Глава 36

Я ужаснулась.

– Хотите сказать, что автобус с людьми уничтожили ради спасения женщины и ребенка?

– Нет, – воскликнул Костя, – я не хотел никого убивать. Вообще! Я встретился с водителем маршрутки, дал ему денег, попросил поставить на заднее сиденье сумку с вещами.

– Шофер согласился? – удивилась я.

– Конечно, – пожал плечами Константин, – желание или нежелание человека что-либо делать, как правило, зависит от количества денег, которые ему платят за работу. Если кто-то отказал в услуге, вы просто не предложили ему нужную сумму. Он меня ни о чем не спросил, только сказал:

– Проверю содержимое. Если бомбы нет, то пожалуйста!

В сумке была одежда, ботинки Лизы…

– Могу предположить, что все складывали вы, – заметила я.

– Да, – подтвердил Константин, – схватил, что под руку попалось в каком-то шкафу, запихнул в сумку. Ингу и Лизу Геннадий вечером восьмого в своем бензовозе спрятал в тайнике для девочек. Он их увез из Москвы. Куда, не спрашивайте, даже под пытками не скажу.

– Что-то мне ваш план не ясен, – сказал странно молчаливый до сих пор Дегтярев. – Ну стоит сумка на заднем сиденье, ну, увезли ее, и что?

Константин потер затылок.

– Маршрутка делает одну остановку в деревне Головлево. Там все пассажиры могут зайти в туалет, ноги размять, кофе выпить в местной забегаловке. Двадцать минут у них есть. В автобусе никогда никого не остается, он припаркован на обочине, заперт. Геннадий должен был тюкнуть маршрутку в зад, помять его. У меня был «заряжен» дэпээсник, он ждал неподалеку. Владимиров задевает автобус и уезжает. Гаишник оформляет аварию, все едут дальше, пассажиры живы, просто задник пострадал.

– Зачем тогда сумка? – спросила я.

– Гаишник мне должен был выдать липовую справку о том, что Инга и Лиза погибли, а мне вернули их вещи. Стандартная процедура. Если кто-то погиб на дороге, сбили, например, пешехода. Он ведь был не голый, на нем одежда, обувь, мобильный. Труп увезут в морг. Если при нем найден какой-либо документ, обязаны оповестить родственников и отдать им то, что нашли при несчастном. Еще справку в двух экземплярах, один отдается родне, другой остается в морге. Мой гаишник привез заполненные бланки. Сумку он должен был забрать и…

– Хорош врать, – перебил Андрей, – поешь, как соловей. Не понял меня? Я по-китайски вещал? Несколько раз повторил: я все знаю. Глупо брехать. Они с Ингой договорились с Геннадием Михайловичем. Тот плохо себя чувствовал, голова у него постоянно кружилась, тошнило. Ни один врач диагноз поставить не мог. Владимирову кто-то посоветовал экстрасенса-целителя. А жена шофера на дыбы.

– Не дам денег на мошенника, не поможет он, только бабки выкачивать будет.

Супруга Геннадия властная, напористая, бескомпромиссная. Генерал в юбке. Сам Владимиров был тихий, спорить с Анной боялся, в семье она была главной. Он типа прислуги. Но ему хотелось к экстрасенсу попасть. На этом Константин и сыграл. План был такой. Геннадий стоит за поворотом, ждет, когда маршрутка тронется, он разгонится, выпрыгнет из кабины, а бензовоз влетит в автобус.

– Выпрыгнуть на ходу не простая задача, – только и смогла вымолвить я.

– Можно насмерть переломаться, – добавил Сеня.

Андрей рассмеялся.

– Вы разве не знаете?

– Что? – хором спросили Собачкин и Кузя.

– Геннадий бывший спортсмен, – пояснил наш клиент.

– Это нам известно, – кивнул Дегтярев, – он занимался гимнастикой, мастер спорта.

– А чем он зарабатывал, кроме того, что баранку крутил, вы в курсе? – прищурился Андрей.

Дегтярев нахмурился.

– Чем?

– Трюками в кино, – подпрыгнул Кузя, – я же вам рассказывал. Из вертолета прыгал, с лошади падал. Потом стал только с автомобилем работать. Ему из кабины вывалиться на полной скорости, как мне два пальца облизать. Влегкую.

– Если Геннадий Михайлович был опытным каскадером, почему он не выскочил из бензовоза? – удивился Дегтярев.

Андрей пожал плечами.

