Любой священник — в беседах, на исповеди — сталкивается с людьми, у которых нет детей: и с молодыми семьями, которые еще надеются обзавестись потомством, и с супружескими парами, у которых, очевидно, по естественным законам детей уже не будет. И это особенный вид одиночества, о котором стоит сказать отдельно.

Для людей, которые вступают в брак и хотят, чтобы у них были дети, но дети не рождаются, скорбеть и страдать об этом совершенно естественно. Порой бесчадие причиняет боль не только мужу и жене — мне не раз доводилось встречаться с несостоявшимися дедушками и бабушками, которые приходят в храм и молятся, и плачут, и никак не могут принять того, что у них нет внуков. И в то же время, наоборот, приходилось видеть, какая большая радость входила в жизнь целой семьи, когда долгожданный наследник по молитвам ко Господу наконец-то появлялся на свет. Сам Господь говорит в Евангелии о том, что рождение ребенка — огромное утешение, поскольку женщина, когда рождает, терпит скорбь, но когда родит, уже не помнит скорби от радости, ибо родился человек в мир (ср.: Ин. 16: 21).

Но в то же время в Новом Завете подчеркивается, что если Господь кому-то не дает детей, это не надо воспринимать как наказание, как свидетельство отвержения, как проклятие Божие. Это нужно воспринимать как попущение Божие и как волю Божию о себе. Мы не можем знать, в чем конкретно заключается причина такого изволения Божия о нас, временное это изволение или постоянное, но мы должны помнить, что смысл жизни человека заключается все-таки не в том, чтобы обязательно оставить после себя потомство. Смысл его жизни заключается собственно в его жизни, а все остальное — как распорядится Господь. И безусловно, верующий человек не должен из-за бездетности свою жизнь разрушать, не должен из-за этого считать, что она несправедлива и бессмысленна.

По поводу бездетности и одиночества… Порой эти слова употребляют даже как синонимы. Говорят «она одинокая», подразумевая: «у нее нет детей». Однако сам факт наличия или отсутствия детей с одиночеством никак не связан. Есть родители, у которых несколько детей, и они совершенно одиноки, а есть люди, которым Господь детей не дал, но болезненного чувства одиночества как такового у них нет. Все-таки суть здесь в самом человеке, его устроении, его характере.

Порой бездетной женщине советуют перенаправить свою энергию желания стать матерью на что-то другое: карьеру, путешествия, общение, хобби. В этом есть и некая правда, и коварная ошибка. Ошибка возникает, когда человек говорит: «Раз Бог не дал мне детей — значит, я буду жить для себя». Дело в том, что для верующего человека очень важно воспринимать все обстоятельства жизни как некое послушание, данное от Бога. А послушание — это всегда труд, возделывание своей души и утеснение себя. И если человек точно так же — разумно — отнесется и к своей бездетности, Господь подскажет ему, в чем тогда его послушание должно заключаться, как ему жить и куда применить свои силы.

А в чем в этих советах рациональное зерно? В том, что от скорби бесчадия избавляет человека не только любовь к Богу, но и любовь к людям, и любовь к миру. Мы все читали в Новом Завете, что человек не должен любить ни мира, ни того, что в мире (см.: 1 Ин. 2: 15). Но нужно помнить, в каком смысле говорит это Иоанн Богослов: не любить мир как совокупность страстей и грехов, как источник чувственных благ, вожделенных для падшей человеческой натуры. Но мир как Вселенную, сотворенную Богом, мир, прекрасный даже после нашего грехопадения, любить обязательно нужно, а также и относиться к нему с интересом. Мир — это и небо, и земля, и природа, и все их удивительное устроение могло родиться только у одного Художника — у Самого Творца. А каждый из нас одновременно и часть этого мира, и тот, кто может весь его в себя вместить. И когда человек относится к Богу, к людям, к миру таким образом, он перестает ощущать свою бездетность как постоянно саднящую рану.

