Глава 18

Заплетаю волосы в косу вокруг головы, надеваю штаны и ботинки и достаю из шкафа пальто, где я его нашла ранее на неделе. Оно из плотной шерсти темно-вишневого цвета. Миссис Клиффтон сказала, что эта вещь из тех, что стали ей малы, но я знаю, что это неправда: я видела его в ателье Финча в наш первый день в городе.

Открываю дверь после легкого стука Уилла, и он входит в мою комнату.

– Чересчур яркое. Тебе нужно его снять, – сразу же говорит он, закрывая за собой дверь. – Я про пальто, – поясняет он, вспыхивая. – Чтобы по дороге мы могли слиться с окружающей местностью.

– О… – Я неохотно возвращаю пальто в шкаф, последний раз пробегая рукой по красному рукаву. Уилл выключает свет, так что мы можем видеть только яркую пятнистую луну, скорее желтую, чем белую. Потом он достает из кармана мешочек.

– Угольки, – объясняет он и рассыпает их над моими головой и руками. – Никакого пальто не нужно.

Потом настает очередь вариантов Ночного зрения. Он вытаскивает пробку и намазывает немного сияющей пасты на кончики пальцев.

– Закроешь глаза? – Он ступает вперед, пока не стоит достаточно близко, чтобы я почувствовала его дыхание, смазывает мои веки Ночным зрением. Приятный трепет пробегает по мне от прикосновения его пальцев, легкого как перо, и остается после того, как он применяет Ночное зрение к себе и снова закрывает флакончик.

Он забирается на сиденье у окна, беззвучно поднимает окно и выпрыгивает на торчащую ветвь дерева. Потом поворачивается и протягивает мне руку.

Я моргаю и смотрю на него в удивлении, вокруг и мимо Уилла, пока мои глаза приспосабливаются к темноте. Вижу все в серебристых очертаниях, на оттенок светлее, чем тени и контуры, словно мир тускло подсветили.

Уилл улыбается, и улыбка его словно яркий день.

– Мы воспользуемся Бурями? – шепчу, беру его за руку и ступаю на ветвь. Мне приходится прижаться к нему, чтобы он мог снова закрыть окно.

– Еще нет, – говорит он, и, видимо, на моем лице написано разочарование, потому что он добавляет: – Обещаю, скоро сможешь их попробовать.

Мы слезаем вниз по дереву, и я радуюсь, что потратила столько времени, забираясь по дубу, который высился над маминым садом на заднем дворе.

– Ты и в самом деле умеешь лазать, – говорит он, когда я спрыгиваю с нижней ветви.

– Впечатлен? – спрашиваю, но надеюсь, что он впечатлен не настолько, чтобы больше не попытаться взять меня за руку.

Мы держимся в тени, и Уилл находит самую низкую часть садовой стены, чтобы мы могли перепрыгнуть ее. Идем в направлении города и школы. Ночной воздух достаточно прохладный, чтобы дыхание вырывалось белым паром, но Угольки работают хорошо. Я ощущаю тепло, сияющее, такое же уютное, как если бы я была завернута в одеяло и сидела у огня.

Мы движемся достаточно быстро.

– Куда мы идем? – наконец спрашиваю я.

– Сюда, – говорит Уилл, и на развилке мы поворачиваем в ту сторону, которая уводит нас дальше от города. – Там есть поляна, немного дальше, за школой.

– И мы идем туда посреди ночи?

– Только мы и несколько дюжин наших самых близких друзей, – он косится на меня, – и врагов.

– И часто ты встречаешься с большими группами людей посреди ночи?

– Да, если это значит, что мы будем устраивать гонки с Бурями.

– С Бурями, которые вне закона, имеешь в виду?

Он вскидывает бровь.

– Не вне закона. Их просто убедительно рекомендуют не использовать.

– Поэтому-то мы и выбираемся туда, не сказав твоим родителям…

– Да, – говорит он, – хотя, думаю, они знают больше, чем показывают. Пока они ничего не сказали. Но если я приду на завтрак со сломанной конечностью, то попаду в неприятности, это точно.

Мы проходим мимо школы, огромной и темной в ночи, и пересекаем соседний со школой сад. Яблоки тяжело висят на ветках, как чересчур большие украшения.

