Глава 12
Возвращение в лагерь было триумфальным. Саша ковылял вместе со своими спасителями, чувствуя, как в конечностях медленно, но верно восстанавливается чувствительность. Он смотрел по сторонам, заново узнавая этот мир. Восход солнца казался ему самым прекрасным из всех зрелищ. И как он мог раньше не замечать, какой чудной красоты могут быть облачка в этот утренний час. А какими сверкающими брильянтовыми каплями унизаны узоры оставленной между ветками кустов паутины. Не иначе как крохотные эльфы, танцуя на рассвете, забыли на ее нитях свои волшебные украшения.
Весь мир открывался Саше со своей новой прекрасной стороны. Время от времени Саша смотрел на своих спасителей и поражался тому, как он мог находить этих замечательных людей не особенно далекими или хвастливыми. Как глуп был он сам, когда думал про них плохое! Взглянуть хотя бы на того же Олега, вот уж кто воистину прекрасный человек! А его друзья! Вот каких друзей хотел бы всегда иметь Саша! Смелых! Отважных! Способных прийти на помощь в самую нужную и самую трудную минуту!
Но еще сильней Саша оценил Олега, когда тот отыскал пытавшегося укрыться в чужой палатке Геннадия и схватил того за грудки. И не просто схватил, но еще и пару раз смачно врезал для начала. Саша по дороге уже успел рассказать Олегу обо всех своих злоключениях этой ночью, о том, что ему довелось узнать и услышать, и вид у Олега был поистине страшен.
– С-с-скотина!
Он выдохнул это слово в лицо Геннадию с таким чувством, что тот даже заскулил от предчувствия недоброго. И оказался прав. Олег не стал долго раздумывать, он буквально поднял Геннадия в воздух, отчего тот в страхе засучил ногами. Выглядело это забавно, но никто не смеялся. Андрей с Вованом не подпускали желающих вступиться за Геннадия. Далеко не все знали о его прохиндейских манипуляциях, и потому таких желающих было много.
Но Андрей с Вованом не позволяли помешать правосудию.
– Не лезьте, товарищи! С Геннадием ведется разъяснительная работа.
– Какая работа! Он же его убьет!
Олег в этот момент как раз тряс Геннадия в воздухе, отчего руки и ноги у бедолаги болтались словно резиновые. Голова тоже моталась из стороны в сторону.
– Пустите! Пустите его!
Это на помощь своему возлюбленному спешила Лида. Но ее перехватил уже Саша.
– А с тобой, кузиночка, будет разговор отдельный!
Лида взглянула на него диким взглядом и продолжала вырываться. Саше даже пришлось ее слегка пристукнуть, что он сделал, к своему стыду, с огромным удовольствием. Впрочем, если вспомнить свои мучения этой ночью, это было еще самое малое, чем он мог отплатить Лиде.
Тем временем Олег продолжал учить Геннадия уму-разуму. И собравшиеся все громче выражали свое возмущение такой наукой. И все чаще раздавались голоса, призывающие Олега сменить методы преподавания.
– Олег, отпусти его!
– Ты же его задушишь!
– Ну, врежь еще разок-другой, если он в чем провинился. Зачем же убивать?
– Пожалей его!
Но Андрей с Вованом тут же встали на сторону Олега и ответили толпе:
– А он Леху разве пожалел? А Ивана Михайловича было ему жалко! Это же Генка их на тот свет спровадил!
Это моментально заставило общественное мнение встать на сторону Олега.
Раздались одобрительные крики:
– Правильно, Олежек!
– Поддай этому гаду, чтобы впредь не повадно было!
– А если сдохнет, мы все на твоей стороне, скажем, что Генка сам задохнулся.
– Не убивал я никого! – завопил Геннадий, все еще бултыхаясь между землей и небом. – Караул! Не убивал!
– А кто убивал? Говори!
– Не знаю. Я не убивал. Собак продать хотел, это я признаюсь. И продал. Моя вина! Но я не убийца!
