24
Мне надо было срочно поговорить с Доггером, но его нигде не было. Я тщетно обыскала весь дом с первого этажа до последнего, от чердака до погребов, от наружных пристроек до изгородей, окаймлявших Висто.
Я подвергла расспросам Даффи, миссис Мюллет и даже Ундину, но они ничем не помогли. Последний раз Доггера видели в оранжерее, где я его оставила.
«Роллс-ройс» стоял в каретном сарае – свидетельство того, что Доггер не уехал по хозяйственным делам, и вряд ли он бы уехал в Лондон без предупреждения.
Не похоже на Доггера исчезать.
В отчаянии я зашла в телефонную кабину, этот тесный, душный отсек под лестницей в вестибюле.
Включив слабый свет, я села и попыталась собраться с мыслями, но, как ни пыталась, не могла объяснить его отсутствие.
Кому звонить? Викарию? Доктору Дарби? В полицию?
Не хочу без нужды поднимать тревогу, но с человеком вроде Доггера, неоднократно переживавшего в прошлом ужасные приступы, нельзя быть слишком предусмотрительным.
Должна признаться, меня уже подташнивало от беспокойства.
Что, если у него случился эпизод на открытом воздухе? Что, если он лежит без сознания или, что хуже, в сознании, но не в состоянии пошевелиться где-то под изгородью? Или в реке?
При мысли об этом у меня свело живот.
Не знаю, кому звонить, но надо с кем-то поговорить, что-то попытаться сделать, пусть тщетно.
Я сняла трубку телефона.
– Алло, мисс Рансимен? Говорит Флавия де Люс.
Искаженный телефонными проводами ее голос механически проскрежетал в слуховой аппарат:
– С кем вас соединить?
Надо тщательно выбирать слова. Сестры Рансимен, Флора и Нетти, операторы телефонной станции в Бишоп-Лейси, не отличались умением держать язык за зубами. Легкий намек на подслушанную сплетню мог бы с тем же успехом быть напечатанным на первой странице «Всемирных новостей».
– С кем вас соединить? – нетерпеливо повторила Флора.
В этот самый момент сдержанный, но решительный кашель нарушил тишину кабинки – слишком близко, чтобы считать это совпадением.
– Извините, мисс Рансимен, – сказала я. – Просто проверяла, работает ли связь. В последнее время у нас были кое-какие трудности, и…
– Связь явно работает, иначе я бы с тобой не говорила, верно? – отрезала она, явно не в лучшем настроении.
И зловещий клац обозначил, что она повесила трубку.
Я положила на место телефон и открыла дверь кабинки. Доггер сидел в крошечной кладовке напротив с газетой в руке.
Господи, благослови этого человека! Он услышал, что я собираюсь звонить, и дал мне понять, что я не одна. Вот зачем он предупредительно кашлял.
– Ах вот ты где, Доггер, – сказала я. – Представляешь, я только что думала о тебе.
Я демонстрировала чрезвычайную сдержанность, хотя в голове у меня творилось незнамо что.
В кладовке под лестницей хранились старые журналы и газеты, датированные временами Адама и Евы, если не раньше.
– Вам может показаться это интересным, мисс Флавия, – сказал Доггер, протягивая мне газету и тыкая пальцем, где смотреть.
Это был выпуск «Хроник Хинли» двухнедельной давности.
Полиция разыскивает мошенников
Полицейский участок Хинли расследует недавний случай надувательства, в котором местным жителям были обещаны так называемые чудесные исцеления в обмен на существенные суммы денег. Паразитируя в основном на больных и пожилых людях, шайка мошенников, предположительно базирующаяся в Лондоне, уговаривала уязвимых пенсионеров отдать все свои сбережения в обмен на обещание поправить здоровье или значительно улучшить физические и умственные способности. «Они обещали, что я снова смогу лазать по деревьям, – заявил Томас Остин, – как в юности». Мистер Остин семидесяти восьми лет из Хинли-на-Кройландс в последние пятнадцать лет передвигается в инвалидной коляске. «Очень тяжело, – сказал он нашему репортеру, – думать, что они забрали все, что я накопил за жизнь, в обмен на стакан воды из-под крана». Полиция просит поделиться информацией всех, у кого есть сведения, которые могут привести к поимке этих бессердечных преступников.
