Глава двадцать четвертая

Где-то на сороковом съезде я нарушаю молчание в фургоне.

– Мне кажется, что мужчина, которого описала Пэм, и есть Капитан, и я думаю, что это настоящий «монстр».

Райан ничего на это не отвечает.

– Скажи мне, что я неправа. – Я ловлю его взгляд в зеркале заднего вида. – Ты рискнул подставить дядю, сказав нам, как была убита Ариэль, ты не сдал Ника и сегодня вечером поехал с нами. Ты тоже веришь, что за убийства «монстра» посадили не того человека.

Райан молчит.

– И если ты еще не знал: той ночью мы с Кэлли не видели Стоукса на заднем дворе, – говорю я. – Мы были маленькие, и нами манипулировали, чтобы получить те показания, которые были нужны.

Кэлли прислоняется лбом к окну. Не могу сказать, сердится ли она на меня за то, что я все разболтала Райану. Может, он уже об этом знал. Как бы то ни было, по ее лицу нельзя ничего понять. Некоторых людей просто невозможно прочесть.

Райан наконец заговаривает после напряженного молчания:

– Если Ари убил «монстр», почему он опять вышел на охоту? Зачем спустя столько лет снова рисковать быть пойманным? Где тут логика?

– Он пытался убить еще одну девушку. Он бы убил подругу Пэм, если бы она не сбежала, – говорю я. – Вероятно, понял, что ему надо залечь на дно на случай, если она кому-нибудь о нем рассказала. У него хватало мозгов прятаться все эти годы. Очевидно, он знаком с правоохранительными органами. Может, даже…

– Не говори, – останавливает меня Райан, – что он может оказаться полицейским.

– Почему? Человек, которого описала Пэм, непохож на твоего дядю.

– Тесса, – голос Кэлли звучит резко, – просто перестань.

Мы какое-то время едем в тишине, пока Райан не говорит:

– Полицейский он или нет, никто не поверит на слово проститутке. Ник – единственный, кто может подтвердить существование Капитана, а без архива чата в телефоне Ари его слова ничего не значат.

– Он снова убьет, – тихо говорю я. – Если он считает, что ему это сойдет с рук, он сделает это снова.

– У меня есть мысль, – говорит Кэлли так твердо, что я невольно предполагаю, что она обдумывала ее все это время, – о том, что мы можем сделать: выманить его.

– Ни за что, – отвечает ей Райан. – Знаю, о чем ты думаешь, и это глупость…

До меня доходит, о чем они разговаривают.

– Может сработать, – перебиваю его я. Пальцы на ногах начинает покалывать. – Создадим фейковый профиль на всех сайтах знакомств и посмотрим, сможем ли мы его выманить. Мы знаем, какие девушки ему нравятся: худые, с большими глазами, одинокие.

– Это опасно, ничего не выйдет. – Райан хватается за руль. – Он сейчас явно ведет себя очень осторожно. Раз ему хватило ума не высовываться десять лет, он почует, что это ловушка.

– Тогда заставим его считать, что все честно, – говорю я. – Он не учует полиции, потому что ее не будет.

– Если он с нами свяжется, мы узнаем, где он захочет с нами встретиться, – говорит Кэлли, в ее голосе слышится волнение. – Но, вместо того чтобы идти на встречу, останемся в машине и оценим ситуацию. Узнаем, как он выглядит, и сделаем фото, чтобы показать полиции.

Мы почти у выезда из Фейетта. Кэлли кладет руку на колено Райану. Это первый хотя бы отдаленно ласковый жест по отношению к нему, который я вижу.

– Если бы ты был на нашем месте… в чем-то сильно ошибался и в итоге из-за этого кто-то пострадал, разве ты не пошел бы на все, чтобы это исправить? – спрашивает Кэлли.

Хотя она глядит не на меня, я знаю, что эти слова адресованы мне. Понятно, что она по-своему говорит, что готова признаться в ошибке и к ответственности, к которой это ведет. Пусть даже мы никогда не узнаем, что той ночью случилось с Лори, но сможем исправить хотя бы часть причиненного вреда, если просто найдем «монстра», убившего Ари.

У меня на душе неспокойно. Пойти на все, чтобы исправить ошибки.