– Меня отчим после вскрытия завещания выгнал. Пока я в доме оставался, он ни с кем взрыв не обсуждал. Могу лишь предположить. Владимиров на самом деле плохо себя чувствовал. Он ночью тайком к Инге и Косте приезжал, они о деталях договаривались, расплатились с Геннадием. Тот пожаловался тогда, что его тошнит, трясет порой в жару от холода, голова болит. Константин спросил:

– Справишься с задачей? Выпрыгнешь? Ты же перестал в кино работать.

Геннадий заверил:

– Тело все помнит. Задача элементарная, ничего трудного нет. Самый простой трюк. Машину подготовлю, все подумают, что тормоза подвели. А водила, благодаря опыту работы в кино, сумел покинуть кабину. Не волнуйся, я выкручусь.

– В автобусе находились люди, – прошептала я. – О них кто-нибудь из организаторов аварии подумал?

Константин молчал, а Андрей рассмеялся.

– Дарья, наивность юной незабудки в вашем возрасте смешна. Конечно, подумали. Костя деловито сказал:

– Гена, ты только не вломись в автобус, когда он на конечной народ ждет. Пусть отъедет. А то кто-нибудь из пассажиров может сказать, что женщины с ребенком в салоне не было.

– А что с сумкой? Объясняю. Перед самым побегом, пора было уже из дома сматываться, Инга вспомнила:

– Забыла вещи приготовить для автобуса.

Отчим ее успокоил:

– Сам соберу.

Жена занервничала.

– Ничего не напутай, возьми туфли Лизы, вещи, положи все в камин, сумку туда же засунь. Подожги, через некоторое время потуши, отвези все на место аварии. Когда рванет, брось баул на обочину и сматывайся.

Муж пообещал все так и сделать.

В комнате повисла зловещая тишина.

– Я не знала, что они задумали, – закричала вдруг Алевтина Васильевна, – честное слово. Уходила домой вечером, на работу являлась рано утром. Ночью меня в особняке не было! В день смерти Инги и Лизы…

Невзорова закрыла рот рукой.

– Ой! В общем, в тот день я иду на службу, а хозяин стоит у джипа, ковер в него запихивает. Увидел меня, объяснил, что Инга недовольна его покупкой, надо выбросить ковер на помойку. Сел за руль и уехал.

– О! Коврик! – потер руки Андрей. – В него Лизу завернули. Константин понимал, что за ними могут бандиты следить. Заметят, что хозяйки и ребенка в доме нет, заподозрят, что Костя семью увез. Чтобы этого не произошло, вечером накануне «смерти» Инги и Лизы они с Костей пошли в ресторан. Часто вне дома жрали, никого их поход не удивил. Семью все видели. На следующее утро, очень рано, Инга залезла в багажник машины. Она взрослая, могла тихо себя вести. А как поступить с девчонкой? Лизка, правда, стала смирной, но все равно глупая. Начнет стучать изнутри, орать, мать ее не остановит. Ну и придумали. Константин купил ковер. Инга их ненавидела, в доме нигде покрытий на полу не было.

– Это правда, – кивнула Алевтина, – я удивилась, какая муха хозяина укусила, зачем он припер палас. Инга Львовна такой скандал закатила! Крышу дома чуть не снесло.

– Спектакль для вас устроили, – отмахнулся Андрей, – свидетель понадобился, который сказать мог: «Да, Константин сдуру приобрел напольное покрытие. Жена взбесилась, поскандалила, утром она на мужа еще злилась, поэтому уехала с Лизой на маршрутке». И Геннадий никого в своем бензовозе не вывозил.

– Вам, Костя, еще надо было придумать объяснение, по какой причине Инга в свою машину не села, – поморщился Сеня, – да повезло, никто не спросил.

– Лизу закатали в ковер, Константин уехал. Где, кому он передал свою семью, понятия не имею, – добавил Андрей, – теперь понимаете, почему я день рождения устроил? Отчего не стал рыдать по «погибшим» маманьке и сестричке любимой? Знал, что они живы, а Константин врун.

– И почему вы молчали? – подпрыгнула я. – По какой причине не рассказали никому правду?

Лицо Андрея исказила гримаса.

