19

Ко всеобщему облегчению, ни у одного из одалийцев не обнаружились признаки Обречения.

– Как хорошо, что мы вовремя добрались до них и сумели предупредить, – спокойно заметила я, проверяя последнего из солдат. – Я бы не простила себе, если бы Канс заболел.

Халад вздохнул:

– Тия, Канс точно так же жалеет о содеянном, как и ты.

– Довольно странный способ это показать. Он даже не смотрит на меня.

– В этих вопросах он немного неопытен. Обычно Канс редко выходит из себя. И подобное проявление злости с его стороны означает только одно: вы с Каленом очень ему дороги. Просто дай ему время.

В эту минуту мы подошли к одной из двух палаток, где Кален и Халад уже сложили свои вещи. Мы с Лик должны были занять соседний шатер. Она уже ждала меня у входа и, откашлявшись, произнесла:

– Тия, ты не будешь возражать, если мы с Каленом поменяемся местами?

– Что? – удивился Халад, чье лицо уже залил румянец.

– Ради бога, – согласилась я. – Я как раз хотела предложить то же самое.

– Спасибо. – Лик одарила Кузнеца душ соблазнительной, немного взволнованной улыбкой, после чего скрылась в нашей палатке.

– Так значит, – продолжила я, как только аша ушла, – вы и Лик вместе?

Халад по-прежнему стоял красный как помидор.

– Утром у горвеканцев… было не совсем то, о чем ты подумала.

– Какая жалость, потому что в противном случае я была бы очень счастлива за вас. Почему ты этого стесняешься?

– У меня не так много опыта в отношениях. Я не хочу чересчур торопить события. И не хочу поставить Лик в неудобное положение.

На мой взгляд, Лик, в отличие от него, двигалась семимильными шагами, но я решила воздержаться от этого замечания.

– Халад, она уже долгое время в тебя по уши влюблена.

– Ты знала?!

Я робко пожала плечами:

– Просто поговори с ней. Не строй предположений относительно ее желаний. Не совершай нашу с Каленом ошибку. Помнится мне, однажды ты говорил нам практически то же самое.

Халад слабо улыбнулся:

– Видимо, проще о чем-то судить, когда ты смотришь на ситуацию со стороны. Спасибо. Пойду посмотрю, не нужна ли ей помощь.

С этими словами он шагнул в палатку. Я уже собиралась войти в соседнюю, как резко остановилась – в мою сторону направлялся король Канс.

– Подожди. – В его голосе не звучало обвинения, но и намека на примирение тоже. – Тия, могу я с тобой поговорить?

Не зная, что сказать, я кивнула. Канс жестом пригласил меня к их палаточному лагерю, где генералы и солдаты собирались обедать. Я последовала за ним.

Несколько минут Канс ничего не говорил, довольствуясь молчаливой прогулкой, но чем дольше он хранил молчание, тем беспокойнее я становилась.

– Где Кален? – наконец не выдержала я.

– Обсуждает нашу стратегию с генералом Лоудом и другими Искателями смерти. Учитывая его опыт с Безликими, я решил довериться его мнению. – Он мельком посмотрел на меня. – Слышал, вы теперь вместе. Мои поздравления.

– Спасибо, – пробормотала я, глядя себе под ноги. Не так давно я сама поздравляла его по поводу помолвки с принцессой Инессой, мысленно желая, чтобы все было иначе. Удивительно, как многое может измениться за год.

Мы миновали еще нескольких солдат, обедающих у костра и рассказывающих друг другу байки.

– А где Фокс? – поинтересовался Канс.

– В Кионе.

– Я удивлен. Вы же всегда были неразлучны.

– Все меняется, ваше величество.

Ему хватило проницательности, чтобы уловить намек.

– Не хочешь узнать, как поживает мой отец, леди Тия?

– Как… как поживает ваш отец, ваше величество?

– Он мертв. – Меня поразило его спокойствие. – Умер две недели назад, незадолго до нашего отъезда из Одалии. Я поклялся своему доверенному советнику и генералам сохранить это известие в тайне и намереваюсь сделать объявление по возвращении.

