23

Как я и надеялась, я нашла Доггера в оранжерее.

– Доброе утро, – поздоровалась я. – Ухаживаешь за помидорами?

– Сентябрь – месяц грибов, – ответил Доггер. – По-латыни fungi. Нужно бдить.

Он собирал выросшие растения и остатки сезонного урожая, отбрасывая отходы в корзину, чтобы потом сжечь в огороде.

– Как продвигается ваш список? – поинтересовался он. – Надеюсь, неплохо?

– Мой список?

– Тех, кто посетил свадьбу мисс Офелии.

Тысяча чертей! Я совершенно о нем забыла. Я сунула листы, которые дала мне мисс Трулав, в карман, а дома перепрятала под матрас. Не очень изобретательно, но у меня было столько забот: пропавшая Ундина, найденная крыса, химические опыты – постоянно что-то отвлекало.

– Извини, Доггер, – сказала я. Не буду оправдываться. – Пойду принесу его.

– Не стоит извиняться, мисс Флавия. Я забыл больше вещей, чем вы когда-либо узнаете.

И это правда. То, что Доггер забыл, заставит любого человека вопить от ужаса. Нечувствительно с моей стороны беспокоиться из-за какого-то дурацкого списка.

Через несколько минут я вернулась со стопкой бумаг. Разложила их на скамье, и мы склонились над ними.

– Это план посадки, – сказала я.

– Все верно, насколько я помню, – добавил Доггер. – Думаю, мы можем вычеркнуть викария и его жену.

Я рассмеялась, и мне стало так приятно, что я рассмеялась снова.

– Не могу представить, как один из Ричардсонов засовывает отрубленный палец в свадебный торт, – сказала я. – Даже в качестве шутки.

– Жениха и невесту тоже, – продолжил Доггер. – Думаю, мы можем вычеркнуть их имена из списка подозреваемых. Как мы уже согласились, палец должны были засунуть в торт во время приема.

И он задумчиво добавил: «Или…»

– Или? – переспросила я. Я вспомнила его слова, что идея может быть самой вероятной возможностью.

– Или, – продолжил Доггер, – его поместили туда, когда все были в церкви.

– Конечно же! – воскликнула я. – Его не охраняли, пока мы были в Святом Танкреде?

– Верно, – ответил Доггер. – Хотя я попросил леди из алтарной гильдии присматривать за тортом в наше отсутствие.

– Но зачем? – спросила я. – Ты ожидал… инцидент?

– Вы припоминаете, что выдвигалась теория, – Доггер очень аккуратно подбирал слова, – что на кондитерское изделие может быть совершено нападение со стороны кое-каких… э-э-э… юных нарушителей?

Во множественном числе слово «нарушители» звучало зловеще.

– Мной? – переспросила я. – Я в шоке, что кому-то это могло прийти в голову.

И тут меня осенило: «О! Конечно. Ты имеешь в виду Ундину, верно?»

– Это не более чем теория, мисс Флавия.

Он шутит? Иногда я сомневаюсь.

Но сейчас в моем мозгу что-то зашевелилось, словно древесный червь, которому надоело грызть ствол и который пристрастился к нервным клеткам.

Как там говорила миссис Мюллет? Я приложила палец к виску и попыталась мысленно воспроизвести ее голос.

«Одни принесли стулья из приходского зала, другие – цветы, третьи пришли чинить телефон, кто-то шесть раз приносил телеграммы. Были еще молочник, мясник, пекарь…»

«И изготовитель свечей», – пошутила я.

– Благослови вас Господь, миссис Мюллет, – сказала я вслух.

Почему я ее не слушала? Разве подозреваемым не оказывается всегда самый маловероятный персонаж?

– Постой, – сказала я Доггеру. – Мисс Персмейкер и мисс Стоунбрук были на свадьбе или на приеме? Я тогда не была с ними знакома и не узнала их. Ну, может, обратила бы внимание на мисс Стоунбрук, но явно не на мисс Персмейкер.

– Нет, – ответил Доггер. – Я тоже об этом подумал.

– Артур У. Доггер повергает партнера в прах. – Я рассмеялась.

Хотя временами мне было неловко использовать имя Доггера и его «отчество», как он однажды поименовал его, я подумала, что наше партнерство позволит одноразовое нарушение протокола.

