Глава 11
Смерть человека
Свистел ветер.
Понурившись, Михаил считал свои шаги. Раз шажок, два шажок. Кочка. В сознании не было никаких мыслей, лишь набор хаотично мелькающих картинок, словно расставленных безумным художником «темных» комиксов. Вот кабан насмерть забивает искателя копытами. Вот бегущий человек огрызается огнем из автомата. Вот Лис тащит лейтенанта. Все изображения – обрубленные, резкие, смазанные. Михаилу в какой-то момент показалось, что кровавая бойня ему просто приснилась.
Но стоило ему посмотреть на подавленных, угрюмо молчавших бойцов, как все подозрения рассеялись. Хотя для осознания достаточно было глянуть на свои красные руки, на заляпанную кровью куртку.
Лейтенант Жигулин передвигался уже самостоятельно, но Лис не отходил от него далеко. Пальцы Егора намертво вцепились в камень, из-под костяшек текла алая жидкость… Во время бойни одному псу посчастливилось выжить, пули лишь перебили задние лапы. Командир, оклемавшись, заметил ползущее и жалобно скулящее животное. Направился к нему, припадая на поврежденную ногу. По пути подхватил с земли осколок булыжника с заостренным концом, принялся месить в фарш собачий череп. Минуту лейтенант бил без устали. Стресс. Это жуткое действие прервал Арсений Летов, он силой оттащил своего командира от изуродованных останков.
* * *
Лис курил, думая о чем-то своем. Скверный запах дыма витал в воздухе над головами заметно поредевшего батальона. Сталкер не поворачивался к Михаилу, словно чурался своего решения бросить товарища на поле боя, поддавшись импульсу. Однако, и сам Рохля не винил Лиса, понимая, что тому было важнее вытащить лейтенанта, чтобы не спровоцировать солдат на агрессию. Да и потом, Мельников сам закричал, чтобы напарник оставил его разбираться с тварью.
Пролетел комар, противно жужжа. Его притягивала свежая человеческая кровь.
Лейтенант остановил отряд, подозвал одного из своих людей, прошептал ему что-то на ухо. Тот кивнул, велел оставшимся бойцам рассредоточиться и смотреть в оба глаза, держа оружие под рукой.
Группа подходила к базе «Удара», расположенной на территории заброшенного завода. Шли по относительно хорошо сохранившейся бетонной дороге. Среди растительности, раскинувшейся по правую сторону, лежал на боку автобус «ЛИАЗ», отчего-то показавшийся Михаилу жутко знакомым.
– Лис, подойди ко мне, пожалуйста, – попросил Егор, когда до ворот оставались считаные метры.
– Да, хорошо. О чем хотел поговорить?
– О всяком. – Егор без предупреждений приставил пистолет к виску ветерана. – Не дергайся, друг. Тихо, спокойно. Потянешься к кобуре, считай, что ты – покойник.
Михаил не успел отреагировать на происходящее, его и самого через мгновение взяли на мушку.
– Что за хрень? – прохрипел Лис, пока его разоружали. – Что, мать твою, за хрень? Я же помог тебе, не доверяешь?
– Нет, дело не в этом, Лис. – Наручники звонко защелкнулись на запястьях искателя. – Тебя обвиняют в убийстве! Говорят, что ты со своими мордоворотами перестрелял мирных бродяг на станции. Наша группировка стоит на страже порядка, а станция на нашей территории, ясно? Кстати, как и Зимовище, где тебе по какой-то неясной мне причине разрешили вести дела.
– Мирных бродяг? Ты что, Егор, издеваешься? Я убил бандитов, которые первыми напали на нас и нашу деревню.
– Да мне плевать, – спокойно ответил Жигулин. – Здесь решаю не я, а генерал Андрейченко. Сегодня утром он приказал задержать тебя и доставить на базу. Хорошо, что ты сам и поплелся с нами. Спасибо, конечно, что спас меня, но смерть моих ребят лежит на тебе. Не сожги ты ту дыру, я бы не получил приказ идти за тобой, а значит, Циркон и остальные были бы сейчас живы.
– Я уверен, что это недоразумение. Андрейченко – благоразумный человек. Сними наручники, я сам поговорю с ним.
