Глава 10

Триста лет в холодильнике.

До этого я не задумывался, насколько далек мой родной мир. Сколько всего случилось за это время, пока я лежал заиндевелой рыбой в криокамере.

Разумеется, я выслушивал речи Бенни и Шефа, но отнесся к ним легкомысленно – как можно угробить планету настолько, что человечество стало ощутимой угрозой? Как же «зеленые», борьба за выживание, новые безопасные технологии?

А на деле бегство Властей на орбиту – отчаянный шаг, стремление спасти хоть что-то. Чтобы у нового человечества было будущее.

— Вижу, тебя пробрало? — хмыкнул Рагнар, ударяя меня по плечу ладонью.

— Есть такое, — выдохнул я. — Знаешь, не каждый день узнаешь, что прошло три века с момента твоей смерти. Если об этом не думать, Неверком – отличное место, позволяющее отвлечься от тяжелых дум. И я увлекся – забыл, зачем я пришел в этот мир.

— И зачем же? — поднял бровь танк.

— Сделать... — сжал я кулаки, стараясь уловить поспешно ускользающую мысль. — Я должен кое-что сделать.

— Ну, раз должен – делай, — пожал он плечами. — А пока лучше скажи, что дальше делать будем? Или мне отсюда пешком до Тароса идти?

Я кивнул, подзывая остальных.

Видимо, за время нашего диалога эльф и девчонка нашли-таки общий язык. Хотя чему удивляться – они ничего не потеряли, всего лишь немного переиграли уже сложившиеся правила.

Что ж, посмотрим, что я смогу выжать из этой парочки.

— Каков план, босс? — улыбнулась Ариадна, взваливая на плечо ружье.

— Сейчас я телепортирую нас в Тарос. Отправим Малиэля на реролл и устроим быстрый забег по нескольким данжам поближе к городу.

— А что с Рагнаром? — кивнул на дворфа длинноухий.

Я оглянулся на танка, оглаживающего усы.

— С Рагнаром, к сожалению, мы временно расстанемся.

— Временно? — стрелок перевела взгляд на коренастого воина.

— Да, Ариадна, временно. Потом обязательно все мы встретимся.

Не говорить же им, что все рано или поздно умрем. Рагнар прав – бессмертия не существует. По крайней мере, на Земле и в Неверкоме. Возможно, конечно, я смогу поменять несколько тел, но и это не решает главной проблемы – уязвимости, приходящей вслед за развитием технологий.

Если меня с легкостью лишили памяти и переписали по своему желанию – что мешает наплодить безвольных рабов, занимающихся только тем, на что запрограммированы. Никакого своеволия – сказали копать, копаешь отсюда и пока завод не кончится.

Идеальный способ создать новое разумное и светлое общество – полное искоренение инакомыслия, любой разницы между человеком и человеком. Никакого собственного мнения, никаких требований к начальству, власти или соседу – все действуют согласно заложенной программе, ни на шаг не отходя от прописанного алгоритма.

Живые машины никогда не устроят бунт, не развяжут бессмысленную войну – они даже не будут знать, что могут воспротивиться.

И я – всего лишь один из первых прототипов, жалкий винтик огромной машины. Смогу ли отстоять свою самость? И, что важнее, хочу ли я ее отстаивать на самом-то деле.

За время, проведенное в Неверкоме, не сделал ничего, чтобы приблизиться к новому телу. Послушно выполняя приказы заложенного в сознание блока, я расколол пантеоны, а теперь собираю команду последователей.

Зачем? Почему я не сопротивляюсь? Почему не требую немедленно вернуть мне память?

По спине пробежали мурашки.

А что, если этой памяти никогда и не было? Что если я с самого начала – просто грамотно прописанный ИИ, наложенный поверх матрицы реального человека. И в таком случае я никакой не Макс вообще. Я P01981 – тот самый номер, каким назвала меня машина в первом воспоминании после разморозки.

— Макс? — Ариадна толкнула меня плечо, вырывая из тяжких дум. Ты с нами?

