17. Коннор

Когда мама уходит с миссис Полл, мистер Спаркс улыбается нам троим – мне, Ланни и Вере – и прикладывает палец к губам. Подходит к двери и тихонько прикрывает ее.

– Идем, – говорит он. – Немедленно. Нам нужно спрятать вас в безопасном месте, на тот случай, если полиция все же войдет сюда, несмотря на наш отказ.

Мистер Спаркс берет со стола пульт управления и нажимает кнопку. Книжные полки с одной стороны беззвучно поворачиваются, отходя от стены. Я могу лишь подумать: «Вот это круто!» – потому что раньше видел такое только в кино. Это как трюки в «Бэтмене».

Он говорит так, словно хочет нам добра, но я в этом не уверен. Почему он не сделал этого, когда мама была здесь? Я не хочу уходить куда-то без ее ведома. Поэтому смотрю на сестру.

– Ланни? – спрашиваю ее, потому что не знаю наверняка, а она должна знать.

Она смотрит на потайную дверь, потом на мистера Спаркса. Хмурится и говорит:

– Наверное, следует подождать маму.

– Некогда, – отвечает Спаркс. – Ты хочешь, чтобы Веру схватили? Или даже убили?

Ланни качает головой. Наконец она сдается и направляется к потайной двери. Мне это не нравится. Я совершенно не понимаю почему; просто не нравится. Поэтому иду к двери кабинета, чтобы позвать маму.

Но я еще не дохожу, когда в двери что-то щелкает. Когда я пытаюсь ее открыть, ручка не поворачивается.

– Мама! – Я стучу по двери. Сильно.

– Тихо! – рявкает мистер Спаркс. – Иди со своей сестрой, мальчик. Там вы будете в безопасности.

Я поворачиваюсь. Он все еще стоит за своим столом.

– Откройте дверь!

Ланни тоже повернулась; они с Верой просто стоят там и смотрят.

– Коннор, – говорит моя сестра. – Идем. Мы должны делать так, как он говорит.

– Пока мы не скажем маме – нет!

Мистер Спаркс вздыхает, открывает ящик стола и говорит:

– Я очень хотел бы, чтобы все прошло без осложнений. Но вы сами вынудили меня. – Он достает пистолет. Это старое оружие – револьвер, какие можно увидеть в старых черно-белых фильмах. Но это все равно оружие, и я замираю. И обе девушки – тоже. – Мне нужно, чтобы вы все немедленно спустились вниз.

– Она действительно у вас! – выпаливаю я. – Элли Уайт! Вы похитили ее.

Мистер Спаркс хмурится, глядя на меня, как будто я сказал большую глупость.

– Не оскорбляй меня. Я никогда не причиню вреда ребенку.

– Мой брат – ребенок, – говорит моя сестра. Голос ее звучит сердито и испуганно одновременно. – Оставьте его в покое.

– Ему больше двенадцати лет, – возражает Спаркс, как будто это имеет значение. – Я не похищал бедную девочку. Я не сделал бы этого. И если вы трое будете хорошими и послушными, обещаю: с вами всё будет в полном порядке. А сейчас идите в эту дверь, иначе, честное слово, я застрелю кого-нибудь из вас.

Он пугает меня.

Я хочу, чтобы мама выломала эту дверь, нашла нас, отобрала у него пистолет и как следует напинала ему, но мне кажется, она даже не знает, что мы в беде. Я бы закричал, но боюсь, что от этого наши дела станут еще хуже. Поэтому тихо говорю Ланни:

– Мама придет за нами. Всё в порядке. Делайте так, как он говорит.

Сестра не спорит со мной. Это происходит едва ли не в первый раз, но это меня совсем не радует. Она ведет Ви в проем за книжными полками.

– Мальчиков должно быть видно, но не слышно, – говорит мистер Спаркс. – Тебя следует научить правильному поведению. Но я верю, что ты очень перспективный юноша. Как только избавишься от влияния своей матери…

Теперь мне страшно, очень страшно. Я смотрю на него и не моргаю.

– Если вы причините вред моей маме или сестре, я вас убью. А я могу. Я знаю как. Отец научил меня.

