Закончив просмотр папки, Гуров уже собирался покидать кабинет, когда позвонил Артем.

– Все в порядке, Лев Иванович, – бодро доложил он. – Витек в камере. Доставили в лучшем виде, без сучка без задоринки. Можно сказать, на руках принесли, родимого.

– Даже так? Ну, это уже, наверное, чересчур.

– По-другому не получилось бы, – рассмеялся Артем. – Он, оказывается, домой сегодня пораньше пришел. А причина – успеть как следует нализаться, пока жена с работы не явилась.

– Вот оно что. Судя по твоим словам, ему это удалось.

– Более чем. Насилу растолкали, да все равно без пользы, только зря трудились. Лыка не вяжет, какой уж там идти. Мычит только. Так что пришлось ребятам поднапрячься. Под мышки его подхватили, кое как до машины донесли. В изоляторе на койку бросили, он и снова захрапел. Так что пробуждение этой «спящей красавицы» будет именно то, какое нужно.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Лев. – Ладно, Артем, потрудился ты сегодня хорошо, можешь идти отдыхать. Да и я пойду. Не каждый же день, действительно, до полуночи сидеть.

– Что, уже приходили выгонять вас?

– Пока нет. Но в этот раз я ждать не собираюсь. У меня на завтра очень плотный график, хочу отдохнуть перед рывком, собраться с мыслями.

– А что там в документах по этому «Щиту»? Есть что-нибудь интересное?

– Нет, в этот раз без сенсаций. Все так правильно, что даже приторно. Комар носа не подточит.

– А гранатометы? Числятся они у них на балансе?

– Разумеется, нет. Когда это частным фирмам разрешали с такими игрушками баловаться. Если их даже на вооружении в настоящей военной части нет, куда уж тут всяким левым фирмочкам соваться.

– Да, я тоже так подумал. С гранатометами история странная.

– Еще какая. Нужно все это хорошенько обдумать. Пожалуй, этим я и займусь вечерком. А ты отдыхай.

Попрощавшись с Артемом, Гуров запер кабинет и отправился в гостиницу.

По дороге, размышляя о странной истории с гранатометами, он вспомнил объяснения Пахотина, сообщившего под большим секретом, что у них тренируются бойцы для частных военных корпораций. Именно они, по словам директора, упражнялись с РПГ, и теперь Лев старался определить для себя, правдой или ложью были эти заявления.

По его мнению, второй вариант был гораздо вероятнее, чем первый. Бойцов подобных подразделений с самого первого дня начинают тренировать в реальных условиях, и теоретическая часть у них минимальна, разве что устройство этого самого РПГ в общих чертах объяснят. Основную же часть «обучения» составляют физические тренировки и марш-броски на дальние дистанции с полной выкладкой.

Фирма «Щит» для таких дел явно была жидковата, как бы ни кичился ее директор тесным сотрудничеством с реальной воинской частью. Тогда с какой же стати он разливался перед Гуровым соловьем, рассказывая эти басни?

Ответ мог быть только один – чтобы хоть как-то объяснить наличие в этой самой части снарядов для гранатометов, которых не было у нее на вооружении.

«Шарашку, вроде этого «Щита», гораздо проще было бы заподозрить в торговле гранатометами, чем в том, что ее «студенты» используют их на тренировках, – с усмешкой думал Гуров, поднимаясь в номер. – Не того полета птица. Типчик вроде этого Пахотина гораздо больше смахивает на мошенника, чем на заслуженного ветерана, мечтающего передать свой опыт молодым».

Размышляя о том, как можно было бы дополнительно проверить эту информацию, он вспомнил об Интернете. Чтобы обеспечить себе непрерывный поток обучающихся, фирма неизбежно должна была как-то «засветиться» в Сети, и у нее наверняка был собственный сайт.

В «армейском люксе» компьютера не было, и Гурову пришлось вести поиски со смартфона. Несмотря на некоторые неудобства, он довольно быстро обнаружил то, что искал.

Несколько абзацев хорошо продуманного текста, размещенного на фоне загадочных фигур в темных очках и с пистолетами, доводили до сведения посетителей сайта основные сведения, касающиеся обучения в фирме «Щит». В тексте говорилось, что фирма осуществляет подготовку охранников и частных телохранителей. Про спецназ и опыт военных действий упоминалось только в абзацах, посвященных инструкторам. Из содержания этих абзацев можно было сделать вывод, что практически все эти инструкторы – бывшие бойцы спецназа, и благодаря этому каждый, кто будет иметь счастье обучаться в фирме «Щит», по окончании курса станет настоящим профессионалом.

