Глава 13

Какое-то время Саша стоял, глядя на Лиду, а потом понял, что если она одна, значит, тип в желтом дождевике ему не померещился. И скорей всего, это был Геннадий, который, невзирая на грозу и дождь, куда-то отправился. А в такую погоду, как справедливо заметил Олег, хороший хозяин и собаку не выгонит. Но Геннадий все же отправился. И значит, у этой его прогулки была вполне конкретная и очень важная цель. Что это за цель, Саша догадывался. Смущало его другое.

– Но в каком направлении наш красавец направился?

Саша взглянул на Лиду, словно ожидая от нее ответа. Но Лида в ответ так угрожающе захрапела, что Саша попятился:

– Ухожу, ухожу!

И пятясь задом, он почти достиг выхода из палатки, как вдруг почувствовал на своем плече чью-то руку. От неожиданности он едва не заорал. Но обернувшись, столкнулся нос к носу с Антоном Борисовичем. Тот был мокрый с ног до головы и грязный при этом. Похоже, свалился в лужу, которых на территории лагеря набралось в избытке.

– Ты чего это бродишь в такую погоду? – спросил он у Саши.

– Я? Так… Не спится. А вы?

– А я услышал какие-то звуки, вот и вышел посмотреть, что к чему.

– Какие звуки?

Саша думал, что Антона привлекли звуки, которые издавала Лида.

Но Антон его удивил:

– Вроде бы крики были. Ты ничего не слышал?

– Шутите?

И Саша кивнул головой на Лиду, которая словно на заказ выдала несколько рулад такой громкости, что почти перекрыла ими раздавшиеся в этот момент в небе раскаты грома.

– Мощная девушка, – оценил объем ее грудной клетки Антон. – Но я слышал еще и другие звуки. Вон там.

И он указал на лес за спиной у Саши. Тот обернулся, но увидел лишь деревья, влажно колышущиеся в темноте.

– Там кричали, – настаивал Антон. – Нехорошо так кричали, невесело.

И он поежился. Саша молчал, и Антон предложил:

– Пойдем проверим?

Идти в темный лес Саше совсем не хотелось. Но не пойти тоже было нельзя. Во-первых, Геннадия нужно было поискать. Во-вторых, крики.

– А давно кричали?

– Несколько минут назад.

Значит, мог кричать все тот же Гена, смекнул про себя Саша. Да, получалось, что хочешь или не хочешь, а надо было идти и проверять, что за крики такие. А вдвоем с Антоном было все же не так страшно, как одному. И они пошли. Видимость была скверная. Дождь то усиливался, то стихал, но совсем не прекращался ни на минуту. То и дело налетали порывы ветра. И Саша больше времени тратил на то, чтобы уклоняться от влажных, хлещущих со всех сторон ветвей, чем на то, чтобы смотреть по сторонам.

Внезапно слева от него раздался крик Антона:

– Тут он! Нашел!

Саша поспешил в его направлении, зацепился ногой за корягу, упал в лужу и долго не мог из нее выкарабкаться. Пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь твердое, он внезапно уколол руку. Вскрикнул, отдернул и увидел на своей ладони глубокий ровный порез. Было больно, из раны текла кровь, обильно перемешанная с грязной водой. Не схватить бы заражение! Тем не менее Саша вновь сунул руку в воду и пошарил ею на дне. Есть! Пальцы нащупали что-то твердое и продолговатое. Осторожно потянув, Саша извлек из воды нож с длинным и узким лезвием, о которое он и порезался.

Откуда мог взяться в лесу этот нож? Было ясно, что его кто-то потерял. Это мог быть кто-нибудь из охотников, а могли позабыть нож и местные грибники. Хотя для сбора грибов время было еще не самым подходящим. И к тому же Саше с трудом верилось, что с таким ножом ходят по грибы. Обычно для этих целей люди выбирают совсем небольшие ножички с коротким лезвием. Срезал грибок, воткнул ножик в корзинку и идешь себе дальше. Этот же нож был слишком велик. Длинный, несуразный. Пожалуй, все грибы таким ножищем распугаешь.