Как известно, Церковь в большинстве случаев не дает благословения ни на зачатие в пробирке, ни на суррогатное материнство. А еще бывает, что у женщины, так и не встретившей любимого человека, появляется желание «родить ребенка для себя». И она приходит взять на это благословение у батюшки. И очень огорчается, получив отказ: «Как же так! Ведь ребенок — это по сути своей благо?»

Действительно, появление на свет ребенка — благо. Плохо бывает другое: при каких обстоятельствах он появился — вне брака или просто от не любящих друг друга людей. Если люди поженились, ребенок родился, а семья распалась — это, конечно, беда, но люди первоначально этого не планировали. И тут священник действительно скажет: «Да, развод — и горе, и грех, но есть ребенок — то светлое, что в результате осталось». Но совсем другое дело, когда человек все это заранее планирует. То есть ты осознанно вступишь в отношения однозначно греховные, чтобы от этого мужчины, который тебе не нужен и которого ты рассматриваешь как, прямо скажем, самца, «произвести потомство». Такое унижение человеческого достоинства до животного уровня не хочется даже обсуждать. Но, кроме того, это еще и полное недоверие Промыслу Божию, это попытка пробраться через черный ход, когда парадный закрыт. Но нельзя проникнуть в райский сад, отодрав доску в заборе. Бывает, что женщина, решившись на такой греховный шаг, оказывается потом в тяжелой жизненной ситуации, которая заставляет ее пожалеть об исполнении своего намерения.

Порой священники противопоставляют два пути: рождение ребенка вне брака как однозначно неугодное Богу и усыновление как однозначно угодное. «Ты одинока, хочешь ребенка? Так в чем проблема? Вон сколько детей в детских домах — иди и бери любого». Мне доводилось встречаться с женщинами, неспособными и себя-то в полной мере обеспечить, но убежденными, что должны усыновить ребенка — или «чтобы искупить грехи», или поскольку «сироту пристроить — что храм построить». Нет, ни в коем случае нельзя брать на себя такой подвиг, надеясь стяжать этим некую заслугу.

Я убежден, что путь приемного родительства — далеко не для всех. И здесь бывает даже трудно что-то объяснить логически. Одной из таких потенциальных мам — может быть, даже во всех отношениях благополучной — я могу сказать: «Знаете, я бы не посоветовал вам этого делать, потому что вы с этим не справитесь, это для меня достаточно очевидно». Другой женщине могу сказать после подробного разговора: «Я не знаю, если вы считаете, что вы в силах, то делайте». А третью — просто без лишних слов благословить. Но в любом случае прежде даже, чем такое намерение созреет, нужно основательно разобраться в своих мотивах, чтобы не обмануться и не обмануть потом взятого на воспитание ребенка.

Здесь нельзя исходить из каких-то поверхностных, общих соображений. Например: «У меня ребенку все равно будет лучше, чем в детском доме». Да, возможно, что лучше, но ему должно быть не лучше, чем там, — не лучше, чем в детском доме, чем на улице, чем в концлагере… Ему должно быть у тебя в доме хорошо. И если ты берешь его, то обязан понимать, что он должен стать твоим в большей даже степени, чем стал бы твой собственный ребенок. С ним надо быть необычайно бережным, потому что не только он для тебя не свой по плоти, но и ты для него не свой, но ты большой и сам на своих ногах стоишь, а он от тебя зависит. И безусловно, с какими бы испытаниями ты отныне ни столкнулся, он никогда не должен увидеть на твоем лице даже тень сожаления о том, что ты его взял. А неожиданности могут быть самые разные, потому что ты не знаешь, что было у ребенка в прошлом, не знаешь, как правило, его родителей и родственников и не можешь предугадать, что всплывет в его жизни, здоровье, характере в тот или иной момент.

Еще раз скажу: в этом вопросе все зависит от конкретного человека, от конкретной семьи, а не от общих соображений. У меня есть знакомая семейная пара, где много лет назад произошла трагедия: погиб единственный и любимый ребенок. Собственно под влиянием этого и муж, и жена пришли по-настоящему в Церковь. И через некоторое время они удочерили девочку с очень тяжелым заболеванием. Казалось бы, после такого горя брать на себя еще такой крест… Но как раз они оказались к этому готовы, и это действительно стало наполнением их жизни и полностью ее изменило.