Это звучит хорошо. Страшно. Я тренировался в этом с тех пор, как понял, что некоторых задир в школе это отпугивает.

Но на мистере Спарксе это не работает. Он качает головой, как будто я сказал что-то ужасно глупое, и нажимает кнопку на пульте. Слышу, как щелкает замок на двери кабинета, и на секунду мне кажется, что он отпустит меня поговорить с мамой… но потом он хватает меня за запястье и тащит в проем за книжными полками. Я кричу и вырываюсь, но мистер Спаркс больше и сильнее меня и вталкивает меня в отверстие, а потом берется за рукоять, которая закрывает полки за нами. Я слышу щелчок. Наверное, я не смогу понять, как снова открыть этот ход. Я думаю о том, что мама вообще ничего этого не знает, она просто нас не найдет. И не узнает никогда. А если у мистера Спаркса есть оружие, то у миссис Полл, наверное, тоже.

Ланни должна быть здесь – но ее нет. Это маленький промежуток за полками, а потом начинается лестница вниз. Я не вижу сестру, но внизу темно.

– Ланни! – зову я. Она не отвечает.

Я пытаюсь освободиться и не могу. Мистер Спаркс берет меня за горло и сдавливает, пока я не поднимаюсь на носочки, хватая ртом воздух, и это больно, это очень больно. Он толкает меня вперед, продолжая сжимать мое горло. Я спотыкаюсь, ковыляю по ступенькам вниз – две, потом еще несколько…

Мистер Спаркс продолжает толкать меня.

– Сейчас я отпущу тебя, – говорит он мне на середине лестницы. Я едва могу дышать и прекращаю сопротивляться ему. – Будь хорошим мальчиком, иначе твоей сестре придется плохо.

Он отпускает мое горло, зато хватает меня за плечи и продолжает толкать меня вниз, ступенька за ступенькой.

– Моя мама все равно придет за нами, – говорю я ему. – Она найдет нас! – Я едва могу произнести это. Горло ужасно болит, меня трясет.

– Нет, я не думаю, что миссис Полл позволит это, – возражает мистер Спаркс. – Смотри, куда идешь. В самом низу темно, надо бы заменить несколько ламп. Три, два, один… и мы на месте.

Вспыхивает свет, очень яркий и жесткий.

Мы в подвале. Едва я понимаю это, мне начинает казаться, будто я задыхаюсь, потому что мы с Ланни были в плену в другом подвале. Неожиданно у меня возникает чувство, словно стены наползают на меня, темнота слишком темная, и я хочу к маме, я хочу к ней так сильно, что едва не кричу. Я ненавижу это, я ненавижу, что мама там, наверху, без нас, и миссис Полл может убить ее, я ненавижу этого улыбающегося человека с уродливыми злыми глазами…

Ланни и Ви прижимаются к стене; едва я это вижу, как сразу же бегу к сестре. Она прячет меня к себе за спину, и я понимаю, что Ланни нашла оружие. Это кусок камня, не очень большой, но у него острый зазубренный край.

– Что это? – спрашивает Ланни и кивает в другой конец подвала. В той стене запертая стальная дверь с окошком наверху, а рядом с ней – большое темное окно, вроде тех, которые в доме. Только через него ничего не видно. Мистер Спаркс стоит на месте, и его улыбка становится шире.

– Это будет ваш новый дом, девушки. – Он держит в руке пульт дистанционного управления и нажимает кнопку.

Черное окно закрыто с другой стороны металлической заслонкой, но сейчас она поднимается, и я вижу в той комнате три кровати. Но там только две женщины. Как только заслонка на окне открывается, они встают, глядя прямо перед собой и сложив руки ладонь к ладони. На них белые платья, волосы у обеих длинные.

Я узнаю́ их, потому что видел в Сети их фотографии: это те самые молодые женщины, пропавшие в Вулфхантере. Болезненного вида блондинка – Тарла Дэйвс, она моложе. Вторая – Сандра Клегман, если я правильно помню; она старше.

Не хватает одной, Бетани Уордрип. Я вспоминаю то жуткое тело, которое мы нашли у реки, и меня едва не выворачивает наизнанку, когда я вспоминаю ее фотографии с сайта. Это была она. Наверняка она.