То ли для создания большей привлекательности, то ли и впрямь для некой скрытой рекламы определенных «дополнительных возможностей», текст был построен так, что у читающего создавались стойкие ассоциации именно с образом некоего «спецагента», а не только обычного телохранителя или охранника. Казалось бы, это косвенно подтверждало заявления Пахотина о том, что его фирма готовит и более серьезных специалистов, чем рядовые сотрудники всевозможных ЧОПов. Но сомнения не оставляли полковника, и, поразмыслив, он нашел неплохой способ их разрешить.

«Нужно представиться тем самым соискателем, который стремится после окончания курса стать не телохранителем, а именно «спецагентом». Сам я уже староват для этих игр, но ничто не мешает сказать, что у меня есть, допустим, очень ретивый внук или племянник, который так и рвется в бой. И под этим соусом, изображая трогательную заботу, подробно расспросить, насколько все это может оказаться для племянника опасным, и правда ли, что прямиком из стен «Щита» он может попасть в какую-нибудь горячую точку. Тогда, возможно, не понадобится и разговаривать со «студентами». Может быть, беседа с «приемной комиссией» ответит на все вопросы и расставит недостающие точки над i».

Мысль понравилась Гурову и, переписав координаты и телефоны, которые имелись на сайте, он твердо решил начать завтрашний день с визита в фирму «Щит».

Разобравшись с этим вопросом, Лев вновь вспомнил, что почти целый день ничего не ел, и отправился ревизовать холодильник. Учитывая позднее время суток, идти в знакомое кафе уже не было смысла.

Перекусив, он принял душ и начал готовиться ко сну. Загадка с несуществующими гранатометами не выходила из головы, и, засыпая, Лев думал, что для выяснения этого вопроса не мешало бы провести полную проверку вооружений, имеющихся на складах этой военной части. Как знать, может быть там обнаружатся еще какие-то несоответствия с документацией.

«Шкатулочка полна сюрпризов, – размышлял он, вспоминая, что все главные новости выяснялись лишь в последний момент, тогда, когда, в силу самих обстоятельств, невозможно было дальше скрывать информацию. – Если у них и правда в документах числится одно, а на складах лежит другое, и это вошло в систему, тут и впрямь все предпосылки для нелегальной торговли оружием. Калачев, согласно текущим нуждам, боеприпасы приходует, а Пахотин, под сурдинку, бойко толкает их на черном рынке».

Мысль эта вызвала у него усмешку, и он уснул, даже не подозревая, как скоро и как неожиданно подтвердится его «остроумная» догадка.

На следующее утро Гуров позвонил по одному из телефонов, указанных на сайте фирмы «Щит» и договорился о встрече. Из подробных разъяснений очень вежливой девушки, ответившей на звонок, он понял, что интересующая его «приемная комиссия» находится в той же части здания, что и аудитории, и попасть туда можно через боковой вход.

К этому входу он и направился, прибыв на место.

По телефону ему объяснили, что «заградительные кордоны» проходить не придется, и, войдя в небольшой вестибюль, Лев действительно увидел слева от себя дверь. Турникет и перегородка, разделяющие вестибюль на две части, располагались немного дальше, и попасть в помещение, куда вела дверь, действительно мог любой желающий.

Он вежливо постучал и, приоткрыв дверь, заглянул внутрь.

В небольшой комнате находились мужчина и женщина средних лет. Женщина сидела за столом с компьютером, мужчина прохаживался по кабинету, рассказывая какую-то историю, видимо, из учебной практики.

– …целый час объяснял, кажется, все уже разжевал, только проглотить осталось. Поднимаю его, говорю – повтори. И что ты думаешь? Думаешь, он…

– Здравствуйте, вы что-то хотели? – перебила женщина, заметив скромно заглянувшего в кабинет полковника.

– Да, побеседовать, – ответил тот. – Я звонил вам недавно… насчет племянника.

– Ах да, конечно, – широко улыбнулась женщина. – Проходите, пожалуйста.

– Что ж, я, пожалуй, пойду, – правильно оценив ситуацию, проговорил мужчина. – Не буду вам мешать.