– Артур У. Доггер был повержен в прах далеко не один раз, – отозвался он.

Говоря о себе в третьем лице, Доггер как-то ухитрился дистанцироваться от моего возможного оскорбления. Я составила ошибочное мнение? Вред уже причинен? Я нарушила невидимый барьер, который уже не восстановить?

– Извини, Доггер, – выпалила я. – Это было необдуманно с моей стороны. Больше так не буду.

– В таком случае вы никогда не сможете произносить вслух название предприятия, которое мы так недавно организовали, – ответил он, бросая несколько сухих помидорных веточек в корзину.

Я продемонстрировала отсутствие сообразительности тем, что у меня отвисла челюсть.

– «Артур У. Доггер и партнеры, – добавил он. – Осторожные расследования». Звучит мило, не так ли?

Как мне захотелось его обнять! Как мне захотелось излить на него свою привязанность!

Но я уже знаю, есть времена, когда ни в коем случае нельзя поддаваться порыву. Полагаю, это и есть то, что подразумевается под самой идеей «быть британцем»: контролировать себя ради всеобщего блага, заменять крепкие объятия словами поддержки.

– Пип-пип, – сказала я Доггеру, одобрительно поднимая большие пальцы и начиная недолюбливать себя с новым, откровенно пугающим чувством.

Мои мысли разлетелись, словно шарики по полу, и я отчаянно пыталась их собрать.

Список, Флавия. Думай о списке.

На самом деле списков было два: один, который дала мне мисс Трулав, и второй, который может быть у Синтии Ричардсон, но которым она не поделилась. Может, она сделала это специально?

Нужно вернуться в дом приходского священника, и как можно быстрее.

Когда я нашла Синтию, она сидела на могиле на церковном кладбище.

– Наслаждаетесь осенней погодой? – радостно полюбопытствовала я.

– О! Флавия! Ты напугала меня до чертиков!

– Извините! Мне следовало окликнуть вас издалека. «Глэдис» научился скользить бесшумно, как сова.

– Я просто сидела и размышляла, – объяснила Синтия. – Тут стало ужасно спокойно с тех пор, как уехали студенты-теологи. Этот дом никогда не будет прежним без них.

– Вам одиноко? Трудно поверить. По сравнению с вами даже пчела выглядит лентяйкой.

– Мне нужно сделать так много всего, – сказала Синтия. – Например, список, который ты у меня попросила. У меня просто не было возможности…

– Все в порядке, – перебила я. – Мисс Трулав уже дала мне почти все, что я хотела.

Разговор будет непростым. Я не могу рассказать Синтии о пальце в свадебном торте. Если не считать Фели и Дитера, не уверена, кто еще знает. Мы очень быстро выпроводили Фели в свадебное путешествие, а доктор Дарби наверняка хранит профессиональное молчание.

Последнее, чего мне хочется в этом мире, так это то, чтобы Колли Колльер узнал, что тело его матери осквернили. Хотя расчленение трупа – это запутанное преступление само по себе, надеюсь, мне никогда не придется докладывать об этом случае.

С Синтией надо быть настороже.

– Насколько я поняла, вы поговорили с Колли Колльером? – предположила я.

Синтия закусила губу и кивнула.

– Он такой милый мальчик, – сказала она. – Дэнвин ужасно расстроился. Он возлагал такие надежды на Колли. На самом деле мы оба возлагали.

– С ним все будет хорошо, – заверила ее я. – Он будет в раю гонять мячи по эссекским болотам своими битами для крикета.

– Надеюсь, – вздохнула Синтия. – Может, ему и правда лучше так…

– Чем закончить свои дни викарием в забытой богом деревушке, – договорила я. – Простите, Синтия, я не хотела…

Слишком поздно. Она зарыдала. Я достала белый носовой платок (первый раз за последнее время у меня оказался чистый экземпляр в кармане).

Синтия долго и громко сморкалась.

– Все так сложно, – тихо сказала она. – Адски сложно.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросила я.

– Нет, милочка. Но спасибо, что предложила.

– Дело в алтарной гильдии?

Синтия плохо умела скрывать свои чувства. Секунду она выглядела так, словно ее ударили топором между глаз, а потом она медленно кивнула.

И снова зарыдала.

Я села рядом с ней на истертый могильный камень и обняла ее за плечи.

