Часть 9
Религия и духовность

Из-за своих коммунистических корней Северная Корея официально является атеистическим государством. Но для людей, особенно в таких трудных условиях, естественно поддерживать религиозные или духовные верования. Невозможно точно знать, сколько северных корейцев принадлежат к определенной религии (это не так, как если бы вы могли пойти и провести объективное исследование), но, несомненно, есть северные корейцы, исповедующие буддизм или христианство. Еще больше верят в местные народные культовые ритуалы, известные под общим названием мусок (шаманизм).

Хотя режим не одобряет все религии, особенно активно он противостоит христианству. Есть несколько вероятных причин этого. Самая важная, должно быть, та, что христианство утверждает, что есть только один бог и все люди равны в глазах бога. В стране, где человеческое существо по имени Ким Ир Сен было обожествлено, это что-то вроде революционной идеи. Более того, христианство – западная религия и сравнительно недавно появилось в стране. Наконец, у мусока и буддизма более глубокие корни, и потому их практически невозможно истребить.

По иронии судьбы сам Ким Ир Сен рос как христианин, служа органистом в фамильной церкви в то время, когда Пхеньян был одним из самых глубоко христианских городов в мире. Есть очевидные параллели между идеологией Ким Ир Сена и христианством, как мы увидим дальше в этой главе. В каком-то смысле Ким Ир Сен многое взял из христианского учения, просто заменив бога собой!

Когда я посетил Северную Корею, меня отвезли в храм Ангукса, один из старейших сохранившихся храмов на Корейском полуострове, который был признан национальным достоянием. Очевидно, что КНДР не хочет скрывать буддистское прошлое Кореи, но в то же время она не рассматривает религию как нечто, что должно учить людей, как им жить сегодня. Есть буддистские ассоциации (и христианские ассоциации на самом деле тоже), о которых любит говорить правительство. Но очень вероятно, что это «фальшивые» организации, созданные для того, чтобы иностранцы думали, что Северная Корея предлагает свободу вероисповедания, как это официально провозглашено в государственной конституции.

Если вы спросите в Северной Корее о мусок, то скорее всего вам скажут, что это нелогичная, суеверная практика. Тем не менее мусок не исчезает. Он обладает 30 000-летней историей на полуострове – намного старше, чем само понятие «Корея». В мусоке нет моральных указаний, он касается исключительно общения с миром духов, часто с целью получить удачу или прогнать беду. В каждой деревне есть свой предсказатель, которого зовут в разгар трагедии или перед принятием важных решений, таких как выбор имени для новорожденного. Так было веками, и я могу представить, что это будет продолжаться также века спустя после исчезновения КНДР.

То же самое касается Южной Кореи. В течение многих лет южнокорейские власти тоже пытались изжить мусок, и на самом деле здесь многие также считают его чем-то иррациональным. Но так как мусок является прочно укоренившейся частью национального наследия, северные и южные корейцы всех социальных классов до сих пор находят в нем успокоение и руководство.

Д.Т.: Часто ответ – да. Не знаю, есть ли в мире страна, богатая или бедная, развитая или нет, где нет множества историй о привидениях и огромного количества людей, которые верят в мир духов. Несмотря на марксистское наследие КНДР, нет сомнений, что Северная Корея не является исключением.

Главенствующие принципы Северной Кореи основаны на идеологии чучхе, которая, в свою очередь, базируется на марксистском материализме. Как вы, возможно, знаете, Карл Маркс резко критиковал организованную религию, говоря, что она «опиум для народа». То есть основные принципы северокорейского социализма категорически противоречат любым религиозным верованиям и несовместимы с ними.

И хотя северокорейская конституция официально утверждает, что дает свободу вероисповедания, этой свободы попросту не существует. Поэтому мне приходилось постоянно узнавать о негативных последствиях религии, когда я рос в Северной Корее. Эти условия сделали многих северных корейцев агностиками, но некоторые совершают религиозные обряды за закрытыми дверями, часто с серьезными последствиями.

Итак, учитывая, что почитать бога в Северной Корее очень сложно, означает ли это, что мы не верим также в духов, привидений и загробную жизнь?

Хотя христианство в Северной Корее почти не существует, вы, возможно, удивитесь, узнав, что у нас в КНДР на самом деле очень сильные представления о привидениях и духах. И действительно, шаманизм, или общение людей с миром духов, очень популярен в Северной Корее, где он чаще всего выражается в форме предсказания будущего.