– Вы убили ее, – говорю я и смотрю на мистера Спаркса. – Бетани.

– Нет, конечно, я этого не делал, – отвечает он, и я почему-то верю ему. Тон у него оскорбленный. – Я очень хорошо забочусь о своих девушках. Она просто очень сильно заболела. Я ничем не смог ей помочь.

– Вы выбросили ее. Как мусор!

– Я оставил ее Богу и природе, чтобы они очистили ее, – говорит мистер Спаркс. – Когда станешь старше, ты поймешь, насколько женщины грязные. Я научу тебя.

– Как научили их? – Я сглатываю тошноту, когда вижу, что эти женщины по другую сторону стекла не шевелятся. Они словно боятся даже дышать. «Он собирается запереть там мою сестру. И Ви».

Но обо мне он ничего не сказал. И это пугает.

– Вы собираетесь убить меня? – прямо спрашиваю я его. Предпочитаю узнать это сразу.

– Конечно, нет! И не помещу тебя туда вместе с ними. Это было бы неприлично. Я буду учить тебя, как нести ответственность за них. Быть им отцом, – говорит мистер Спаркс. Его сотовый телефон жужжит, и он достает его, чтобы прочитать сообщение. Потом с мрачным видом убирает телефон обратно. – Останься пока здесь вместе с девушками. Я сейчас вернусь.

Он направляет пульт на окно, и заслонка опускается. Я представляю, как две женщины в комнате обмякают и садятся. Может быть, даже плачут. Они ужасно напуганы. Я видел это по их лицам – они все время боятся.

Мистер Спаркс – монстр, и я не видел этого, так же как никогда не видел этого в папе; и я ненавижу это, ненавижу, что я не могу разглядеть это. Монстры не должны выглядеть нормально.

Если он только тронет мою сестру… «Нет, нет, ты не позволишь ему. Мама ему не позволит».

Я все еще гляжу в это черное окно, когда слышу шаги. Поворачиваюсь и вижу, что мистер Спаркс уже поднялся на половину лестничного пролета и быстро идет дальше. «Мама!» Я разворачиваюсь и бегу к лестнице. Успеваю туда вперед Ланни, которая тоже мчится сюда, но мы только на половине пути вверх, когда я слышу, как полки снова закрываются и щелкает замок.

– Подожди, – говорит Ланни и берет меня за плечо, заставляя остановиться. – Тут мы не выйдем. Нам нужен план. Должен быть другой выход отсюда.

– Но мама…

– Помоги мне искать! – Я слышу дрожь в голосе сестры, и когда я смотрю на нее, она плачет, но под этими слезами скрывается твердость. Так выглядит мама, когда ей нужно сражаться против чего-то – и она сражается. – Идем.

Мы не успеваем спуститься до конца лестницы, когда слышим, как отпирается замок. Ланни замирает на месте, как и я. Мы оборачиваемся и смотрим.

Мистер Спаркс волочет вниз по лестнице нашу мать, ухватив ее за одно запястье и таща по ступенькам. Она лежит на спине, и за ней остается след свежей крови. Я никогда не видел свою маму раненой – по крайней мере так тяжело. Она не двигается. Она не шевелится!

Я кричу, вырываюсь из рук Ланни и бегу вверх по ступенькам прямо на него. Моя сестра бежит за мной. Спаркс выглядит так, словно не понимает, что ему делать. Сейчас он кажется просто недоумевающим стариком. Но это лишь маска. Как слова моего отца. Как его улыбка.

Он ударяет меня с такой силой, что я врезаюсь в стену и несколько мгновений не могу прийти в себя. Потом понимаю, что стою на лестнице, шатаясь, и в эту секунду вижу, что веки мамы дрожат. Ланни борется со Спарксом.

– Мама! – Я хриплю это едва слышно, потом пробую снова: – Мама, у нас беда!

Глаза ее распахиваются, но еще секунду остаются мутными и непонимающими. Потом они останавливаются на мне, и это выражение пропадает.