– Раз так получилось, то я доведу тебя, мне не трудно. – Жигулин поднес ко рту рацию, отчетливо произнес в нее: – Встречайте, задание выполнено. К сожалению, есть потери… Попали на диких зверей.
Мишка тоже оказался в наручниках. В глазах у него потемнело. Ему казалось, что из дула дробовика, направленного на него Летовым, смотрит бесконечная, беспощадная бездна. Мельников словно ощутил ледяное дыхание самой смерти.
* * *
– Нехорошо подслушивать, юный Кон.
Щелкнул взводимый курок.
Жора навел пистолет на парня.
– Видел бы ты свою рожу! – Сковородка убрал оружие. – Я же пошутил! Шеф не запрещает, так и слушай сколько душе угодно! Испугался, что ли, дурачок?
* * *
Комнату освещала одна единственная свеча. Порванные обои слегка трепыхались из-за ветра, проникающего в дом сквозь щели.
Лом и Зверь сидели на полу, обсуждая предложение Малинина. До желанного побега из Зоны оставалась всего одна ночь. Только ее переждать – и мечта сбудется. Рассказывать о своих планах Валерьевичу они не спешили, знали, что тот скорее задушится, чем даст двум лучшим бойцам помахать ему ручкой.
– Слушай, Зверь, я тут подумал, что утром, перед самым уходом, мы можем собрать команду из новичков. Ну, знаешь, предложить им пойти с нами, – сказал Лом. – Мало ли кто сюда по дурости прибежал. А теперь жалеют. Раз у нас есть возможность свалить, то будет просто скотством не прихватить с собой кого-нибудь еще. Прямо сейчас не стоит предлагать, донесут еще Валерьевичу. Нам не нужны лишние вопросы и проблемы. Подготовимся хорошенько, а утром я сдам торгашу часть нашего хабара из тайника. Остальное вынесем сами, за Кордоном можно найти состоятельных покупателей. Если Валерьевич спросит, с чего я вдруг решил сдать артефакты, отвечу, что утром ходил в рейд, вот и насобирал. Хряк же не знает, что на самом деле мы навещали его конкурента.
– Честно сказать? Мне все равно. Набирай кого хочешь, я не против. Поспрашивай у тех ребят, кому действительно доверяешь, кто может прикрыть спину, случись чего. Всех мы все равно не сможем вывести, толпу сразу заметят, а если заметят, то и перестреляют. Пройдем же мы, как и говорил Малинин, в нескольких метрах от забора. Стоит кому-то из охраны отвлечься и бросить случайный взгляд – и баста. Про контейнер главное не забыть, чтоб серьезные люди Малинина не встретили нас прицельным огнем, думая, что мы их кинули. Странно, приятель, я так долго ждал этого момента, а теперь вдруг понимаю, что ужасно боюсь. Боюсь, что… – Зверь махнул ладонью. – А, пошло оно все! Давай лучше спать. Завтра нужно проснуться с ясной башкой да с силами. Чем раньше ляжем, тем скорее пролетит время.
– Как скажешь.
Лом потушил огарок.
На улице слышался заливистый хохот – кто-то по достоинству оценил анекдот. Какой-то сталкер играл на гитаре, ему аплодировали и неумело подпевали. Где-то разбилась стеклянная бутылка. В преисподней жизнь шла своим чередом.
* * *
Лопата под острым углом весело входила в сырой грунт.
Рубила пожухлую траву.
Пот тек ручьем, заливал глаза.
Кон утер лоб, испачкавшись грязью. Поплевал на ладони, вытер их об штанину и продолжил трудиться. Оставалось немного.
Раскопав яму, он бросил туда контейнер для артефактов. Дорогая вещица с надежным кодовым замком. Жалко было терять.
– Жалко у пчелки, пчелка на елке, – проговорил парень детскую считалку.
Кон во время работы на Малинина уяснил на все сто, что ни одно успешное предприятие не обходится без серьезных вложений.
Взялся за черенок и закидал кейс землей. Потоптался, чтобы бугорок сильно не выделялся. «До завтрашнего утра никто не должен найти тайник, иначе все насмарку. С этим разобрались. Что дальше?»
