо известно, что быть расистом или неонацистом считается в Америке по меньшей мере неприличным и может стоить человеку друзей и даже работы, а в иных обстоятельствах закончится и тюремной камерой. И уже только это – серьезный барьер на пути ультраправых к массовому размножению. Что бы ни держали вы в мыслях, какие бы убеждения ни исповедовали, высказаться публично против другой расы или нации – дело рискованное. Впрочем, время от времени экстремисты одерживают небольшие победы – обычно в сельской местности, получив, скажем, место в школьном совете районного центра. Так стоит ли о них говорить?

– Стоит не только говорить, но и предпринимать более активные действия, – настаивала Нэнси Дайнер. – Многие из этих групп стали более опасны в чисто физическом смысле.

Свастика на синагогах, нападения на цветных и правозащитников – это почерк расистов, которые стали всерьез заботить ФБР и полицию. Ежегодно в США в среднем совершается 6000 преступлений на почве ненависти к этнической, расовой, религиозной или социальной группе. Но закон разрешает эти организации. Так взять бы и изменить закон, да запретить эту шпану! Но, я уверен, проведи по этому поводу референдум в Америке, большинство даже тех, кто безоговорочно осуждает экстремистов, высказались бы против. Люди должны иметь право на инакомыслие, считают здесь. Поэтому все, что могут правоохранители, это – создавать свою агентуру в экстремистских организациях и в случае чего быть во всеоружии, а если преступление все же будет совершено, найти и наказать виновных. Возможно, ситуация была бы значительно хуже, если бы не бесчисленные организации правозащитников, которые первыми бьют тревогу, не оставляя без внимания ни одного бесчинства радикалов. Они направляют материалы в прессу, пытаясь сказать о существующей проблеме громко, привлечь к ней особое внимание, чтобы все хорошо понимали, что представляют собой крайне правые. Они пишут письма конгрессменам, пытаясь воздействовать на законодательство, и часто добиваются успеха. Благодаря им, например, было резко ужесточено наказание за преступления на расовой почве. ADL и подобные ей организации могут служить хорошим примером того, что демократия – это ежедневная и очень тяжелая работа. Хотя бы уже потому, что позволяет исповедовать не только любовь, но и ненависть к ближнему, и даже говорить об этом вслух.

От майора Бишопа впервые мы услышали сказанным вслух кое-что новое и о месте славян в арийской градации. Для тех, кого это волнует, есть приятная новость: со времен Третьего рейха произошли некоторое изменения, и светлые славяне могут быть сейчас допущены в семью арийских наций. А вот те, что с азиатской примесью, как объяснил нам Бишоп, пока нет.

Впрочем, время бежит. С той встречи прошло немало лет, и многое изменилось. Возможно, и славянам с азиатской примесью уже тоже вышло послабление.

Хотя число расистских групп всех мастей ощутимо возросло – сегодня по всей стране их насчитывается уже около тысячи, их общее членство принципиально не увеличивается. Предположительно, оно так и стагнирует в пределах 20 000 человек, однако, отмечают специалисты, с конца нулевых правые радикалы стали заметно злее и агрессивнее.

Готов предположить, что резкое оживление в стане правых радикалов не случайно совпало с избранием на высший пост Барака Обамы. Увидеть негра во главе Белого дома для любого расиста стало испытанием покруче любого ночного кошмара. Опасения за расовое будущее страны были для них также и сигналом к сопротивлению, число преступлений на расовой почве поползло вверх. Похожий подъем активности радикалов наблюдался и с приходом Дональда Трампа. Разница в том, что в первом случае расистов мотивировали опасения, во втором – надежды. Надежды на то, что наконец-то у руля страны стал человек, который их понимает.