Но Саша не успел все обдумать, потому что услышал новый окрик:

– Саша! Скорей сюда иди! Тут он!

Саша выбрался из лужи, замотал руку, чтобы не так сильно кровило, а найденный нож спрятал под дождевик. Пригодится! И чавкая по раскисшей земле, поспешил в сторону Антона, который не переставал звать на помощь. Несмотря на эти призывы, Саша еле его нашел, так как место было очень уж укромное. Огромная ель свесила свои нижние ветви почти до самой земли, так что под ними получилось что-то вроде домика.

Саша снова обратил внимание на то, что Антон тоже весь в грязи. И судя по состоянию его дождевика, было похоже, что упал он в ту же лужу, что и Саша. Но Антон не обращал внимания на личные неудобства. Он суетился возле лежащего на земле человека.

– С трудом его нашел! – сказал он Саше, тяжело дыша. – Если бы случайно кончик сапога не увидел, нипочем бы не нашел. Смотри, что наделал, мерзавец!

Антон уже освободил проход к стволу дерева. Часть веток обломал, часть раздвинул. И Саша мог увидеть всю картину целиком. Лица лежащего мужчины Саша не видел. Тот лежал ничком. Но желтый дождевик был Саше знаком.

– Кто это? – спросил он шепотом. – И почему не двигается?

– Это Геннадий. А не двигается он… потому что убит.

От услышанной новости Саша весь похолодел. И почему-то первая его мысль была о том, что этого ему Лида никогда не простит. А вместе с ней из солидарности и вся женская часть семьи. Они обвинят Сашу в том, что вместо того, чтобы доставить Лиду назад домой уже просватанной, Саша хлопал ушами и позволил ее жениху ускользнуть на тот свет. Да Саша должен был все сделать, чтобы Генка остался бы жив. Конечно, человек он так себе, да ведь и Лида, как выясняется, не подарок. Вместе они могли бы составить вполне приличную пару. А вместо этого Геннадий лежит тут мертвый, и значит, Лиде придется храпеть в одиночестве и дальше. Такого разочарования семья Саше не простит.

– Как это случилось?

– Ножом пырнули. Как и Леху.

Саша тяжело опустился на землю. Ноги его буквально не держали. В голове было пусто и звонко. Ни одна мысль не могла пробиться через эту пустоту. Он с трудом сознавал, что происходит вокруг. И Антону с превеликим трудом удалось пробиться к Саше через эту пустоту.

– Так я сбегаю, позову помощь? Ладно? Нельзя его тут оставлять.

Саша кивнул и вновь погрузился в пустоту. Сидел, смотрел на дождь. Капюшон упал с головы, капли дождя барабанили Сашу по темечку, но он совсем не замечал, как струйки воды стекают по его голове на спину и дальше. Странная пустота, охватившая Сашу, не желала отпускать его. Но внезапно он очнулся. Сквозь шум льющейся воды ему померещился еще какой-то звук. То ли писк, то ли стон. Саша повертел головой по сторонам, звук повторился. Он шел от лежащего на земле Геннадия. Саша наклонился ближе и услышал, как Геннадий едва слышно стонет.

Сперва Саша ушам своим не поверил.

– Что? Не может быть!

Саша холодными влажными руками обхватил шею пострадавшего. И там после томительного промежутка почувствовал под своими пальцами слабое биение жизни.

– Жив! – выдохнул он, не веря в такое свое счастье.

Видимо, напавший на Геннадия человек не до конца довел свое черное дело. А пролившиеся сверху струи дождя привели Гену в чувство. Когда Антон освобождал место, чтобы осмотреть тело, он убрал ветки ели, служившие укрытием от дождя. И струи холодной воды, попавшие на Геннадия, привели его в чувство. Теперь оставалось лишь транспортировать Геннадия до больницы с наименьшими потерями. Ну, и молиться, чтобы он остался жив. И Саша понимал, он должен очень постараться, чтобы потом иметь возможность смотреть противной Лидке в глаза.