Как и везде в мире, когда дела идут совсем плохо и жизнь становится невыносимо тяжелой, люди хотят знать, что их ждет впереди, в будущем. В этом могут помочь духовные существа, и в результате многие северные корейцы вкладывают деньги в предсказание будущего. Как вы видите, северные корейцы больше доверяют духам, чем партии своей страны.

Некоторые северные корейцы настолько поглощены народной религией и миром духов, что даже просят предсказателей посоветовать им лучшие даты для переезда или женитьбы. И многие северокорейские перебежчики разговаривают с предсказателями заранее, чтобы попросить у них совета о лучших датах для перевозки оставшихся в стране семей через границу в Южную Корею.

Иногда предсказатели будущего рассказывают ужасные истории или истории о жизни после смерти, кроме того, те, кому рассказали об их будущем, обычно передают другим то, что сказал им предсказатель. Понимаете, северные корейцы, которых не учили марксистской теории, обычно находят эти истории особенно захватывающими, и они хотят верить им по множеству причин. Так что, хотя марксистская теория материализма говорит, что загробной жизни нет, мир духов одновременно рассказывает о реинкарнации – это нечто, что многие северные корейцы находят успокаивающим. И, как и повсюду, северокорейский народ больше всего боится, конечно, смерти, так что эти истории популярны во многих кругах.

Как можно ожидать, северокорейское правительство считает шаманизм и предсказание будущего небезопасным. Официально оно пытается отвратить людей от платных визитов к предсказателям путем специальных пропагандистских кампаний. Но предсказание будущего так прочно вошло в корейское общество, что эта пропаганда слишком опоздала, чтобы иметь хоть какое-то влияние: даже правительственные чиновники скептически относятся к пропаганде, а истории о привидениях или душах не являются для них чем-то странным.

Но несмотря на официальную линию, верхушка элиты Северной Кореи, как известно, приглашает знаменитых предсказателей в Пхеньян с теплым гостеприимством, часто с целью узнать больше о своем будущем. Более того: говорят, даже самая верхушка руководства консультируется с предсказателями! Понятно, я не могу утверждать, что это правда, но один предсказатель, с которым я был знаком в Пхеньяне, однажды сказал мне, что Ким Чен Ир обращался к предсказателям, чтобы выбрать даты посещения тех или иных мест!

Лично я много раз ходил к предсказателям, когда жил в Пхеньяне. Одного из самых знаменитых предсказателей, которого я помню, называли «детский предсказатель». Он был седым стариком, и каждую ночь в его сне появлялся дух, говоривший ему, кто придет к нему на следующий день, а также информировал его обо всем их прошлом и будущем.

Из-за того, что он стал таким знаменитым, некоторые днями ехали из далеких сельских районов, чтобы увидеть его. Иногда он бесследно исчезал. Но когда он возвращался, то всегда на дорогом автомобиле и с множеством подарков. Если верить предсказателю, он посещал жен всей верхушки элиты.

В некотором смысле Северная Корея стала одной большой религиозной нацией, но она также стала грудой лжи. Это потому, что северокорейская пропаганда сама похожа на религию. Пропаганда предполагает, что бессмертие возможно путем поддержки идеологии Ким Ир Сена. Пропаганда говорит, что, хотя твое тело будет гнить после смерти, твоя политическая жизнь бессмертна. Такие верования сделали Ким Ир Сена единственным богом в Северной Корее – вероучение, которое иногда требует человеческих жизней.

Так что Северная Корея опровергает марксистский материализм, свою официальную идеологию, сделавшую Ким Ир Сена богом, и позволяет людям находиться в плену народной религии.

Д.Т.: Ответ, который ниже дает Чжи Мин, имеет отношение к истории религии, особенно христианства, в Корее. Но в ответ на этот вопрос можно проинформировать, что, конечно, подпольная религия существовала в большом объеме, несмотря на официальную коммунистическую идеологию, но со временем власти уничтожили большую ее часть.

Это только мое мнение, но корейцы кажутся людьми с глубоким религиозным чувством. Многие зарубежные религии, проникшие в Корею, стали превалирующими и получили огромный успех. История нашей страны разворачивалась параллельно с подъемом и падением этих религий, к которым, конечно, относятся буддизм, конфуцианство, католичество и протестантство.

Возможно, из-за этой глубокой религиозности семье Кимов удалось завоевать такую преданность, а ничего не стоящий новичок может стать объектом такого пышного почитания и управлять целой страной только потому, что он из этой семьи.