– Кому правду-то сообщать? Константину? Заорать ему в лицо, когда он меня из дома за вечеринку выгнал, обвинил в кощунстве, пляске на костях матери и Лизы? Я тогда был подростком, у меня ни денег, ни знакомств не было. Что со мной «безутешный вдовец» сделает, когда поймет, что я все знаю? Не жилец Андрюша. Задавит меня машина случайно. Или еще что-то случится. Пойти к ментам? Кто поверит подростку? Где доказательства?

– Вы говорили про записи на диктофоне, – напомнила я.

– Ага, – кивнул Андрей, – они были. Не одна кассета. А потом я из школы вернулся, а они на полу все размотанные, порванные. Лизка в моей комнате, как всегда, порылась, нагадила, слава богу, не поняла, что там записано. Я на кассетах ручкой нацарапал «Моя любимая музыка». С чем к следователю идти? Со словами: «Я слышал»? Смешно, право. И, если уж совсем честно, я боялся Константина. Он людей в маршрутке не пожалел, для него посторонние – мусор. Что он со мной сделал бы, когда узнал бы, что я в курсе всего? Струсил я. Поэтому молчал и по этой же причине ушел из дома. Когда меня задержали и в камеру посадили, я сразу понял, кто меня на зону сплавить решил. Константин.

– Неправда, – возмутился отчим.

– Что именно из сказанного неправда? – осведомился Дегтярев.

– Андрея арестовали, потому что против него были улики: часы с выжженной на ремешке фамилией, – буркнул Сенин. – Одноклассницы, сейчас уже не помню, как их звали, рассказали, что видели Андрея, когда тот с Гореловой шел в лес.

– Ольга и Светлана, – взвился наш клиент, – мерзкие сплетницы и вруньи!

– Андрей, – произнес Сеня, – вы ранее сказали, что в тот день напились до отключки.

– Верно, – подтвердил тот, – теперь, когда вы знаете правду, должны понимать, каково мне пришлось. Я знал, что мамаша и Лиза живы. Ради их спасения Константин без колебаний убил пассажиров маршрутки. И я уверен: он что-то сделал с бензовозом. Поэтому Геннадий Михайлович не смог выпрыгнуть.

– Из-за ненависти ко мне ты потерял разум, – рассвирепел Костя, – болтаешь невесть что.

Пасынок не обратил внимания на слова отчима, он продолжал:

– Я хлестал в свой день рождения водку, чтобы хоть ненадолго забыться. Прекрасно понимал: живу в родном доме последние дни. Костя меня выпрет. Мать меня бросила, сбежала с Лизой. Оцениваете ее поступок? Посторонние люди понятия не имели о том, что творилось в нашей семье. Со стороны я сын успешной бизнесвумен, живу в прекрасных условиях. Люди-то считали, что мать должна любить всех своих детей. А вот те, кто требовал с Кости долг, правду про отношение ко мне знали. Поэтому Лизку пугать начали! Хотели, чтобы Инга отдала деньги вместо мужа. Сумму он занял огромную, когда вовремя не вернул, включили счетчик. Каждый день к долгу нехило добавлялось. Когда жена узнала, что натворил Костя, там такая цифра висела, что Инге пришлось бы и бизнес, и дом, все продать. Вот они с Константином и решили проблему за счет чужих жизней. И обо мне не подумали. Мне Морда прямым текстом это объяснил!

– Морда? – удивилась я. – Странная фамилия.

Андрей усмехнулся.

– Погоняло это. Кличка, если говорить нормальным языком. Борис Петрович Мокроусов. Когда в камере на сто человек год кукуешь, с массой народа знакомишься, в основном с дебилами. Шесть месяцев примерно я отмотал, когда Бориса к нам сунули. Морда живо порядок навел. Он был в авторитете, его боялись. Ко мне мужик недели две присматривался, потом спросил:

– Ты Москвин?

Я кивнул, он осведомился:

– Чего тут оказался? Ты совершеннолетний? По виду так младенец.

Я ему объяснил, что меня обвиняют в убийстве девушки, которое произошло после того, как она ушла с празднования моего дня рождения. Мне исполнилось восемнадцать. Если бы беда случилась на сутки раньше, не сидеть бы мне в этой камере.

– Повезло тебе, – улыбнулся Борис.

– Да уж, – уныло сказал я, – оказался со взрослыми, не с ребятами моего возраста.

– Дурак, – отрезал Мокроусов, – страшнее малолеток никого нет. У взрослых страх присутствует, если не боятся ментов, то опасаются авторитетов. А подростки отмороженные. Тебя бы там мигом на нож поставили.