Кивнув, взял в руки гримуар. Книга раскрыла пасть, глазницы загорелись черным огнем. Группа подошла поближе, видимо, действие подобных телепортов им было знакомо.

А я наблюдал, как счетчик душ стремительно ухнул вниз, из распахнутой пасти фолианта вырывались бесчисленные черные тени. Кружась и подвывая, они окутали нашу четверку сплошным коконом, отрезая от мира. Вращаясь хороводом, духи сцеплялись, сливаясь в непроглядное черное полотно, захватывая сферой нас, проникая под землю и со свистом вылетая наружу.

— Что происходит? — завопила Ариадна, когда тень промчалась сквозь тело девчонки. — Макс, что ты творишь?

Я молчал, всматриваясь в искаженное лицо на обложке. Смотрел и видел знакомые черты, медленно застывающие в привычной гримасе смертельной агонии. Что ж, наверное, так и буду выглядеть, когда придет мое время умирать. А сейчас – пора возвращаться в Тарос.

Книга с копией моего лица повисла на цепочках, спущенных с ремня. Я воздел руки над головой, погружая пальцы в черный поток душ. С шипением души приняли подношение, высасывая кровь из стертых до костей пальцев.

Я не чувствовал боли, только прохладные прикосновения едва заметного ветра. Словно в обмен на жертву, на меня волнами накатывало ледяное спокойствие, граничащее с равнодушием. — Все мы мертвы, — шептали они. — Все произошло из праха и все возвратится в прах[1]. Нет страха, нет боли, лишь Жизнь и Смерть – змея, грызущая собственный хвост. Ибо то, что умирает – возродится. А что возродилось – умрет. И снова знание, что делать пришло само собой. Но меня не тревожило, я просто знал, что делать – и сделал. Сжав ладони в кулак, зачерпнул водоворот душ и потянул на себя. Сфера резко сжалась, обнимая нас сотнями черных рук. Пальцы покрывали моих спутников, укутывая в коконы, как новорожденных младенцев заворачивают в первую пеленку. Или мертвых – в погребальный саван. — Я повелеваю вами. Отнесите нас в Тарос, в главный храм Смерти, — ровный голос отразился от черных шевелящихся стен, дробясь тысячами отражений. — Плата получена. — Плата получена, — прошелестели голоса, тени облепили нас, скрыв за черной пеленой мир. Всего секунду, показавшуюся бесконечной, ничего не происходило. А в следующую тени отступили, снова обращаясь в бесконечный поток черных душ. Мои пальцы, до сих пор сжимающие часть сферы, расцепились. — Мы выполнили долг, некромант, отпусти нас, чтобы круг замкнулся и мы восстали из праха, который мы есть, чтобы снова обратиться в прах. Ибо все мы – мертвы от рождения и живы в смерти. — Вы свободны, — выдохнул, опуская истерзанные руки. Духи тут же брызнули в стороны, рассасываясь черными мазками по темным углам. И только сейчас я обратил внимание, что мы стоим перед алтарями Богов смерти в центральном нефе главного храма Тароса. Ариадна сразу же прошла к жертвенникам, а вот эльф и дворф наоборот отошли подальше. Хотя чего здесь можно бояться? Бросил взгляд на гримуар. Гримуар. Именное. Неуничтожимое. Питается душами убитых врагов. Уровень 5. Душ: 2019/5000. Тысяча триста душ за переход. Не так уж и дорого, учитывая, как просто все оказалось. Беспокойство отпустило, оставив после себя равнодушие. Я даже не смог удивиться перемене настроения – просто осознал факт. Если все мы умрем – не так уж и важно, о чем беспокоились при жизни. Смерть побеждает любые проблемы. Машина я, человек – не имеет значения. Я есть, я мыслю, стало быть – существую. И не важно, из чего моя оболочка – из плоти и кости, набора цифр или одного лишь духа святого – я есть, значит, живу. А раз живу – могу что-то сделать. Что-то значимое, что-то, что затронет не только меня и мое существование, но и повлияет на остальных людей. Средство воздействия не важно, если цель того стоит. Власти бежали с Земли, спасая свои шкуры и будущее человечества. Подозреваю, что до самого последнего момента космическая программа оставалась в таком же плачевном состоянии, что и триста лет назад. Неверком же стал губкой, впитывающей сознания людей, мечтой эскаписта[2] и будущим пристанищем для землян, оставленных собственными вождями. Возможно, именно им в скором времени предстоит стать мной – живой машиной, наложенной на человеческий разум программой. И есть я – первый среди людей-программ. Избранный для бета-теста человек из прошлого без прошлого. И чтобы я ни выбрал – создавшие меня будут отмечать лишь общую систему. Им глубоко плевать, какой именно дорогой пойду. Но не плевать мне. Пальцы сжались на рукояти Милосердия. Серп вырос в руке, превращаясь в косу. Уложив ее на плечо, прошел к божественным камням. — Мо-о-ор! — мой холодный голос прокатился по нефу, разрушая благочестивую тишину. Он появился возле алтаря – того, где лежало мое сердце. Бог Смерти оглядел собравшуюся толпу и, сбросив капюшон, закинул косу на правое плечо. Песочные часы опустились на алтарь. — Я слушаю тебя, некромант. Остальные застыли, будто первый раз Бога увидели. Даже Ариадна замерла, только глаза бегали из угла в угол, будто боялась, Мор тут же снесет голову острым лезвием и утащит душу в Тартар. — Укажи мне танка для моей команды. Двух послушников я нашел, как видишь. Остался последний. Бог Смерти кивнул, сверкнув глазами. — Он придет к тебе сам, я выдам задание. Благодарно кивнув, повернулся к Ариадне. — Подойди, — поманил девчонку пальцем Мор. — Ты решила, кого выбрать в Покровители? — Н-нет, — покачала головой черноволосая. — Впереди у вас обоих тяжелый путь, выбирай – кость и яд, проклятия или призыв? — коса сверкнула, наклоняясь над ружьем и шеей девушки одновременно. Тяжело сглотнув, Ариадна проводило опасное лезвие взглядом. Похоже, страх перед Богом Смерти был слишком силен. И это было странно – Анубиса она так не боялась.