Дальше, через двести метров, ждала вторая контрольная точка. Красный четыреста двенадцатый «Москвич» с черной решеткой радиатора. Кон откинул крышку прохудившегося багажника, положил туда снайперскую винтовку.
«Торговец не сказал, для чего нужна винтовка, – подумал парень. – Чтобы Лому и Зверю было легче прорываться? Но разве он не собирался их подставить? Что-то было нечисто во всей этой истории, но Кон не стал докапываться до истины. – Меньше знаешь – крепче спишь. Малинин назвал Зверя и Лома «приманкой»? Чтобы это значило? – Парень предчувствовал неладное, и это чувство снедало его изнутри. Грызло алчным прожорливым червячком. – Они отвлекут внимание, пока Муха уберет цель! Точно, вот для этого и винтовка! Он же говорил о том, что кого-то убьет. Ух. Прощайте, ребята. Парни, я с вами почти незнаком, но вы, как говорят, были хорошими людьми. А хорошие люди всегда умирают. Первыми».
Постоянные недомолвки сводили Кона с ума. Он все больше убеждался в необходимости одного поступка. Будущий торговый представитель подозревал, что Малинин без всяких душевных терзаний пристрелит и его самого, когда тот станет не нужен. И потом, как известно, Roma traditoribus non premia. Торгаш был умен. Он понимал, что если Кон предал своих лучших друзей, то, не ровен час, подставит и работодателя. А держать под крылышком неблагонадежного человека торговец вряд ли бы стал.
Кон боялся действия, но боялся и бездействия. «Песенка спета, – думал он удрученно. – Спасти Лиса? Уже невозможно. – Утром он связался с генералом Андрейченко и передал наводку от Малинина. – За беспредел на станции ударовцы просто сотрут Лиса и Валерьевича в порошок. Убить Малинина? Жора грохнет. Убить их обоих? В одиночку мне не протянуть и дня».
Водительская дверь повисла на соплях. Кон в сердцах врезал по ней ботинком. Дверь сорвалась, упала на землю. Искатель выругался и залез в салон. Подергал рычаг переключения передач, покрутил необычно тонкий руль.
«Магнитола! Живая! Раритет. Вот Зона чудеса вытворяет! Магнитофоны в «Москвиче» так просто не выломать. Нужны ключи».
Полазил по салону, нашел запасной – видать, бывший владелец заныкал на случай потери. Выкрутил магнитофон.
«Продам. Покупатель обязательно найдется. Деньги пропью! Это все, что можно себе позволить. Больше ничего. Безнадега».
Виднелся Периметр.
Военное укрепление.
Контрольно-пропускной пункт.
Солдаты, словно рабочие муравьи, бегали по территории блокпоста, таскали ящики, перегоняли технику, патрулировали.
Каждый был занят своим делом.
«Эти зеленые человечки отделяют меня от мира, казавшегося раньше серым и бессмысленным. Может, именно сейчас настал тот самый момент? – Кон вернулся к багажнику. – Взять снайперку, перестрелять, кого смогу. Начнется паника. Попробовать прорваться за колючку. Ну и что, что в карманах голяк? Да, все деньги и вещи остались у Малинина. Вещи уже и не нужны будут. Так, напоминание о старой жизни, ничего более. Да только кому я нужен без гроша в кармане там, в цивилизованном мире? Куда податься, если не осталось ни семьи, ни друзей? Матери нет, а отец… Где он теперь? Уехал к дочери от первого брака… И адреса не оставил. Здесь, в чернобыльском аду у меня есть какой-никакой, а смысл существования. Конечная цель. Магазинчик. А что там, в большом мире? Побираться? Жрать из помойки? Ночевать под мостом? Главное, чтобы подозрения не оправдались, и Малинин не задумал убрать меня, своего торгового представителя».
* * *
Торговец достал из ящика стола коммуникатор и подключил к системнику через USB-порт. Компьютер долго искал новое устройство, так как в старом ящике не хватало оперативной памяти. «Ничего, мы подождем. Мы терпеливы», – подумал про себя Малинин и, когда желтая папка наконец-то открылась, аккуратно выделил «мышкой» все файлы на наладоннике, а затем перенес их в заранее созданный раздел на своем компьютере. Пришлось ждать еще несколько минут. Когда процесс закончился, мужчина вернулся манипулятором в коммуникатор и стер все папки, относящиеся к фото, видео и путевым заметкам. «Может отформатировать полностью?»