Морда стал меня опекать. Мы с ним много разговаривали. Борис знал, что скоро умрет, у него уже было несколько инсультов. Я ему правду рассказал, как вам. Он поморщился.

– Да, пацан, никому ты реально не нужен. Подставили тебя, Андрюха. Польза вреда, однако.

Я не понял его. Мокроусов объяснил:

– В каждом вреде, который тебе причинили, непременно есть польза. Тебя обвинили в убийстве? Какая в этом польза? Конечно, можно и в СИЗО человеку небо в алмазах устроить. Но это непросто сделать, стоит дорого. Не дрейфь. Заимодавец тебя теперь не тронет. А опытный адвокат отмажет.

– Моему все по фигу, – вздохнул я.

Через пару дней после разговора Борису стало плохо, его унесли в местный медпункт, где он и умер. Спустя неделю меня отвели на беседу с адвокатом, но я увидел другого человека. Он протянул мне листы.

– Ознакомьтесь, вам сменили защитника. Там информация обо мне.

Я начал читать, и в середине абзаца, где сообщалось об образовании адвоката, вдруг пошел текст: «Меня для вас нанял господин Мокроусов. Не волнуйтесь, услуги оплачены полностью, не нервничайте. Вытащу вас». И он сдержал обещание.

Я посмотрела на Сенина.

– Судя по тому, что вы сидите в инвалидном кресле, тот, кому вы не вернули долг, решил отомстить!

– Он не виноват в моей травме, – ответил Сенин, – но я из-за него в каталку сел.

– Загадочное и непонятное объяснение, – удивилась я.

– Убили его, – пояснил Константин, – снайпер в голову угодил, когда барыга из машины выходил. Нет человека, нет долга. Он в одиночку работал. Сам деньги давал, сам бандитов нанимал, чтобы долги выбивать. Я сидел на работе, в кабинете телевизор включил перед совещанием. Хотел кофе глотнуть, новости посмотреть. А тут вон что! Я совещание отменил, коньяку нахлестался, но все равно был трезвым. Сел в машину, помчался в дом, где жил, а по дороге меня коньяковский и достал. Я поднимусь. Уже могу стоять, делать пару шагов. Оборудовал в доме зал, каждый день приходят тренер, массажист. Я упертый! Я начну ходить.

– А почему в документах указано, что вы сами приехали в клинику после того, как в бутике на пол упали? – полюбопытствовала я.

– Ничего не помню, – отрезал Сенин, – что кому сказал. Как добрался до докторов. Шок!

Дегтярев хмыкнул.

– Небось не один ехали, может, не вы за рулем были, но разбираться в этом нам не интересно. Я думаю, что в магазине для очень богатых людей, коих у нас отнюдь не тысячи, не сотни, а десятки, мокрых полов не бывает.

Константин ничего не сказал, а верная домработница прошептала:

– Я сначала поверила рассказу Кости про поездку Инги на автобусе. Хозяйка могла это учудить. Подумала: вечером они лаялись, утром продолжали, Инга взбесилась, схватила Лизу и помчалась на автобус. А спустя несколько дней пошла вещи покойных разбирать и поразилась. Много чего не было из одежды, обуви, отсутствовало несколько больших чемоданов. Тут же вспомнила, что хозяйка велела все перестирать, погладить… Она в заповедник с кучей шмоток собралась? Затем другая мысль возникла: у нее есть новый внедорожник, какой смысл на автобусе пилить? Инга простой народ быдлом называла, если мастера какого в дом приглашали, всегда потом злилась:

– Открой окна, воняет мужиком.

И она решила в маршрутке трястись? Это на нее не похоже. И Лиза в последние недели была странная, тихая, вежливая. Что-то случилось, чего я не знаю. Думала, думала, пошла к Косте и спросила прямо в лоб:

– Вы их убили? Жену и дочь?

Он вздрогнул, помолчал, потом рассказал, что полка упала… Ну, вы эту историю знаете. Костя попросил: «Аля, никому не рассказывай. Я из этого дома уеду, ты со мной. Будем жить в другом месте. Подумай, ты не первой молодости, ничего, кроме хозяйства, вести не умеешь. Захочешь наняться в богатый дом, не возьмут. Времена, когда баб из ближайшего села жители поселка нанимали, закончились. Теперь всем нужны горничные, которые с современной техникой знакомы, готовят изысканно. Какая у тебя перспектива? Будешь таскаться по убогим квартирам, за две копейки полы мыть, стирать, гладить. Оставайся у меня». Ну и я согласилась. Помнится, спросила только:

– Константин Петрович, вы сказали, что полка упала, а она на месте висит?

