Глава девятая.
Жены, война и труд. 1940–1950 годы
Нам нужна ты, миссис!
Women’s Home Companion, июль 1942 года
Я горжусь тем, что моя жена трудится.
McCall’s, сентябрь 1943 года
Я не стыжусь… мой муж хочет, чтобы я внесла свой вклад.
Плакат времен II Мировой войны
Эвелин Гатри, жена офицера морского флота, вместе с мужем Хэлом поехала на Гавайи, где его расквартировали в 1941 году. Пока Хэл был в заграничных плаваниях, Эвелин трудилась в моторизованной бригаде Красного Креста в Гонолулу – вывозила на прогулки пациентов из военных госпиталей и помогала новобранцам военно-воздушных сил из Австралии и Новой Зеландии.
Супруги Гатри предчувствовали, что начнется война, и готовились к ней. В своих неопубликованных мемуарах Эвелин писала: «Пятого декабря мы с Хэлом отправились к нотариусу и подписали завещание. ‹…› Я отвезла его в Перл-Харбор, и его корабль вышел из порта шестого декабря в 12.01, как я узнала впоследствии, чтобы доставить самолеты морякам в Мидуэй».
Утром 7 декабря, когда она выходила из квартиры, ее окликнула хозяйка и сообщила, что Перл-Харбор обстреливают. Эвелин быстро переоделась в форму Красного Креста, схватила аптечку и побежала к машине. По дороге она подобрала пару морских офицеров, которые тоже спешили добраться в Перл-Харбор. Когда наконец они прибыли на место, то увидели перед собой «неописуемый ужас… ‹…› Некоторые корабли горели. В воде были люди, они пытались плыть сквозь горящие пятна бензина».
Шокированная зрелищем неожиданного нападения, миссис Гатри едва успела спастись сама. На ее глазах японский самолет спикировал над линкором «Пенсильвания» и сбросил бомбу на миноносец, пришвартованный впереди линкора. «Взорвался нос миноносца, и взрывная волна отшвырнула мой автомобиль». Когда Гатри удалось вернуть контроль над машиной, она направилась в Главный штаб моторизованных войск, взяла с собой нескольких членов Красного Креста и поехала с ними в Штаб гражданской обороны.
Здесь все оказались при деле. Грузовики всех моделей и размеров приспосабливали для нужд скорой помощи, потому что из Хикэм-филдс приходили отчаянные призывы о помощи. Нам сказали, что помощь нужна в армейском госпитале Триплер. Вчетвером на моей машине мы добрались до Триплера и сообщили, что готовы приступить к своим обязанностям. У всех, кого на носилках приносили с Хикем-Филдс, мы разрезали одежду вокруг ран, и их относили прямо в операционную. Затем мы разделились и разошлись по палатам, где помогали раненым, как могли.
‹…› Медсестры или доктора заходили их проведать, но они мало что могли сделать. Все, кто потерял ногу или руку, в тот же день умерли. Начиная с десяти часов утра, когда я приехала в госпиталь, и до вечера, когда приехали дополнительные сестры-волонтерки, я чувствовала себя абсолютно беспомощной. Я могла лишь держать умирающих за руку, подавать стакан воды или помогать санитарам вытирать пол от крови, чтобы никто не поскользнулся.
Следующие несколько дней миссис Гатри перевозила медицинское оборудование между различными флотскими и армейскими госпиталями. Еще одной ее постоянной заботой стала помощь гражданским госпиталям, куда люди после обращений по радио приходили сдавать кровь. На ней также лежала «печальная обязанность возить флотского священника, который хоронил погибших». Поскольку у жен военнослужащих супруги были в море, они вызывались подменять «гражданских жен», чтобы те могли побыть со своими семьями. Три недели миссис Гатри не знала ничего о своем муже. Затем к ней домой пришел солдат и сообщил, что ее Хэл здоров, но слишком занят, чтобы позвонить жене. «Перед самым Рождеством лайнер компании „Мэтсон“ вошел в порт, чтобы эвакуировать женщин и детей военнослужащих. Теперь его не встречал оркестр, играющий „Aloha“, и люди не спускались с венками цветов».
Спустя несколько месяцев, когда было эвакуировано большинство женщин с детьми и гражданское население, было решено, что все жены военнослужащих тоже должны быть эвакуированы, если только они не заняты на правительственной службе. Чтобы остаться, миссис Гатри устроилась цензурировать письма в почтовый офис в Гонолулу. В день она проверяла 130 писем и вычеркивала все, что могло бы дать ценную информацию врагу.
Иногда в этой работе случались и забавные моменты, как, например, этот: «Однажды мне попались два письма, которые один мужчина написал жене и, по всей видимости, любовнице. К письму любовнице он прикрепил облигацию военного займа, и я с трудом удержалась, чтобы не переложить ее в письмо, адресованное жене».