– Убери свои поганые руки от моих детей! – кричит она и разворачивается, всё так же лежа на спине, и пинает мистера Спаркса сзади. Не в зад, как сделал бы я, но прямо между его расставленных ног. Она пинает его с такой силой, будто собирается забить решающий гол.

Он кричит, отпускает Ланни и ковыляет вниз на две ступеньки. Потом оступается и падает до самого низа, ударяется о бетонный пол и обмякает, прокатившись по инерции еще два или три фута. И лежит неподвижно, лицом вниз.

Он даже не шевелится. Пистолет выскальзывает из его руки и валяется на полу. Вера подбегает и хватает оружие дрожащими руками, а потом наводит его на мистера Спаркса.

– Не надо! – Голос у Ланни хриплый, но громкий. – Вера, не делай этого.

– Не буду, – говорит Ви. – Хотя он это заслужил. – Голос у нее твердый, но вид такой, словно она вот-вот заплачет. – Он должен был помочь мне…

Я тянусь к сестре, и она берет меня за руку. Кашляет – потому что мистер Спаркс хватал ее за горло, как и меня, и я знаю, что у нее сейчас ужасно жжет в глотке.

– Мама?

Я протягиваю другую руку, и мама принимает ее и поднимается на ноги. Она слегка пошатывается, но я чувствую, что она сразу становится сильнее, когда обнимает нас. На какой-то миг все снова приходит в порядок, все делается правильно. Это длится всего секунду или две, потом мама отпускает нас и идет вниз по лестнице. Там она останавливается, прижимает пальцы к шее мистера Спаркса и говорит:

– Он жив. Помогите мне связать его. Снимите с него ремень.

Я останавливаю ее:

– Это даже не нужно.

Забираю у него телефон и ключи, а потом достаю у него из кармана пульт дистанционного управления. На пульте четыре кнопки. Нижняя левая открывает окно, я запомнил. Верхнюю левую Спаркс нажимал наверху, чтобы запереть дверь своего кабинета на замок, встроенный в ручку. Одна из оставшихся, должно быть, закрывает книжные полки – скорее всего, верхняя правая.

Так что остается правая нижняя. Я направляю пульт на дверь и нажимаю эту кнопку.

Слышится резкое жужжание, и стальная дверь приоткрывается на полдюйма. Ланни подбегает к ней и широко распахивает; яркий свет из комнаты падает на бетонный пол.

– Эй, выходите, – зовет она. – Теперь вы можете выйти. Вы спасены. – Она оглядывается на маму. – Мы можем запереть его здесь. Верно, Коннор?

– Верно, – подтверждаю. – И оставить. – «Умирать», – думаю я, но не говорю этого вслух. Однако на целую секунду мне представляется, как он умирает здесь от голода, как валяется на полу, превращаясь в прах и кости.

Ланни снова заглядывает в комнату. Я нажимаю кнопку и открываю заслонку на окне, чтобы тоже видеть, что там творится.

Две женщины стоят, сложив перед собой ладони. Тарла плачет, но не двигается.

Первой ломается Сандра. Она обмякает, ахает и идет к Тарле, чтобы взять ее за руку.

– Нет! – говорит Тарла. – Нет, мы не можем, не можем, он накажет нас! – Она выглядит испуганной до смерти и продолжает упираться, стоя в изножье своей кровати.

Мама смотрит на это всё, вбирая в свою память. Я вижу это по ее лицу, по ее глазам, по тому, как она выпрямляется. По тому, как смотрит на человека, которому мы доверили свою безопасность. Она хватает его за запястье и тащит безвольное тело по бетонному полу, словно дохлую рыбу. Втаскивает его в комнату, где находятся женщины. Его пленницы. Едва они видят его, низвергнутого и беспомощного, всё меняется. Тарла кричит, и это невероятно больно слышать, как будто из нее рвутся наружу все эти месяцы неволи и страха, превращаясь в ярость. Срывается с места. Мне кажется, что она бежит к двери, но Тарла останавливается и начинает пинать мистера Спаркса – сильно, снова и снова, пока Сандра не хватает ее и не тащит дальше.

Они ступают за порог комнаты, и Тарла шатается, словно от удара. Прислоняется к шершавой стене и сползает по ней вниз. Я слышу, как ее белое платье цепляется за растрескавшийся камень и рвется.