– Полуночный перекус? – Уилл срывает несколько плодов, когда мы проходим мимо яблонь, и кидает мне один из них.

– Это наша традиция, – поддразниваю его и надкусываю яблоко. Оно сладкое и хрустящее, а с моим Ночным зрением его белая мякоть почти светится.

Кто-то спрыгивает сверху из темноты, чтобы поприветствовать Уилла, и я едва сдерживаю крик.

– Картер, – говорит Уилл, хлопая его по спине, – спасибо, что остался на страже этой ночью.

Картер кивает и забирается обратно на ветки дерева.

– Просто сделай мне одолжение и выиграй. Ларкин настроен на победу.

– Так и есть, – говорит Уилл. Мы продолжаем идти между деревьями, другие следуют за нами. Все одеты в черное. – Почти пришли, – сообщает Уилл. За садом деревья уступают место прогалине, и потом мы приближаемся к спокойному темному озеру.

Узнаю некоторых из наших одноклассников: нависающую тень Чейза Питерсона, девочку с уроков по шитью, которая все время ходит на цыпочках, – собравшихся на полоске бледного берега, обрамляющего озеро. Сердце начинает стучать быстрей при звуке приглушенного смеха Беас, но не могу точно сказать, откуда он раздается. Идем к ученикам, собравшимся группками между двумя длинными причалами, которые замыкают с обоих концов пляж.

Элиза – во главе ближайшей группы. Она встряхивает волосами и улыбается белоснежной улыбкой. Мой желудок скручивается, когда Уилл ведет меня к ней. «Пожалуйста, нет», – думаю.

– Привет, Лиза, – здоровается Уилл, когда мы присоединяемся к ней. – Вы ведь с Айлой знаете друг друга? – спрашивает он, но его глаза смотрят уже на других ребят, стоящих вдоль берега.

Элиза пожимает плечами. Я молчу.

– Найду тебя потом, – говорит Уилл, наклоняясь ко мне. – Ты знаешь, как звучит инструмент казу?

– Да, – говорю, развеселившись, несмотря на то что он собирается бросить меня здесь с Элизой Пэттон.

– Это сигнал предупреждения. Если слышишь его – беги и прячься. Выбери дерево или типа того – ведь я видел, как ты лазаешь. – И, улыбнувшись, он уходит, чтобы найти друзей, разогревающихся на берегу.

Я неловко стою рядом с Элизой, сначала теребя волосы, затем пальцы, осматриваю толпу, выискивая в ней знакомые лица. Наконец замечаю Беас, она машет рукой и выглядит удивленной, увидев меня здесь. Я пытаюсь отделаться от чувства обиды: сегодня утром мы провели весь урок биологии вместе, а она ничего не упоминала об этом.

– А, – восклицает она, подходя ко мне, – ты пришла! – И улыбается. – Ты бо́льшая бунтарка, чем я думала.

Улыбаюсь в ответ и решаю, что, временно ли я в Стерлинге или нет, действительно хочу дружить с Беас. Есть в ней что-то, напоминающее маму. Может быть, в том, что она отказывается плясать под чужую дудку.

А возможно, она слышит совершенно другую мелодию.

– Привет, Лайз, – добавляет Беас, произнося ее имя через «ай». Она берет под руки нас обеих. Элиза закатывает глаза.

– Знаешь что? Сегодня вечером придет Том, – шепчет Беас. – Я знаю, что гонки – это страшный секрет. Но… – ее смех становится гортанным, – я все равно пригласила его.

Элиза отпускает руку Беас и садится.

– Играешь с огнем, – говорит она, изучая ногти.

Беас опускается рядом с ней на бревно.

– У кого-нибудь есть Угольки? – спрашивает она, не обращая внимания на Элизу. Сегодня из-под края ее юбки выглядывают строчки Джона Гринлифа Уиттьера.

К тому времени, когда между деревьями проскальзывает Джордж, нас уже около сорока со стороны Стерлинга и почти столько же на стороне другой команды. Небо – пропасть без звезд, и мое Ночное зрение превращает озеро в темное серебряное зеркало, в котором вообще ничего не отражается.

– Айла? – удивленно спрашивает Джордж, заметив меня. Он наклоняет голову, чтобы убедиться. – Ты сегодня бежишь?

Я хлопаю по грубому куску бревна рядом с собой.

– Не планировала.

