Глава 11
Так и не докопавшись до глубинных корней происхождения такого странного предсмертного письма Елизаветы Николаевны, Ната встала на свое ночное дежурство. Она помнила наказ Славы не спускать глаз с Клавдии. Сделать это было несложно. Клавдия проживала в том же домике для прислуги, в котором жила и сама Ната. Правда, у Наты тут была всего лишь одна скромно обставленная комнатка, а у Клавдии две комнаты, кухня и санузел – настоящие апартаменты, почти как у самой Антонины. Разве что Антонина проживала в хозяйском доме вместе с самими хозяевами, а Клавдии отвели жилье вместе с прислугой. Но если забыть об этом, то Клавдия была устроена очень даже неплохо, куда лучше, чем те же Ната с Катериной. У них-то было всего по маленькой комнатке.
Проходя к себе, Ната не удержалась, постучала в дверь комнаты Катерины, чтобы пожелать той доброй ночи. Никто на стук не ответил. Наверное, Катерина уже спала.
Ната прошла к себе и приступила к выполнению своего задания. Апартаменты Клавдии находились через стену, в которой Ната загодя проковыряла дырочку. Так что, когда Клавдия вернулась к себе, Ната была уже во всеоружии, приникла глазом к стене и стала наблюдать за Клавдией. К сожалению, Клавдия ничем противоправным, о чем стоило бы доложить Славе, не занималась. Она ходила по комнате, переодеваясь в домашний костюмчик, который, кстати сказать, выглядел совсем не дешевым.
Потом Клавдии позвонили по «Скайпу». Оказалось, что это ее сестра, которая долго и нудно жаловалась, что все, включая сестру и мать, ее позабыли и позабросили, а она с трудом справляется с грузом навалившихся проблем. Звучали фразы про необязательных поставщиков, про оборзевших санинспекторов, про какие-то несвоевременно доставленные ящики, из-за которых часть фруктов пришла в некондиционный вид, и лишь срочная распродажа помогла несколько исправить положение.
– Что ты мне жалуешься? Чем я тебе отсюда могу помочь? У тебя же под боком есть твой Борюсик – твой муж, есть Димочка – твой любовник, есть еще какие-то кавалеры, им мозг и выноси.
На это разразился новый шквал жалоб, на сей раз он касался супруга, любовника и остальных кавалеров. Оказалось, что все они, стоило копнуть поглубже, ни на что не годны.
– В постели и то не стараются, что уж там говорить про бизнес. Ничего поручить нельзя, отлынивают, увиливают, что ночью пообещают, наутро уже забыли.
Наверное, Ната услышала бы еще много познавательного из области жизненных трудностей сестры Клавдии. Но в этот момент самой Нате позвонили, и она была вынуждена отвлечься от своего занятия. Звонил Генка. Бывший сердечный друг, предлагавший руку и сердце, но при первой же возможности с поразительной быстротой променявший невесту на некую Виолетту. Какое-то время Ната колебалась, отвечать ей или нет на этот звонок. Но потом решила, что не стоит. Нечего себе нервы портить. Наверное, Генка хочет похвастаться, как они с Виолеттой прекрасно проводят время. Вот и замечательно. Вот пусть и кувыркается со своей хриплоголосой бабенцией дальше.
Но едва Ната вновь вернулась к наблюдению за Клавдией, как ей снова позвонили. Решив, что это снова Генка, она ответила.
– Чего тебе еще нужно?
Но сразу поняла свою ошибку. Голос в трубке был совсем не Генкиным. Он был тихим и едва различимым. Но все же показался Нате смутно знакомым. Это звонил ребенок, а знакомых детей у Наты было не так уж много. Чтобы не выдать себя Клавдии, с которой ее разделяла лишь одна-единственная, да и та продырявленная, стенка, Ната вышла в коридор.
– Да-да, я слушаю.
– Ната, это я! Алиса!
– Алиска! – обрадовалась Ната. – Это и впрямь ты! Вот здорово!
Но Алиска сразу же ее восторги пресекла.
– Да не ори ты во все стороны мое имя! Сейчас услышат, что ты со мной разговариваешь, и сбегутся со всех сторон. А мне оно не надо.