Первым делом Саша прикрыл Геннадия своим дождевиком. Совсем ни к чему, чтобы не добитый преступником, он схватил бы пневмонию и помер уже от нее. Потом Саша принялся мастерить носилки, срезая ветки деревьев. Под дождем это было делом затруднительным, но ждать его окончания было нельзя. Саша и так уже основательно промок, поэтому считал, что терять ему нечего. И к тому времени, как из лагеря прибыла приведенная Антоном подмога, у Саши уже были готовы вполне приличные носилки.

Антон шел первым. Соответственно, первым же он заметил и приготовления Саши.

– Это еще зачем? – спросил он, указывая на носилки. – Пусть потерпевший тут лежит. Полицейские захотят осмотреть место преступления.

– Нельзя ему тут. Ему в больницу нужно.

– Ты хотел сказать, в морг?

– Нет, он еще жив.

– Не может быть!

Антон кинулся, чтобы проверить слова Саши, но поскользнулся в грязи и упал. И первым возле тела оказался Олег.

Он проверил пульс и кивнул, подтверждая слова Саши:

– Везем в больницу!

Геннадия загрузили на приготовленные носилки, осторожно подняли и понесли. Антон шел рядом, вид у него было ошеломленный.

– Как же так? Ведь я был уверен… Я проверял… Не может быть.

Он несколько раз порывался проверить, не ошиблись ли ребята, но всякий раз то не мог подойти, то падал, то ему преграждало дорогу какое-нибудь препятствие. В лагере уже стояла машина «Скорой помощи», врачи которой, против ожидания, были хорошо укомплектованы. Они вкололи Геннадию что-то такое, отчего он мигом порозовел, задышал и открыл глаза.

– Гена! Друг! – воскликнул Олег. – Кто это на тебя напал?

– Не видел. Темно было… дождь.

Голос Геннадия звучал слабо.

– Я к нему шел… – пробормотал он и умолк.

– К кому? К кому ты шел?

– К нему… Он мне снова позвонил… Сказал, что есть новое дело.

Значит, Геннадий отправился в лес на встречу со своим сообщником. Наверное, намеревался вновь хорошо заработать, но по дороге на него кто-то напал. И встреча не состоялась.

Когда лежащего без движения Геннадия врачи загружали в машину, он улучил мгновение, схватил Сашу за руку, заставил пригнуться и жарко прошептал ему в самое ухо:

– Я знаю, кто он!

– Он? Кто он?

– Осторожность!

И Геннадий вновь закрыл глаза, словно бы потеряв сознание. Но Саша ему больше не верил. Такой хитрец на все способен. Наверное, почуял, что дело для него пахнет жареным, вот и стремится обзавестись новыми союзниками. Хотя какая ему от Саши польза? Вот если бы Геннадий попытался выдать информацию следователю, глядишь, там бы он еще и мог рассчитывать на снисхождение.

Саше вновь стало досадно. Генку порезали. Преступник скрылся. И куда смотрел следователь? О чем думала полиция? Чем вообще они занимались, если допустили подобное?

Но Подлесный был и сам в ярости.

– Может, и нехорошо так говорить, но негодяй сегодня ночью получил по заслугам! Ведь как он тут у меня в кабинете плакал, как раскаивался. Это надо было видеть! Сколько передо мной разных аферистов сети плели, я на их удочки не попадался. А тут до того убедительно человек себя вел, что я ему поверил.

– Поверили!

Саша был поражен.

А Подлесный продолжал дальше:

– Да, я поверил, что человека просто оговорили, что пусть и не по его вине, произошла ошибка, и он хочет искупить эту ошибку. Да он вот тут на этом самом месте клялся перед мной всеми святыми, что если сообщник как-нибудь даст о себе знать, то мы узнаем об этом первыми. Что это была и есть его самая горячая мечта. И что? Узнали мы про его сообщника хоть что-нибудь? Узнали, но только от вас и только то, что Геннадий без всякого оповещения нас отправился на встречу со своим сообщником и был в этот момент тяжело ранен.