Но нет, Трамп не расист. Не может быть расистом человек, у которого внуки – евреи. Однако по ходу предвыборной кампании в популистской погоне за голосами Трамп наговорил много такого, что при желании можно толковать как расизм. Он задевал мексиканцев, обещал выслать всех нелегалов и построить стену на границе с Мексикой. Он задевал мусульман, распорядившись ограничить въезд в США гражданам ряда арабских стран, в которых находятся очаги терроризма. То был, конечно, яркий контраст в сравнении с осторожными, политкорректными выступлениями Обамы. Но Трамп боролся за голоса глубинной Америки. Америки неполиткорректной, подчас грубоватой, исповедующей традиционные консервативные ценности вроде неприкосновенности права на оружие, сокращения налогов и госрегулирования и, да, наведения порядка на американской границе.

В отличие от жителей мегаполисов с их либеральными идеями мультикультурности, толерантности глубинка настороженно относится ко всем иммигрантам, порицает геев, полагает, что мусульманские общины могут быть источником терроризма, а нелегальная иммиграция из Латинской Америки – резервом преступного мира. Правы они или нет, но это обычные для американской глубинки представления о жизни. А Трамп завоевывал прежде всего этот электорат. Но расисты в его лице увидели то, что хотели увидеть, и дружно поддержали Трампа. Конечно же, Трамп совершил ошибку, что тут же решительно не отмежевался от них. Бизнесмен победил в нем политика, электоральные соображения перевесили имиджевые. В глазах даже умеренных консерваторов, не говоря уже о демократах, поддержка Трампа со стороны ультраправых сильно навредила ему, как бы сегодня президент ни порицал расистов.

Между тем сравнительно недавно Америка столкнулась с совершенно новым явлением – левыми экстремистами из движения «Антифа», что ощутимо повлияло на накал страстей. Движение «Антифа» (это сокращение от слова «антифашисты») пришло в Соединенные Штаты из Европы в конце 1980-х. У его истоков в Америке стояли фанаты панков. Поначалу они называли свои группы «Движение против расизма» (Anti-Racist Action), полагая, что американцам будет ближе борьба с расизмом, чем с фашизмом. И только позже сменили название на «Антифа», возможно, из соображений консолидации с аналогичными европейскими группами.

«Антифа» состоит из разрозненных групп, раскиданных по всей стране. У движения нет ни официального лидера, ни центрального штаба – свои выступления они координируют через социальные сети. Нет у движения и определенной идеологической платформы, как и четко заявленных политических целей. Движение «Антифа» – это пестрая смесь леваков от троцкистских и маоистских групп до анархистов и антиглобалистов и, конечно, борцов с расизмом. В самых общих чертах эти группы недовольны современным обществом, порицают капитализм, несправедливо разделивший мир на богатых и бедных, их возмущает безмерное богатство банков и корпораций, они всегда настроены против властей, которые поддерживают такое мироустройство и, как им это видится, не принимают действенных мер к ультраправым. Своими непосредственными противниками они видят расистов и неонацистов и готовы в любой момент сцепиться с ними физически, как это было, например, в Шарлотсвилле и ряде других мест. Собственно, на эти стычки они нарываются не случайно, а специально приезжают туда, где ультраправые проводят свои мероприятия. Даже необязательно ультраправые и необязательно с потасовками. Они готовы показать себя повсюду, где им что-то или кто-то не нравится. Они непременные участники всех акций антиглобалистов. И уж, конечно, они не могли упустить такой случай, как массовая демонстрация протеста в день инаугурации президента Трампа. Интересно, что только за три недели января (то есть непосредственно перед инаугурацией Трампа) их численность возросла в четыре раза. К лету 2017 года «Антифа» насчитывала уже 15 000 человек.

Их нетрудно отличить в толпе. Обычно они одеты с ног до головы во все черное, часто с повязками, скрывающими лица от тех, против кого они протестуют и, конечно, от полиции. У полиции к ним особый счет. В ходе своих протестов активисты «Антифа» не прочь побить витрины, поджечь с десяток-другой автомобилей, разобрать на камни мостовую, а если им мешает полиция, то дать ей силовой отпор.