– Алиска, ты где? Тебя же похитили! Тебе удалось бежать?
Алиска хмыкнула.
– Никто меня не похищал. Я сама себя похитила.
– Это как же понимать?
– И еще я не одна. Со мной дурында. Наткнулась на нее, когда из дома удирала. Вот с тех пор вместе и кантуемся. И она меня допекла, все время хочет есть и еще хочет своего зайку беленького.
– Ты нашла Аленушку!
– Ага! Когда ночью из дома вышла, то первая, на кого я наткнулась, она и была. Глупая, но ласковая. Я сперва ее увидела, так испугалась. Здоровенная она уж больно. А она меня увидела, подбежала, обнимает, пальцем в дом тычет. Мол, я тоже оттуда сбежала. Мы теперь с ней сестры. Она от меня вообще не отлипает. И теперь я знаю, кто сидел в той комнате, забитой всяким игрушечным зверьем.
– Алиска! Ты просто молодец! Веди назад дурын… Аленушку!
– Погоди, не все так просто. Понимаешь, мы с Аленкой немного потолковали, она вовсе не такая уж глупая, иной раз очень хорошо соображает. И она видела, как убивали ее маму. И потому сбежала из того дома, где они с ее мамой прятались.
– Она видела убийство? То есть Аленушка может назвать убийцу?
– Получается, что так. И ты никогда не поверишь, если я тебе скажу, кто это. Но я тебе не скажу, а то ты сгоряча дров наломаешь.
Это она ей говорит!
– Алиска, немедленно возвращайся, – взволнованно произнесла Ната. – Мы сразу сообщим в полицию, они приедут и помогут.
– Сейчас не могу вернуться. Аленушку тогда изведут. Погубят, как и ее мать погубили. Мы с ней решили сбежать.
– Куда? – окончательно всполошилась Ната. – Куда вы собрались?
– А все, знаешь, почему случилось? – не отвечая на вопрос, сама спросила девочка. – Все из-за этого зайки беленького. Аленушка его потеряла, хотя мама ей строго наказывала зайку беречь. А она его потеряла. Вот маму Аленушки и убили.
– Зайка у меня. Приводи Аленушку домой.
– Нет, не могу. Да она и сама не пойдет. Лучше ты к нам приходи.
– Я приду. Только как вас найти?
– Это недалеко. Я тебе скажу, ты запоминай.
После разговора с Алиской было уже не до подслушивания разговоров Клавдии. А между тем она все еще что-то бубнила, наверное, объясняя сестре правила жизни. Ната услышала это через стенку, вернувшись в свою комнату. Но услышала она и еще кое-что, понравившееся ей гораздо меньше. В коридоре, который она только что оставила, прошуршали чьи-то шаги. А может, Нате это лишь показалось? Когда она выглянула, коридор был по-прежнему тих и пуст. Кто там ходил? Катерина? Ната прислушалась, но из комнаты поварихи по-прежнему не раздавалось ни звука.
– Ладно, потом разберусь. Сейчас не до этого.
Первым, кому позвонила Ната, конечно же, был Славка.
– Слушай меня внимательно, не перебивай. Мне только что позвонила Алиска. Они с Аленушкой прячутся в одном доме неподалеку от «Двух кленов». Сейчас я иду к ним и хочу, чтобы ты присоединился к нам уже там.
– Ната! Ни в коем случае! Никуда одна не выходи!
– Все в порядке. Клавдия в своей комнате, она занята разговором с сестрой. Мне ничего не грозит.
– Ната! Оставайся на месте! Я кому сказал!
В голосе Славки слышались панические нотки, но Ната не придала им особого значения. Славка просто не понимает, что у нее все под контролем. Попрощавшись, она самодовольно улыбнулась и больше на звонки Славки не отвечала. Зачем? Все, что надо, она ему уже сказала. Если хочет узнать имя преступника, пусть приезжает. А если нет, то Ната и одна сумеет разоблачить мерзавца.
Ната теперь знала, как покинуть «Два клена», не мелькая перед охраной на главном входе. Конечно, через ворота старой конюшни!