В дверь настойчиво постучали. Торговец еще не успел убрать-спрятать коммуникатор, как в проем сунулась грязная вихрастая голова.
– Сема?
– Да, Малинин, это я. Извини, что без приглашения.
– Ничего, ничего. Заходи, Семен, – ответил хозяин с выразительным одесским акцентом. – Для тебя моя каморка завсегда открыта. Что привело в наши края, бродяга?
Семен быстро вошел в помещение, но торговец уже кинул в ящик стола наладонник и даже погасил экран монитора. Поправил очки на носу, глухо прокашлялся.
– Работенка требуется, – заявил гость. – Я смотрю, тут у тебя с личным составом негусто. Не боишься за свой магазинчик? Могу подсобить.
Малинин усмехнулся:
– Сема, ты случайно в девяностые ларьки не крышевал? Знакомый подход. Только я, если ты понимаешь, тоже не лыком шит. Если что… – С этими словами торгаш вытащил из-за пояса пистолет и нарочно громко перезарядил.
– Обижаешь, командир. Я ж со всей душой. Времена нынче неспокойные.
– Ну, ладно, ладно. Сколько вас?
– Пятеро.
Малинин нервно пожамкал скулами. Он думал. «Да, лишняя «живая сила» не помешает, но много платить этим новоявленным «охранничкам» не хочется».
– Занимайте любой домик со своими людьми, я не буду против, кг-хм. Но… – Он покачал оружие на руке. – Я предупредил: не наглеть.
– О зарплате сразу договоримся? – будто не слыша последнюю фразу, намекнул Сема, но встретил каменный взгляд бывшего майора.
– Тридцать тысяч, как договаривались.
Малинин полез в карман и выложил на стол несколько денежных пачек, пододвинул их Семе и придавил банкой «Сайры».
Тот посмотрел на деньги и кивнул в знак согласия.
* * *
Металлическая дверь поддалась не сразу.
– Сильнее! Да смелей давай! – раздался глубокий голос с той стороны.
Конвоир Михаила – худощавый боец – ударил по двери, едва не сорвав петли. Стальная створка открылась, Мельникова пропустили, а конвой остался снаружи.
Генерал Николай Андрейченко царственно восседал за письменным столом. Его пухлое лицо, испещренное шрамами, освещала настольная лампа. Лидер «Удара» отхлебнул воды из стакана, утер пышные угольно-черные усы и знаком попросил Михаила сесть напротив.
– Добрый… Уже вечер, скорее, чем день. Михаил, я прав? – Генерал протянул руку, однако парень проигнорировал этот жест дружелюбия. – Ладно, я понимаю, что вы не в лучшем расположении духа. Так долго сюда добирались, помогли моим ребятам отбиться от диких животных, а в качестве благодарности оказались в заточении. На мирный лад такое настроит лишь редкого извращенца. Но в клетке не вы, а Лис! А вы вольны уйти хоть сейчас. Я не буду препятствовать. Только я попрошу рассказать о том, что произошло на станции у Зимовища.
– Ничего не произошло, – нехотя отозвался Рохля. – Бандиты убили курьеров Валерьевича, напали на нескольких искателей. В ответ их друзья пошли и преподали отморозкам урок.
– Вот как. – Андрейченко что-то чиркнул в своем блокноте. – Вы сами участвовали в этом?
– Нет. – Михаил не лгал.
– Я вам верю. – Генерал вновь наполнил стакан водой. – Но дело в том, что это были не бандиты. Не перебивайте, пожалуйста. – Он остановил жестом руки собравшегося было что-то сказать пленника. – Я вас выслушаю, но сначала дайте договорить. Лис и его банда убили не мародеров, а бойцов «Удара». Многие, конечно, были уже бывшими членами моей группировки, но они все равно оставались нашими друзьями. Дело в том, что мы заключили сделку с торговцем из Долины. Валерьевич платил бандитам, засевшим на станции, чтобы те отваживали ретивых новичков от Малинина. Само собой, Малинину такой расклад не понравился. Кто захочет потерять прибыль? Он к тому моменту не знал, что уголовники сидят на кармане у Валерьевича, да и сейчас вряд ли знает… Так вот, Малинин заплатил нам, чтобы мы уничтожили рецидивистов. Когда это произошло, Валерьевич быстро пронюхал. И впал в ярость. Отдал приказ растерзать моих людей. Видите, как все просто?