Он вышел, а женщина целиком переключила свое внимание на Гурова.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – сказала она, указывая на стул, стоящий напротив ее стола. – Меня зовут Ольга Валерьевна. По телефону вы говорили, что хотели более подробно узнать о наших программах.

– Да, – подтвердил Гуров. – Я, собственно, в том плане, насколько это безопасно. У молодых, понятно, кровь кипит, им сразу на передовую хочется. А мы, старики, о другом думаем. Как бы не случилось чего, как бы не пострадал юнец безголовый. Андрюха, он у нас парень отчаянный. Одни «Рембы» да «Терминаторы» в голове. Думает, что в жизни это так же, как в кино. Все просто. Всю обойму в тебя в упор разрядили, а ты целехонек, здоровехонек, дальше воевать пошел. Андрюха, это племянник мой. Сестры сын. Школу заканчивает, в институт поступать не хочет, а хочет в Сирию на передовую. Узнал о вашей фирме, матери заявил, пойду, говорит, туда учиться. А она, бедная, с тех пор места себе не находит. Вот, попросила меня узнать. Правда ли, мол, что у вас спецназовцев готовят и прямиком в горячие точки отправляют?

– Ну что вы! – снисходительно улыбнулась Ольга Валерьевна, выслушав этот монолог. – Мы готовим обычных охранников. Дежурство в офисах, сопровождение клиента – вот то, чем занимается большинство наших выпускников. Разумеется, профессиональный охранник должен уметь обращаться с оружием, и наши инструкторы обучают в том числе и этому. У нас преподают очень опытные люди, каждый из которых в свое время прошел серьезную боевую школу. Но это не означает, что мы обязательно готовим спецназовцев. Обычные охранники, – повторила она.

– Правда? А Андрей говорил, что у вас в рекламе именно про спецназ. Он, похоже, как раз на это и клюнул.

– Реклама, она на то и реклама, чтобы человек клюнул, – тонко улыбнулась Ольга Валерьевна. – Но вы ведь понимаете, что не все рекламные заявления следует воспринимать буквально. Разумеется, опыт наших инструкторов позволяет подготовить специалистов достаточно высокой квалификации, но говорить о том, что из аудитории наши студенты отправляются сразу на передовую… это большое преувеличение.

– А обучение происходит в аудиториях? – изобразив неподдельный интерес, спросил Гуров. – Всякие там марш-броски, тренировки на износ, стрельба из гранатометов – этого нет?

– Что вы, какие гранатометы! – Ольга Валерьевна даже рассмеялась, настолько упоминание об этом оружии показалось ей забавным. – Все тренировки у нас проводятся в спортзале, стрельба – в тире. Это хорошо оборудованные помещения с максимальным соблюдением всех требований безопасности. Вашему племяннику ничего не грозит, можете даже не беспокоиться. По крайней мере, во время обучения у нас. Чем он займется дальше, это, конечно, его личный выбор, тут уже мы не можем нести ответственность. Но еще раз повторю – во время пребывания у нас его жизни и здоровью, разумеется, ничего не угрожает.

– Так, значит, это безопасно?

– Абсолютно, – заверила Ольга Валерьевна.

– Нужно будет сказать Андрюшке. Если все здесь так скромно, может быть, он и вообще откажется от этой идеи. Может, на компьютерные игры переключится, если так нравятся «стрелялки», а по жизни чем-нибудь серьезным займется.

– Ну, в общем-то, тренировки в реальных условиях у нас тоже имеются, – поняв, что теряет потенциального клиента, переориентировалась Ольга Валерьевна. – На завершающих этапах обучения наши студенты выезжают на полигон, у нас есть договор с военной частью. Там проходят тренировки в условиях, приближенных, так сказать, к боевым.

– Ну вот, а вы говорите, что не опасно, – изобразил беспокойство Гуров. – Условия, приближенные к боевым, это, знаете ли… это уже не спортзал.

– Да, но точно в таких же условиях проходят службу призывники, и до сих пор никаких эксцессов не было.

Вспомнив про недавние взрывы, про погибшего срочника и его пострадавших товарищей, Гуров подумал, что некоторые эксцессы все-таки были. Но вслух сказал другое:

– Так вот я о том и спрашиваю. Из чего они там стреляют в этих боевых условиях? Может, они учатся танки подрывать с ближней дистанции. А вы говорите, не опасно.