Замок изнутри открывался и без ключа, а вот как снаружи? Выглянув на улицу, Ната едва сдержала вздох разочарования. Чтобы попасть через этот ход снаружи, нужен был ключ или сообщник внутри. И ни того ни другого у Наты при себе не имелось. Пришлось пойти на риск, оставить дверь приоткрытой, приперев ее для надежности камешком, чтобы не захлопнулась и не оставила бы Нату на всю ночь на улице.
Можно было бы порадоваться, но Ната внезапно обнаружила у себя за спиной еще один неприятный сюрприз. Когда она оглянулась, чтобы проверить, все ли в порядке, то неожиданно увидела установленный над воротами в конюшню глаз видеокамеры, который как раз сейчас плавно разворачивался в ее сторону. Девушка сделала несколько шагов вправо, камера повторила ее движения. Шагнула влево, камера сделала то же самое.
– Получается, что меня видят, – растерялась Ната. – И запись ведется.
На это указывал красный огонек, мигающий на камере. Она была включена. Она работала. И запись шла постоянно.
Значит, незаметно покинуть дом через старую конюшню невозможно? А как же тогда Елизавета Николаевна вывела из дома Аленушку?
Если бы женщина провела свою дочурку через ворота старой конюшни, то пусть и не сразу, но рано или поздно охрана бы просмотрела записи и увидела бы беглянку. И об этом сразу бы известили хозяина. А так как этого не произошло, значит, никто не видел, как Аленушка покидала «Два клена». Это значит, что где-то имелся еще один потайной ход, не оснащенный камерой видеонаблюдения и о котором Нате пока что не удалось ничего узнать.
Но сейчас искать этот ход Нате было некогда, да и не с руки. Ее ждали совсем другие дела. И она торопливо двинулась в сторону приютившего Алиску с Аленушкой укрытия, совсем не заметив, как от стены «Двух кленов» отделилась чья-то тень. И ладно бы просто отделилась, но она еще и двинулась по пятам за Натой. Девушка шла по пустынной ночной улице поселка, полная самых радужных мыслей и совсем не замечая, как за ней неумолимо движется чья-то грозная темная фигура.
Между тем в самих «Двух кленах» полиция закончила осмотр всех помещений. И следователь Бабурин, которому довелось вести дело, был вынужден признать полный провал этого мероприятия. То ли сбежавшую, то ли запропастившуюся невесть куда девочку Алису сотрудникам полиции найти в «Двух кленах» так и не удалось. Также не обнаружилось следов того, что кто-то из обитателей дома имеет отношение к этому исчезновению.
– Что я хочу вам сказать. В целом оснований для возбуждения уголовного дела я не нахожу. Конечно, недопустимо держать целыми днями взаперти человека, чье психическое состояние оставляет желать лучшего, но коли сбежавшая представляла опасность для окружающих, наверное, где-то такое поведение хозяина дома можно оправдать. Мы будем искать беглянку.
– Кого вы будете искать? – возмутился Герман. – Сумасшедшую? Да пропади она пропадом! А как же моя дочь? За нее уже выкуп требуют, между прочим! Уверен, что это кто-то из их семейки развлекается!
– Дочь вашу мы обязательно вернем вам. Говорите, похитители должны позвонить вам в десять часов вечера? Так пора бы им уже объявится.
И, словно вторя словам следователя, раздался звонок.
Следователь дал знак своему коллеге, который проворно открыл лежащий у него на коленях ноутбук, включил нужную программу и кивнул:
– У меня все готово!
– Берите трубку! – поторопил Бабурин застывших в каком-то испуге близких девочки. – Ну, берите же! Берите!
Отвечал Герман. Похититель сказал ему, куда принести деньги, свитер и кроссовки. Герман задал несколько наводящих вопросов. Наконец полицейский с ноутбуком кивнул головой, показывая, что ему удалось запеленговать звонившего.
– Все принесем, – торопливо произнес Герман. – На сборы всего необходимого прошу у вас еще полчаса. Потом контрольный созвон.
– Чего так долго возитесь? – недовольно спросил похититель.
– Деньги должны с минуты на минуту подвезти.
– Ладно. Перезвоню.
Когда переговоры с предполагаемым разбойником закончились, Бабурин сказал:
– Вы заметили, в этот раз похититель не потребовал зайку беленького?
