Глава 18
Большой американский пожар
О событиях, которыми еще совсем недавно бурлила Америка, к моменту выхода этой книги в свет, скорее всего, не будут и особенно вспоминать. Но причины, их вызвавшие, не исчезнут и будут лихорадить страну еще долгое время. И вполне возможно приведут к серьезной коррекции всей американской жизни.
Я имею в виду ситуацию, чуть было не разгоревшуюся в нешуточный пожар. Казалось бы, из-за чего? Из-за памятников! Памятников и монументов генералам и рядовым армии южан, боровшимся в Гражданской войне в 1860-х годах против северян и выступавшим за сохранение рабства и отделение от Союза американских штатов. Южане, как известно, эту войну проиграли. Однако спустя полвека, то есть примерно 100 лет назад, им было установлено немало памятников и монументов, из-за которых сегодня и разгорелся весь этот сыр-бор. Итак, они простояли целое столетие, а сегодня люди готовы бить физиономии, в порыве страстей даже убивать друг друга, отстаивая или снося эти памятники.
Именно такого рода события имели место летом 2017 года в городке Шарлотсвилл в штате Вирджиния, где местные власти решили снести памятник командующему армии южан Роберту Ли. В ответ ультраправые всех мастей – куклусклановцы, неонацисты и другие расисты – устроили демонстрацию в защиту памятника. Радикалы несли стяги со свастикой и флаги Конфедерации, выкрикивали расистские и антисемитские речевки – в общем, зрелище выглядело довольно мерзко. Однако проходило оно без насилия, пока не вмешались левые радикалы, устроившие в ответ контрдемонстрацию, что, конечно же, несмотря на старания полиции, привело к потасовкам. В накале страстей некий Джеймс Филдс на приличной скорости въехал в толпу леваков, а затем, дав задний ход, укатил обратно. По пути он насмерть задавил девушку и покалечил пару десятков человек. События в Шарлотсвилле вызвали цепную реакцию сноса и разрушения памятников и монументов конфедератам в ряде других городов. Подогретые демократами, эти акции проводились под лозунгами «Долой памятники расизму, рабству и ненависти!».
Из полутора тысяч памятников и монументов солдатам Конфедерации большая часть, понятно, находится в южных штатах. И, кстати, далеко не все они имели целью увековечить идею расового превосходства. Во многих случаях это было просто памятью об уходящем поколении близких, сражавшихся в Гражданскую войну, как патриотов своих (южных) штатов. Ведь совсем необязательно те, кто воевал на стороне северян, были непременно уж такими горячими противниками рабовладения, как и не все южане – сохранения рабства. Для них участие в сражениях было актом лояльности своим штатам, своей родине. Но каковы бы ни были мотивы тех, кто когда-то устанавливал все эти скульптуры и монументы, почему именно сегодня, спустя целое столетие, они вдруг стали больше похожи на разрывающиеся снаряды, чем исторические артефакты? Да и в них ли, собственно, дело?
Подозреваю, что нынешняя ситуация в стране такова, что если не памятники, так что-то еще стало бы причиной взрыва. Страна раскололась. Этих линий раскола немало, но одна из самых тревожных – раскол идеологический, война ценностей. Казалось бы, столкновение взглядов и соперничество идей со дня основания Америки были ее движущей силой, источником вдохновения и развития. Свободно конкурирующие воззрения открывали широчайший выбор в принятии решений. Тем более что гений «отцов-основателей» создал политический механизм, который даже в самой острой борьбе идей позволял находить компромиссы, выстраивая баланс интересов различных групп.
Казалось бы, механизм этот был создан. Но, как и во всякой системе, со временем происходит накопление ошибок, которое, достигнув критического уровня, приводит систему в состояние кризиса. И здесь все зависит от стечения обстоятельств: если повезет, достаточно перезагрузить систему, чтобы вернуть ее в рабочее состояние. Если нет – перезагрузке предшествует взрыв. Таким взрывом, например, стала Гражданская война между Севером и Югом, унесшая 620 000 жизней, больше чем потеряли американцы во Второй мировой войне. Но жертвы не были напрасны, война радикально изменила весь ход развития страны – от рабства к прогрессу и свободе, пусть на тот момент только свободе относительной.