– Ну, что вы, какие танки! – изумленно воскликнула Ольга Валерьевна. – Обычная стрельба по мишеням. Даже странно, почему вы сделали такой вывод.

– Так это не я, это Андрюха сделал. А мы с Валентиной беспокоимся. Валя, сестра моя, Андрюхина мамаша. Он ее этим своим спецназом до истерики довел, а она – меня. Вот и пришел. Узнать.

– Можете передать Валентине, что беспокойство ее совершенно напрасно и впадать в истерику здесь абсолютно не от чего. Безопасность наших студентов мы гарантируем целиком и полностью. За все время существования фирмы никто из наших обучающихся не получил не только никакого вреда для своего здоровья, но даже царапины. Так что своего Андрея можете направлять к нам смело. Его ознакомят с основными теоретическими положениями работы охранника, научат обращаться с оружием, он приобретет отличную физическую форму и настоящую мужскую профессию. А уж как применять полученные навыки, это каждый из наших выпускников решает сам.

– Путевка в Сирию к диплому не прилагается? – лукаво улыбнулся Лев.

– Нет, нет, ни в коем случае, – улыбнулась в ответ Ольга Валерьевна. – У нас исключительно мирное направление деятельности.

– Понятно. Что ж, пойду успокою Валюху. А то она, бедная, ночей не спит.

– Да, конечно. Обязательно успокойте. И скажите, пускай присылает к нам своего мальчика. Уверяю вас, сотрудничество с нашей фирмой – это отличный вариант для таких «отчаянных парней», как ваш племянник. С одной стороны, это помогает им выбросить лишний адреналин, а с другой – не приводит ни к каким нежелательным последствиям. Мы работаем совершенно легально и даем только те обещания, которые действительно выполняем. Поэтому упомянутая вами «путевка в Сирию» и заоблачные гонорары, которыми заманивают неопытных людей, не упоминая о рисках, – это не наша тема. Мы даем людям надежную и престижную профессию и в процессе обучения гарантируем полную безопасность, – торжественно завершила свою речь Ольга Валерьевна.

– Убедили! – в тон ей воскликнул Гуров. – В случае чего, будем отправлять Андрюху только к вам. В другие фирмы – ни-ни!

– Очень правильно решение, – одобрила Ольга Валерьевна. – Всего доброго, – продолжила она, видя, что Гуров поднимается со стула. – Желаю вашему Андрею сделать правильный жизненный выбор.

– А уж мы-то как желаем, – поддержал полковник. – До свидания. Спасибо вам за подробную консультацию.

«Понятно, что история про тренировки спецназовцев – полная чушь, – думал он, выходя на свежий воздух. – Ни с какими гранатометами они здесь не упражняются и ни для каких ЧВК никого не готовят. Упражняются они явно в чем-то другом, и что именно это может быть, пока большой секрет. Поговорю-ка я с Витей. Может, он приоткроет завесу».

– …да дурдом, а не обучение, – неожиданно услышал он у себя за спиной. – Обещали нормальные тренировки, а вместо этого целый день за партой держат как первоклассников.

Обернувшись, Лев увидел двух молодых мужчин. Один из них держал в руках пачку сигарет и зажигалку, и Гуров понял, что они вышли покурить.

– Сигареткой не угостите, ребята? – обратился он к парням.

Тот, что держал в руках пачку, протянул ее полковнику.

– А вы, похоже, учитесь здесь? Постигаете азы ближнего боя? – доброжелательно расспрашивал Лев.

– Какие там азы, – с досадой ответил второй парень, тоже доставая из кармана пачку сигарет. – Теорией пичкают, как будто мы школьники какие-то недозрелые. Я что, пришел сюда изучать историю Куликовской битвы? Я с нормальным оружием потренироваться пришел. С пистолетом, с оптикой приличной поработать. А тут… черт-те что.

Разговаривая, Гуров вместе со своими собеседниками прошел вдоль периметра здания до того места, где оно граничило с мебельной фабрикой. Здесь, между ограждениями двух соседних фирм, находился укромный закуток, по-видимому, служивший штатной «курилкой» и для работников мебельной фабрики, и для великовозрастных «студентов» фирмы «Щит».