– Но… – Михаил на секунду потерял дар речи. – На меня самого напали рядом с мастерской! Накануне! – нашелся он.
– Воров, которые обирают совсем «зеленых», полно всюду. К моему глубочайшему сожалению, они есть даже на нашей базе. За всеми не уследишь. Валерьевич поймал шанс, чтобы оправдать кровопролитие. – Андрейченко отпил из стакана. – Н-да. Вижу, вас хорошо отделали. Как еще не угробили?
– То есть вы хотите сказать, что это я виноват в случившемся?
– Нет, в противном случае, в подвале бы сидели вы, а не Лис. Не переживайте, надолго он там не задержится. Остается только придумать, что с ним сделать…
– Послушайте. Я благодарен вам за то, что даете возможность уйти, но я так не могу.
– Почему же? – удивился лидер «Удара».
– Лис спас меня. У меня никогда не было друзей даже на Большой Земле… Много знакомых, но ни одного друга. И там, и тут, черт возьми. Никто из моих знакомых, что притворялись друзьями, не полез бы в центр аномалии, чтобы вытащить мое тело. Никто не поплелся бы в лес, чтобы выторговать для меня лекарства. И кем я буду, если позволю Лису умереть? Просто вы не думали, что, возможно, Лис и не знал о том, что вы мне рассказали? О том, что те люди – «не бандиты»? Возможно, Валерьевич использовал его втемную?
Андрейченко задумался, дергая ус.
– И что вы предлагаете? Отпустить рыжего?
– Лис больше никогда не ступит на ваш порог. Я тоже. Мы разойдемся. Он вернется в Зимовище, а я пойду дальше своей дорогой. Вы больше нас не увидите.
– Мои солдаты требуют справедливости, ведь Лис убил их боевых товарищей. Хотя знаете, Михаил, думаю, я смогу вам помочь. Могу даровать этому сукиному сыну шанс. Но тогда по счетам должен уплатить главный виновник.
– Валерьевич? – уточнил Мельников.
– Совершенно верно, – кивнул генерал. – «Удар» не жалуют в Зимовище после того, как год назад мы пытались присоединить эту дыру к себе. Зверь, Лом, Ворон и другие старожилы помнят наши разборки. Открыто прийти туда мы не можем по договору, моих бойцов просто расстреляют издалека. Можно, конечно, просто уничтожить деревню большими силами, но тогда я получу претензии от других группировок. По взаимной договоренности, Зимовище – неприкосновенно. Но вариант есть… – Он внимательно посмотрел на парня. – Ты пойдешь вместе с Жигулиным, если согласишься убрать Валерьевича. Его одного.
– А в чем моя роль? – Михаил всеми силами пытался не выдать волнение.
– Вы приедете к Валерьевичу якобы сдать хабар. Потом действуйте по обстоятельствам. С вами пойдут два лучших снайпера, лейтенант и еще один боец. Они займут позиции на холмах вокруг деревни: подвал торгаша будет как на ладони. Если не хотите сами марать руки, выманите жирного ублюдка из берлоги, и его шлепнут мои люди. Это будет небезопасно для вас. Велик шанс, что деревенские вас самого подстрелят, если мои нашумят. Так что лучше воспользуйтесь этим. – Андрейченко всучил Рохле лезвие. – Спрячьте в сапог. Вы же знаете, что с огнестрелом к Валерьевичу войти невозможно, на входе всех обыскивает Муха.
– При нашей первой встрече меня не шмонали.
– Значит, вам просто повезло. Второго такого раза не будет. Лучше перестраховаться, чем зайти без оружия и надеяться на свои, хм, физические кондиции. – Генерал окинул Михаила скептическим взглядом. – Так вот, когда Валерьевич наклонится над столом, чтобы проверить артефакт, вы ударите его заточкой в горло и сбежите. Мои подберут вас на машине, и все будет кончено. Артефакт вам выдадут, недорогой, конечно же. Пойдете на такое? Возможно, Лис не виноват, но мои требуют крови. Мне-то плевать, я отдам им рыжего, хотя и не скрою, что крупная рыбка мне нравится больше. Если откажешься, Лис – покойник.