Он ответил:

– Так я ее назад приделал.

Алевтина обвела всех взглядом.

– Считайте меня кем хотите. Дурой! Но я ему поверила. Ну а потом, когда Костя в коляску сел… Тут уж не бросишь его. Сейчас понять не могу: ну как я не засомневалась в его рассказе? Хозяин, конечно, человек сильный. Да разве одному такую полку повесить? И плед на диване чистый, и в комнате беспорядка нет. Идиотка я. Но сейчас другое меня смущает.

Невзорова посмотрела на Сенина.

– Если тот, кто ссудил вас деньгами, погиб, почему вы не вернете домой Ингу Львовну и Лизу? Теперь я знаю, куда вы все выходные и праздники ездите, к жене и дочери!

– Нет! – отрезал Сенин. – Летаю на курорт, там лечат мои ноги!

– Алевтина Васильевна, – произнес Сеня, – если Константин Петрович «воскресит» свою семью, то непременно найдутся люди, которые удивятся, как они выжили в пожаре? Где жили? Почему исчезли? Можно поменять место жительства, улететь за границу к жене, дочери. Но исключить возможность того, что их кто-то узнает, нельзя. Лиза, конечно, выросла, из девочки превратилась в молодую женщину. Инга…

– Она умерла, – мрачно сказал Константин, – от инфаркта. Елизавета замужем. Более ничего не скажу.

Дегтярев перевел беседу в другое русло.

– Андрей Владимирович, значит, Варю убили не вы?

– Уже говорил: не помню, – заорал наш клиент, – я напился! Очнулся весь в крови! Не знаю! Но я не мог Варю жизни лишить! Я ее любил! Любил!

Сеня взял мобильный.

– Входите, пожалуйста.

Через некоторое время в помещение вошли две женщины.

– Садитесь, – предложил Дегтярев. – Андрей Владимирович, вы узнаете гостей?

Он молчал.

– Москвин, – воскликнула та, что потолще, – я так изменилась?

– Уж точно не помолодела, – схамил Андрей, – раздалась в боках. По голосу только и опознал. Светка Попова. Кто с тобой, понятия не имею.

– Ну, ты всегда был с ней любезен, – скривилась вторая гостья, – я Оля Глебова.

– Офигеть, – хмыкнул наш клиент. – Почему ты так плохо выглядишь?

– Можете рассказать, где вы познакомились? – продолжал Дегтярев.

– В первом классе, – улыбнулась Светлана, – нас посадили за одну парту. Мне Андрюшка сразу понравился. А он меня возненавидел, сказал: «Не лезь локтем на мою половину». Я к нему всегда хорошо относилась, а Москвин меня толкал, за косу дергал. Каждый день от него гадостей ждала. То стул мне клеем намажет, то в ранец чернил нальет. Я из-за него постоянно плакала.

– Мы с ним дружить хотели, но не получалось, – добавила Ольга. – В восьмом классе Светка в Андрюху влюбилась, прямо нечеловеческое чувство к ней пришло. Страсть безумная! Все делала, чтобы Москвин на нее внимание обратил. Один раз он сказал, что мечтает попасть на концерт какого-то певца. Уже не помню кого. Светка тогда копила деньги на велик. Так она все из коробки вытряхнула, заполучила два билета, подошла к Андрею, спрашивает:

– Пойдешь на выступление?

И оба билета в руке держит. Москвин из ее пальцев их выдернул.

– Супер. Только деньги через неделю отдам.

Светка, дурочка, заулыбалась.

– Не надо. Я тебя приглашаю.

У парня лицо вытянулось.

– Мы что, вместе пойдем?

Светлана обиделась.

– Почему нет?

И тут он ей правду в глаза выдал:

– Ты толстая, потная, некрасивая. Давай лучше я куплю у тебя билеты.

Попова заплакала и убежала. После того разговора она есть перестала, исхудала так, что классная руководительница ее родителям звонить стала. Красиво он поступил, да?

– Ну и память у тебя, – рассмеялся Андрей, – я вот ничего не помню. Если и правда так себя вел, то извини. Но сделай скидку на возраст. Я был подросток, дурак. Ни ума, ни воспитания. А ты не всю правду рассказала.

– Да ну? – возмутилась Ольга. – И о чем я умолчала?