Допустимо ли верующему, церковному человеку, перед которым стоит проблема одиночества, обращаться за помощью к психологу? Я считаю, что вполне допустимо, хотя не всегда это оправданно и не всегда результативно.

Безусловно, все, что нужно знать человеку о душе, ее внутренних закономерностях развития, ее возможностях, о способах преодоления различных душевных кризисов, содержится в Священном Писании и наследии святых отцов. Христианских подвижников можно в каком-то смысле назвать и выдающимися психологами: достаточно вспомнить преподобного Иоанна Лествичника, преподобного Паисия Святогорца, Оптинских старцев… Однако современный человек настолько сложен, раздроблен, склонен запутывать свою жизнь, что мысли святых отцов могут казаться ему далекими — ему необходим собеседник, который вел бы с ним диалог, учитывая его индивидуальные особенности, реалии времени, факторы среды. И таким собеседником как раз может быть психолог.

Я глубоко убежден, что изменить человека, преобразить его, вылечить все его немощи и недуги может только Божественная благодать. Но, чтобы благодать могла нас уврачевать, мы должны понять, в чем живем не так, и стремиться это исправить. А чтобы это стремление не было абстрактным и пустым, нужно представлять себе, какую внутреннюю работу нам предстоит совершить. И психолог бывает нужен именно на этом этапе: он может научить человека мыслить и поступать так, чтобы это не разрушало его, так относиться к людям, чтобы не вызывать постоянных конфликтов, так опираться на прошлый опыт, чтобы этот опыт помогал, а не пугал.

Психолог не является наставником в духовных вопросах — у него очень нужная, но четко ограниченная роль. Однако то, что человек поймет в результате бесед с психологом, может стать основой даже его подготовки к исповеди. Священник в течение одной службы исповедует и двадцать, и тридцать, и пятьдесят прихожан, и если человек приходит и толком даже не может выразить, в чем он кается, это бывает мучительно и для самого человека, и для священника, и для ожидающих своей очереди исповедаться.

А самое главное — человек ждет, что священник сейчас, как волшебник, что-то с ним сделает, и все мгновенно разложится по полочкам, не осознавая, что «сделать что-то» с собой должен прежде всего он сам.

Вот таким людям я бы обязательно советовал пойти к психологу. Во-первых, у психолога будет фиксированное время. Уже это помогает человеку сконцентрировать свои мысли. И если на исповеди он может говорить сбивчиво, запутанно и с бесконечными подробностями, считая, что священник обязан его слушать столько, сколько надо, и все понимать, то здесь он вынужден как-то структурировать и излагать суть дела, потому что сеанс закончится, он в очередной раз заплатит деньги, а толку никакого не будет. И второй момент: как ни странно, когда человек приходит к священнику и хочет, чтобы тот им занимался, он зачастую оказывается совершенно не готов слушать. Что бы священник ни говорил, это бывает сеянием не при дороге даже, не на камне, а сеянием вообще в пустоту, в бездну. Человек не готов откликаться, потому что ждет некой магической помощи. А с психологом человек может наконец-то понять, что волшебной палочки не существует: либо ты начинаешь взаимодействовать и что-то в себе пересматривать, либо курс заканчивается и ты уходишь ни с чем.

Есть по этому поводу анекдот: едут в поезде два попутчика. Один из них съел селедку, а голову оставил и завернул в салфетку. Второй его спрашивает: «А ты чего голову не ешь?» — «А голова — это самое ценное, там очень важные вещества содержатся, которые помогают человеку поумнеть». — «Да? А продай мне!» — «Три рубля». Попутчик покупает эту голову и через некоторое время восклицает: «Так вся селедка рубль стоит, ты что же, меня обманул?!» — «Вот видишь, уже действует!» Так же и после курса психологической помощи или платного психологического семинара человек порой «умнеет» — он начинает относиться к тому времени, которое на него кто-то тратит и которое он, в свою очередь, тоже тратит, с большей ответственностью. И это чаще всего становится отправной точкой в разрешении «неразрешимых» проблем.