– Вода из-под крана, – повторила я. – Вот о чем ты думаешь, Доггер?
– Я действительно думаю о воде из-под крана, мисс Флавия. А также я думаю о «Бальзамическом электуарии доктора Брокена».
– Я тоже! – воскликнула я, не удержавшись и прыгая с ноги на ногу.
А также я думала о химической лаборатории в садовом сарае мисс Трулав.
Хотя я очень старалась, мое волнение не давало мне внятно изложить ход моих мыслей Доггеру.
– Ты думаешь, я смогу придумать правдоподобное объяснение, зачем мы вдвоем пришли в «Старую кузницу»?
– Уверен, вы справитесь, – ответил Доггер.
Меньше чем через час мы вежливо постучали в дверь мисс Трулав, и она сразу же открыла, как будто ожидала нас.
– О, мисс Трулав! – с чувством сказала я. – Какое счастье, что я застала вас дома.
Мне показалось или она слегка поморщилась на слове «застала»?
Поскольку у меня в Бишоп-Лейси была репутация болтушки, в машине мы договорились, что весь разговор я возьму на себя. Доггер не так хорош в россказнях, как я. По крайней мере я на это надеюсь.
Я неловким движением вытащила из кармана пару жутких круглых очков в черной оправе, изготовленных Национальной службой здравоохранения Великобритании и используемых мной только для вящего эффекта.
Нацепила эту отвратительную штуку на нос и уставилась на мисс Трулав, которая пока что не произнесла ни слова. Я знаю, что в этих очках мои глаза похожи на огромные жареные яйца отталкивающего вида и цвета.
– Ну? – сказала она, находясь одной ногой в дверях.
– Мне очень ужасно неловко вас беспокоить, – продолжила я, ведь, когда извиняешься, невозможно переборщить с наречиями, – но я должна сделать признание. Можно войти?
Какое человеческое создание откажется услышать признание? Давайте, попробуйте назвать хотя бы одного – готова поспорить, что не сможете.
Мисс Трулав внимательно посмотрела сначала на меня, потом на Доггера и обратно.
Не то чтобы мы были абсолютными незнакомцами. Она много лет знала нас обоих.
Дверь неохотно открылась шире, и она впустила нас в прихожую, но не дальше.
– Ну? – повторила она.
– Ну… – начала я.
Хотя я уже придумала изощренную ложь, в этом деле важно играть на слух, меняя и подстраивая историю под реакцию человека, которому ты лжешь.
– Мне стыдно признаться, – продолжила я (это называется нарративный крючок, как однажды объяснила мне Даффи). – Стыдно признаться, что, когда я была здесь несколько дней назад, я потеряла очень ценное украшение моей матери.
Конечно, мисс Трулав была лично знакома с Харриет почти с детства. Если получится, мой крючок зацепит ее глубоко.
– Очень жаль, Флавия, – сказала она. – Боюсь, ты потеряла его в другом месте. Если бы я нашла его, я бы сразу тебе позвонила.
– Оно очень маленькое, – начала импровизировать я. – Бриллиант огромной исторической важности.
Мисс Трулав смотрела на меня скептически.
– Я привыкла носить его с собой как талисман, – продолжала давить я. – Считается, что этот бриллиант приносит удачу своим владельцам. Хотя…
Я резко умолкла. Мисс Трулав отлично знала участь Харриет. Не надо говорить лишнего.
– Я помню, что вытащила из кармана носовой платок у вас на кухне. Мне так стыдно за свое нытье. Вы проявили такую доброту и понимание.
Осторожно, Флавия!
– Думаю, он выпал и закатился под кухонный стол. Он такой маленький, что никто из нас ничего не заметил. О, пожалуйста, мисс Трулав. Я привела с собой Доггера, чтобы он поискал. Его зрение намного лучше моего. Уверена, камень здесь.
Я шумно вздохнула и закусила губу.