Вот и получалось, что прав был Саша, когда настаивал на слежке за Геннадием. Он был прав, а все остальные заблуждались. И Олег, и Подлесный. Все они повелись на болтовню Гены, и все они ошибались. Но толку от собственной правоты Саше было чуть. Геннадий остался жив, но его сообщника изловить так и не удалось.

– Могу я повидать Геннадия? – спросил он у Подлесного.

– Пострадавший находится в больнице. Пока что, насколько я знаю, больше в сознание не приходил. Ранение не слишком серьезное, Геннадий везунчик, ни один внутренний орган не задет, но крови он потерял много.

– А что с ним случилось?

– Его ударили ножом сзади. Еще был нанесен удар по голове, который его и оглушил, так что сопротивления он не оказал.

– Я там, в лесу, пока мы с Антоном искали Гену, нашел чей-то нож.

– Интересно, – оживился следователь. – Показывай.

Подлесный внимательно осмотрел нож. Потом позвонил какому-то Сергею Юрьевичу, которого попросил зайти. Сергей Юрьевич появился так быстро, словно стоял за дверью и ждал, когда его вызовет начальство.

– Я только что от нашего пострадавшего пришел. Был в больнице, осмотрел его рану.

– А у нас и оружие очень кстати нарисовалось. Взгляните.

Сергей Юрьевич с интересом взглянул на нож. Он даже наклонился к нему и долго водил над ним своим длинным носом.

А потом спросил:

– Где вы его нашли, юноша?

Саша объяснил.

– Ну как? – спросил Подлесный. – Может этот нож являться орудием нападения?

– Вполне годится, – кивнул головой эксперт. – Ширина лезвия сходится. Заточка обоюдоострая, что тоже соответствует характеру полученного ранения. Конечно, точнее я смогу сказать после проведения более подробной экспертизы. Разрешите мне изъять у вас этот ножичек, молодой человек?

Конечно, Саша разрешил. Больше ему не было досадно за свое падение в лужу. Пострадал так за дело. Хотя рука, если признаться, побаливала здорово.

– А теперь возвращайся в лагерь к своим, – посоветовал ему Подлесный. – Больше тебе тут делать нечего.

Но Саша все равно прежде отправился в больницу. Повод у него был самый подходящий. Полученная сегодня в лесу рана продолжала кровоточить и ныть. Поэтому Саша хотел показать ее врачам. Да и до больницы, кстати сказать, было два шага. Чего не пройтись, коли интерес имеется.

– Помогите мне, пожалуйста.

В приемном покое рану быстро обработали чем-то очень жгучим, потом залили зеленкой, забинтовали и заверили, что жить Саша будет. Саша в этом и не сомневался. За помощь врачей поблагодарил, но уходить не торопился.

Здание больницы было новым и очень симпатичным, оборудование отличным, персонал безупречно вежливым и компетентным. Даже слишком компетентным. Так Саше объяснили, что в палаты реанимации никого из посторонних не пропускают, поэтому пришел он сюда совершенно напрасно. Саша был разочарован. Конечно, он слышал, что в реанимацию не пускают. Но он-то надеялся, что в провинциальной больнице порядки будут не такими строгими, как в крупных городских клиниках. Однако и тут наткнулся на глухую стену запретов.

В одном из коридоров Саше показалось, что он видит Ирину Владимировну. Но что ей тут делать? Неужели тело Ивана Михайловича до сих пор не выдано женщине? Или ей нужны какие-нибудь справки, без которых она не может достойно похоронить супруга? Саша хотел проявить чуточку сочувствия, хотел расспросить женщину, не надо ли ей оказать какую-нибудь помощь, но Ирина Владимировна как внезапно появилась, так и исчезла столь же неожиданно.

Саша долго крутился возле реанимации, пока не понял, что без какой-то хитрости ему к Геннадию будет не проникнуть. А у Саши, невзирая на сомнения, в душе все же теплилась надежда, что Генка неспроста остановил его. Может, у него, едва не простившегося с жизнью, проснулась совесть? Может, Генка и впрямь понял, кто является его сообщником и хочет теперь об этом сообщить Саше? Тогда кровь из носа, а надо к нему проникнуть. Потому что когда у человека такой момент искренности наступает, им надо пользоваться.