В прошлом китайские императоры использовали суеверность, чтобы подчеркнуть свою законность и завоевать преданность народа, и называли себя сынами неба. С тех пор прошли сотни и даже тысячи лет, и наступила новая эра: эра науки, технологии и логики. Смешно, но в Северной Корее кое-кто до сих пор назначает себя сыном неба, и есть обычные люди, демонстрирующие религиозный пыл по отношению ко всему, что он делает. Конечно, существует много причин и условий, делающих это возможным, но преданность простых людей, любящих его, на самом деле нельзя объяснить логически. Особенно в единственной коммунистической стране материалистического мира.

Но в действительности Северная Корея была землей очень набожных христиан до того, как появился коммунистический режим Ким Ир Сена. Колледж Сунсил в Пхеньяне был лучшей семинарией во всей Корее. Здесь учился Ким Хён Чжик, отец Ким Ир Сена.

После переезда в Китай Ким Ир Сен служил учителем в воскресной школе. Имя его матери, Как Бан Сок, было адаптированным на корейский именем Петр. Она была церковным дьяконом. Дедушка и дядя Ким Ир Сена также были пасторами в той же церкви.

Таким образом, Северная Корея была религиозной страной, где преобладало христианство. Но после установления коммунистического режима Ким Ир Сена христианство стало подвергаться жестоким гонениям. Корейское христианство до сих пор настолько консервативно и жестко настроено против коммунизма из-за этой истории, которую можно проследить по кровавым слезам.

После установления в Северной Корее коммунистического режима все религии были отвергнуты, а большинство верующих было убито в тюрьмах и лагерях. После освобождения и Корейской войны оставшиеся религиозные люди переехали в Южную Корею, где они и их потомки образовали основы корейского христианского общества, существующего и по сей день. Интересно, но христиане, бежавшие на юг из-за преследований северокорейскими властями, превратили Южную Корею во второго по величине экспотера миссионеров в мире.

Подпольная церковь в Северной Корее была почти полностью разрушена. Были семьи, устраивавшие небольшие службы. Но когда этих людей ловили, власти их казнили.

Семьи верующих использовали обложки от романов, чтобы маскировать свои Библии, садились рядом и тихо молились. Конечно, дети клялись хранить это в тайне, но время от времени власти случайно раскрывали их. Были случаи, когда пойманные устраивали голодовки и умирали в тюрьмах.

Но самой большой проблемой для властей были те северокорейские беженцы, которые сбежали из Северной Кореи после экономического кризиса и приняли христианство, познакомившись с корейскими миссионерами и пасторами в Китае. Эти люди дали обет, что будут проповедовать христианство. И сотни их вернулись в Северную Корею.

В результате, когда агенты Министерства охраны безопасности государства арестовывают перебежчика, во время расследования они уделяют основное внимание выяснению того, является ли он или она христианами и не пытались ли они пробраться в Южную Корею (понятно, что северокорейские власти враждебно относятся и к Южной Корее). Если они узнают, что одно или другое является правдой, арестованный обязательно будет убит.

Экономические трудности в Северной Корее также стали причиной возрождения шаманизма. Так как люди беспокоились о своем будущем, они начали искать шаманов, которые могли бы предсказать их судьбу или погадать им. В результате шаманизм стал очень популярной религией. Даже высокопоставленные северные корейцы привлечены шаманизмом, и ходят слухи, что Ким Чен Ир тоже ходил к мудан (шаманской жрице).

В любом случае беспокойство о неопределенном будущем сделало Северную Корею религиозной страной, но даже сейчас люди живут день за днем без религиозной свободы.

Д.Т.: Как говорит ниже Ю Сун, много взаимных наложений между Северной Кореей, Ким Ир Сеном и христианством, несмотря на государственное преследование любого, исповедующего религию. Но дело не только в этом, многие группы, помогающие перебежчикам, по своей сути откровенно христианские. Я даже слышал о перебежчиках, которые притворялись, что обратились в христианство, чтобы христианские группы помогли им выбраться из Китая и попасть в Южную Корею. Это, конечно, вполне понятно, учитывая их ситуацию.

В Северной Корее нас заставляли изучать идеологию чучхе и верить только в нее. Хотя в Северной Корее чучхе – одна-единственная религия, я думаю, многие из моих соотечественников всегда интересовались новыми идеологиями и религиями.

Северокорейский режим накладывает на христианство особенно строгий запрет.