На протяжении почти ста дней она не знала, где находится ее муж. В мае его корабль пришел на Гавайи после битвы в Коралловом море, и на берег спустился сильно похудевший мужчина. Он провел в порту всего несколько дней, а затем корабль вновь вышел в море. Эвелин Гатри справляла двадцатую годовщину брака в одиночестве.
Спустя месяц он вернулся с битвы за Мидуэй еще более исхудавший. Друзья «поздравляли Хэла – но не с праздниками, а с тем, что он жив». Пока он восстанавливал силы, она продолжала работать цензором. В начале декабря, год спустя после атаки на Перл-Харбор, по телефону ей сообщили, что у ее матери случился сердечный приступ, от которого та могла уже не оправиться. «Я была единственным ребенком и единственным ее родным человеком, поэтому должна была возвратиться на Большую землю. Покинув Гавайи, я уже не могла вернуться. ‹…› Я попрощалась с Хэлом, не зная, увижу ли я его еще когда-нибудь».
К счастью, вскоре и ее мужа отправили на материк, повысив в должности и поручив ему новое задание. Оба супруга выжили в войну и прожили долгую жизнь вместе. Будучи женой военнослужащего, она и сама отслужила свое.
Одним из ключевых событий в жизни миссис Гатри стало то, что она, вероятно, была единственной женщиной, присутствовавшей в 1941 году во время судьбоносной атаки на Перл-Харбор. Как и многие жены военных, она работала волонтером в Красном Кресте и служила с отличием. Но немногие женщины ее класса шли на оплачиваемую работу, которая требовалась в военное время. Помимо нее, многие тысячи женщин из разных слоев общества повышали процент занятости среди замужних: в 1940 году их было 15 %, а в 1945 году – 24 %.
Можно утверждать, что II Мировая война всего лишь ускорила процесс поиска работы для женщин. Можно также утверждать, что II Мировая война повлекла за собой кардинальные изменения в этой области, и особенно это коснулось замужних женщин. С начала войны на работу устроились 6 500 000 женщин, из них 3 700 000 состояли в браке. Впервые за всю историю США количество замужних женщин на рабочих местах превысило число одиночек.
Одной из причин такого перевеса стало то, что в военные годы спешили расписаться до того, как мужчин призовут в армию. Число бракосочетаний увеличилось почти на миллион по сравнению с нормой довоенных лет. Одна женщина, вступившая в брак в 1942 году, вспоминала: «Мы бы, вероятно, не поженились так быстро, если бы не война». К 1944 году замужних женщин в стране стало на 2 500 000 больше, чем в 1940‐м.
Изначально Военная комиссия по труду была против того, чтобы призывать домохозяек выходить на работу, и, наоборот, подчеркивала их ответственность перед семьей. Но многие патриотические организации и журналы поощряли то, что женщины идут на оставленные мужчинами рабочие места или занимают новые рабочие позиции, образовавшиеся с приходом войны. Государственные типографии печатали плакаты на эту тему – так, например, один из них обращался к мужчине напрямую с вопросом: «Должна ли твоя жена пойти работать во время войны?» На плакате был изображен мужчина, читающий жене газету, и несколько снимков женщин за швейной машинкой или за станком. Ниже располагался и ответ на вопрос: «Каждая женщина старше 18 лет, здоровая и не имеющая детей младше 14 лет, должна быть готова отправиться на работу».
По радио крутили одноминутные ролики, в которых женщины из разных уголков страны рассказывали: «Я, такая-то, обращаюсь непосредственно к домохозяйкам такого-то города. Я тоже домохозяйка. ‹…› Прежде я никогда нигде не работала, кроме как по дому. Но мне показалось, что я могу сделать больше, чем готовить семье еду и покупать облигации военного займа. Так что я устроилась на работу и, помимо восьмичасового рабочего дня, успеваю сделать все дела по хозяйству. ‹…› Мой муж мною гордится… и я никогда не чувствовала себя счастливее. Я чувствую, что действительно приближаю конец войны».
Если во времена Великой депрессии работающая жена вызывала неодобрение общества, потому что «отнимала работу у мужчины», то теперь, в связи с сокращением числа рабочей силы, ее обхаживали и хвалили. Клепальщица Рози, домохозяйка, которая пошла работать на фабрику, стала национальной героиней. Ее отвага заключалась в том, что, подобно Молли Питчер, которая наряду со своим мужем участвовала в Войне за независимость, Рози выполняла мужскую работу. Однако, как напоминает нам исследовательница военной пропаганды Лейла Джей Рапп, подобная трансформация должна была носить лишь временный характер. Все понимали, что, как только война закончится, жена вернется к своим прежним обязанностям матери и хранительницы домашнего очага.