В этой уютной нише, изредка делая небольшие затяжки, Лев провел довольно забавные десять минут, выслушивая раздраженные жалобы серьезных мужчин на поразительно несерьезный, детский процесс обучения, за который их угораздило заплатить «такие реальные бабки».

Пригодилась и история про племянника. Рассказав, что поучиться в «Щите» навыкам ближнего боя стремится выпускник общеобразовательной школы, Гуров, с одной стороны, мотивировал свое вмешательство в чужой разговор, а с другой – получил дополнительное подтверждение информации о том, что «Щит» – совсем не то место, где обучают профессиональный спецназ.

– Вот-вот, только таким салагам здесь и учиться, – с чувством проговорил один из парней, тот, что угостил его сигаретой. – Программа для школьников. Вот пускай школьников и набирают. Нечего взрослым людям мозги парить.

Докурив и отведя душу в еще нескольких нелицеприятных высказываниях в адрес фирмы «Щит», друзья отправились продолжать изучение «программы для школьников».

Не желая показаться навязчивым, Гуров не пошел вместе с ними, а решил выждать некоторое время. Через пару минут, когда незадачливые «студенты» уже подходили к дверям своего «учебного заведения», он хотел было уже покинуть убежище, но услышанное вдруг заставило его остаться на месте.

– …да не знаю я, Володя. Интересный ты такой – у меня спрашиваешь. Он мне не докладывает, когда приедет, когда уедет.

Голос говорившего по телефону мужчины, который сейчас был невидим для Гурова, несомненно, принадлежал Николаю Пахотину. Причем доносился он не слева, от подъезда руководимой им фирмы «Щит», а справа, от ворот мебельной фабрики. Это обстоятельство, а также упомянутое имя «Володя» делало разговор интересным до чрезвычайности, и Лев застыл на месте, весь превратившись в слух.

– Мне охрана докладывала, что он и сегодня здесь крутился. Да, у меня. А хрен его знает, что ему нужно. Вынюхивает, высматривает… А ты – грузиться. Как я при нем буду грузиться? А? Да понятно. Понятно, что сроки поджимают, но что я могу сделать? А? Ну да, это конечно. Если он и правда эту комиссию сюда пришлет и они на склады полезут, это… это, конечно, будет полная… А? Да знаю я, что Гасан торопит. Он и мне уж звонил. Но что я могу? Надо ждать. Ты в курсе, что они Витька взяли? Вот то-то и оно. Да черт его знает. Если он…

По мере того как директор «Щита» удалялся от курилки, слышимость становилась все хуже и в конце концов вовсе сошла на нет. Однако, несмотря на то что Гурову удалось дослушать разговор только до середины, он понял, что стал обладателем очень ценной информации.

«Так, значит, Гасан торопит, – думал Лев, медленным шагом направляясь к машине. – Сочувствую. И на склады, того гляди, «полезут». Тоже неприятно. «Володя», это, по всей видимости, Калачев. Может быть, мне отсюда следует прямо к нему и ехать? Не тратить время на Витю, а сразу, так сказать, перейти к главному вопросу? Что у них там такого интересного на складах, что они никак не могут вывезти, пока я здесь «кручусь»? Неучтенные ПЗРК?»

Однако, поразмыслив, Гуров решил не торопить события.

То, что на складах военной части находится «лишнее» оружие, не фигурирующее ни в каких документах, ему было уже понятно. Но откуда оно взялось и для кого было предназначено, пока оставалось тайной, и, чтобы раскрыть эту тайну, требовался более тонкий подход, чем незатейливая констатация факта. Если официально зарегистрировать «неучтенку», все наверняка снова свалят на Рыбакова, и история с ревизией складов закончится ничем. Ведь заведующий, натворивший там таких непонятных дел, мертв, а с мертвого и взятки гладки.

Дойдя до машины, Гуров сел за руль, но, прежде чем ехать в изолятор, решил переговорить с Артемом.

– Послушай, мы можем поставить кое-кого на прослушку? – поинтересовался он, когда молодой коллега взял трубку.

– В целом можем, – осторожно ответил тот. – А кого именно?

– Директора фирмы «Щит» и командира военной части, – коротко и ясно проинформировал Лев. – То есть Николая Пахотина и Владимира Калачева.