Нужно ли искать именно православного психолога? Думаю, что нет — нужно идти к компетентному психологу, который может не быть православным, но с уважением относится к тому, что важно и принципиально для его клиента как христианина. Более того, я думаю, что и православный специалист высокого уровня не будет везде подчеркивать, что он именно православный и работает для воцерковленных людей. Вообще, за вывесками типа «православный мануальный терапевт», «православный литератор», «православный строитель» частенько скрывается стремление компенсировать «православностью» недостаток профессионального мастерства.

Конечно, прежде чем начать работу с психологом, необходимо выяснить, на какую систему, на какие методики он в своей деятельности опирается. Если он, к примеру, всю работу строит на том, что клиенту нужно преодолеть сексуальную фрустрацию, лично я сомневаюсь, что верующий церковный человек сможет какую-то пользу из общения с ним извлечь. Христианину не нужно копаться в подвалах своего подсознания, в своих инстинктах, его задача — на свою жизнь посмотреть сверху, всю ее увидеть, какая она есть. И психологическая помощь, которую верующий человек получает, должна быть этому стремлению созвучна.

Что касается одиночества, мне доводилось видеть, как люди в результате обращения к психологу не только его не преодолевали, но еще больше в нем утверждались. Говоришь с человеком и понимаешь, что его не научили выходить из своего одиночества в мир и быть с людьми, жить с людьми — его научили просто топором отрубать куски реальности, которые ему причиняют дискомфорт. «У вас конфликты с мамой? Это она вас подавляет, не ездите к ней и не общайтесь». «Непонимание с дочерью? Вы от этого страдаете, отселите ее куда-нибудь». «С вами перестала общаться лучшая подруга? Это у нее кризис, дистанцируйтесь от нее». Безусловно, бывают иногда ситуации, когда нужно дистанцироваться, и бывают крайние ситуации, когда нужно разъехаться. Но ведь все равно надо — совместно с психологом или самостоятельно — найти вариант, как с этим близким человеком быть дальше, чтобы его любить, а не забыть и тем более не ненавидеть. А человеку вместо этого предлагается мысль о приоритете собственного блага, собственных личностных прав, а тот гнойник, который есть в его душе, не вскрывается, а продолжает расти. Вроде бы имеет место некий анализ, но ничего, что могло бы повлиять на его жизнь, человек из этого не выносит. Конечно, польза такой психологической помощи очень сомнительна.

Есть психологические методики, которые учат воспринимать любое явление как достоинство, как плюс своей жизни — абсолютизируют «позитив». «Я одинок? Да, я одинок, мне никто не звонит и не пишет, мне не с кем даже поговорить, но раньше мне было от этого очень плохо, а теперь я с этим поработал, и мне хорошо». Кому-то это покажется утрированным, но подобные случаи встречаются, и священнику бывает очень сложно до такого человека что-то донести — он уже не воспринимает призыв родиться свыше, заключенный в Евангелии. Бывают иногда случаи, когда и впрямь приходится сказать: «Ты одинок? Ну что ж, тебе остается это только принять как данность». Но это, я считаю, помощь последнего рубежа. В патерике описан такой случай: преподобный Антоний Великий беседовал с двумя иноками, и на все его советы они отвечали: «Не можем». Любому священнику это, наверное, знакомо: что бы ты ни предлагал человеку, он либо находит это совершенно невозможным по обстоятельствам, либо не обретает в себе сил это исполнить. И тогда остается сделать то, что сделал преподобный Антоний: накормить этого человека, помолиться о нем и отпустить с миром. Так же, образно говоря, может поступить и психолог, но это действительно некая последняя черта. Если очевидно, что не удается ничего сдвинуть с мертвой точки, можно констатировать это как факт, но учить человека сживаться с чем-то в нем совершенно неправильным — это, на мой взгляд, наносить ему большой вред.

Бывает, что человек вообще не видит разницы между сеансом у психолога, откровенным разговором с кем-то из близких и звонком на телефон доверия. Вернее, видит, но считает, что цель во всех этих случаях одна: выговориться наконец тому, кто выслушает, вывернуть наизнанку душу, найти какой-то отклик на самые интимные свои переживания.