– Все так сложно, – повторила она. – Адски сложно.

– Дело в деньгах, не так ли? – спросила я.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Все большие проблемы, если докопаться до сути, касаются денег. Не важно, насколько запутанными они кажутся на поверхности, на дне всегда банкноты.

Эту мудрость внушила мне миссис Мюллет, когда я позаимствовала фунт из копилки Фели и потеряла его, пока носилась по Висто.

Синтия схватила меня за руку, переплела свои пальцы с моими, и тут из нее полилось.

– Дело и правда в деньгах, – созналась она. – И в алтарной гильдии. Не знаю, как ты догадалась, Флавия.

– Кто-то подворовывает из казны, – сказала я. – Должно быть, дело в этом. Кто-то шалит с деньгами.

Я подумала, что некоторая легкомысленность подбодрит Синтию и развяжет ей язык. Трудно хранить тайну, когда смеешься.

– Нет. – Она покачала головой. – Никто не подворовывает из казны. Ничего не пропало. Было бы проще, если так.

Я сжала ее пальцы и терпеливо ждала.

– На самом деле, – продолжила она, – все наоборот. Кто-то добавляет деньги в казну, и существенные.

– В этом нет никакого смысла, – заметила я.

– Никакого, – согласилась она. – В этом вся проблема. Денвин не спит неделями. Он сидел над бухгалтерскими книгами вместе с церковными старостами, пока у него кровь из глаз не потекла. На следующей неделе появятся проверяющие из епархии. Они приезжают из Лондона, и Денвин опасается, что он… что его…

– Что они подумают, будто он подделал записи! – договорила она.

Синтия тихо застонала.

– Насколько это серьезно? – спросила я. – Наверняка не так, как вы думаете?

– Одиннадцать месяцев назад, – сказала Синтия, – у нас был дефицит в двадцать семь фунтов шесть шиллингов и шесть пенсов. Две недели назад у нас оказался избыток в двадцать семь тысяч фунтов девять шиллингов и шесть пенсов.

– По крайней мере шесть пенсов можно не считать. – Это была старая шутка, и по лицу Синтии я поняла, что лучше бы оставила ее при себе.

Я предположила:

– Может, кто-то не там поставил запятую?

– Мы подумали об этом, – сказала Синтия. – Но средства находятся в банке. Нельзя наколдовать деньги из ничего.

– А что говорит мисс Трулав? В конце концов, она президент алтарной гильдии.

– Да, – подтвердила Синтия. – А еще председатель комитета по алтарной работе, председатель комитета по цветам и свечам, председатель комитета по алтарным покровам, председатель комитета по вышивке, а также секретарь-казначей. А еще она председатель комитета посещений. Болезные летят на нее, как мухи на мед.

– Господи боже мой! – воскликнула я.

– Именно, – подтвердила Синтия. – Видишь, во что мы вляпались?

– А как же мисс Томлинсон? Мисс Кроуфорд? Мисс Чармбери?

– Эти три просто ее миньоны, – с отвращением сказала Синтия. – Ее аколиты. Когда Клэри Трулав щелкает пальцами, они прыгают через кольцо. Денвин называет их акробатами Клэри. Извини, мне не следовало это говорить.

– Но как это вообще могло случиться? – спросила я.

– Даже в церкви, – горько усмехнулась Синтия, – случается предательство.

Хотя я понятия не имела, о чем она, я предпочла не спрашивать. Некоторые вещи находятся за пределами человеческого понимания.

– Двадцать семь с чем-то тысяч фунтов должны были откуда-то появиться, – заметила я. – Может, это анонимное пожертвование?

– Насколько мы смогли разобраться, нет. Такое впечатление, как будто оно раздулось в размерах по пути из чаши для пожертвований в банк.

– Вклады всегда делает мисс Трулав?

– Нет. – Синтия вздохнула. – Это часть проблемы. В качестве секретаря казначейства она передает деньги Делии Карфакс. Ты знаешь бедняжку Делию, она вдова стекольщика Фреда Карфакса. И пожертвования всегда отправляются в банк в зеленой суконной сумке, после того как церковные старосты их пересчитают.

– Могла ли Делия добавить что-то в сумку? Анонимно? Может, после смерти мужа она получила страховку?