– Ух ты! Насчет Пахотина, думаю, получится, а вот с командиром… с командиром не знаю. Здесь мне специальную санкцию брать придется, и если…

– Тогда не надо, – перебил Гуров. – Хватит и Пахотина. Они, похоже, как говорится, одной веревочкой связаны, так что, где один, там и другой наверняка будет. Главное – «специального» ничего не делай и вообще постарайся о том, что я тебе говорю, особо не распространяться. Даже со своими.

– Понял, – многозначительно ответил Артем.

– Вот и хорошо. Сориентируйся с телефоном Пахотина и доложи. А дальше… посмотрим.

Закончив говорить с Артемом, Гуров решил позвонить Орлову.

В подслушанном им разговоре упоминалось не только имя Володя. Личность некоего Гасана, который имел власть «поторопить» не только директора фирмы «Щит», но и такого важного человека, как командир военной части, очень заинтересовала полковника. Но это имя или кличка ничего ему не говорили. Среди дел, которые доводилось расследовать, он не припоминал такого фигуранта. Однако, поскольку речь шла о незаконных махинациях с оружием, этот Гасан просто по определению не мог быть случайным человеком. Поэтому нужно было узнать, есть ли о нем какие-то сведения в базах МВД.

– Здорово, Петр Николаевич! – приветствовал он генерала.

– Здравствуй, коли не шутишь. Хочешь доложить об успешном окончании дела?

– Почти, – усмехнулся Лев. – Успешно топчусь на месте, изо дня в день выслушивая всякий успешно сочиненный бред. Луч света, можно сказать, забрезжил только в данную минуту, так что в каком-то смысле это действительно доклад об успехе. Правда, пока не окончательном. Тут у меня товарищ один проявился, нужна о нем информация. Если она, конечно, есть. Некто Гасан. Не приходилось слышать о таком?

– Нет, навскидку припомнить не могу.

– Посмотри в базах. Или Стасу поручи, если самому некогда. Я здесь свободно действовать не могу, меня «пасут» плотненько, да и органы местные как-то подозрительно настроены. Не хочу к ним с такими вопросами обращаться. Даже не хочу, чтобы знали, что у меня возникают такие вопросы.

– Действуешь в подполье?

– Вроде того. Слишком уж все мутно. Концов не найти. Хотя главные фигуранты в целом понятны, но вот кто из мелкой сошки здесь повязан, пока определить трудно. Любой может оказаться, так что лучше не рисковать. Какая-нибудь вошь мелкая весь план может сорвать. Услышит или увидит чего не надо, кому не надо расскажет – и готово дело.

– А у нас есть план? – с интересом спросил Орлов.

– Намечается. Но чтобы разработать его в деталях, мне пока не хватает информации. В том числе и о Гасане.

– А в каких морях он плавает, хотя бы ориентировочно можешь сказать?

– Ориентировочно в тех, которые связаны с торговлей оружием.

– Даже так? Хочешь сказать, в этой военной части имеются товары на продажу?

– Похоже на то. У меня сильные подозрения, что часть этой неучтенки и взорвалась на том складе.

– То есть боеприпасы, которые там лежали, мало того что находились не в своем месте не в свое время, они еще и предназначались для нелегальной торговли?

– Очень может быть, – ответил Гуров.

– Ну, Лева, вот уж удивил так удивил. Дело-то совсем невинное было.

– И очевидное почти стопроцентно.

– Да уж. Так, значит, Гасан?

– Да, попробуй пробить, что за личность. Отсюда и плясать будем. Есть у меня одна задумка… Ну, да ладно, заранее не буду говорить. Нужно еще с одним товарищем словечком перемолвиться. Тогда и видно будет, как дальше действовать.

Закончив разговор с Орловым, Лев поехал в изолятор. Теперь он чувствовал себя полностью готовым к встрече с Виктором Зыбиным и был почти уверен, что Зыбин – один из представителей той самой мелкой сошки, которая незримо содействовала успешности нелегальных операций, осуществляемых командиром военной части и его подельниками. Теперь Лев знал, как нужно разговаривать с ним, чтобы получить ответы на интересующие его вопросы.

После визита к незадачливому фермеру в изоляторе Гурова запомнили, поэтому свидание с Зыбиным ему удалось получить без труда.

Когда в комнате для допросов появился щуплый, среднего роста мужичок с лицом, на котором лежала скорбная печать недавнего похмелья, Лев ощутил даже нечто вроде сочувствия. Но разговор предстоял жесткий, и он постарался не зацикливаться на подобных эмоциях.