— Ты боишься меня, — кивнул он, отстраняясь. — Пожалуй, я знаю, кто будет тебе по вкусу. И, подхватив часы, мой Покровитель растворился в воздухе. А на его место шагнула молодая женщина в ярко-желтом свободном хитоне. Черные волосы, заплетенные в сотни толстых косичек, свисали чуть ниже плеч, сверху укрытые золотыми нитями. За спиной струились эфирные крылья. Невысокого роста, она умудрялась смотреть на нас сверху вниз. Черные глаза, лишенные белков, оглядели присутствующих и остановились на Ариадне. Звякнув тяжелыми браслетами, свободно скользящими на запястьях, Богиня приказала девчонке приблизиться. — Я дам тебе Покровительство, стрелок. То, что лучше всего тебе подходит, — сладкий голос совершенно не вязался с образом главы пантеона Смерти. — Ты согласна? Ариадна коротко кивнула, зачем-то прижимая ружье, но Эрешкигаль не потребовалось его касаться. Легкий звон браслетов – перед стрелком загораются сотни маленьких пентаграмм, они раскалываются одна за другой, распадаясь в черную искрящуюся пыль. Ворох осколков облепил Ариадну с ног до головы, не оставляя ни единого свободного места. — Восстань, — приказал Эрешкигаль, взмахнув рукой. И тут же исчезла. Пепел обвалился разом, обнажая мертвенно-белую кожу Ариадны. Поверх костюма легли золотые узоры, выжженные до черноты на белой коже предплечий, змеями закручивались спирали. Ариадна, страж серых врат, человек, 12 уровень. Девушка опустила ружье прикладом на пол и повернулась к нам. Я улыбнулся, а вот эльф сделал шаг назад. На нас смотрели залитые непроглядной тьмой глаза. — Ну, как я вам? — улыбнулась стрелок. [1] Екклесиаст 12:7 [2] Эскапизм — стремление личности уйти от действительности в мир иллюзий, фантазий.