– Но… Ваше величество. Как…

– Я убил его. – Признание Канса прозвучало по-жестокому просто. – Сам удивился, как легко все получилось. Всего-то и нужно было, что накрыть его лицо подушкой, пока он нес бредовые речи. Халад прав. Он не всегда был хорошим отцом, леди Тия. Он казался сильным и внушительным, с самого детства его репутация давлела надо мной и с возрастом никуда не делась.

Однажды, когда я был совсем ребенком, отец заставил меня смотреть на то, как он убивает смертельно раненную лошадь. «Если тебе когда-нибудь придется кого-то убивать, – говорил он мне, – делай это быстро и аккуратно. Избавь его от страданий, не причиняя боли». Так оно почти и получилось – я избавил его от мук.

– Ваше величество. – Мои глаза наполнились слезами, грудь распирало от чувства вины. – Мне так жаль.

– А мне – нет. Он говорил такие вещи, которые нельзя простить. – В голосе его звучал скрежет затачиваемого о камень топора. – Поначалу я думал, что его тирады – следствие безумия. Бессмыслица, не имеющая никакого отношения к правде. Но со временем он стал рассказывать о поступках, которые однозначно были истиной. Как он связался с Аеной и как хотел пожертвовать Халадом ради того, чтобы она заполучила сердце сумрака. Он часто проклинал моего брата, называл его содомитом, но никак не мужчиной или своим сыном.

– А ты. Твое имя он днями и ночами выкрикивал словно проклятие – чаще, чем имя Халада. Он вопил обо всех тех ужасных вещах, которые собирался и по-прежнему хотел сотворить с тобой. Тогда-то я понял: он обезумел задолго до того, как ты свела его с ума. Он научился это скрывать за искренним смехом и редкими приветствиями толпы.

– Мне жаль.

– Леди Тия. – Впервые за долгое время Канс взял меня за руку – жест такой нежный и до боли знакомый. – Я убил своего отца не из-за тебя, а потому что счел это правильным решением. Я не жалею об этом. Мне лишь жаль, что я не сделал этого раньше. Головные боли, мучающие меня на протяжении долгих месяцев, что я ухаживал за ним, пропали в ту же ночь, когда я его задушил. Тогда я спал спокойным сном младенца, без кошмаров. Мне больше не нужны были сонные травы Альти. Мой отец был той самой опухолью, которую необходимо было удалить. И всякий раз, когда я подпускаю к себе чувство стыда за то, что стал убийцей отца, я вспоминаю те страшные речи, и все проходит.

Он выпустил мою руку и тихо добавил:

– Тем не менее я не доверяю Тьме и силе, которой ты владеешь. Она слишком опасна для любого человека, и обладание таким могуществом может привести только к трагедии. Леди Тия, Одалия по-прежнему закрыта для тебя – до поры до времени. Я не могу рисковать своим королевством. Мой отец и так нанес столько вреда, что его хватит до конца моей жизни. Я готов принять твой союз и помощь в войне против Дрихта, но только потому, что хочу стереть всех Безликих с лица земли. Если Друж прячется в этих горах, я собственноручно его сожгу.

– Я понимаю, ваше величество. – «Канс больше не друг», – с глубокой грустью подумала я. И отсутствие ненависти – лучшее, на что я могу сейчас рассчитывать. – Благодарю вас за проявленное милосердие.

– Леди Тия, будь уверена. Если только Тьма овладеет тобой – а я каждый день молюсь богам, чтобы этого не произошло, – я не стану колебаться.

– Если меня поглотит темная гниль, ваше величество, я молю лишь о том, чтобы мне хватило осознанности и ясности ума самой положить голову на плаху под ваш смертельный удар.

К моему огромному удивлению, его рука снова нашла мою ладонь и крепко стиснула ее.

– Не смей так шутить, – рявкнул Канс. – Думаешь, я только и жду этого дня? Ты была одним из моих верных друзей, Тия. Сестрой, которой у меня никогда не было. Думаешь, мне не больно быть с тобой в ссоре? Не страшно представлять, что сидящая внутри тебя сила в конце концов погубит тебя? Если бы я знал способ вырвать из тебя эту Тьму, то сделал бы это немедленно.

– Тьма всегда являлась частью меня, ваше величество. И даже от нее есть польза. Именно призыв Тьмы привел меня к знакомству с вами. Именно Тьма позволила мне поднять моего брата из могилы. То, что я утратила доверие вас обоих, не ожесточило меня, как показывает опыт.