Возгласы Геннадия звучали одновременно жалко и убедительно. В таком положении не до вранья. Но Олег и сам уже утомился. Он поставил Геннадия на землю и свирепо взглянул на него.
– Говоришь, не убивал?
– Нет! Клянусь вам!
– А собак крал?
– И собак не крал. Они уже были украдены до меня. Я только организовал их поиски в лесу. Мне было нужно их собрать, а один я их мог еще целый месяц искать.
– Экий хитрый прыщ! – разъярился Олег. – Выходит, я этих сбежавших от тебя собак искал для того, чтобы ты их потом продал?
– Не от меня они сбежали, от кого-то другого, – бормотал Генка. – Я только указания получил, что собачек нужно собрать, чтобы их новые хозяева могли бы за ними приехать!
– Что-о-о!
– Да, да, не виноват я, – чуть ли не плакал Геннадий. – Я вообще сначала в это дело влезать не хотел. А потом подумал, надо же разузнать, кто за всем этим стоит. Ведь если этот человек хочет меня для выполнения работы нанять, а я не соглашусь, он к кому-нибудь другому обратится!
– Вряд ли он так скоро нашел бы себе в помощники другого такого проныру!
– Не хотел я ничего плохого, – твердил Гена. – Я выведать хотел, кто за всем этим стоит.
– И как? Выведал?
– Нет. Не успел. Он вот мне помешал.
И Геннадий кивнул в сторону Саши. Все повернулись в сторону юноши. И во взглядах очень многих он прочитал скрытое неодобрение и осуждение. Саша даже оторопел от такого поворота событий.
– У меня уже все на мази было, – продолжал твердить свое Геннадий. – Только и оставалось, что с заказчиками переговорить и личность настоящего вора у них выяснить. Там бы и к убийствам ниточка нашлась. А этот мне помешал. Всех клиентов спугнул. Они разбежались в разные стороны, теперь и не знаю, смогу ли я их найти.
Саша слушал и диву давался, как ловко Геннадию удалось все перевернуть с ног на голову. Тем не менее нужно было отвечать, потому что уже многие смотрели на Сашу с откровенным возмущением.
И вот уже Андрей строгим голосом спрашивает у него:
– Ну? Что скажешь?
– Он все врет! – выпалил Саша. – Геннадий все врет! У него было достаточно времени, чтобы выяснить у клиентов, кто с ними договаривался о продаже им собак. Но Геннадию это было не нужно. Он только и думал, как бы с этих людей побольше денег стрясти.
– Это потому что я не мог из-за тебя правильно разговор выстроить. Из-за тебя психовал. Все мысли из головы вылетели.
– Я в это время связанный в хижине лежал. Ты сам меня туда определил. Никак я не мог тебе помешать.
– А нервы мои не в счет? А ну как о твоем присутствии клиенты бы пронюхали? Все сделки бы коту под хвост полетели. Вот о чем я только и думал.
– Если ты о чем и психовал, так это о том, как бы клиенты про запасных Покеров не прознали. Когда номер один ты той бабе с горки втюхивал, у тебя еще четыре на скамейке запасных сидели и в любой момент голос подать могли. Вот что тебя страшило, а про меня ты и не думал вовсе.
– Стоп! – перебил Олег. – Про какую это ты бабу говоришь?
Саша и сам осекся. А ведь и правда, одну-то клиентку он мог назвать. И дом ее мог указать. Они с Лидой проводили Геннадия до дома той женщины, которая приобрела для своего сына Покера под номером один.
– Надо звонить Подлесному! Пусть задержит хотя бы эту покупательницу.