– Я согласен, – подтвердил Михаил. – Только дайте сначала переговорить с ним.
Генерал улыбнулся.
* * *
Михаила отвели в подвал, где за решетчатой дверью чалился Лис. Услышав перестук шагов, рыжий встрепенулся и, поморгав, уставился на напарника, который подошел к камере.
– Я думал, они и тебя повязали, братишка, – невесело усмехнулся сталкер. – А ты по ту сторону. Эти уроды тебе что-нибудь говорили? Почему меня держат здесь?
Покачав головой, Михаил как на духу выдал все, о чем ему поведал Андрейченко.
– Хрень полнейшая, – сухо прокомментировал искатель. – У него хотя бы доказательства по этой брехне есть?
– Уверен, что да. Он был очень убедителен.
– Если все так, то кто-то втемную разыграл Валерьевича, меня и наших пацанов. Это люди «Удара», они давно хотят подмять под себя Зимовище. Не мог Валерьевич так глупо подставиться. Он сам послал меня сюда для того, чтобы я рассказал о случившемся в мастерской. – Лис привалился к стенке. – Скажешь, хряк захотел избавиться от меня? От Лома и Зверя? От еще около десятка парней? А я скажу, что это бред сумасшедшего. Мы его охрана, мы…
– Я не хочу гадать, Лис, – перебил его Мельников. Его голос эхом отразился от стен. – Я пришел только для того, чтобы сказать, что они предлагают мне убить Валерьевича. В обмен на твою жизнь.
– Что?! – В темноте этого не было видно, но Миша понял, что Лис выпучил глаза от удивления.
– А то, – огрызнулся Рохля. – Генерал Андрейченко сказал, что только тогда тебя не тронут. Ты меня спас. Ты – правильный! Черт, ты едва не погиб на задании Малинина, чтобы у меня появился шанс выжить. Ты вытащил меня из «камина». Да никто бы из моих бывших знакомых на Большой Земле так не поступил. Я не могу позволить тебе погибнуть. Как я буду потом в зеркало смотреться?
– Не смей! – сплюнул Лис. – Не смей, Миша. Твою мать, да что на тебя нашло? Еще не так давно ты не мог казнить бандита, ограбившего тебя. А сейчас заявляешь, что убьешь человека, просто мирного торговца? Ты в своем уме, алло? Они тебя там наркотиками не накачали? Послушай. Зона, брат, она твою сущность видит. Насквозь сканирует, так сказать. А потом срывает маску, которую тебе надевают те суки за Периметром, что верят за тебя, мыслят за тебя, живут за тебя. Только здесь человек может обрести себя настоящего! Только здесь! Неужели ты хочешь, чтобы под твоей маской таился хладнокровный убийца, готовый по первому зову убить обыкновенного торгаша, на которого указал пальцем какой-то генерал? Ты не думал, что Зона не давала тебе сдохнуть только потому, что ты не такой, как все мы?
– Я уже принял решение, Лис. Ты поймешь меня, когда выйдешь из этого подвала живым.
– Да гореть мне в аду, если я допущу эту канитель! – Сталкер в сердцах хлопнул по решетке ладонью. – Проклятье!
– Ада не существует.
– Забавно слышать это. Особенно тут. Ты ошибаешься, Миша, кара, высшая кара ждет каждого из нас, не важно за что. Ты о душе своей позаботься! Если я и правда отдал приказ на убийство бойцов «Удара», тогда мне и путь в кипящее пекло. У меня только одна просьба к тебе будет. Передай, пожалуйста, моей семье немного денег. Я дам адрес. Это единственное, что ты можешь сделать, чтобы отблагодарить меня.
– Да пошел ты! – вскрикнул Михаил. – Слышал, чертов мудак?! Пошел ты! Ты сам выйдешь и отошлешь им столько, сколько нужно! Сам, понял?! Когда выйдешь! Как только я расправлюсь с этим жадным жирдяем! Он подставил тебя, а ты готов сгнить здесь за эту мразь!
Повернувшись, Мельников устремился к лестнице.