Бабушка всегда говорит, что в конце концов люди получают по заслугам. Но закончится ли все так просто, когда мы разыщем Капитана?

Если, исправив ошибки, мы не окончим этого кошмара длиною в десять лет, то что еще нам поможет?

Райан высаживает нас у края подъездной дорожки Гринвудов.

– Ни о чем не рассказывай дяде, – предупреждает Кэлли, когда мы выходим.

– Ты ведь понимаешь, что в конце концов нам придется кому-нибудь рассказать? – говорит Райан.

Лицо Кэлли выражает неприступность. Райан хмыкает и качает головой.

– Что? – требовательно спрашивает Кэлли.

– Не понимаю, зачем ты так делаешь, – тихо говорит он, как будто его слышит только она.

– Как «так»? – спрашивает она, и я отхожу в сторону, желая вовсе исчезнуть.

Райан снова трясет головой.

– Ты ведешь себя так, будто тебе не нужна помощь, хотя все в тебе просто кричит об этом.

Возможно, я недооценила Райана Элвуда. Кэлли кривит губы, но ничего не отвечает. Никто ничего не говорит, и Райан отъезжает. Свет его фар пропадает вдалеке.

– Он прав, – говорю я, – в том, что надо кому-то рассказать. У нас заканчивается время, и я не могу тут остаться навсегда.

Я не успеваю заметить реакцию Кэлли, потому что она вдруг начинает кричать. За минивэном кто-то сидит. Из тени появляется Дэрил Каучински и перекрывает нам дорогу к дому.

Все происходит слишком быстро, чтобы я успела как-то среагировать или даже пошевелиться. Кэлли начинает визжать, а Дэрил, смачно матерясь, хватает ее за шею и одной рукой поднимает над землей. Ударяет ее о минивэн, головой об окно.

– Слышал, ты вчера навещала мою дочь, – шипит он. – Пытаешься вбить ей в голову свои домыслы, мелкая сучка?

Кэлли пытается трясти головой, но Дэрил прижимает палец ей к трахее, и она не может пошевелиться.

Времени думать не остается. Я кидаюсь к цветку в горшке возле проезда и поднимаю его с земли. Он тяжелый и качается в руках, но мне удается удержать его высоко над головой. Я подхожу со спины к Дэрилу и ударяю его по затылку.

Он отшатывается назад. Я цепенею, боясь, как бы я его не убила. Кэлли падает на землю, рыдая. Дэрил снова поднимается на ноги, поворачивается ко мне и ошеломленно моргает. Он делает шаг ко мне, но на другой стороне улицы кто-то кричит, и он застывает на месте.

– Кэлли! Что случилось? – кричит женщина с крыльца, держа в руках телефон. Дэрил бросает на нее взгляд и пытается сбежать к своему фургону, припаркованному перед соседским домом. Мы его даже не заметили.

Женщина с другой стороны улицы бежит к нам, но я уже на крыльце Гринвудов. Распахиваю дверь и кричу Мэгги. По лестнице громыхают шаги, а я поворачиваюсь и бегу к проезду.

Кэлли сидит, привалившись к минивэну, и хватает ртом воздух, держась за шею.

Соседка звонит по телефону.

– Да, на нее напали, – говорит она и диктует оператору адрес Гринвудов.

Меня трясет. Я сажусь рядом с Кэлли, замечая, что, кажется, описалась от страха. Мэгги с Риком выбегают из-за минивэна и ахают.

– Что случилось? – орет Мэгги. – Что тут стряслось?

– Дэрил, – хрипит в ответ Кэлли.

Рик хлопает ладонью по машине и говорит, что идет за ключами. Я улавливаю только «я еду за ним».

Мэгги хватает Рика за рукав и пищит, что никуда он не поедет, а соседка шикает на них, потому что она до сих пор на линии 9-1-1. Мэгги падает рядом с Кэлли и берет ее лицо в ладони.

– Со мной все хорошо, – сипит Кэлли снова и снова, потом поворачивает голову ко мне: – Тесс…

– Что? – Мэгги рывком поворачивается ко мне. Ее взгляд падает на грязные руки и разбитый горшок на дорожке.

Она всхлипывает и притягивает меня к груди. Мэгги обнимает меня так сильно, что в моей голове появляется лишь одно слово: безопасность.