А Геннадий снова принялся защищать себя, говорил он много, горячо и неистово. И хотя Саша понимал, что Геннадий нагло врет, он также понимал, что слова его звучат очень правдиво и искренне. Это же надо так уметь врать! Геннадий продавал собак исключительно с целью наживы, чтобы побольше заработать денег. Но Лиде он сказал, что хочет заработать на их свадьбу. Охотникам объясняет, что хотел выведать у клиентов немного о личности главного злодея. Интересно, что он скажет в полиции? Что хотел облегчить им задачу и поймать убийцу самолично?
Примерно так Геннадий и сказал. Но это не помешало Подлесному его задержать, как он выразился, вплоть до выяснения всех причин. Лида хотела поехать вместе с Геннадием, но ее не взяли. И Лиде пришлось остаться в лагере. Но она уговорила двух каких-то парней, и те переставили ее палатку подальше от палатки Саши. Так Лида недвусмысленно заявила, что знать своего брата больше не желает и ничего общего с ним иметь тоже.
Впрочем, уже после обеда Геннадий вернулся в лагерь. Саша случайно столкнулся с ним нос к носу, когда шел к роднику за водой. Геннадий при виде его охнул и поспешно спрятался в палатке, откуда через минуту выскочила Лида, которая уставилась на Сашу с такой неприкрытой ненавистью, что тот счел за благо удалиться. И все же вид Гены, который разгуливал без конвоя, поразил Сашу.
– Как этому проходимцу удалось ускользнуть?
От Олега ему удалось узнать подробности этого. Геннадий в отделении всячески подчеркивал свою значимость как эксперта клуба. Твердил о своей преданности клубу. О том, что клуб охотничьего собаководства для него словно дом родной. А уж о своей близости к Ивану Михайловичу, который был ему словно отец родной, всему научил, во всем помогал, рассказал столько историй, баек и небылиц, что Подлесный не решился обвинить такого замечательного человека.
– Это было не мошенничество, – заявил следователь, – это была стратегическая хитрость, уловка с целью поймать врага.
И отпустил Геннадия. Даже подписку с него не взял. И никаких других мер административного воздействия не применил. Отпустил его подчистую, разве что руку на прощание не пожал!
Саша был возмущен до предела. Это что же такое в мире делается, если честному человеку не верят, а верят какому-то прощелыге и вору! Как жить дальше?
– Да ведь достаточно опросить свидетелей, чтобы понять, что я говорил чистую правду. Хотя бы взять ту же клиентку из кирпичного дома на горе. Геннадий не собирался никого выводить на чистую воду. Он просто хотел заработать на этом деле побольше денег.
– Откуда ты так точно знаешь, что у Гены в голове было?
– Знаю! – запальчиво возразил Саша, которому покоя не давала мысль, что его обидчик сумел выкрутиться.
Вот о чем говорил Геннадий, когда утверждал, что факт мошенничества с его стороны очень трудно, если вообще возможно доказать. Стоило Геннадию немного перевернуть случившееся под другим углом, как все предстало совсем в ином свете, чем было на самом деле.
Вот и Олег туда же. Верит Генке. А ведь он лучше других должен был бы понимать, что за фрукт этот Геннадий.
– Ты ведь даже не знаешь, как бы Геннадий дальше поступил с полученными деньгами.
– Как? Львиную долю присвоил бы себе.
– А оставшуюся часть? Он должен был поделиться со своим сообщником. Ты сам говорил, что сообщник есть.
– Ну, есть. Генка с ним разговаривал. Отчет давал.
– А раз есть тот, кто всю эту аферу и задумал, значит, Геннадий должен был с ним встретиться. Хотя бы для того, чтобы передать тому деньги.
– Не обязательно это делать при личной встрече.
– Все равно какой-то контакт бы обязательно состоялся. И по этому контакту можно будет вычислить личность главного злодея.
– Ну, это теперь можно было бы сделать, – сбавил тон Саша. – Но только с помощью полиции. А сам Геннадий нипочем бы не стал никого вычислять. Ему главное, деньги хапнуть и чтобы с рук все сошло.