– Ладно, – наконец сказала она. – Но ты должна будешь сделать это быстро. Через несколько минут у меня собрание алтарной гильдии. Я не пропустила ни одно за последние сорок лет и не собираюсь начинать сейчас.
Она махнула нам в сторону кухни. Я упала на колени и начала ползать по всем углам и по плиточному полу, как обезумевшая горничная, куда-то задевавшая швабру.
– У вас такие красивые цветы, мисс Трулав, – заметил Доггер, восхищенно рассматривая вазу на подоконнике. – В очень хорошем состоянии.
Мисс Трулав покраснела.
– Да, – сказала она. – Я уделяю им много времени.
– Ранние нарциссы просто прекрасны, – продолжил Доггер, как будто не слыша ее слова. – Гвоздики, бледно-желтые нарциссы и львиный зев – они редко встречаются в этих широтах в такое время года.
Я сразу поняла, куда он клонит. Эти самые цветы Барри Спирлинг заказал на островах Силли для свадьбы Фели.
– Очень жаль выбрасывать их сразу после церемонии, – сказала мисс Трулав. – На алтаре мы можем использовать только некоторые цветы. А остальные брошены умирать. Как мы…
Она умолкла, и ее последние слова повисли в воздухе. Как будто она разучилась говорить, как будто ее душа внезапно превратилась в камень.
Поднявшись с четверенек, я случайно поймала ее взгляд. Это были глаза коровы, которую ведут под нож мясника.
– Прошу прощения, – произнесла она, – но мне действительно пора. Как я уже сказала, твой бриллиант не здесь, Флавия. Поищи в другом месте.
Она пошла в прихожую, ожидая, что мы последуем за ней.
Доггер неподвижно стоял посередине кухни. Он сунул указательный палец под воротник рубашки и провел им вокруг шеи так, будто перерезал себе горло, а потом упал на стул, и его голова с громким стуком ударилась о кухонный стол.
– Быстро, – сказала я. – Стакан воды! Торопитесь! У него эпизод!
– Нет! – закричал Доггер. – Нет! Убирайтесь!
Его призраки вернулись.
Я подбежала к нему и погладила руки, которые сначала извивались на столе, словно пара сражающихся змей, а потом соскользнули на колени.
– Воды, – повторила я. – Быстрее! Бога ради!
Мисс Трулав подошла к раковине и налила стакан воды.
Внезапные приступы паники у Доггера не были секретом в Бишоп-Лейси. Одолевавшие его демоны войны заслужили ему в деревне глубокое уважение, а не насмешку, и он не был объектом досужих сплетен.
– Выпей, – попросила я, поднеся стакан к губам Доггера, но было слишком поздно: язык вывалился из уголка его рта, зубы жутко скрипели.
– Я позвоню доктору Дарби, – предложила мисс Трулав, потянувшись к телефону.
– Нет! – порывисто возразила я. Я лучше всех знаю, как справляться с эпизодами Доггера. Ему нужен покой, ласковый голос, убеждения, ощущение нормальности.
Я устроила поудобнее его голову на столе, и он положил щеку на руки.
Поскольку он может свободно дышать, он постепенно выйдет из этого состояния.
Я села рядом с ним и зашептала на ухо:
– Все хорошо, Доггер. Ты в безопасности. Они ушли. Я их прогнала.
У меня колотилось сердце. Что ж, подумала я, разве сердца не для этого созданы?
Мисс Трулав доставала банку из буфета. Сквозь прозрачное стекло я увидела бобы, похожие на кофейные.
– Спасибо, нет, – прошептала я, качая головой. – Ему нельзя давать стимулирующие средства.
Но она меня не слушала. Открыла банку, достала горсть бобов и начала заталкивать их ладонью себе в рот.
Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что происходит.
– Нет! – завопила я, вскочив на ноги. Бросилась через всю кухню и выхватила банку у нее из рук. Но слишком поздно: ее челюсти перетирали бобы и в ее глазах читался триумф.
Она ничего не говорила и просто стояла у раковины, пережевывая и глотая с таким видом, будто победила в какой-то великой битве.
Сейчас я понимаю, что в ее глазах блестело безумие. Она одновременно сдалась и победила – все в одном величественном жесте.