Занятость замужних женщин представляла собой то, что историк Уильям Чейф называл «радикальной переменой в риторике бизнеса и правительства». Предыдущие запреты на трудоустройство жен были упразднены, как и трудовая политика, которая дискриминировала при найме на работу женщин после тридцати пяти. Эти женщины старшего возраста, в большинстве своем замужние, представляли собой новую рабочую силу. Их дети ходили в школу или уже были совершеннолетними, и они были рады возможности обменять горшки и кастрюли на ведение картотеки или клепку машин. Не слишком обремененные домашними обязанностями и заботой о детях, они пополняли ряды женщин-работниц. Количество работающих женщин старше тридцати пяти за годы войны увеличилось в геометрической прогрессии.
Другой переменой стало увеличение занятости женщин с маленькими детьми. Поначалу Военная комиссия по труду считала, что основной задачей матери было оставаться дома со своим семейством, но очень скоро она переменила свои взгляды: труд каждой женщины, имела она детей или нет, был необходим для победы. Тем не менее в ответ на общественное беспокойство по поводу детского воспитания Комиссия поручила правительственным агентам «разработать, внедрить и скоординировать работу федеральной программы по дневной заботе о детях работающих матерей».
К тому времени страна уже располагала системой детских садов под эгидой Управления общественных работ США, где в 1942–1943 годах содержалось порядка 180 000 детей дошкольного и раннего школьного возраста из малообеспеченных семей. В июне 1943 года этот проект Управления был приостановлен, и в соответствии с положениями Акта Ланэма был начат новый проект по опеке над детьми, чьи матери работали в оборонной индустрии. На пике развития этой программы, финансируемой из федерального бюджета, туда входили 3000 центров, где содержалось 130 000 детей. В то же время существовали и другие программы на государственном, региональном и частном уровнях по всей стране, однако их никогда не было достаточно, чтобы позаботиться о двух миллионах несовершеннолетних, которым, согласно подсчетам Управления общественных работ США на 1943 год, нужна была та или иная форма опеки.
Причиной тому была не только государственная политика. Американки изначально отнеслись к идее коллективной заботы о детях с подозрением и предпочитали, когда это возможно, оставлять детей на попечение членов семьи, соседей и друзей. В книге «Папочка ушел на войну» Уильям Таттл перечисляет различные варианты ухода за детьми, к которым прибегали матери. Некоторые работали в ночную смену и оставляли детей под присмотром отца, отработавшего днем, бабушек, дедушек, других старших родственников, братьев и сестер – или предоставляли их самим себе. Одна девочка, выросшая в годы войны, вспоминала, что ее мать работала в ночные смены, а невестка в дневные, чтобы обе могли по очереди присматривать за ребенком. Некоторые матери работали днем, а их дети после школы были предоставлены сами себе.
Такие «независимые» дети вызывали беспокойство американского общества. «Кто позаботится обо мне, мама, если ты устроишься на завод?» – спрашивал светловолосый мальчик в 1943 году в майском номере журнала Better Homes and Gardens. В патриотичной рекламе для ADEL Precision Products светловолосая девочка спрашивала у матери, одетой в рабочий комбинезон: «Мама, когда ты снова будешь сидеть дома?» А мать оптимистично отвечала: «В один торжественный день мама снова вернется домой, к работе, которую она любит больше всего, – домашним делам и уходу за тобой и папой, вернувшимся с войны. Она знает, что все водяные вентили, крепежи и колодки, а также противообледенительное оборудование, которое ADEL поставляет для самолетов, помогают приблизить этот день».
Несмотря на благородный ответ матери с плаката, повод для волнения имелся. Так, в прессе рассказывали о детях, которые росли без материнского внимания. Зачастую женщины приходили домой утомленные и могли позаботиться лишь о самых насущных нуждах своих детей. Страдала и рабочая дисциплина; матери часто пропускали работу, оставаясь с больными детьми, или вовсе бросали ее.
Оборонные предприятия изобретали самые разные меры, чтобы удержать своих работниц на местах. Например, авиастроительные компании в Лос-Анджелесе подали городу петицию с просьбой не распускать школы на летние каникулы, поскольку многим работающим матерям нужно будет на это время оставаться дома с детьми. Более предусмотрительный план придумала компания Kaiser в Портленде, штат Орегон: она открыла два круглосуточных центра для детей от восьми месяцев до шести лет прямо на двух своих фабриках. На предприятии было занято порядка 25 000 женщин, и начальство фирмы придерживалось прогрессивных взглядов. Служба по уходу за детьми фирмы Kaiser «до сих пор являет пример того, как частный производитель мог облегчить тяготы работающих матерей и действительно помочь им в заботе о детях».