– Но это теперь не главное. Оставь ты этого Геннадия в покое. Лично мне он никогда не нравился. Вечно какие-то мелкие трюки за спиной у Ивана Михайловича прокручивал. То приз кому-то из своих отдаст, то подстроит дело так, чтобы премия тоже его человеку досталась. Уверен, он потом заставлял этих людей делиться с ним. Лично я совсем не удивлен, что Генка повел себя в этой ситуации именно так. И я тоже считаю, что он бы и не подумал выводить злодея на чистую воду. Но теперь у него просто нету другого выхода.
– Нету? Как это нету?
– Думаешь, Подлесный его просто так отпустил? Ничего подобного! Уверен, за Генкой теперь будет установлено негласное наблюдение. И как только он попытается связаться со своим сообщником, их обоих сразу же схватят!
У Саши моментально отлегло от сердца. Как замечательно, что Олег все ему растолковал! И как хорошо, что Генке не удастся уйти от ответственности.
– А я-то уж было решил, что Подлесный совсем подчистую отпустил Генку!
– Что ты! Генка у нас теперь живец, на которого предстоит ловить более крупную рыбу. Во всяком случае, будь я на месте Подлесного, я именно так бы и поступил.
Саша насторожился.
– Погоди, ты что хочешь сказать, что Подлесный с тобой своими планами не делился?
– Ты чего, Сашка? Шутишь? – хмыкнул Олег. – Кто я такой, чтобы гражданин старший следователь стал бы со мной советоваться!
– Так это лично твои догадки?
– Ну да.
И Саше стало досадно. И из глубины вновь поднялась какая-то тяжелая муть. Развесил уши, обрадовался. Рано, выходит, обрадовался. Совсем не так все просто. Самомнение Олега не позволяет тому даже думать, что он может быть не прав. Олег считает, что следователь поступит именно так, как он, Олег, того ожидает, и другой версии тут быть не может. А вот у Саши имелись на этот счет сомнения. Что, если следователь ничего такого не планирует? Вдруг он просто устал от всей этой истории? Нет, устать он не мог, это же его работа. Но вдруг он счел перепродажу пяти собак с непонятной родословной делом слишком ничтожным по сравнению с двумя убийствами? Эти убийства следователь и расследует, а на кражу собак он предпочел закрыть глаза, потому что у него и на расследование убийств людей не хватает.
И что тогда? А тогда у Геннадия есть все шансы остаться безнаказанным.
– Олег, – вырвалось у Саши, – мы с тобой должны проследить за Геннадием.
– Зачем? Говорю же, этим займется полиция. Уже занялась. Я же тебе сказал.
В устах Олега это прозвучало так, словно с Сашей только что пообщался сам президент. Это еще по меньшей мере.
Но Саша все же рискнул вернуть Олега на землю:
– Ты где-нибудь видел у нас в лагере полицейских?
– Нет.
– И как же они тогда будут следить за Генкой, если их тут нету?
– Они могут наблюдать за Генкой как-нибудь иначе.
– Как, например?
– Сунули ему жучка в штаны, а теперь сидят за экраном и наблюдают, куда он пойдет. Или слушают, с кем и о чем он разговаривает. К социальным сетям его тоже, наверное, подключились. Прослушку на телефон установили. Откуда я знаю, какие меры они применят? Главное, что ты успокойся.
Но Саша не мог успокоиться.
– Если вы с ребятами не захотите мне помочь, я буду действовать сам! Один!
– Что ты за человек такой! – возмутился Олег. – Как ты будешь один действовать? Видели мы, чем твоя самодеятельность едва не обернулась.
Саша покраснел. Воспоминания о том, как Олег с ребятами распутывали с него веревки, были еще слишком живыми. Случилось это всего несколько часов назад. И сказать честно, лодыжки и запястья все еще побаливали и саднили. Помнил Саша и о том, как прощался с жизнью. Воспоминания были не из приятных. И хотя в этот раз все обошлось, вовсе не обязательно удача повторится.