– Не нужно этого делать, Миша! Ты сам потом пожалеешь! – кричал Лис вслед. – А, чтоб тебя! Будь ты проклят, подонок!
* * *
– …а потом и его в расход… – услышал Михаил, когда они вместе с лейтенантом Жигулиным огибали гаражи.
Мельников остолбенел, но вовремя спохватился и сделал вид, что ничего не слышал. Жигулин, похоже, тоже не обратил на эти слова никакого внимания, так как оставался невозмутимым. Только кривился иногда, когда неудачно наступал на поврежденную ногу.
– О, лейтенант, мы вас давно ждем! – Мужчина в черном комбинезоне вышел навстречу. – Все припасы и пушки уже в машине. Зададим старому козлу трепку! Ух! Садитесь, лейтенант, ни о чем не волнуйтесь. Тачка исправна.
Рохля узнал говорившего – это был один из тех, кто присутствовал на скотобойне. Тогда он выглядел грамотным стрелком. Сейчас же вызывал резкую антипатию. Улыбался, как дурачок, постоянно потирал свою лысину. «Интересно, это у него такой радостный вид потому, что его друзей растерзали на куски звери? Восьми часов хватило, чтобы забыть вопли раненых?» – с неприязнью подумал парень.
С этим типом были еще трое – их Михаил не признал, все они скрывали свои лица под балаклавами. На вид – серьезные, вооруженные снайперскими винтовками бойцы.
«УАЗ» с открытым кузовом громко гудел двигателем. Глушитель подпрыгивал, выбрасывая клубы дыма в чистое небо. Такой ясный небосвод был необычным явлением для Зоны.
Лысый мужик в черном залез на водительское сиденье. Лейтенант Жигулин занял пассажирское место. Все остальные, включая и Михаила, уселись на лавочки в кузове.
– Езжай неспешно, Сергей, – велел командир шоферу. – За датчиком аномалий следи тщательно. Скорость повышаешь только по приказу. Даже если за нами будут гнаться огнедышащие драконы. Ускоришься без команды только у Фермы и проедешь так до Элеватора. Там дорога чистая, а задерживаться в тех краях не хочется. Ходит, конечно, молодняк и пешком, но ты знаешь: не по себе мне там.
Михаил запоминал все, каждое слово впитывал, словно губка. И просчитывал в голове свой безумный план действий.
* * *
Движок ревел.
Грузовик катил по сохранившемуся бетонному покрытию, изредка подпрыгивая на ухабах. Лес окружал автомобиль со всех сторон, и Мельников так и проворонил бы развалины старого дома, если бы не заприметил поломанные ветки кустарника. Как раз там они с Лисом и вышли, когда решили прийти на выручку бойцам «Удара». Михаилу подумалось, что прошла целая вечность с того момента. А на деле – всего около восьми часов.
– Стойте, – попросил парень довольно спокойно, однако Сергей резко ударил по тормозам – видать, нервы у него были на пределе.
– Что-то случилось? – Жигулин потянулся к кобуре.
– Я просто хочу выйти… Отлить.
– Ешкин кот! – воскликнул водитель. – Не делай так больше, я сам чуть в штаны не наложил. Мы за воротами! Еще раз так неожиданно вскрикнешь – пристрелю.
– Да я и не кричал, – оправдывался Михаил.
– Хорошо, иди. – Жигулин успокоился. – Только далеко не убегай.
– Ну, я не буду это делать прямо перед машиной. Отойду вон к той развалине.
– Ладно, но тогда мы не сможем помочь, если что-то пойдет не так. Пойми, мы просто не успеем.
– Сам о себе позабочусь. – Рохля соскользнул с кузова на обочину. – Чай, не маленький. Я быстро.
– А рюкзак зачем берешь?
– Не обессудьте, я просто не доверяю вон тем молчунам.
– Вот как. – Егор почесал подбородок. – Если ты сбежишь, то Лис умрет. Мы ждем пять минут, не вернулся – сваливаем на базу. Время пошло.
Согласившись, Михаил побежал к руинам. К его счастью, тропинка, которую они с Лисом натоптали, просматривалась очень четко – трава была примята.