– Да.
– А в прежних своих звонках, вы говорите, он упоминал об этом загадочном объекте очень настойчиво.
– Да. Талдычил про зайку.
– Ну и хорошо, что не потребовал, – заметила Светлана. – Иначе мы бы не знали, что ему нести.
– Алиска у него, – сказал Герман. – Это ясно. Свитер с овечкой Долли – это новый хит, такой свитер хотят все девчонки. В нем использована шерсть клонированной овечки. А сама овечка выткана с длинной шерсткой, ее можно подстричь, покрасить, из этой шерсти овечке можно плести косички и делать ей разнообразные стрижки. И кроссовки с пикачу – это тоже давняя мечта Алиски. Удивлен, что похититель начал требовать у нас сразу два бонуса для Алиски.
– Наверное, они сторговались. Алиска сидит смирно и не пытается бежать, а похититель выторговывает ей симпатичные вещички.
– Зная свою дочь, я бы сказал, что Алиска ему еще и условия ставила.
Родители были очень близки к правде, но даже сами не подозревали насколько.
– Выдвигаемся на перехват похитителя, пока он еще куда-нибудь не дернул. А вы сидите тут и ждите.
И команда полицейских выбежала на улицу. Сумерки уже опустились над пригородом. И видимость существенно сократилась. Но все же нужное им здание они нашли быстро. Это был недостроенный частный дом, находящийся за пределами элитной части поселка. Обычный жилой дом, хозяева которого по какой-то причине остановили строительство на середине.
Никакой охраны тут не наблюдалось. Исчезнувшие хозяева дома ограничились тем, что установили на окнах решетки, а на дверь повесили замок. Но уже давно местной ребятней была проделана дорожка через подвал во внутренние помещения дома. Впрочем, брать в доме все равно было нечего. Несколько вспоротых мешков с остатками цементной смеси и вздувшиеся банки с краской, уже непригодной для использования. Вот и все богатства, которыми располагало недостроенное здание.
Но отслеживающий место нахождения похитителя сотрудник уверенно кивнул:
– Это здесь.
– Рассредоточиться, – приказал Бабурин остальным.
Но прежде, чем подчиненные успели выполнить приказ старшего по званию, над округой раздался громкий девчачий визг. Он разрезал вечернюю тишину, словно нож. У всех сразу стало неладно в душе.
– А-а-а! – верещала девочка, просто заходясь в истошном вопле. – Помогите! Помогите! Помо!..
Затем крик о помощи захлебнулся, и наступившая тишина была еще страшней.
– Вперед! Всех брать, никого не выпускать!
И полицейские кинулись к дому. Им под ноги кинулось что-то маленькое и перепуганное. Это была девочка лет шести-семи, которая при виде их разразилась тем самым отчаянным визгом, который полицейские уже слышали чуть раньше. Лицо ребенка было перепачкано грязью и слезами, но все же оно показалось следователю знакомым.
– Ты – Алиса? – строго спросил он. – Это тебя мы ищем?
– А вы кто?
– Полицейские.
– Ой, как хорошо! Дяденьки полицейские, спасите Нату!
– Какую еще Нату? Где она?
– Я покажу! Она там сидит, и у нее кровь по телу течет. На нее напали!
В указанном месте, где к дому примыкал маленький проулок, полицейские и впрямь нашли бледную молодую девушку, которой было сильно дурно. Она сидела, привалившись спиной к забору, и вся одежда с левой стороны у нее была в крови. Ничего толкового ответить на вопросы полицейских она не могла, кроме того, что напали на нее со спины и нападавшего она не видела.
– Рюкзак со спины сорвали, – пробормотала девушка. – А в нем был зайка… беленький.
– Снова этот зайка! – вспылил следователь. – Чувствую, непростая это зверюга, что всем он нужен. Вы хоть мне объясните, что это за животное такое?
Но Нате было слишком плохо. Сознание мутилось. К горлу подступала тошнота. Было очень больно плечу и ребрам. И она чувствовала, как горячие ручейки крови стекают по ее телу. При малейшей попытке пошевелиться или изменить позу ручейки превращались в ручьи, и Ната просто физически чувствовала, как жизнь утекает из нее, впитываясь в сухую пыльную землю, на которой она сидела.