Я попыталась заставить ее выплюнуть бобы, схватила ее за талию, сжала руки и резко надавила. Она икнула, пытаясь оттолкнуть меня, и это было все равно что держать дикую кошку. Физически я некрупная, и мисс Трулав тоже. Но ее сила подпитывалась яростью обезумевшей женщины. Я не рискнула сунуть ей пальцы в рот.
Все это, если не считать шороха одежды, происходило в неестественном молчании. Борьба не на жизнь, а на смерть в немом кино.
Она упала на пол, подтянула дергающиеся ноги к груди и продолжала сглатывать.
Интересно, калабарские бобы уже подействовали? Что, если из-за хрупкого телосложения мисс Трулав их яд скажется быстрее?
Мне стыдно признаться, но секунду я стояла и просто смотрела, пытаясь заставить свой рациональный мозг заработать.
Внезапно меня схватили за локоть и спокойный голос произнес на ухо:
– Атропин.
Я резко повернулась.
– Атропин поможет. Интересно, он тут имеется?
Боюсь, я открыла рот от удивления.
– В садовом сарае есть паслен и дурман, – ответила я.
– Не могли бы вы оказать любезность и принести ягоды, – сказал Доггер. – Воспользуйтесь садовыми перчатками около раковины. – И он добавил: – Извините, если я вас испугал. Не было другого выхода.
Чуть не всхлипывая от радости, я сорвала ключ с крючка и, на ходу натягивая перчатки, вылетела из задней двери, словно стрела из лука.
В сарае я посрывала все красные ягоды с четырех кустов и рванула обратно в кухню, неся их на вытянутых ладонях, словно трофеи.
Доггер взял маленькие ядовитые шарики и без единого слова в самой что ни на есть профессиональной манере открыл рот мисс Трулав и затолкал ягоды внутрь. Это искусство он явно освоил в туманном прошлом. Сильными руками сдавил ее челюсти, из которых текла слюна. Я практически чувствовала на своих зубах, как перетираются ягоды.
– Осторожно, чтобы она тебя не укусила, – предупредила я.
– Тонкость заключается в том, – сказал он, повернув голову и глянув на меня с таким видом, словно я его любимая учительница, а он мой прилежный ученик, – чтобы добавить ровно или почти ровно три с половиной части атропина на количество проглоченного физостигмина. Иначе антидот превратится в яд. – И с улыбкой добавил: – Как вам известно.
Я действительно это знала, как и всякий увлеченный адепт искусства отравителя. Соотношение физостигмина и атропина – это лезвие бритвы: либо оно окажется правильным, либо…
Что ж, нет никакого либо. Смерть есть смерть.
Физостигмин действует на нервную систему так, как нервно-паралитический газ, отключая дыхательные мышцы. Для женщины с телосложением мисс Трулав хватит трех бобов.
Доггер разумно предпочел ягоды паслена, потому что в них алкалоид содержится в более доступной форме, чем в дурмане, откуда пришлось бы получать его путем настаивания или дистилляции.
Времени для этого не было. Ягоды или ничего.
– Если вы будете так любезны поставить чайник, – попросил Доггер, – и поищете грелку, я пока продолжу растирать ее конечности.
Однажды инспектор Хьюитт привел меня в ярость приказанием поставить чайник, но в случае с Доггером я не возражаю. Спасение жизни – это не рабский труд, как бы оно ни выглядело со стороны.
Я нашла резиновую грелку в ящике под раковиной, и вы бы не успели произнести «ацетилсалициловая кислота», как я наполнила ее кипятком.
Сейчас Доггер использовал технику искусственного дыхания, сгибая и разгибая руки мисс Трулав, чтобы восстановить работу ее легких.
Судорожно вдохнув, она повернулась на бок, и ее, на удивление, обильно вырвало темной жидкостью.
– Отлично, – заметил Доггер, продолжая свою работу. – Хорошо бы позвонить доктору Дарби. Мисс Трулав потребуется присмотр в больнице.
Когда я потянулась к телефону, Доггер добавил:
– Возможно, вы захотите также позвонить вашему другу инспектору. Нам следует ожидать благодарность и ярость в равных долях.
