14

В первую очередь ядошанцы направили к войскам короля Канса голубей с известием о том, что города-государства Ядоши готовы «оказать помощь одалийцам в попытке уничтожить наших заблудших пустынных собратьев и это Безликое дерьмо в человеческом обличье» – первый министр Стефан явно был избран не за свои навыки дипломатии, – а после стали собираться в боевой поход. Подготовку к войне мужчины праздновали с тем же размахом, что и охоту на дэва; как сказал мне лорд Нокс – что было лишь отчасти шуткой, – неунывающая жажда крови являлась их культурной особенностью.

– По крайней мере, они все искусные воины, – заметил Халад. – Скоро Канса превзойдут как в умениях, так и в численности, особенно если среди дрихтианцев скрываются Безликие. Они могут уравнять шансы. – Тут он нахмурился. – Не могу поверить, что Канс отправился на войну, ничего нам не сказав. Надеюсь, он просто проявляет осторожность.

– Думаю, причина, почему он не обратился за помощью к Киону, кроется во мне. – До этого момента я сидела молча. Ядошанцы выступали категорически против того, чтобы мы приближались к Стене Митры раньше их солдат, поскольку там, где пролетит ази, им уже нечего будет делать. В конце концов, я согласилась с предложением лорда Стефана выбрать нескольких воинов, которые будут сопровождать нас верхом на дэве, отчего тут же вспыхнула ссора, кто же удостоится такой чести. Слава богу, Кален вызвался сам уладить вопрос с выбором, избавив меня от этой головной боли.

Халад улыбнулся мне:

– Канс никогда бы не позволил своим личным чувствам стать помехой для разумной стратегии. Как бы он к тебе ни относился, он не допустит, чтобы они затуманили здравый смысл, тем более когда на кону стоит его королевство. Несмотря на все сказанное им в прошлом, он не думает о тебе плохо.

– Ты же сам присутствовал при нашем последнем с Кансом разговоре. Он не был готов отступиться от своей обиды.

– Тия, все меняется. Он изменился. За последние несколько месяцев мне выпала возможность пообщаться с ним. Мне кажется, как только первоначальная злость утихла и у него появилось время оценить состояние отца и осознать обстоятельства, которые к этому привели, он понял, почему ты так поступила.

– После этого он ни разу со мной не связался.

– Пусть Канс и добрый, но у королей тоже есть своя гордость. Хотя с ней он справляется и лучше меня.

Мне захотелось сменить тему, поэтому я быстро ухватилась за его признание.

– Именно гордость не дает тебе поговорить с Ликом?

Халад мгновенно побледнел.

– Он рассказал тебе?

– Халад, у меня для этого есть глаза. Помнишь, как ты распекал меня по поводу моей влюбленности? Судьба – скорая на расправу и довольно суровая дама.

Тогда он откашлялся.

– Тия, я не понимаю его, хотя всегда полагал, что прекрасно разбираюсь в людях. Он злится на меня за то, что я не в силах контролировать, и взрывается, как только я пытаюсь помочь. Охранные руны нужны для его собственной защиты. И он не может просто взять и расплести их, когда ему вздумается, потому что он аша. Ты ведь тоже ругалась с ним, как и Кален, но ни на одного из вас он не вызверяется так, как на меня!

Я уставилась на него разинув рот. Он действительно настолько слеп? Неужели я была так же слепа в отношении Калена? Только эта мысль не позволила мне рассмеяться ему в лицо. Но об этом он должен был услышать не от меня. К тому же он вряд ли мне поверил бы. Теперь это задача Лика.

– Лик ценит твое мнение превыше моего или Калена. И снял с себя защиту, только чтобы спасти тебя. Хочется думать, что он просто ожидал получить взамен чуть больше благодарности, нежели злости. Он тебе нравится?

Этот вопрос сильно потряс Халада.

– Что? Мне? Я… я не знаю. Я не привык рассматривать людей – любых – в таком качестве. Мы… Кузнецы душ не должны…

– Подобные случаи не из разряда неслыханных. Я могу привести несколько примеров того, как Кузнецы душ женились и заводили детей.

– О, боюсь, Тия, последний пункт с Ликом неосуществим.

Я открыла было рот, но вовремя одернула себя. Я не вправе обсуждать желания Лика.

– Семья – это не только дети, Халад. К тому же их можно усыновить. Или существуют другие способы. В любом случае сначала ты должен с ним поговорить. Просто поговорить. Нет, услышать. Ему не хочется обсуждать решения. Он хочет, чтобы ты выслушал его.

Халад вздохнул:

– Думаю, я могу попробовать.

– Леди Тия? – В комнату к нам заглянул один из солдат. – Стефан желает вас видеть незамедлительно.

Когда мы вошли в дворцовые покои, там нас уже ждал Кален вместе с лордом Стефаном, лордом Бессерли и остальными министрами, при этом Искатель смерти выглядел совсем нерадостно.

– Леди Тия, – произнес первый министр и несколько раз прочистил горло. Его стеклянное сердце излучало кристально-синее свечение. – У нас есть для вас новости.