Добежав до развалин, Мельников упал на дощатый пол и стал лихорадочно нащупывать ту самую половицу. Нашел! Выхватив лезвие, сковырнул доску, откинул в сторону. Хвала всем богам! За день никто так и не обнаружил тайник. Расстегнув молнию рюкзака, Михаил аккуратно переложил туда гранату из дыры в полу. Нож засунул в карман штанов, «Glock» – в куртку.
И поспешил обратно к «УАЗу».
* * *
Молчуны сидели напротив, их тяжелый, испытывающий взгляд сводил с ума. Михаил держал рюкзак на коленях, делал вид, что копается в нем. Его палец предательски не мог сорвать чеку от гранаты.
Никто из бойцов ничего не заподозрил. Перед выездом у Рохли отобрали все оружие, кроме лезвия, а сумку раз шесть проверили.
Стало душно, хотя ветер отчаянно бил в лицо. Михаил возненавидел свою слабость. Все вернулось. Он вспомнил, как целился в пса, но не мог нажать на спуск, и собака чуть не убила Федора… Вспомнил трупы на Элеваторе… Как его избивали, а он боялся дать отпор…
– Впереди Ферма! Гони!
«УАЗ» поехал быстрее, словно ужаленный.
После поворота все бойцы замерли. Открылась огромная постройка, чудом пережившая века. Наводненная всякой живностью, которая, в принципе, не могла ужиться в одной точке. Но это Зона, тут все было не так. Лисы и волки здесь буквально лобызались друг с другом; зайцы, ничуть не боясь хищников, бегали по крышам; псы лаяли у остовов молоковозов, а лошади спокойно паслись за забором, покусывая сухой ковыль. Но самое жуткое было в том, что животные никак не реагировали на несущийся мимо внедорожник.
Когда кошмарное место осталось позади, Михаил решился. Разогнул усики гранаты. Рука резко дернулась. Приятно щелкнуло. Михаил бросил рюкзак двум снайперам в масках, а те и не успели ничего понять, как сам Миша спрыгнул за борт и покатился по обочине, вздымая песок. Джип ехал со скоростью около пятидесяти километров в час, и как Мельников не разбился – загадка. Чудо.
Вспышка и грохот взрыва – все произошло за считаные секунды.
Осколок вонзился в затылок Сергея – «УАЗ» вильнул и, врезавшись в столб, остановился. Пошел дым.
С трудом понимая, что совершил, Мельников поднялся и отряхнулся от пыли.
Пассажирская дверь грузовика открылась, и оттуда на обожженный асфальт выпал лейтенант Жигулин. Живой, хотя и заметно контуженный.
Все полезные вещи сгорели в походной сумке, о чем Михаил горько пожалел, – колено прострелило острой болью, сейчас бы не помешало обезболивающее.
Егор полз к валяющейся на бетонке снайперской винтовке. Несмотря на звон в ушах и нечеткость зрения, Рохля вовремя разгадал его намерения и поспешил их пресечь.
Выхватил нож.
– Ах ты… сука… – Лейтенант потянулся к оружию, но парень зарядил ему с ноги в нос. – Не… сука… убью…
– Вы бы все равно пустили меня в расход, даже если бы я помог! – завопил Михаил, ударив бойца еще раз. В сторону полетели кровавые слюни. – Я верил вам, черт возьми! Мы с Лисом спасли вас, он лично вытащил тебя на себе, ублюдок! Так ты отплатил ему? Бросив в клетку? Решив убить и его, и меня? Всех! Я все слышал, я не глухой, падла!
– Лиса… не тебя… это его… его… в расход… все равно… смерть… А ты… мог уйти… Но… теперь… покойник…
– Будь ты проклят за то, что заставил меня сделать это! – в ярости заревел Михаил, раз за разом вгоняя острие ножа в горло лейтенанта. – Это все вы! Все вы! Вы, суки, а не я! Вы, а не я! Твои люди! Вы, а не я! – Ладонь, рукоятка и сталь ножа выглядели так, словно их окунули в красную краску. – Это все вы! Вы, а не я!
Когда Жигулин умер, Михаил обмяк и свалился рядом. Нож выпал из его рук. Осознание того, что он натворил, накрыло парня с головой. Мельников понял, что чудовищно устал. В висках гулким набатом застучал молот.
Запахло кровью.
Неподалеку залаяли псы.
День удался.