Но только ни в коем случае не говорите даже самому себе: «Мне нужно взять ребенка, чтобы избавиться от одиночества». Чтобы не было одиноко после работы по вечерам, можно взять из приюта собаку или завести попугая. А ребенка нужно усыновлять или удочерять ради служения этому ребенку, а не ради себя самого. Иначе ожидания окажутся обманутыми, а воспитание этого ребенка превратится в крест, нести который будет очень тяжело, потому что ты сам дерзостно и безрассудно его на себя взвалил.

В православных СМИ, в церковной проповеди много говорится и пишется сегодня — и совершенно верно — о ценности семьи, о благословенности семейной жизни, о родительском счастье. Но с чем угодно полезным и нужным можно порой переборщить. И в некоторых храмах бывает такое: священник буквально в каждой воскресной проповеди говорит о семейной жизни, о том, как высоко назначение матери-христианки, о том, как прекрасна женщина во время беременности, о том, как хорошо, когда в семье детей много и они с малых лет приучаются делиться друг с другом… И у людей, у которых детей нет, а может быть, и вообще нет семьи, появляются сомнения, доходящие до уныния: а им-то как тогда спасаться? Может быть, они, если к подвигу монашескому не имеют тяги, а семейной жизни не сложилось, вообще к христианской жизни малопригодны?

Как-то один веселый литературный герой, вырывая украденный с грядки огурец из рук невеселого героя, назидательно сказал: «Не делайте из еды культа!» После чего огурец съел сам. Вот и здесь можно было бы сказать: «Не делайте культа из семьи». Ничто на земле не является безусловной ценностью, кроме сотворенного Богом человека и тех отношений, которые между человеком и Богом возможны.

Есть различные образы существования и бытия, которые по Промыслу Божию устраиваются для конкретных людей. Мы видим в истории Церкви примеры, когда человек не становился монахом, но и не вел семейную жизнь, и это бывало не по стечению обстоятельств, а вследствие осознанного выбора. И люди эти — разные: то святой праведный Василий Блаженный или святой Прокопий Устюжский, а то философ Григорий Сковорода или адмирал Федор Ушаков. Кто может сказать, что их жизнь была не угодна Богу? А сколько случаев бывает, когда полюбил один человек другого, а этот человек умер, вступить в брак они не успели. И не хочет тот из них, кто продолжает свою земную жизнь, никого другого себе в супруги. Разве его жизнь может быть этим противна Богу, неполноценна? Разве нужно убеждать его создавать семью и рожать наследников, потому что «так спасительнее»? Я уверен, что конечно же нет. Даже если человек любил и был предан любимым, а теперь, пережив это предательство, ни с кем не хочет связывать свою жизнь, я считаю, что это вполне может быть оправданно. Может быть, у него еще возникнет желание с кем-то создать семью, но вполне возможно, что и нет.

Конечно, почти каждый человек, не имеющий детей в зрелом возрасте, испытывает явный или неявный социальный прессинг — в виде взглядов, в виде не очень тактичных, а порою и вовсе бестактных вопросов, в виде разговоров за спиной. Но здесь мы можем вспомнить, что и праведных Захария и Елисавету, и праведных Иоакима и Анну тоже наверняка преследовали вопросами: «А где у вас дети? Почему у вас детей нет?» И не только вопросы были, но наверняка и осуждающие слова, и усмешки, потому что как же — раз люди бесчадны, значит, отвержены Богом. Но и эти праведные супруги оставались людьми не только чистыми в ветхозаветном понимании, они оставались и хорошими, светлыми людьми, добрыми, любящими. То есть ни тяжесть бездетности, ни вопросы, ни осуждения и насмешки — ничто их не разрушило, ничто их не изменило к худшему. Наверное, эти примеры очень важно почаще вспоминать.