И Саша уселся напротив двери в реанимацию и начал наблюдать. Очень скоро он понял две вещи. Первая, туда заходят исключительно врачи и медработники в белых или светло-зеленых халатах. И вторая вещь, у каждого из сотрудников был при себе пластиковый ключ, который они прикладывали к замку и после этого входили. У кого такого ключа не было, те вступали в переговоры по динамику и как-то объясняли цель своего визита в реанимацию.

– Значит, мне нужен ключ и халат.

И Саша медленно побрел по отделению. Где тут можно раздобыть нужные ему вещи? Там, где врачи переодеваются, в ординаторской. Но на этом этаже в ординаторской сидело сразу несколько врачей, и все они так пристально уставились на Сашу, что нечего было и думать, чтобы под их взглядами стащить врачебную униформу. Неудача!

Саша спустился на один этаж и зашел на соседнее отделение. Тут он тоже заглянул в ординаторскую, убедился, что у здешних врачей слишком много свободного времени, и с пустыми руками направился дальше. Палаты, палаты, палаты… Кажется, что больница маленькая, а какая вместительная. Стоп! А это что за дверка? Саша заглянул. Похоже, он оказался в процедурной. Но тут никого не было, а на вешалке – о, удача! – висел халат! Саша немедленно схватил его, прихватил упаковку с одноразовыми шприцами, и довольный своими успехами поскорее помчался прочь.

В ближайшем туалете он переоделся и наружу вышел уже врачом. Украденная униформа была сшита на женщину, она немножко жала Саше в талии, немножко топорщилась на груди, но в целом впечатление было сносным. А Саша не собирался позволить себя разглядывать. К сожалению, никакого ключа в карманах униформы не наблюдалось. К тому же из-под коротенького халатика выглядывали ноги в джинсах. Брюк в комплекте не прилагалось. Но Саша решил не зацикливаться на таких мелочах.

Подошел к нужной ему двери, нажал на кнопку вызова и быстро выпалил:

– Из хирургии. Инструмент для инъекций!

Он был готов, что его сейчас пошлют подальше. Но дверь открылась, Саша вошел. Он пониже опустил голову, чтобы его лицо не могли рассмотреть.

– Кому отдать?

Но открывший ему дверь врач и сам спешил куда-то по делам. Поэтому он просто махнул ему рукой и скомандовал:

– Туда!

И Саша пошел куда-то туда. Как только за врачом закрылась дверь, Саша сменил направление. Теперь он двигался вдоль кроватей, установленных двумя рядами. Шел, всматривался в лица пациентов, искал Геннадия. И вдруг!.. На одной из кроватей он увидел своего хорошего знакомого.

– Иван Михайлович!

Если старик в больнице, значит, он жив!

Саша поспешил подойти ближе, и его первоначальная радость уступила место огорчению. Да, это был их главный эксперт, он был жив, но в каком плачевном состоянии он находился. Весь опутанный проводами, подключенный к какому-то мерно пикающему устройству, бледный, изможденный, жизнь в старике едва теплилась.

– Что с этим стариком? – спросил Саша у проходящей мимо медсестры.

– Кома, – коротко ответила она. – В сознание пока не приходил. Ждем.

И убежала по своим делам. А Саша остался возле старика.

– Бедный вы наш Иван Михайлович. Как же так! Кто же это с вами сделал? Эх, если бы знать!

Убедившись, что ничем не может сейчас помочь старику, Саша двинулся дальше. А вот и Геннадий. Лежит с крепко закрытыми глазами. Вроде бы спит. Но как знать, может, только притворяется. Саша присел рядом.

– Гена… Геннадий!

Веки Геннадия дрогнули. Он открыл глаза, узнал Сашу, потом заметил его белый халат и ухмыльнулся:

– Доктор, дайте лекарство!

– Гена, не до шуток. Говори, что собирался. Ты понял, кто твой сообщник?

Геннадий молчал, глядя куда-то мимо Саши.

– Как там Лида? – спросил он, и в голосе его Саше послышалась тревога. – Спит?