Я вырываюсь от Мэгги, когда к обочине подъезжает скорая, а прямо за ней – полицейский внедорожник быстрого реагирования. Двое медиков открывают задние двери скорой и вывозят каталку. Проезд заливают красно-синие огни.

– Да боже мой, – говорит Кэлли, – со мной все нормально.

Мэгги и слушать ее не хочет и требует загружать Кэлли в машину. Возле почтового ящика Рик что-то кричит полицейскому – парнишке, которому, видимо, только-только разрешили пить спиртное.

– К-а-у-ч-и-н-с-к-и, – диктует по буквам Рик. – Я сейчас провожу вас к его дому…

– Сэр, в этом нет необходимости. – Парень вытягивает вперед руку. Он зажимает радиомикрофон на поясе и говорит человеку на другом конце прислать к дому еще одну патрульную машину. Он показывает на меня ручкой.

– Вы были здесь?

Я описываю произошедшее: что Дэрил нас поджидал, я ударила его по голове цветочным горшком, и он сбежал, когда соседка вышла на улицу. Когда полицейский спрашивает, есть ли причина, по которой мистер Каучински решил напасть на Кэлли, я колеблюсь, украдкой поглядывая на Рика.

– Вчера мы видели в больнице его дочку, – говорю я. – Кто-то ее избил, и ни для кого не секрет: Кэлли думает, что это был он.

Рот Рика вытягивается в тонкую линию. Патрульный что-то записывает в блокноте. Подъезжает патрульная машина, а скорая тем временем уезжает, забирая с собой Кэлли и Мэгги. Рик говорит мне подождать в доме, обещая, что позовет, когда офицеры захотят допросить меня снова.

Колени дрожат, но я все-таки поднимаюсь по лестнице. Переодеваюсь в пижаму и закрываюсь в ванной. Меня тошнит в унитаз кислой, противной, адреналиновой желчью. Я чищу зубы и спускаюсь обратно вниз. Мигающие огни патрульной машины окрашивают гостиную в красный и синий.

Надо с кем-то поговорить о случившемся, обо всем, что произошло за последние восемь часов. Но если я расскажу бабушке, что провела вечер, болтая с проститутками на грузовой остановке, перед тем как напасть на мужчину с горшком в руках, она может сесть на самолет и прилететь сюда.

Надо спрятаться от огней в гостиной, пока у меня не взорвалась голова. Я пробираюсь в общую комнату и сажусь за стол Рика, заставляя себя при этом медленно вдыхать через нос и выдыхать через рот. Я достаточно успокаиваюсь, пальцы перестают дрожать, и я трясу мышку, чтобы вывести компьютер из спящего режима. Пока Кэлли в травмпункте, можно почитать еще что-нибудь о Мэйси Стивенс и попытаться понять, что это был за телефонный звонок.

На самой известной фотографии Мэйси держит в руках плюшевую лягушку. Светло-каштановые волосы собраны в маленький хвостик на макушке. Я просматриваю остальные фото: Мэйси в гамашах с рождественским подарком на коленях; Мэйси на детском стульчике, рот измазан чем-то липким и оранжевым.

Потом вижу фотографию с искусственным взрослением, на которой показано, как Мэйси могла бы выглядеть сейчас, в двадцать семь лет. На лице нет улыбки, но выглядит она потрясающе. Она похожа на Аманду Стивенс, у которой были большие зеленые глаза и молочно-белая кожа. Я увеличиваю изображение, и кровь застывает в жилах.

Я пропустила эту деталь, пока разглядывала фотографии: мелкий воспаленный розовый порез на щеке Мэйси, такой, что с годами мог превратиться в шрам.

Я еще раз увеличиваю фото и приближаю его, в ушах стучит пульс.

Нет.

Да.

Я приближаю фотографию, где Мэйси сделали старше при помощи фотошопа. Ей неправильно выбрали рот: она не унаследовала полную верхнюю губу Аманды Стивенс. Но глаза, тонкий порез на щеке – я не сомневаюсь, что это она.

Джослин.

Отец не убивал Мэйси Стивенс и не прятал ее тело. Она прожила вместе с ним в Фейетте почти всю свою жизнь.