Это интересно, потому что Ким Ир Сен родом из набожных христианских семей и со стороны отца, и со стороны матери. Его отец до рождения Кима учился в миссионерских образовательных учреждениях. Его дедушка со стороны матери был пресвитерианцем и в своем городе учил местных жителей Библии. Его мать, как набожная христианка, водила маленького Ир Сена в церковь по воскресеньям, даже после того как семья переехала в Маньчжурию. В Пхеньяне она водила его в церковь Чхильгок, которая существует и сегодня. Дядя Ким Ир Сена с материнской стороны изучал теологию в университете и стал пастором. В Северной Корее есть «Десять принципов по установлению единой партийной идеологии», вполне очевидно, что Кимы позаимствовали идею из Десяти заповедей. Когда-то Пхеньян называли «Иерусалимом Востока».

Хотя режим набрасывается на все религии, христианство он атакует особенно жестко. Так как северокорейский режим производил злобные словесные атаки на христианство, мне хотелось узнать о христианстве больше, чем о любой другой религии. Думаю, многие северные корейцы испытывают особое любопытство к христианству среди других недоступных нам религий. Уверен, что это касалось не только меня.

Хотя я хотел узнать о христианстве, в Северной Корее у меня никогда не было возможности это сделать. Мне было недозволенно читать или изучать Библию. Не было церковных служб, на которые я мог бы ходить по воскресеньям.

Потом, неожиданно, я уехал из Северной Кореи в Южную Корею с родителями. Когда я впервые узнал о плане родителей бежать, первой религией, о которой я хотел бы узнать, было христианство. Когда мы были в Таиланде, я увидел Библию, лежавшую на столе в полицейском участке. В Северной Корее владеть Библией или хотя бы раз прочитать ее – преступление, за это могут отправить в политический концлагерь. Как только я заметил Библию, то тут же взял ее и начал читать. Тогда я впервые читал Библию.

Было непросто понять ее. Я прочел первые несколько страниц, а потом остановился, потому что не очень хорошо понимал ее. Я подумал, что более подробно изучу то, что связано с богом и христианством, когда приеду в Южную Корею. В Ханавоне пасторы, священники, монахини и монахи из церкви, собора и буддистских храмов приходили поговорить с нами каждые выходные.

Среди религий самой популярной было протестантство, на втором месте – католичество, затем буддизм. В Ханавоне, где жили женщины-перебежчицы, был пастор, назначенный Христианским советом Кореи каждое утро всю неделю читать проповеди. Не знаю, были ли причиной эти проповеди, но знаю, что многие перебежчики приняли христианство. После посещения церковных служб и ежеутренних проповедей в течение трех месяцев в Ханавоне северокорейские перебежчики начинали посещать церковные службы в своих новых городах по приглашению пастора из Ханавона.

Покинув Ханавон, я тоже начал посещать воскресные службы в церкви (ее название я предпочел бы не раскрывать), с которой меня познакомил мой пастор из Ханавона. В первый год число перебежчиков-христиан увеличилось, а со второго года начало постепенно уменьшаться. Например, 7 из 10 моих друзей-перебежчиков перестали ходить в церковь.

Но в то время я так жаждал изучать Библию и узнать о божьем слове и Иисусе Христе. Я жил как глубоко верующий христианин первые три года, пока не перестал ходить в церковь. Причина того, почему я перестал ходить в церковь, не имела никакого отношения к моей христианской вере. Там был пастор, к которому я относился с почтением, но вскоре обнаружил, насколько фальшивым он был. Этот пастор был женат и с двумя детьми. Но каждый раз, когда он видел симпатичную северокорейскую перебежчицу, он говорил, что одинок.

На этом дело не заканчивалось. Он часто приглашал красивых северокорейских женщин посидеть с ним наедине в его кабинете. Он приходил к ним домой, убеждая совершить с ним поездку на остров Чеджу. Я чувствовал себя разочарованным и преданным. До того как я познакомился со своей женой, жена чуть не отправилась с ним в поездку, потому что не знала, что он был женат, а он так настойчиво уговаривал ее поехать с ним. Когда мы начали встречаться, жена рассказала об этом, и я перестал ходить в церковь.

Хотя я перестал ходить в церковь, я уважаю все религии этого мира. Когда произойдет воссоединение, если некоторые южнокорейские пасторы и миссионеры будут продолжать предавать бога, как делал мой бывший пастор, число христиан среди северокорейцев вначале может увеличиться, но затем резко упасть.