Несмотря на эту и прочие инициативы предприятий или сообществ жителей, спрос на услуги по уходу за детьми превышал предложение. США не последовали примеру Великобритании, где работающим женщинам предоставляли широкий спектр услуг: детсады, помощь на дому, столовые, кулинарные полуфабрикаты и один свободный вечер в неделю для похода за продуктами. Кроме того, в Великобритании была разработана система частичной занятости для замужних женщин, позволявшая им работать на полставки, – мера, отвечавшая как интересам промышленности, так и интересам работающих жен.
Выходя на смену на фабрике или в офисе, в рабочих комбинезонах или чулках и перчатках, с ланч-боксами под мышкой, американки все так же несли на себе бремя домашнего труда. Как и теперь, во время войны женщины попросту брали одну работу в довесок к другой и старались не сломиться под тяжестью обязательств. Почему же женщины были готовы работать всю пятидневную или шестидневную рабочую неделю, трудиться в выходные и в ночные смены – вдобавок к домашним обязанностям?
Многие из них руководствовались чувством патриотизма. Другие проводили мужей и возлюбленных на войну и верили, что их труд поможет приблизить победу и окажет прямое влияние на участь тех, кто находится на чужбине. Они верили лозунгам с плакатов: «Тоска по милому не поможет ему вернуться скорее… Найдите себе военную работу!» и «Помоги сделать то, что он не закончил».
Была и экономическая причина. Жены военных зачастую получали крошечное пособие от государства и едва сводили концы с концами. В Атоле, Массачусетс, одна жена, беременная вторым ребенком, жаловалась на то, что, по ее подсчетам, после того как она заплатит за квартиру (20 долларов), электричество (3 доллара 75 центов), телефон (два доллара), молоко (шесть с половиной долларов), стирку (четыре доллара), продукты (30 долларов), страховку (2 доллара 95 центов) и масло (2 доллара 80 центов), у нее останется всего восемь долларов из восьмидесяти, которые она получает в месяц, на «одежду, лекарства, отопление в зимние месяцы, газеты, журналы, развлечения и прочее». К 1944 году из почти четырех миллионов жен военных 1 360 000 женщин, чьи мужья были в армии, работали, чтобы прокормиться.
С мужьями в армии или на гражданке, женщины и целые семьи перебирались в новые индустриальные центры в поисках работы. С Аппалачей и с Юга, с Великих равнин они переселялись на запад, на Восточное побережье и в район Великих озер. Они перебирались с ферм в разрастающиеся города, такие как Детройт, где был построен самый большой завод в мире, Willow Run, который производил бомбардировщики с огромной скоростью и в огромных количествах. Они ютились в комнатушках и трейлерах и посылали деньги домой, чтобы родственники и друзья могли к ним присоединиться.
В военное время зарплаты были неплохими, больше, чем когда-либо до этого в американской истории, и теперь женщинам предлагали занять те ставки, на которые прежде принимали мужчин. Жены, прежде зависевшие от своих мужей, теперь могли вносить свою лепту в семейный бюджет – на их средства приобреталась мебель, одежда, даже дома. Многие гордились тем, что впервые сами приносили деньги в дом и определяли, как ими распоряжаться. Те, кому это было по средствам, покупали фарфор и серебро в рассрочку, посылали подарки родителям и приобретали облигации государственного займа, а также копили деньги на колледж детям. Многие из них были просто рады оказаться вне дома. Как рассказывала одна работница военно-морской верфи Пьюджет-Саунд, «куда милее кухни мне была суета на верфи».
Война кардинально поменяла расстановку сил в женской трудовой занятости. До войны работали в основном одинокие девушки; после большинство составляли замужние женщины среднего возраста. В 1940 году 6 380 000 одиноких женщин и 4 680 000 замужних женщин были трудоустроены на выгодных условиях. Десять лет спустя пропорция изменилась: 5 270 000 одиноких женщин против 8 640 000 замужних. В целом жены поколения II Мировой войны имели больше рабочего опыта, чем жены поколения 1920–1930‐х, и часто продолжали работать после замужества даже несмотря на то, что уровень женского труда упал сразу после окончания войны.
В следующие полвека количество работающих женщин взлетит до небес. Женщина, рожденная в 1950‐е годы, когда только одна из четырех женщин работала, имеет совершенно иное представление о женской доле, нежели наша современница, родившаяся в обществе, где три из пяти женщин трудоустроены в самых разных областях. В следующем разделе я расскажу о женщинах, которые во время II Мировой войны, работали в самых разных областях и в самых различных регионах страны.