– Я так полагаю, вопрос с выбором воинов, которые полетят на ази, благополучно решен?

– Да. Но речь сейчас не об этом. Из Киона прибыл ворон с сообщением от старейшин.

В помещении внезапно стало холодно. Халад пробормотал что-то нечленораздельное.

– Известия довольно неприятные, миледи. Вас обвиняют в побеге из королевства после убийства нескольких жителей деревни, включая вашу сестру. Я доверяю леди Микаэле и знаю, что она ручается за вас, но если вы действительно виновны, как утверждают старейшины, мы не можем отнестись к этому заявлению легкомысленно. Они просят заключить вас под стражу и доставить в Кион для вынесения окончательного приговора.

– Случаи появления обреченных были отмечены только после вашего приезда, – заметил один из министров. – Крайне необычное совпадение.

– Хитроу, ты забыл, что она усмирила для нас нангхаитья, – возразил лорд Бессерли. – И если бы леди Тия была инициатором этих событий, то, напротив, позволила бы обреченным делать свое дело, а не стала бы их устранять. Мы уже выяснили, что в этом виноват дрихтианец, если ты внимательно слушал.

– Она легко могла все подстроить, чтобы завоевать наше доверие.

– А для чего ей завоевывать наше доверие? Она не выуживала наших секретов, не вынуждала нас ради них идти на уступки. Я живое доказательство ее преданности. Я обязан ей жизнью. И меньшее, что мы можем для нее сделать, – это дать ей еще один шанс.

– Можно я скажу? – подала я голос.

– Пожалуйста, леди Тия, – отозвался лорд Стефан.

– У нас есть основание полагать, что старейшины долгие годы многое скрывали от нас. Мы с несколькими ашами считаем, что Кион был построен на лжи. Данная нам магия – не привилегия, а средство исправить давнюю ошибку. Изогнутый Нож намеревался устранить возникший в мире разлад с помощью редкого заклинания, в результате которого наша магия прекратила бы свое существование раз и навсегда.

– О тех же самых принципах как раз и болтают Безликие! – предупредил другой министр.

– Я никогда не стану одобрять действия Безликих, милорд. Мы уже уничтожили Усижа и Аену, та же участь постигнет Дружа и любого, кто попытается занять их место. Старейшины стремятся помешать Безликим и в то же время не хотят лишиться магии, а потому всеми возможными способами чинят нам препятствия на каждом шагу. Если вы друг леди Микаэлы, то безусловно хотите, чтобы она жила, а не медленно угасала в пучине Тьмы. Мы чуть не потеряли ее. Но уже потеряли Полер.

– Я не понимаю, – произнес лорд Нокс. – Попытка устранить разлад звучит как благородный поступок. Но зачем лишать себя своей же магии?

– Этот разлад порождает дэвов, милорд, – пояснил Кален. – Без магии Безликие будут бессильны. Я не знаю, действительно ли отсутствие магии может принести мир на эту землю, но оно точно гарантирует смерть этим чудовищам и пользу по меньшей мере четырем вашим гражданам. Старейшины предпочитают вести нескончаемую войну против Безликих и их рун, чем самим лишиться магии.

– Значит, вы, леди Тия, намерены избавить королевства от заклинаний, да?

– Я еще не знаю, – честно призналась я. – Но я так же эгоистична, как и они. Многие из моих друзей зависят от магии, так что я не могу их ее лишить. А пока что мне не хочется подпускать к ней Безликих и старейшин, чтобы те не злоупотребляли своими способностями ценой других.

– Получается, все это был обман? – подал голос другой министр. – Вы не убивали жителей деревни, как утверждают старейшины? Или свою сестру?

Мы с Каленом встретились глазами, и увиденное в его взгляде придало мне сил.

– Я совершенно не помню, чтобы совершала нечто подобное. Только знаю, что никогда бы не поступила так по собственной воле. Что касается всего остального, я убеждена в своей невиновности.

Первый министр вздохнул:

– Нам необходимо многое обдумать, леди Тия. И хоть лично я склонен вам верить, многие из нас с этим мнением не согласятся.

– Я не намерена оставаться в Ядоше, ваше превосходительство. – Проигнорировав испуганные взоры, брошенные в мою сторону Каленом и Халадом, я продолжила: – Как только вопрос с Дрихтом и Одалией будет улажен, я покину ваше королевство и найду пристанище в другом месте. Я не желаю, чтобы из-за меня вы рисковали своим союзом с Кионом. Нельзя ставить под угрозу установившиеся между вашими королевствами стабильные отношения.

Лорд Стефан вздохнул:

– Мне правда очень жаль, миледи.

– Я прекрасно понимаю, что такова политика, милорд. Заклинание Обречения, которому подверглись некоторые из ваших жителей, должно рассеяться в течение нескольких недель. Как только в Ядошу вновь вернутся аши, попросите моих сестер следить за их состоянием. Когда я уеду из городов-государств, дрихтианцы и Безликие станут искать меня в другом месте, а потому вряд ли снова нападут.