Может, и не совсем спокойно, но все же без массового насилия и боевых действий система американской жизни еще раз основательно перезагрузилась полвека назад, когда движение за гражданские права привело к отмене сегрегации цветного населения. Тогда впервые в истории этой страны цветные граждане были уравнены в правах с белыми, проведены многие другие демократические реформы.
К сегодняшнему дню в Америке система накопила новый груз ошибок, чреватый потрясениями. Полгода назад солидный журнал Foreign Policy обратился к ряду известных экспертов с просьбой оценить вероятность гражданской войны в США в течение ближайших 10‒15 лет. Хотя оценки экспертов существенно различались, но все же консенсус был достигнут – специалисты оценили вероятность войны в 35 %. Речь, конечно, не идет о войне в буквальном смысле этого слова. По определению одного из экспертов, Кейта Майнса, имеется в виду «крупномасштабная волна насилия, включая отрицание традиционных политических институтов, когда ситуация требует вмешательства Национальной гвардии».
Кейт Майнс, изучавший гражданские войны на трех континентах, приводит следующие пять условий возникновения таких войн.
1. Глубокий национальный раскол при отсутствии понятных площадок для разрешения разногласий.
Этот симптом налицо: со времен движения за гражданские права полвека назад Америка не переживала столь болезненного раскола. Сегодня те, кто голосует за демократов, не просто расходятся во взглядах с теми, кто голосует за республиканцев, что было бы вполне в духе американских традиций, но готовы возражать друг другу по любому поводу, отрицая любые факты, приводимые противной стороной. Они не одобряют образ жизни друг друга, ставят под сомнение мотивацию поступков и патриотичность оппонирующей стороны. Они питают отвращение к источникам информации, которыми пользуются их противники, и с совершенно разных ценностных позиций относятся к таким базовым социальным институтам, как религия, брак, рождение детей. Такое впечатление, что они принадлежат не к соперничающим партиям, а враждующим племенам. Так описывает состояние общества социолог Пол Тейлор из Исследовательского центра Пью. Победа Трампа обострила это противостояние до крайности.
Если раньше традиционными площадками для обсуждений и поиска компромиссов служили прежде всего Конгресс, законодательные ассамблеи штатов, а также СМИ и различные экспертные форумы, то сегодня эти институты переживают такой же острый раскол и столь же острую нетерпимость.
2. Растущая роль прессы и информационных потоков в расколе общества.
Сегодня весь информационный рынок США поделен между шестью гигантскими медийными холдингами. Каждый из них обслуживает свой сегмент аудитории, поставляя ей ровно ту информацию, которую она хочет видеть, слышать и читать: демократы получают новости и комментарии под углом своих убеждений, республиканцы – своих. Такая ситуация консервирует устоявшиеся взгляды, не позволяя людям выйти за этот круг и сравнить свою позицию с аргументами другой стороны, что, конечно же, только усугубляет раскол. С появлением на политической сцене Дональда Трампа большая часть основных СМИ вопреки всем профессиональным стандартам заняла по отношению к нему непримиримую позицию, что стало похоже не столько на критику (что было бы абсолютно нормально), сколько на травлю. Иными словами, свою бочку керосина в этот пожар страстей пресса вливает регулярно.
3. Ослабление политических институтов, в первую очередь Конгресса и судебной системы.
Эта тенденция обозначилась задолго до появления Трампа. Начиная с 1970‒1980-х годов происходит все возрастающая поляризация позиций двух ведущих партий. На сегодня положение дел таково, что партийное руководство, демократы и республиканцы, заседающие в Конгрессе, не в состоянии договориться практически ни по одному значимому для страны вопросу. Отношение к России – одно из редких исключений. Но когда речь заходит о проблемах внутренних, то демократы упорно отстаивают необходимость экстенсивного госрегулирования. Республиканцы – категорически против. И также горячо отстаивают понижение налогов для всех частных лиц и бизнеса, полагая, что только так можно придать экономике новый импульс. Демократы же готовы повышать налоги на состоятельную публику и корпорации. Готовы расширять социальные программы. Республиканцы, напротив, сворачивать, полагая, что иные из этих программ скорее наносят вред, чем пользу, поощряя людей к жизни за счет налогоплательщиков. Здесь и непримиримые позиции по гей-бракам, абортам, системе образования… Список противоречий бесконечен.