Канс выглядел встревоженным. Его стеклянное сердце излучало бледно-красное сияние.

– И если бы не Тьма, я бы никогда не встретила Калена – уже за одно это, что бы потом ни случилось, стоит ее поблагодарить. Я рада, что сегодня, ваше величество, вы настроены ко мне не так враждебно, как в нашу последнюю встречу. Надеюсь, в последующие месяцы мне удастся улучшить ваше мнение обо мне, доказав вам, что во мне есть не только пугающая вас Тьма.

– Почему ты думаешь, что я изменю свое отношение?

– Потому что вы рассказали мне о смерти отца. Потому что вы решили довериться мне, невзирая на случившееся… И я рада. Я с самого начала была виновна, ваше величество, и никогда не оспаривала ваше решение изгнать меня из Одалии. Даже наоборот, вы проявили ко мне большее милосердие, чем я. И если мое время придет, я надеюсь встретить ту же незаслуженную милость.

– Тия, – начал Канс, но замолчал, когда рядом со мной остановился Кален.

– Канс, – поприветствовал его Кален и перевел на меня полный любопытства взгляд.

– Мы тут с леди Тией наверстывали упущенное, – пробормотал король Канс. Затем поклонился мне. – Спасибо, что уделила мне время.

– Что это с ним? – спросил Кален, глядя вслед удаляющемуся королю Одалии.

– Король Телемайн умер, – ответила я, сомневаясь, имею ли право рассказывать кому-то, даже Калену, о том, что произошло это от руки Канса. Почувствовав мою нерешительность, он не стал дальше развивать эту тему. – Он не простил меня.

– Пока что нет. Все меняется, когда умирает твой собственный отец, каких бы дел тот ни натворил.

Я прильнула к нему:

– Тебя только это беспокоит?

– Нет. Просто я рада, что он больше не настроен ко мне враждебно, пусть и временно. Я на такое даже не смела надеяться.

– Уже жалеешь о своем решении? – поддразнил меня Кален. – Мне стоит ревновать?

Я состроила ему гримасу.

– Ты же знаешь, что нет. И все же наш разговор заставил меня кое о чем задуматься: если уж Одалии известно, что дрихтианцы сейчас в Стене Митры, то Кион подавно должен об этом знать. Но от них не было ни слова.

Кален нахмурился:

– Верно. Императрица Аликс ни за что бы не допустила сюда нарушителей, особенно если это люди Аадила. Генерал Лоуд получил известие о том, что ядошанцы выдвинулись к ним на подмогу и прибудут в течение следующего дня. А от нее нет ни одной весточки.

– Я волнуюсь.

– Ты не думала связаться с Фоксом? – ненавязчиво поинтересовался Кален; он знал, что мой брат был для меня больной темой. – Нужно узнать, что Кион намеревается делать, а более быстрых для этого способов у нас нет.

– Я… – Боюсь, мне не вынести в очередной раз злости и отвращения со стороны Фокса. – А генерал Лоуд не может отправить еще одного ворона?

– Он уже отправил четверых, но ответ придет не раньше чем через несколько дней. – Кален поцеловал меня. – Если тебе это неприятно, я не стану настаивать. Может быть, действительно стоит послать гонца на резвой лошади – так мы точно получим ответ.

Я сделала глубокий вдох.

– Нет. Ты прав. Ради дела нужно отложить личные проблемы. Все равно Кион скоро узнает, что мы с одалийцами, так что нет никакого смысла прятаться от них. Дай мне время собраться с силами, и я с ним свяжусь.

Мне потребовалось десять минут, чтобы найти в себе смелость сломать дверь, которую я с такой тщательностью устанавливала в своей голове между нашими с Фоксом мыслями. Как только разум Фокса вплыл в мое сознание, я с трудом подавила желание разрыдаться, столь знакомые мне ощущения породили новую волну слез.

«Тия?» – услышала я потрясенный голос брата. Насколько мне было видно, он сейчас обедал с принцессой Инессой в ее личных покоях. Мой брат с округлившимися глазами быстро подскочил с места.