А тут еще и Олег подначил:
– Представляешь, что с тобой может случиться в этот раз?
– Поэтому я и хочу, чтобы вы помогли мне.
– И что мы будем делать?
– Станем следить за Геннадием по очереди. Ну, Олег, что тебе стоит? Если ты согласишься, то Андрей с Вованом точно согласятся. От тебя все зависит!
– Ну, допустим, – снисходительно произнес Олег, которому очень нравилось, когда от него все зависело. – Допустим, мне шашни Генки тоже давно поперек горла.
– Он у твоей Бренды не меньше трех раз победу отнимал. По всему выходило, что победительница она, а баллов оказывалось больше у другой собаки. Пусть на один балл, но кто-нибудь Бренду постоянно опережал.
Это была явная провокация со стороны Саши. Потому что, положа руку на сердце, он не мог бы назвать Бренду хорошей охотничьей собакой. Она была весьма посредственна хоть в поиске, хоть в подаче. И призовых мест не получала вполне справедливо. Но сам Олег, конечно же, был совсем иного мнения. Его собака могла быть только самой лучшей и никакой иной. И если у нее до сих пор не было призов, то исключительно из-за происков нечистоплотных личностей вроде их эксперта второй категории.
И Олег воскликнул:
– Три раза! Ты говоришь, Бренда не получила награду по вине Генки три раза? А я тебе скажу, что тридцать три!
На стольких соревнованиях Бренда по молодости лет еще просто физически не успела поучаствовать, но Саша деликатно обошел этот момент молчанием. Ему не хотелось расхолаживать Олега. Главное не то, сколько возможностей упустила Бренда, главное, чтобы Олег захотел помогать Саше. А то идти одному против двух или даже трех спевшихся преступников Саше как-то не хотелось. Не то чтобы Саша боялся Геннадия или его таинственного сообщника. Куда больше Саша опасался коварных выходок своей двоюродной сестрицы.
Вот уж кто способен на многое, так это она. И если Лида так зациклилась на мысли, что лучшего мужа, чем Геннадий, ей не сыскать, опасно вставать у нее на пути. Любая влюбленная женщина может стать опасной, если у нее отнимают предмет ее матримониальных грез. Тут уж могут полететь клочки по закоулочкам не только от кузена, но и от родного брата или даже отца с матерью. Для достижения своего личного счастья Лида была способна на многое. Она это уже доказала прошлой ночью. И Саше не хотелось бы повторения такого опыта.
– Мне ведь много не надо. Подстрахуйте меня, и все!
Но Олег не был готов участвовать на вторых ролях. Либо парадом командует он, либо никак.
И он начал давать распоряжения:
– Сегодня до заката дежурство несешь ты, Андрей! От заката и до полуночи дежурит Вован. С полуночи и до рассвета заступаем мы с Сашком.
Вот оно! Саша возликовал! Его уже не злило, что Олег вновь распоряжается и командует. Кажется, он начал привыкать к манере Олега общаться с людьми.
Во время дежурства Андрея случилось лишь одно событие – стала портиться погода. Безмятежно светящее все эти дни солнце внезапно спряталось за тучки, поднялся ветер, похолодало. К моменту дежурства Вована тучки превратились в одну большую черную тучу, которая угрожающей пеленой нависла над лагерем. А когда на дежурство нужно было выходить Саше с Олегом, из тучи пошел дождь. И как пошел! Казалось, кто-то одним махом распорол туче брюхо и из образовавшейся раны хлынул дождь, полетели молнии, а сама туча загрохотала, содрогаясь словно от боли.
Саша с Олегом напялили на себя дождевики, но казалось, что даже прорезиненная ткань не спасает от проникающей всюду влаги.
– Ну и погодка!
– Зря мы караулим. Никуда он в такую погоду не пойдет.
– Если даже и сунется, его Лида не пустит.