– Врача, – нашла она в себе силы, чтобы прошептать. – Мне нужно врача.
– Сидите спокойно. Мы уже вызвали врачей.
Ната помолчала, потом снова попросила:
– Воды! Дайте мне пить.
Воды ей не дали, сказав, что при проникающих ранениях воду пить нельзя. Напрасно Ната пыталась объяснить, что ранили ее в спину. Что от смертельного ранения ее спас тот самый рюкзак, в котором она несла зайку для Аленушки. Но воды не дали. Из самых лучших побуждений, но не дали. Так бы Ната и томилась от жажды, если бы не Славка, который примчался, опередив врачей.
– Пить? – прочитал он по губам Наты. – Ты хочешь пить?
И сразу же сунул ей литровую бутылку, к которой Ната припала с жадностью. Наверное, если бы у нее и впрямь было проникающее ранение брюшины или грудины, то эта бутылка бы убила ее на месте. Но ничего такого у Наты не оказалось, так что влитый в нее литр минералки сделал свое доброе дело, придав иссушенному кровопотерей организму необходимую влагу. Дурнота отступила.
И даже в голове просветлело настолько, что Ната смогла поинтересоваться:
– Как Алиса?
– В порядке. Она уже с родителями. Я видел, как полицейские повели девочку в «Два клена».
– А мой рюкзак? Он был со мной, когда на меня напали.
– Где это было?
– Там!
И Ната указал рукой. Напали на нее за поворотом. У нее еще хватило сил, чтобы пробежать несколько шагов и свалиться уже у самого забора.
– Я посмотрю.
Слава ушел, а Ната прислонилась к стволу дерева, возле которого ее усадили. Слабость была такая, что кружилась голова даже в таком положении. Хотелось прилечь пусть даже на землю. В конце концов, что плохого в этом? Земля тут мягкая, она покрыта толстым слоем опавших сосновых иголок не хуже ковра. Ната прилегла и вроде бы даже задремала, но вскоре была приведена в чувство вернувшимся Славой.
– Вот твой рюкзак. Долго пришлось собирать, все вещи оказались раскиданы. Посмотри, все ли цело?
Дрожащими пальцами Ната стала перебирать свое имущество.
– Вроде бы все на месте. Хотя… Зайка пропал!
– Что? Какой зайка?
– Аленушкин! Зайка беленький.
– Игрушка, что ли?
– Да!
– Нашла из-за чего печалиться, – возмутился Слава. – Старый заяц! Кому он нужен?
– Аленушке!
– Так, может, это она на тебя и напала? Из-за зайца?
– Кстати, а где Аленушка? – спохватилась Ната, у которой даже слабость отступила. – Ее нашли?
– Нет. Не знаю.
– Так узнай! – разволновалась Ната. – Это же очень важно! Как ты не понимаешь! Я шла в надежде, что Алиса поможет мне поговорить с бедняжкой.
Увы, Аленушка была для разговоров недоступна. Бедная девушка снова исчезла в неизвестном направлении. И это исчезновение очень не нравилось всему семейству, обитающему в «Двух кленах».
– Граждане полицейские, это что же такое получается? – бушевал Георгий, первым примчавшийся на место происшествия и теперь устраивающим разбор полетов.
От мужчины изрядно попахивало вином. И Ната поняла, что после ее ухода из его комнаты Георгий не выдержал и снова спустился в винный погреб. А может, еще и не один раз туда наведался, времени-то у него было достаточно.
– По округе бегает совершенно невменяемая девица, сбежавшая из-под стражи, а вам и горя мало. И ладно бы какая-нибудь хиленькая была, а то ведь эта способна голыми руками подковы гнуть. С ее стороны уже произошло несколько нападений, она опасна для окружающих. Что же вы ушами хлопаете?
Полицейские и сами были раздосадованы. У них к Аленушке тоже были вопросы.