– Назовите свое полное имя, – начал Гуров официальный допрос.

От стандартных вопросов он постепенно перешел к тому, где находился и что делал Зыбин в вечер убийства.

– Дмитрий Рыбаков сам пригласил вас в гости?

– Да. То есть… как. В смысле…

– Повторяю вопрос. Инициатива вашего визита исходила от вас или от него?

– Ну… то есть… я… не помню.

– Понятно. У нас имеется информация, что в тот вечер у него были гости и кроме вас, и вам об этом известно. Кто это был?

– Гости? Когда? Я… не помню. Мы выпили И потом… я…

Бедный Зыбин, которому и так было нехорошо и явно очень хотелось опохмелиться, при упоминании о других «гостях» Рыбакова окончательно потерял кураж. Он растерянно обводил взглядом комнату для допросов, будто надеясь отыскать на стенах или на потолке решение для стоявшей перед ним трудной задачи, но решение не находилось.

– Вы выпили, и потом Рыбаков лег спать. После этого вы ушли домой, а в доме остался кто-то еще, кто убил Дмитрия Рыбакова, попытавшись представить дело так, будто это было самоубийство. Но заключения экспертизы говорят совсем о другом. В том состоянии, в каком находился Рыбаков на момент своего «самоубийства», он не только не смог бы сесть за стол и достать пистолет, он просто не смог бы встать с кровати. Был кто-то еще, кто поднял его, посадил за стол, пустил пулю в висок и вложил в руку пистолет. И если кроме вас в тот вечер в доме никого не было, значит, все это сделали вы.

– Нет! Неправда! – воскликнул Зыбин. – Я в это время давно уже дома был, вам кто угодно подтвердить может.

– В самом деле? – пристально взглянул на него Гуров. – То есть вы утверждаете, что на момент смерти Дмитрия Рыбакова уже находились у себя дома?

– Да! Вам кто угодно подтвердит.

– Но откуда вы так точно знаете, когда именно наступила эта смерть? Вам что, кто-то сообщил данные экспертизы?

– Но как же… я… то есть… в смысле…

Поняв, что выдал себя, Зыбин еще пытался исправить положение, но было ясно, что невнятные междометия уже не помогут делу.

– Откуда вы знаете, что Рыбаков был убит в то время, когда вы уже пришли домой? – давил Гуров.

– Потому что, когда я был у него, он был жив! – в отчаянии воскликнул бедняга.

– Что мешало ему застрелиться сразу после вашего ухода? Почему вы так уверены, что он сделал это именно тогда, когда вы уже вернулись, чтобы было кому подтвердить ваше алиби?

– Почему я уверен? Ничего я не уверен. Просто сказал. Нечаянно вырвалось. Откуда я знаю когда? Ничего я не знаю. Когда я уходил, он спал вообще.

– На кровати?

– Да, на кровати.

– А к тому времени, когда вы дошли до дома, он успел выспаться, встал, взял пистолет и застрелился?

– Откуда я знаю? Не знаю я когда. Я никого не убивал.

Поняв, что клиент дошел до нужной кондиции, Гуров сменил тактику и перешел к задушевному тону.

– Послушай, Витя, ты ведь понимаешь, что игра проиграна, – отечески глянув в глаза Зыбину, произнес он. – Ну разве держали бы мы тебя здесь, если бы у нас не было достаточных оснований. А основания эти есть, Витя, оснований этих полно. Заказчики этого преступления нам известны не хуже, чем тебе, и, думаю, тебе и без моих пояснений отлично известно, что им совершено наплевать, что там станет с исполнителем. Им даже не интересно, кого именно признают этим исполнителем. И, скажу тебе по секрету, это не так уж сильно интересно мне. Мне нужно дело закрыть, поэтому для меня исполнителем будет тот, на кого укажут факты. А сейчас они указывают на тебя, Витя. И, как сам видишь, человек, больше всех заинтересованный в том, чтобы найти реального исполнителя, это ты.

– Я никого не убивал!

– Правда? Но если кроме тебя в тот вечер к Рыбакову больше никто не приходил, значит, нам придется признать виновным привидение. Ведь то, что он застрелился не сам, уже доказано.

– Когда я ушел, он был жив. Спал в кровати.