– Это Тия? – В тоне Инессы слышалась тревога, осторожность и радость. – Тия? Где ты? Мы так беспокоились…

«Войска Дрихта сейчас у Стены Митры», – без лишних церемоний заявила я, еле сдерживая эмоции, не обращая внимания на катящиеся по моим щекам слезы. Ох, как же я скучала по Фоксу, но внутри его по-прежнему, как и в нашу последнюю встречу, кипели злость, отвращение и страх – едва ощутимые, но вышедшие на первый план, как только я обнаружила свое присутствие.

Руны Спокойствия, которые Кален каждый день накладывал на меня, не смогли справиться с хлынувшим потоком эмоций, вызванным нашим с Фоксом воссоединением. Меня вновь охватила печаль, оттого что Дейзи мертва, а я виновна в ее гибели. Что я сама должна умереть, пока не учинила беспредел в других королевствах. Я – эпидемия, которая заражает все, к чему прикасается. Я не заслуживаю сострадания, только правосудия. Если бы Канс еще несколько месяцев назад решил казнить меня за преступления против его отца, Дейзи была бы до сих пор жива.

«Тия?» – Фокс почувствовал утянувший меня эмоциональный водоворот, и его возросшая тревога вытеснила былую злость. В то же время я ощутила, как в мое сознание медленно проник Кален, который обнял меня и, гладя по волосам, нежно шептал на ухо успокаивающие слова. Как только его тепло достигло самого сердца, я наконец сумела взять себя в руки.

Я уже была на грани. Как только сообщение было передано, я быстро захлопнула за собой мысленную дверь, заглушив окончание его фразы, и лихорадочно принялась запирать ее, пока ни одно его слово не могло до меня долететь. Никакой злости, никакого разочарования, никакой горечи.

Но плотину уже прорвало: меня с головой накрыло очередным приступом скорби, вызванным смертью Дейзи и недоверием Фокса, мое сердце пронзило двойным мечом. Руна Спокойствия начала действовать лишь через минуту, она волнами накатывала на меня. Мои рыдания постепенно стихали, смолкая с каждым новым приливом.

Оказалось, что Кален и сам дрожал.

– Я и не подозревал… я не понимал, почему ты так противишься, пока…

– Т-ты же никак не мог подслушать. – Насколько мне известно, наша с Фоксом связь была единственной в своем роде. Я посмотрела сначала на стеклянное сердце Калена, потом – на свое. Они оба бились с идеальной синхронностью. Я любила Фокса и всегда буду любить, но наша многолетняя связь меркла по сравнению с тем, что было между мной и Каленом. В это мгновение я осознала, насколько безмерно он меня любил. Однако время шло, и соединяющая нас нить таяла, а сознание Калена ускользало от меня.

– Руна Разделенного сердца, – прошептал Кален. – Она создает постоянную зависимость, да? Прости, Тия. Я больше не стану тебя об этом просить.

– Нет. Я должна была. На карту поставлено нечто большее, чем я и мои чувства. Большее, чем мы. Я смогу пережить гнев Фокса. До тех пор пока он остается в безопасности и под защитой императрицы, мне этого будет достаточно.

– Тебе незачем прятать от меня свою боль, Тия. Я буду рядом с тобой. Всегда.

Он приник ко мне губами так, как это делал неизменно – медленно и неторопливо. Я ответила на его поцелуй, когда его руки сомкнулись вокруг меня. Влияние разделенного сердца давно ослабло, но сейчас это не имело никакого значения.

Темной аши и ее ази нигде не было видно. Лорд Фокс постоянно вглядывался в небо, выискивая в облаках малейшие черные проблески. Я видел, как шевелятся его губы, а потому даже без звука был понятен его шепот: «Тия, где ты?» – который он посылал в воздух, словно раскрытую тайну.

Тут из пены, со стороны скалистых берегов Пещерных гор, спускающихся в море Одалии, показались безобразные фигуры. Первыми из накатывающих волн появились многочисленные лица нангхаитья, который пробирался сквозь камни и ил. За ним следовал таурви со своим пением, а после – скачущий заурви. Дэвы по очереди выходили на берег, на их шкурах и коже блестели капли морской воды. Оказавшись на суше, они подняли головы и дружно заголосили.

В этот миг в небе замаячили острые когти ази: дэв, размахивая своим длинным хвостом, устремился вниз. В отличие от своих братьев, он не издал ни единого звука. Ази не нужна была вся эта театральность. Вместо этого он направился прямиком к Пещерным горам, изрыгая пламя из своих трех пастей.