Безусловно, психолог — это не тот, кто должен согреть вас своим душевным теплом, не в этом его предназначение и не надо от него этого ожидать. Еще большая ошибка — считать, что для тех, кому не хватает эмоционального тепла и не с кем поговорить, существуют телефоны доверия. Цель телефона доверия совсем другая: он предназначен для людей в критических жизненных обстоятельствах — они оказались на улице, у них только что кто-то погиб, их затянули наркотики, они близки к самоубийству. В данном случае не важно, что человек говорит с кем-то неблизким и выговаривает, может быть, сплошным потоком все, что у него на душе. Когда человек тонет, не важно, кто его спасает, знакомый или незнакомый, и не важно, что тонущий может быть обнажен при этом. Главное — выбраться на берег. Еще раз скажу: телефон доверия — для тех, кто находится в крайнем, бедственном состоянии, это не вариант «поговорить с кем-то, а не грузить своими переживаниями подругу».

В самом деле, для человека, живущего пусть далекой от совершенства, но здравой духовной и душевной жизнью, очевидна необходимость соблюдать внутреннюю гигиену. И в этом смысле противоестественно не только выговариваться малознакомым людям — по большому счету, выговариваться, вываливать свои переживания и страсти, «все кишки», противоестественно вообще. У человека есть телесные потребности, которые он должен реализовывать, находясь один, и есть душевные потребности, которые он должен реализовывать тоже один, наедине с собой и с Богом. Есть то, о чем можно и нужно сказать на исповеди — раскаяться, переступить черту и никогда ни с кем об этом вне исповеди не говорить. Есть обстоятельства, которые можно обсудить во внебогослужебное время со священником. Есть внутренние состояния, с которыми следует обратиться к психологу или психотерапевту — опять же ради того, чтобы совершить некий совместный труд. Есть что-то, чем можно поделиться с близкими людьми. А есть то, что является аналогией нашего нижнего белья — не надо этого вообще предлагать людям. Это внутренняя распущенность, она человеку никогда не помогала и не поможет.

И конечно, увлеченность психологией не должна превращаться в излишний психологизм. Такое бывает: человек усваивает, что есть определенные психологические типы, соответствующие механизмы и стратегии поведения, и начинает ко всему подходить с этой меркой. Но нельзя в психологические категории заключить всю свою жизнь и свои отношения: перед тобой живой человек, близкий, родной, и на первом месте должна быть его неповторимость, твое отношение к нему, любовь. А еще бывает, что начитается человек про манипуляторов, и начинают ему видеться во всем попытки им манипулировать. И хочется сказать: «Постой, да, может, все-таки ты сам такой гордый и самолюбивый?» Другими словами, как человек способен Евангелие использовать во вред себе, так он порой и психологией себе вредит.

Если говорить, с чем довелось познакомиться в области психологии мне лично, я бы посоветовал верующему человеку, столкнувшемуся с проблемой одиночества, книги Виктора Франкла и его «логотерапию». Согласно его системе, главной жизненной потребностью человека является смысл. Смысл — это то, ради чего мы живем, и его нельзя сконструировать, изобрести, создать — его можно только обрести. Это обретение смысла позволило самому автору, потерявшему в концлагере всю семью — родителей, жену и брата, не только выжить, но и оказывать в страшных условиях психотерапевтическую помощь другим узникам, а впоследствии разработать методику, которой и по сей день пользуются реабилитационные центры по всему миру для лечения наркомании, алкоголизма и профилактики самоубийств.

Думаю, что человеку верующему, церковному не нужно стесняться обсуждать с духовником свое намерение пойти к психологу или результаты такого визита. Лично я бываю очень рад, когда вижу, что кому-то из прихожан или знакомых, решивших к психологу обратиться, это помогло прийти в нормальное состояние. Возможно, и священник сможет порекомендовать кого-то из специалистов в этой сфере. А может быть, он сам хотел бы познакомиться с хорошим психологом, чтобы наладить сотрудничество в рамках приходской жизни.