– А когда ты ушел? По сути, этого ведь никто не знает, Витя. О времени твоего прибытия домой сообщила жена, а она человек заинтересованный и вполне может находиться с тобой в сговоре. И потом, когда ушел, когда пришел – это ведь все факты второстепенные. Главный факт – факт убийства и то, что возле Рыбакова в тот вечер, кроме тебя, никого не было. Или был?

По мере продолжения разговора на лице Зыбина отражалась некая мучительная внутренняя борьба. Казалось, он пытался принять очень трудное для себя решение и прилагал нечеловеческие усилия, чтобы выбрать между «за» и «против».

Не желая мешать этому важному процессу, Гуров терпеливо ждал.

– Я… там… Там Боря еще приходил, – наконец с усилием выдавил из себя Зыбин.

– Что за Боря? – спокойно, как бы не придавая значения этой новости, поинтересовался полковник.

– Боря Кожевников. Он у нас водителем работает. Иногда командира возит, иногда спецмашины, иногда на БТР пересаживают. Куда надо, туда и посылают.

– Смотри-ка ты! Просто на все руки мастер, – удивился Гуров. – Что, на одном месте подолгу не уживается?

– Да нет, просто он по сменам. У командира два водителя, потому что у него время ненормированное. Круглые сутки машина должна быть наготове. Поэтому, когда он сменяется, то его на другие машины пересаживают. Если надо. Как бы подработка.

– Понятно. И зачем же Боря собирался к Рыбакову в гости?

– Не знаю, – угрюмо ответил Зыбин. – Он сказал, чтобы я шел к нему, караулил, чтобы Дима никуда не уходил. Дескать, ему с ним поговорить надо, но он придет поздно, потому что какие-то там дела. Сказал, чтобы я водки взял и сидел с ним, не отпускал его. Денег дал. А Дима напился, совсем невменяемый был. О чем там с ним говорить можно было, не знаю. Он уже и днем поддатый ходил. А тут добавил, так и вообще…

– А с чего он поддатый-то был?

– Не знаю. Это после того, как вы приехали. Он, когда от командира вышел, просто сам не свой был. Злой как собака. Бросался на всех, слова ему не скажи.

– А что, у них с командиром… дела какие-то были? – осторожно спросил Лев.

– Не знаю, – еще больше насупился Зыбин. – Я в их делах не участвовал. Это Борю надо спросить. Он на спецмашине ездил, не я.

«Хм, а не та ли эта спецмашина, которую упоминал в разговоре Пахотин? – подумал Гуров. – В целом ничего невероятного нет. Если этот Боря возит командира, вполне возможно, что он – один из участников преступной шайки. Ведь чтобы торговать оружием, его нужно на чем-то привозить и увозить. А чтобы торговать нелегально, привозящий и увозящий водитель должен быть в доску своим человеком, которому можно полностью доверять. А уж за руль своего служебного «Майбаха» Калачев точно не посадит первого встречного».

Размышляя о том, годится ли этот Боря на роль убийцы Рыбакова, Лев приходил к выводу, что вполне. Он припомнил, что в то утро домой к заведующему, не явившемуся на службу, отправляли некоего Бориса, и это обстоятельство еще больше убедило его в справедливости предположений.

Однако и сам Зыбин наверняка знал больше, чем рассказывал. Уже сама отсылка к пресловутой спецмашине свидетельствовала об этом.

«Так это что же получается? – думал Гуров. – Выходит, командир и заведующий складами, пользуясь своим положением, сбывали на сторону часть полученного от государства вооружения, а преданный водитель развозил «товар» по адресам? Что ж, в свете этой информации беспокойство Гасана вполне понятно. Если он – один из покупателей, ему, конечно, не интересно, чтобы его гранатометы обнаружила на складах проверочная комиссия и конфисковала в пользу государства. Что ж, постараемся не огорчить Гасана».

Разговор с Зыбиным утвердил полковника в мыслях относительно дальнейшего плана действий, который в общих чертах уже у него сложился. После признания Зыбина недостающее звено в преступной цепочке было найдено, и ключевые персонажи, которым нужно было уделить особо пристальное внимание, определились. Оставалось только свести все данные воедино и выдать соответствующим службам соответствующие задания.

Приказав увести Зыбина, Гуров сел в машину и поехал к Панфилову.