Уже можно считать народной приметой: когда появляются парни в черном, жди беды. Например, в университетском городке Беркли в Калифорнии, где должен был выступать известный деятель крайне правого крыла Майло Яннопулос, собралось более 1500 «антифашистов», они скандировали и держали плакаты с лозунгами «Расистам нигде не будет покоя» и «Это – война». Они прорвались через ограждение, устроили костер рядом с университетским кампусом, разгромили стройплощадку нового здания общежития, побили стекла и забросали «коктейлями Молотова» студенческий клуб. Распылили перцовый газ прямо в лицо женщине, на которой была трамповская красная бейсболка. Ущерб составил 100 000 долларов, шестеро человек избито. Министерство внутренней безопасности и ФБР в служебной переписке классифицируют боевые вылазки «Антифа» как внутренний терроризм.

«Антифа», похоже, невдомек, что в борьбе с фашистами ее бойцы используют фашистскую же тактику. Джонатан Терли, комментатор близкой к Конгрессу газеты The Hill, прямо говорит, что и те и другие по сути своей фашисты – оба фронта прибегают к запугиванию и насилию, чтобы заткнуть рот несогласным.

И вот что примечательно: до того, как Клинтон проиграла Трампу, демократы вместе с остальной либеральной публикой и, конечно, прессой клеймили леваков за их хулиганства в ходе антиглобалистских протестов. Но стоило Трампу обосноваться в Белом доме, как вдруг оказалось, что «Антифа» не так уж и плоха. С поразительным лицемерием иные демократы сейчас даже оправдывают «антифашистов», соглашаясь с их максимой, мол, насилие – это единственный язык, который ультраправые понимают. А тех, кто осуждает безобразия леваков, тут же клеймят как сочувствующих расистам и фашистам. Кстати, именно такими обвинениями завалила Трампа пресса и все другие его политические противники, когда тот по следам потасовки в Шарлотсвилле обвинил в случившемся обе стороны.

Для леволиберальной публики Дональд Трамп – не просто очередной республиканский президент. Согласно одному из опросов, 76 % демократов считают его расистом, утверждая, что его предвыборная кампания носила фашистский оттенок. Борьба с Трампом объединила демократов с леваками, да так, что в пылу боев некогда передовые борцы за толерантность сегодня, по существу, готовы легитимировать насилие как допустимый способ утверждения взглядов. Еще немного, и они перехватят плакаты, которые держали бойцы «Антифа» в Беркли. В числе других на плакатах красовались не совсем цензурные слова «F**k Free Speech», перевести их на русский буквально я не решаюсь, но смысл в том, что о свободе слова, о свободе выражения своих взглядов пора забыть. Еще резче высказываются иные либеральные профессора в университетах. Например, профессор из Клемсонского университета Барт Найджненбург назвал сторонников Трампа и республиканцев «расистской аферой» и сделал следующую запись в Facebook: «Я восхищаюсь всеми, кто противостоит сторонникам превосходства белой расы. Их надо остановить любыми средствами, в том числе и силовыми».

Очевидно, однако, что поощрение левых боевиков, призывы к насилию, к самосудной силовой борьбе – а эта позиция с каждым днем становится все более популярной – подводят существующий в стране раскол к последней черте. За этой чертой начинаются массовые беспорядки, больше похожие на гражданскую войну.

Можно сколь угодно винить в нынешних вспышках насилия Трампа или демократов, но следует помнить, что у этих событий есть своя первопричина. Все началось с того дня, когда 400 лет назад первый корабль с африканскими невольниками прибыл в Новый Свет. А сегодня неизжитая расовая проблема и случающиеся время от времени вспышки насилия оказались исторической платой за былое благополучие, созданное рабским трудом. Так, видно, устроен мир: по счетам своих предков приходится платить потомкам.