Когда Саша заглядывал к Лиде перед отъездом, она и впрямь спала.

Так что он с чистой совестью подтвердил:

– Храпит почем зря.

Гена тут же успокоился.

– Храпит – это хорошо.

– Ты сказал, что знаешь, кто твой сообщник.

Геннадий широко открыл глаза. В них читалось искреннее и незамутненное удивление.

– Знаю? Я? Нет, я ничего не знаю.

– Но когда тебя увозили, ты сказал…

– Не в себе был! И вообще, плохо мне. Слабость большая. Уходи!

И Геннадий отвернулся, показывая, что разговаривать больше не желает. Саше стало обидно. Столько потратил усилий, чтобы проникнуть к Генке, а тот снова его обманул. Ну, Геннадий, снова обвел вокруг пальца.

Но когда Саша двинулся к дверям, Геннадий его окликнул:

– Передай от меня привет Антону Борисовичу.

– А Лиде?

– Ладно, и ей тоже. Но Антону Борисовичу обязательно.

Последняя фраза прозвучала как-то очень значимо. Но больше Геннадий ничего не пожелал прибавить, и Саше пришлось уйти. В рассеянности он ушел из больницы прямо в халате. Спохватился на обратном пути, но возвращаться не стал. Потом заедет и вернет халат, и еще извинится перед хорошими людьми.

Вернувшись в лагерь, Саша был немедленно атакован Лидой. По ее собственным словам, она проснулась всего полчаса назад, обнаружила, что любимого нету рядом с нею, и теперь желала знать в подробностях, что с ним случилось.

– Что с Геной? Мне сказали, что его увезли в больницу. Вези меня к нему.

– Не поеду. Я только что от него. И к нему все равно никого не пускают.

– Как он?

– Он жив, находится в реанимации. Удар был не смертельным, но крови он потерял много.

– Но что с ним будет дальше?

– Он выживет.

– А в тюрьму не сядет?

Если коснуться мнения самого Саши, то он считал, что Геннадий и тут вывернется. Скажет, что времени не было, чтобы уведомить Подлесного. Что сообщник потребовал от него явиться в лес немедленно. Или что хотел его схватить там сам. Придумает что-нибудь, так заболтает следователя, так запутает дело, что Подлесный и думать забудет, что когда-то он на Гену сердился. Еще и похвалит, наверное. Потому что обладал Гена удивительным даром убалтывать своих собеседников, убеждая их принять сторону, прямо противоположную той, которую они занимали изначально.

Так Саша своей кузине и сказал:

– Лида, с твоим суженым все будет замечательно. Такие люди всегда выходят сухими из воды.

– За это я его и полюбила! – заулыбалась Лида, но тут же схватилась за голову. – Как же башка болит!

– Что с тобой?

– Не знаю. Как проснулась, голова кружится и мутит.

Вид у Лиды и впрямь был нехорош. Какие-то темные круги под глазами. Походка неровная и шатающаяся. Ее штормило, словно после похмелья.

– Ты что-то пила накануне?

– Из спиртного? Ничего.

– А выглядишь так, словно не меньше литра выдула в одно рыло.

– Только чай пила. Гена мне вечером собственноручно заварил черный чай.

– Чай?

– Я его выпила и мигом заснула.

– И что за чай?

– Не знаю. Он сам заваривал.

– Ты это видела?

– Нет, но он принес его мне в чашке и сказал, что сам его заварил.

Саша с сомнением посмотрел на Лиду. Что-то этот неизвестный чай его сильно настораживал. Он нашел у кого-то тонометр, Лиде смерили давление, которое оказалось у нее восемьдесят на сорок.

– Деточка! – ахнула одолжившая тонометр женщина. – Ты же еле ноги волочишь. Немедленно пей кофе с шоколадкой!

Лиде в чашку вбухали две ложки растворимого кофе, насыпали сахара, а потом еще и скормили полплитки шоколада. Только после этого Лида почувствовала себя относительно нормально, хотя и жаловалась, что теперь ей жарко и сердце стучит как ненормальное.