– Невозможно, – ответила Синтия. – Делия осталась без гроша в кармане. Как я уже сказала, все адски сложно. Мы буквально ступаем по стеклу.

– Может, нужно назначить кого-то, кто будет присматривать за мисс Трулав? Имею в виду осторожно.

Должна признать, что я думала об организации «Артур У. Доггер и партнеры. Осторожные расследования».

– Мы размышляли об этом, – сказала Синтия. – Денвин и я. О, мне стыдно признаться в этом, но мы присматривали за ней.

– И? – спросила я.

– Ничего, на что можно было бы указать. Денвин видел, как она разговаривает с незнакомцем на церковном кладбище сразу после свадьбы и…

– Свадьбы Фели? – уточнила я.

Синтия мрачно кивнула.

– С мужчиной в плаще и широкополой шляпе. Он словно вышел из романа Грэма Грина, как сказал Денвин. Никто никогда не видел его раньше. Денвину показалось, что машина этого мужчины была с лондонскими номерами, но он не уверен. Мог бы не обратить внимания, сказал он, если бы мы уже не были настороже из-за Клэри. К тому же, мы так редко видим незнакомцев в Бишоп-Лейси.

– Он очень наблюдателен, – заметила я.

– Да. Он попытался приблизиться к ним, может быть, познакомиться, но мужчина сразу же исчез, когда увидел, что он подходит. Очень стремительно, подумал Денвин. Клэри утверждала, что никогда раньше не видела этого мужчину. Просто остановила его на секунду спросить, который час.

– Клэри Трулав хотела знать, который час? – переспросила я. – Клэри Трулав, которая руководит алтарной гильдией так, как будто это военный отряд? «Леди, сверим часы!»

– Да, Денвин тоже подумал, что это странно, – сказала Синтия. – Он подвез ее на прием в Букшоу, но она выглядела так, будто не очень хочет туда. Была необычно нервной. Он не мог выдавить из нее ни слова по пути. Позже она зашла извиниться. Сказала, что ее одолел какой-то противный вирус. Плохо чувствовала себя, чтобы веселиться.

– После того как у нее было время сочинить объяснение, – заметила я.

Недобрая мысль, но так устроен мой мозг.

Мне нужно время, чтобы переварить и обдумать эту информацию. По крайней мере Синтия подтвердила, что Клэри Трулав была на приеме в Букшоу.

Разумеется, я не могла сказать Синтии, что викарий, по всей видимости, стал свидетелем передачи пальца мадам Кастельнуово каким-то неизвестным лондонским гробовщиком в лапы медицинской машины доктора Брокена по производству эликсира. Должно быть, мисс Трулав не ожидала его приезда и спрятала палец в кармане, чтобы его не заметил викарий. Ее необычная нервозность объясняет такую последовательность событий. А потом на приеме она в отчаянии сунула палец в свадебный торт Фели, надеясь забрать его до того, как его разрежут.

Была ли мисс Трулав активной пособницей или жертвой грязной схемы доктора Брокена? Возможно, мы никогда не узнаем. У нас с Доггером недостаточно ресурсов, чтобы выследить и призвать к правосудию такую огромную преступную империю. Подбирать разрозненные хвосты придется полиции.

Как бы там ни было, ясно, что наш долг – исполнить правосудие в отношении мадам Кастельнуово.

Я снова подумала о Синтии и викарии.

– Возвращаясь к излишкам на счете, – сказала я. – Может быть такое, что кто-то прислал Фели и Дитеру кошелек с деньгами в качестве свадебного подарка и что кто-то перепутал эти деньги с пожертвованиями?

Мне казалось, что такая возможность имеет место быть. Леди из алтарной гильдии многое сделали для свадьбы Фели – от самой церемонии до финального прощания после приема, от свечей и венчания до конфетти.

– Звучит как шутка волшебника, – продолжила я. – Двадцать семь фунтов в зеленой суконной сумке, пересчитанные церковными старостами, чудесным образом в банке превращаются в двадцать семь тысяч! Вуаля!

Синтия медленно повернула ко мне лицо с расширенными глазами.

Хотя каждая из нас была погружена в собственными мысли, мы одновременно понимающе улыбнулись.

– Флавия де Люс, – сказала Синтия, – ты гений.

Она наклонилась, клюнула меня в щеку и со скоростью ветра между могил понеслась в дом приходского викария.