Лида еще днем с видом триумфатора привела Геннадия в свою палатку, туда же были перенесены и его вещи. Новая пара сложилась. И насколько понимал Саша, его кузина намерена была держать свое счастье обеими когтистыми лапками.
Сам того не замечая, Саша вслух произнес:
– И что ее так привлекает в этом Геннадии?
И услышал:
– Не знаю. Одно объяснение есть. Вероятно, он очень хорошо умеет пилить полено. Ну ты понимаешь, о чем я?
Саше стало неприятно, что посторонний мужчина так говорит о Лиде. Пусть она и гадина, но все-таки она его родня. И он замолчал, чтобы не поддерживать этот разговор.
А вокруг них бушевала уже настоящая буря. Деревья стонали и гнулись под порывами ветра. Некоторые плохо укрепленные палатки на окраине лагеря сорвало с колышков, и сейчас их обитатели суетились под дождем, стараясь установить полотнища на место. Дождь временами лил с такой силой, что приятели совершенно слепли. Они видели перед собой одну сплошную стену дождя.
– Надо быть чокнутым идиотом, чтобы в такую ночь куда-то отправиться. Ты как хочешь, а я иду спать.
И Олег ушел. Саша не стал его задерживать. Он и сам понимал, что надо отправляться спать. Но что ему делать в палатке? Сидеть и смотреть на дождь? Это он может сделать и тут. Тем более что временами дождь утихал, и в такие промежутки можно было видеть лагерь. И в один из таких относительно спокойных промежутков Саша в свете ударившей молнии увидел на поляне возле палатки Геннадия человеческую фигуру. Это был кто-то в желтом дождевике, который просто стоял и смотрел на Сашу.
От неожиданности Саша вздрогнул. Потом моргнул, смахивая с лица капли дождя. И когда открыл глаза, фигура уже исчезла. Какое-то время Саша тупо таращился в пространство, пытаясь понять, не померещился ли ему этот желтый дождевик. Отчего-то Саше сделалось жутко. Очень уж пугающе выглядела эта одинокая фигура, молчаливая и странно исчезнувшая в свете молнии, словно в каком-нибудь киношном ужастике. Но Саша не мог позволить себе такой роскоши, чтобы испугаться непонятно чего. Несмотря на охватившую его дрожь, он взял себя в руки, встал и осторожно двинулся в направлении палатки Геннадия.
– Я должен проверить, он это или не он.
Шаги Саши совершенно заглушал вновь хлынувший стеной дождь. Саша брел по хлюпающей грязи, стараясь не слишком громко чавкать, чтобы не привлечь к себе внимание того в желтом дождевике, и внезапно сквозь шум дождя услышал то ли чье-то рычание, то ли скрип. Что это были за звуки, Саша понять не мог. Но он остановился, чувствуя, как кровь стынет у него в жилах. Такие звуки он слышал на рассвете той ночи, когда погиб Алексей. И перед тем, как погиб Иван Михайлович, эти же звуки вновь померещились Саше.
Ему стало совсем не по себе. Вдруг этот звук является вестником потусторонних сил и оповещает живых о том, что кто-то из них совсем скоро переселится в иной мир? А вдруг в этот раз этим кем-то станет сам Саша? И чем ближе он подходил к палатке Лиды и Геннадия, тем отчетливей слышались эти звуки.
– Чем они там занимаются? – пробормотал Саша, стараясь отвлечься от пугающих его мыслей, которые сами собой лезли ему в голову. – Пилят бревно?
Судя по звукам, там и впрямь пилили. Причем не иносказательно, а вполне себе по-настоящему. И судя по звуку, использовали для этих целей пилу типа «Дружба». Но заглянув в палатку, Саша едва сдержал смех. В палатке он увидел одну лишь Лиду. Она крепко спала, из открытого рта вырывались жуткие звуки, так напугавшие Сашу. Это был храп. Всего лишь храп. Его двоюродная сестрица храпела во сне так, что могла одним своим храпом распугать вокруг себя всю прочую нечисть.