– А надо бы, – сказал он. – Я – нет. Но все должны испытать это хоть раз в жизни. Джордж ставит сумку у своих ног и плюхается вниз, его веснушки сияют как созвездия.

– И что я должна испытать? – спрашиваю, но вздрагиваю, когда Беас неожиданно вскакивает на ноги. Она кидается на приближающуюся фигуру, заливаясь своим гортанным смехом, приглушенным поцелуями, которые она запечатлевает на лице и шее вновь прибывшего.

Она подводит к нам высокого парня с темными глазами, ее лицо раскраснелось, глаза сияют.

Джордж протягивает руку для рукопожатия, а Элиза вяло улыбается.

– О, привет, Том, – говорит она невыразительно, прежде чем вернуться к ногтям.

– Эй, это Том, – говорит Беас. – Том, это та девочка, о которой я тебе рассказывала, – она морщит носик на меня, – только хорошее, – успокаивает она.

– Любой друг Беас… – говорит он, улыбаясь.

Я киваю ему.

– Приятно познакомиться. – Он высокий, с широкими плечами, и Беас уютно устроилась в его объятиях, ее темная голова едва доходит до его подбородка.

– Вот тебе, – говорит она и становится на цыпочки, чтобы осыпать его горстью Угольков.

– Мне нужно к двум уйти, чтобы попасть домой. – Он усаживается на границе песка и травы.

– Давай не будем об этом, – говорит она, устраиваясь рядом с ним, а потом нагибается вперед и разминает ноги.

Толпа набирается, устраиваясь на бревнах и корягах, обрамляющих пляж.

– Кажется, в этот раз гонка будет раньше, – комментирует парень позади нас, вгрызаясь в яблоко размером с кулак. – Последняя была всего месяц назад.

– Ты же знаешь, почему. – Девочка с обвязанной платком головой поворачивается посмотреть на него.

– Ты имеешь в виду из-за Дня Исчезновений?

– Осталось только две недели. Все хотят отвлечься.

– Они думают, что если мы придем сюда и побежим, то просто забудем об этом на какое-то время.

– Прямо так и будет, – бормочет Джордж.

Девочка, которую я знаю по уроку истории, Нелл, работает в качестве ведущей. Она немного шепелявит, а на щеках у нее глубокие ямочки. Чтобы привлечь наше внимание, она дует в рожок, звук которого похож на приглушенный крик совы.

– Добро пожаловать, – говорит она, протягивая руки. – И особые приветствия сегодня нашим друзьям из Коррандера! – Она кивает под наши приглушенные аплодисменты. – Девушки будут первыми. Участники, встаньте в ряд на песок и возьмите свои нарукавные повязки.

Беас и Элиза начинают снимать туфли.

– Ты собираешься бежать? – спрашивает Беас, завязывая волосы в конский хвост. Она натягивает штаны под юбкой, которую потом быстро скидывает на песок. Том тихо свистит, а она подмигивает ему.

– Мне нужны Бури? – спрашиваю.

Она смеется, словно я спросила что-то очень смешное.

Я пожимаю плечами.

– Тогда в следующий раз, – говорит она, берется с Элизой за руки, и они бегут к линии, проведенной на песке. Им повязывают черные ленты, которые обвивают предплечья как змеи, потом повязки посыпают Мерцанием, пока они не начинают светиться. Левые руки участников из Стерлинга светятся красным и золотым – для Коррандера. Но ленты на правых руках блестят индивидуальным цветом. У Элизы, когда она наклоняется, чтобы размяться, повязка становится зелено-нефритовой, а у Беас – лавандовой.

– Участники, займите свои места, – командует Нелл. Толпа вокруг меня отвечает на это топаньем ног по песку, которое выражает энтузиазм без особого шума. Я осматриваюсь, гадая, где находится финишная прямая. Десять девочек встали в линию напротив озера.

– Осталось девяносто секунд, – объявляет Нелл, – начинаем по моему счету.

Все бегуны ослабляют завязки мешочка, висящего на их шеях. Девочка из Коррандера высыпает горсть вариантов на ладонь, и свет луны мерцает на них.

И внезапно, наблюдая за тем, как Элиза приседает на песке, готовясь, я понимаю.

Бури не будут помогать им бежать около воды.

Они помогут им бежать по воде.