Ситуация резко обострилась с приходом в Белый дом Дональда Трампа. В нарушение сложившихся традиций демократы отказались достойно признать поражение на выборах. Ими была организована кампания сопротивления правлению Трампа с четко обозначенными целями – всячески осложнить ему руководство страной, чтобы не допустить его переизбрания на второй срок, а в идеале добиться досрочного отстранения от власти.
В кампанию борьбы с Трампом оказались втянуты не только политики, часть судейского корпуса и пресса, но и многие общественные организации либерального толка, не говоря уже об откровенных леваках. А кроме того, войну со своим президентом поддержала часть чиновничества в правительственных учреждениях, исподволь саботируя его руководство, в том числе путем организации утечки компрометирующей Трампа информации. Важным элементом этой войны стали усилия противников президента в Конгрессе, инициировавших ряд расследований в отношении Трампа и его окружения, что, похоже, занимает политиков больше, чем прямые обязанности законодателей. В общем и целом приходится констатировать деградацию ведущих партий и дисфункциональность главного законодательного органа страны, а также ослабление института судейской власти вследствие его возросшей политизации. По большому счету весь вашингтонский истеблишмент превратился в машину, работающую на саму себя, обслуживающую собственные интересы, а не общества.
4. Безответственное политическое руководство.
Тут вопрос спорный. С точки зрения демократов, период правления Трампа не войдет в историю как золотой век американского президентства. Его противники будут припоминать ему только скандальные твиты, публичную грызню с прессой и опасные заявления в адрес иных стран. Трампу будут вменять в вину и неспособность провести в жизнь многие из его значимых законодательных инициатив. Кто-то при этом назовет его безответственным демагогом и националистом, высокомерным невеждой с раздутым эго, популистом, неспособным к управлению страной. И, конечно же, будут обвинять его в нагнетании раскола внутри страны. Что ж, при всей тенденциозности эти оценки в какой-то мере отражают натуру президента и результаты его деятельности. Но это только часть правды.
Сторонники Трампа в первую очередь отметят его успехи в подъеме экономики, что для Америки во все времена считалось высшим достижением любого президента. Они укажут на устойчивый и весьма быстрый рост ВВП, рост доходов населения и числа рабочих мест, отличные биржевые показатели и высокий индекс уверенности бизнеса и потребителей. И, конечно же, упомянут в этой связи указы Трампа, радикально остудившие бюрократический раж чиновников и заметно сократившие возможности государства влиять на ведение бизнеса. Они отметят также и проведение через Конгресс исторической по значению налоговой реформы. И то, и другое, и третье, по мнению экономистов, принципиально для роста деловой активности. Да, скажут они, кое-что из того, что Трамп намеревался сделать, он исполнить пока не может, у него связаны руки противодействием Конгресса, травлей в СМИ, саботажем чиновников.
Впрочем, замечу я, все это, конечно, не отменяет того факта, что пока качество руководства со стороны Белого дома оставляет желать лучшего. За полтора года правления Трампа кадровый состав его команды сменился наполовину.
5. Принятие обществом насилия, как легитимного способа коммуникации и разрешения разногласий между оппозиционными группами.
Кашу со сносом памятников заварили демократы, подыгрывая леволиберальным настроениям, ставшими сегодня популярными в их рядах. Это же надо, как раз сегодня, спустя 150 лет после отмены рабства, вдруг оказалось, что эти памятники воинам-южанам отзываются болью в сердцах далеких потомков черных рабов! Из чего следует, что, уважая их чувства, из соображений политкорректности необходимо снести все, что напоминает об угнетении и унижении их предков.