Д.Т.: На Корейском полуострове не было ревностной христианской культуры, так что неудивительно, что сегодня Северная Корея его не празднует. Власти также не хотели бы, чтобы народ его праздновал. Это контрастирует с Южной Кореей, где президенты поздравляют с Рождеством, а компании участвуют в рождественских гуляньях почти с таким же энтузиазмом, как их западные собратья по вере.

Нет, в Северной Корее мы не празднуем Рождество, и оно не является государственным праздником. Рождество – просто обычный рабочий день, когда все идут на работу или в школу, если только оно не выпадает на выходные. Хотя Рождество появилось в наших словарях и энциклопедиях вместе с сочельником, люди на самом деле не особо о нем думают. Мне кажется, что Рождество – в основном большой праздник для людей в капиталистических странах. Думаю, что в этих странах люди проводят Рождество в отличном праздничном настроении.

Большинство северных корейцев не знает, что в других странах Рождество празднуется с таким размахом. Но уверен, что дипломаты и их дети, которые путешествуют за границу, должны хорошо об этом знать. В такой стране, как Северная Корея, где Ким Ир Сен – единственный бог, а люди растут при идеологии чучхе, христианство обычно не практикуется и к нему не относятся терпимо. Так что детям в школах не рассказывают о Рождестве, а людям никогда не говорят, в чем смысл Рождества. Неудивительно, что большинство северокорейцев ничего не знает о Рождестве и сочельнике, верно?

Но когда я жил в Северной Корее, 24 декабря было государственным праздником. 24 декабря – день рождения Ким Чен Сук, матери Ким Чен Ира, так что этот день провозглашен государственным праздником. Каждый год 24 декабря южные корейцы празднуют сочельник, а северные корейцы празднуют, с уважением думая о матери Ким Чен Ира, так как это святой день, в который она родилась.

В Южной Корее дети просыпаются рождественским утром, чтобы найти рождественские подарки, принесенные Санта-Клаусом. Я узнал об этом только после приезда в Южную Корею. Южнокорейские дети засыпают в сочельник, ожидая, что на следующий день получат подарки. Но для северокорейских детей 25 декабря – совершенно обычный день.

Теперь у меня есть дочь, которая родилась и растет в Южной Корее, и теперь я буду праздновать с ней каждое Рождество, так как очень сильно ее люблю. Свое первое Рождество я отпраздновал в церкви в Южной Корее. Я чувствовал себя немного смущенно и неудобно, так как праздновал его впервые и не знал, чего ожидать. С тех пор как я приехал в Южную Корею, прошло четыре или пять лет. Теперь я не забываю праздновать Рождество и провожу праздник с семьей. Сейчас моей дочери десять месяцев. Думаю, что со следующего года она начнет понимать смысл Рождества. Я удивлю ее рождественским подарком и расскажу, что это подарок от Санта-Клауса за то, что весь год она была хорошей девочкой. Когда я сейчас пишу это, то уже с нетерпением жду каждого Рождества, которые проведу с ней, и уже думаю о подарке, который ей подарю.

Кажется, что в Южной Корее молодежь празднует Рождество с подругами или друзьями. В рождественский день все только и делают, что празднуют. Так что я планировал провести Рождество, как все другие. В прошлом январе я познакомился со своей женой на «свидании вслепую». Мы встречались шесть месяцев, а затем поженились в августе того же года. Так что я не успел отпраздновать с ней Рождество в то время, когда мы встречались, потому что мы хотели как можно скорее пожениться. Но в прошлом году мы провели Рождество вместе как женатая пара.

На Рождество в прошлом году моя жена уже была беременна. По этой причине мы решили отпраздновать Рождество дома, а не идти в ресторан. Но я пригласил близких друзей жены и устроил рождественскую вечеринку у нас дома, чтобы она была счастлива.

В это Рождество я планирую устроить большой рождественский ужин с женой, дочерью и моими родителями. После рождественского ужина я хотел бы, чтобы моя семья посмотрела на рождественские гирлянды по всему Сеулу. К Рождеству в следующем году дочка уже будет ходить. Я жду не дождусь, чтобы вместе с ней и женой полюбоваться прекрасными рождественскими гирляндами у сеульской реки Чонгечон, отвести дочь на игровую площадку, играть с ней там и быть хорошим отцом.

Надеюсь, что все северные корейцы будут праздновать Рождество, как мы, и скорее раньше, чем позже.