Мама поворачивается и выходит из комнаты. Мистер Спаркс начинает приходить в себя, но делает это не так быстро, как она. Может быть, у него просто нет такого опыта.

Как только она переступает порог, я нажимаю кнопку на пульте, и дверь захлопывается с тяжелым, неотвратимым лязгом.

Мама забирает пистолет у Веры, которая, похоже, рада избавиться от него. Потом подходит ко мне и обнимает свободной рукой за плечи.

Мистер Спаркс встает и кидается к двери. Мы слышим, как он стучит в нее. Потом отбегает к окну и снова и снова бьет по нему кулаками. Бух, бух, бух.

– Это тот звук, который мы слышали, – говорит мама. – Это не была несбалансированная стиральная машинка. Это девушки пытались дать нам понять, что они здесь. Надеялись на спасение.

Я киваю и нажимаю левую нижнюю кнопку.

Оконная заслонка опускается, и мы больше не видим мистера Спаркса. Его как будто даже не существует, если не считать стука. Если он и кричит, мы его не слышим.

Вера Крокетт хочет помочь Тарле подняться по ступенькам, но моя мама останавливает ее.

– Пока не надо, – говорит она. – Оставайтесь здесь, внизу, пока я не вернусь обратно и не скажу, что там безопасно. – Она поворачивается ко мне и протягивает руку за пультом: – Какая из них для чего?

– Верхняя правая – для полок, – отвечаю я ей. – Верхняя левая – для двери кабинета. Ты идешь против нее?

– Да, – говорит она и обнимает меня так яростно, что мне кажется, будто мои ребра сейчас треснут, но это хорошая боль, и я люблю маму так сильно, что от этого тоже больно. Потом обнимает мою сестру. – Я люблю вас обоих. И ужасно горжусь вами. Оставайтесь здесь. – Колеблется, потом протягивает пистолет Ланни. – Ты знаешь, как им пользоваться. Если понадобится, защищай их, солнышко.

– А что, если ты не вернешься? – спрашивает ее Ви. – Что, если придет она?

– Это моя мама, – говорит Ланни. – А моя мама всегда возвращается. – В ее голосе нет ни капли сомнения.

Когда мама уходит вверх по лестнице, к нам подходит Сандра Клегман. Она выглядит все еще испуганной, но собранной.

– Дай мне его телефон. – Я протягиваю его ей. – Я могу помочь.

Телефон заблокирован паролем, но Сандра просто внимательно смотрит на него пару секунд, а потом набирает число. Должно быть, она сто раз смотрела, как мистер Спаркс делает это, – и у нее получается. Экран разблокируется.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я ее.

– Пишу сообщение его сестре, – отвечает она и судорожно смеется. – Я любила писать эсэмэски. Любила вставлять смайлики. Люди еще пользуются ими?

– Да. Теперь их стало еще больше. Но я не знаю, стал бы он вставлять смайлики.

– Нет, не стал бы. – Сандра выглядит более худой, чем на фотографии, как будто ее почти не кормили. Я вижу все косточки в ее запястьях. Она набирает какой-то текст, а потом протягивает телефон обратно мне.

Сообщение гласит: ПОРА УЖИНАТЬ.

Я смотрю на нее. Она пожимает плечами и поясняет:

– Если у нее в руках будет поднос с ужином, значит, она не сможет прихватить дробовик. Он писал это каждый вечер, если мы делали так, как он говорил. Нам давали еду.

Я смотрю на Ланни и Ви. Они слушают.

– А если… вы не делали так, как он говорил?

– Тогда мы не ели, – отвечает Тарла. – Я едва не умерла, пока научилась. Теперь я ем регулярно. – Голос у нее усталый. И почти пьяный. – Там, наверху, еще продают мороженое?

– Да, – говорит Ви и садится рядом с Тарлой. – Мы потом купим.

Я нажимаю кнопку «Отправить». Тарла кладет голову на плечо Ви. Надеюсь, Сандра права. Потому что, если она ошиблась, если я ошибся, отправив это сообщение…

То мама может столкнуться с чем-нибудь очень плохим.