В этой логике надо признать абсолютную бесчувственность итальянцев, сохранивших многочисленные памятники и храмы языческим богам, во славу которых римляне преследовали первых христиан, и к тому же сохранили Колизей, где из христиан устраивали живые факелы. Американские леволибералы, дай им волю, снесли бы и превращенные в музеи нацистские лагеря – как ни крути, Освенцим, Маутхаузен навевают тяжелые мысли, что евреям должно быть невмоготу. И «Медный всадник» – скульптура спорная: в конце концов, Петр I был очень жестоким правителем и не имел ни малейшего намерения отменять крепостное право. А у нас чуть ли ни полстраны, а может, и больше – потомки крепостных, каково им! Так очередь может дойти, ехидно заметил Трамп, и до памятников Вашингтону и Джефферсону – они ведь были рабовладельцами! Может, логичнее видеть во всех этих памятниках просто исторические артефакты, память истории, какой бы эта история ни была? А уж если и наделять памятники, запечатлевшие спорные фигуры или события, каким-то символическим смыслом, то пусть это будет предупреждения от повторения прошлых трагедий. Но видеть в них символы угнетения, рабства, насилия по прошествии веков? Надо этого очень хотеть.
Примерно так выглядят игры демократов в глазах большинства американцев. Опрос показывает, что 62 % респондентов, независимо от партийной принадлежности, считают, что памятники и монументы южанам должны оставаться на своих местах, что это – часть американской истории, пусть и не всегда славной. И только 27 % выступают за их снос. Эти разногласия, скорее всего, так и оставались бы на уровне обмена аргументами, пусть и переходящими порой в скандальные взаимные обвинения, однако без мордобоя и тем более человеческих жертв. Оставались бы, если бы инициативу, как это случилось в Шарлотсвилле, не перехватили радикалы. Ультраправые националисты и неонацисты с одной стороны и ультралевые (троцкисты, анархисты и другие леваки) – с другой. Хотя с приходом Трампа и те и другие заметно оживились, словно обретя новые цели своего существования, все же не следует преувеличивать ни их значения, ни их влияния. Численность радикалов с обеих сторон исчисляется тремя, может, пятью десятками тысяч человек. Этого достаточно, чтобы периодически устраивать небольшие заварушки, но вроде бы маловато для гражданской войны. Это хорошая новость.
Но есть и плохая. По следам кровавых событий в Шарлотсвилле демократы обвиняют во всем правых радикалов, беря под крыло левых, которые оказались их союзниками в борьбе с Трампом. А ведь еще совсем недавно демократы кляли на чем свет стоит тех же самых леваков-антиглобалистов, которые устраивали беспорядки, протестуя перед зданиями, где заседала «семерка», где проходили другие международные форумы.
По существу, демократы и поддерживающие их СМИ признают право леваков давать физический отпор расистам и неонацистам, оправдывают суд толпы. Оправдывают политическое насилие, когда оно направлено против неонацистов, которые им не нравятся.
А это означает, говоря языком Кейта Майнса, что по крайней мере часть общества «принимает насилие как легитимный способ коммуникации и разрешения разногласий между оппозиционными группами». По шкале того же Майнса все перечисленные обстоятельства создают практически полный набор условий для начала гражданской войны, которая понимается как массовые беспорядки.
Как бы ни развивались дальнейшие события, очевидно, что страна находится в самом глубоком кризисе со времен потрясений 1960-х годов. Приход в Белый дом Дональда Трампа придал кризису особую остроту, но причины, на мой взгляд, следует искать в грузе ошибок, накопленных системой политических и общественных институтов. Скорее всего, как это и бывало в прошлом, мы станем свидетелями новой перезагрузки системы. Такого рода процессы не могут не сопровождаться эксцессами, но и причин для тектонических потрясений вроде настоящих боевых действий времен Гражданской войны между Севером и Югом не наблюдается.
Вместе с тем пока не просматриваются и пути поиска компромисса между сторонниками либеральных и консервативных идей. Ни по вопросу иммиграции, ни по вопросу о владении оружием, ни в отношении к мусульманским общинам в США, ни по многим другим проблемам. Напротив, ситуация только накаляется. Особенно с выходом на авансцену радикалов.