– Девица была вместе со своей матерью, когда последняя оказалась в петле. Мать в петле, а дочурка в бегах. Потом было совершено нападение на подругу матери, опять же мы не знаем, где в этот момент была доченька. Сегодня вечером мы точно знаем, что доченька была тут, и снова в ее присутствии или ею же самой совершено новое нападение! На сей раз на человека, у которого в рюкзаке была игрушка, тот самый «зайка беленький», который так нужен сумасшедшей.
– И которая, заметьте, пропала!
Все, решительно все, были настроены против бедной Аленушки. Все, как ни странно, кроме Наты.
– Аленушка не стала бы причинять мне вред, – заявила она, хотя время для разговора было неподходящее.
Врачи как раз усаживали Нату в машину, чтобы везти в больницу. Но перед этим они вкололи раненой какое-то лекарство, отчего у Наты сразу прошла боль, прибавилось сил и возникло желание что-то объяснять и отстаивать свою точку зрения.
– Аленушка не сумасшедшая, – продолжила она. – И не называйте ее так. Девочка просто немножко с особенностями.
– Ты ее видела? – рассердился Георгий. – Ты ее знала? Ты с ней жила под одной крышей? Ну и молчи тогда! Нечего тебе лезть со своими выводами! А у меня есть фотографии того, что эта «девочка с особенностями» натворила у нас дома. Там все разгромлено. И самое главное, что она научилась лгать. Твердила всем, что она ничего плохого не делала. Что это не она учинила погром. Что крепко спала и ничего не ломала.
– Может, она и впрямь не делала.
– А кто тогда? Бедная Антонина, которая со страху заперлась в своей комнате, боялась выйти наружу, а потом и вовсе слегла? Мы нашли ее практически без сознания, она бредила и плакала от пережитого ужаса. Сказала, что уже прощалась с жизнью. Больная, у которой начался приступ буйства, ломилась в ее дверь – на ней до сих пор, если приглядеться, видны борозды.
– У Аленушки случился серьезный гормональный сбой, – выступила против сестры и Светлана. – Мы вызывали ей многих врачей, они все в один голос нам объяснили, что Аленушка выросла, гормоны в ней бушуют. Ей прописали таблетки. Пока она их пила, все было спокойно. Но стоило матери забыть или отменить прием препаратов, от которых было множество побочных нежелательных эффектов, как Аленушка снова зверела.
– А сейчас совсем некому следить, чтобы она пила свои таблетки, – внес свою лепту и Рома. – И она стала просто неуправляемой и очень опасной.
Но Ната не сдавалась:
– Спросите у Алиски! Спросите у ребенка! Она вам скажет, что Аленушка – это ее друг! Большой, немножко глупый, но очень славный и добрый друг! И ничуть не агрессивный!
Но врачам все же удалось запихнуть Нату в свою машину, и на ее протесты по большому счету никто не обратил внимания. Нату увезли в больницу, и по дороге она могла излагать свою точку зрения одному лишь Славе, который поехал с ней, чтобы поддержать морально. Хотя Ната и сердилась на него за это.
– Зачем ты тут? Со мной теперь все будет нормально! Сейчас надо не со мной сидеть, а отыскать и вернуть Аленушку! Я чувствую, что она может быть в беде!
– Она напала на тебя, а ты ее защищаешь.
– Это была не она.
– Ты же не видела нападавшего.
– Не видела.
– Тогда откуда знаешь?
Ната задумалась, а потом произнесла:
– Понимаешь ли, у нападавшего на меня человека был достаточно специфический запах. Такого запаха в комнате Аленушки я не почувствовала. Там пахло сладостями, детской присыпкой, игрушечным магазином и всяким таким. Это был какой-то детский совершенно безобидный запах. А на меня напал взрослый человек, и пахло от него как-то тяжело и затхло.
– Запах… Запах мог измениться. Сколько времени Аленушка уже в бегах? Ты не думала, что она за это время могла изрядно запачкаться. При этом погода стоит теплая, временами даже жаркая. Сама помыться Аленушка или не догадалась, или не умеет, или просто негде, вот и бегает грязная. И пахнет она теперь, соответственно, не фиалками.
На этот аргумент Ната не нашлась что ответить. И все-таки ей казалось, что светлое радостное существо, которое пряталось со своей любимой игрушкой в животе у гигантского кенгуру, не может оказаться жестоким убийцей.