– Если есть что-то, что мы могли бы сделать для вас в неофициальном порядке…

– У нас в Одалии, ваше превосходительство, есть старая поговорка: прежде чем оценивать соседских свиней, сначала почини сломанную ограду своего загона.

– Эй! Мы, конечно, любим время от времени поваляться в грязи, но точно не свиньи, миледи.

Я улыбнулась:

– Смысл этой поговорки состоит в том, что сначала мы должны решить свои собственные проблемы, а уже потом читать морали другим. Мы с друзьями готовы уйти через час.

– Леди Тия, я желаю вам всего наилучшего не только от лица первого министра, но, я надеюсь, и друга.

– На этот раз мы легко отделались, – со вздохом облегчения заметил Халад, когда мы вернулись в парадный зал. Комната уже опустела, только несколько человек все еще отсыпались после вчерашних возлияний. Ни на минуту не задумываясь, я опустилась за тот же самый стол, где сидела с ядошанцами; от него до сих пор немного пахло пивом. – Была велика вероятность, что он отправит нас обратно в Кион.

– Лорд Бессерли настроен к нам благосклонно, он прекрасно осознает, какое значение ты сыграла в спасении его жизни. – Кален откинул назад упавшую мне на лоб прядку волос. – Тия, ты уверена? Если мы уйдем из Ядоши, у нас останется не так много мест, куда можно пойти. Архен-Кошо еще сильнее связан с Кионом и Одалией. Тресея – не самый безопасный вариант, и уж точно мы не отправимся в Дрихт. Лучший для нас выбор – Истера.

– Мне бы не хотелось вовлекать сюда еще Истеру. Любое королевство, которое приютит нас у себя, в конечном счете заслужит гнев и возмездие старейшин. Императрица Аликс может в любое время отстранить их от себя, но квартал Ив – уже сам по себе как маленькое королевство. Они запросто сумеют ввести указ о независимости от Киона. – Я сглотнула, еле сдерживая слезы. – Лик и Халад при желании могут жить анонимно. До тех пор, пока меня не будет с ними рядом, их никто не тронет. Но… Ох, Кален. Может, мне и правда нужно спрятаться, забраться в непроходимую глушь, где никто не причинит мне зла и где я не смогу никому навредить.

– Тия, мы не бросим тебя, – возразил Халад.

– У тебя нет выбора. Ты обязан выполнять свой долг перед королевством, к тому же ты не из тех людей, кто сможет запросто кому-то отказать. Тебе необходимо выковывать новые сердца, в конце концов у тебя появятся свои ученики. Но без меня тебе будет безопаснее.

– Разве про тебя нельзя сказать того же? – тонко подметил вошедший в комнату Лик. Свое привычное хуа он сменил на темное платье и плотные брюки, длинные волосы зачесал назад. – Ты тоже не из тех, кто откажет нуждающимся в помощи.

– Чтобы меня не обнаружили, мне придется переезжать с места на место. Заходить в деревни и лечить больных, дабы заработать себе на жизнь.

– А что, если появится очередной дэв? Расправившись с ним с помощью Тьмы, ты исполнишь то, чего желают старейшины – будешь истощать свои силы с каждым последующим воскрешением. А привязав его к себе как ази, засияешь подобно маяку и этим светом обнаружишь свое местонахождение, потому что аши смогут тебя найти.

– Давайте не принимать поспешных решений, – вмешался Кален. – Будем справляться с проблемами по мере их поступления. Сейчас мы сосредоточимся на дрихтианцах и Кансе, а уж потом оценим остальные варианты.

– Я больше не позволю, чтобы кто-то навредил тебе, Лик, – сказала я. – Но однажды даже я не смогу ничего сделать.

– Значит, до тех пор, пока мы способны сами принимать решения, я буду с тобой. – Лик обнял меня, а после повернулся к Халаду: – Я бы хотел с тобой поговорить. У тебя найдется минутка?

Кузнец душ тайком глянул на меня и кивнул.

– Ты это серьезно? – спросил у меня Кален, как только молодые люди ушли. – Ты правда хочешь остаток жизни провести словно отшельница в безлюдном месте?

– Разве ты не этого хотел?

– Я имел в виду жизнь в маленьком городке под вымышленными именами. Моих средств хватит, чтобы обеспечить нам скромные удобства на всю жизнь. Но полная изоляция – это не то, что я… Тия?

Я со страхом взирала на стену.

– Тия?

– У нас есть возможность сделать еще один крюк? – слабым голосом спросила я. – Прежде чем мы отправимся к армии Канса?

– Одалийцы доберутся до Стены Митры примерно через два дня. По такой местности войско не способно передвигаться быстро. А что?

– Нам необходимо заглянуть в Истеру. Я хочу пообщаться с горвеканцами. Символ, встречающийся в записях Сахмет, – я поняла, что уже видела его раньше. – Я прижала ладони к стене в том месте, где виднелись слабые горвеканские знаки, о которых нам вчера поведал лорд Эйдан. – Мне кажется, Кален, горвеканцы – недостающее звено во всей этой истории.