13

– Говори.

У ядошанцев, в отличие от жителей Киона, даже не возникало сомнений по поводу того, как следует «допрашивать» своих заключенных, тем более если этих самых заключенных ловили с поличным. Сейчас состояние дрихтианца, которого Кален опутал максимально крепкими путами защитных рун, было несколько хуже того, когда я впервые его обнаружила. Поначалу первый министр Стефан пребывал в замешательстве, но, как только мы все ему объяснили, сразу разобрался в ситуации – особенно после того, как мужчина пришел в себя и принялся осыпать нас дрихтианскими ругательствами.

А в это время позади моих глазных яблок уже извергался маленький вулкан. Наложенная Каленом руна Спокойствия смягчила лишь часть последствий вчерашнего праздника, однако он справедливо предупреждал меня о других побочных действиях. Недостаток нормального сна только ухудшил мое похмелье. На охрану Эйдана и остальных зараженных у меня ушли почти все силы, остаток забрала проверка оставшихся ядошанцев руной Погружения.

При допросе также присутствовали первый министр Стефан и вторые министры, все вооруженные до зубов, со свирепыми лицами, словно им не терпелось, чтобы дрихтианец попытался сбежать, и тогда можно было устроить еще одну охоту. Эти два королевства всегда были непримиримыми врагами; войны против пустынного народа составляли большую часть истории ядошанцев, а старые привычки было трудно побороть.

Самые первые допросы, пусть и на языке кулаков, проводил первый министр Стефан. В то время когда заключенный предстал передо мной, у него красовались синяки под глазами, кровоточила губа и наверняка имелись другие кровоподтеки, которых мне не было видно. Но мое нынешнее состояние не побуждало меня выступить против подобного обращения, даже Халад хранил необычайное молчание по этому поводу.

– Разве нельзя добыть у него информацию из головы? – спросил у меня лорд Бессерли. – Темные аши ведь на такое способны, да?

Первый министр откашлялся.

– Леди Тия наверняка способна привести его в нужное для разговора расположение духа, – сказал он, потирая покрасневшие костяшки пальцев, – и наверняка способна управлять его действиями, однако, по ее словам, в голове у дрихтианца, подобно Безликим, стоит преграда, отражающая ее заклинание Принуждения. Пока он сам не решит заговорить, она не сможет ничего сделать.

– К тому же он связан защитными рунами, милорд, – напомнил ему Кален. – Они не позволяют ему атаковать ваши сознания и при этом не дают Тие подчинить его себе. Что еще важнее, любой находящийся поблизости разум не имеет к нему доступа, как и наоборот.

Лорд Бессерли выругался.

– Хотите сказать, в Тхане скрываются и другие шпионы?

– Халад с Ликом это выясняют. Лучше лишний раз удостовериться.

– Как же все удручающе сложно.

– Не волнуйтесь, ваше превосходительство, у меня в запасе есть еще парочка козырей. – С этими словами я использовала руны, не относящиеся к разряду Темной магии, поскольку знала: разум дрихтианца наводнен скрытыми ловушками. Аена сумела воспользоваться мной именно по причине того, что я недооценила Безликих. – Друж – твой хозяин?

Необязательно было говорить на дрихтианском, чтобы понять смысл слов, слетевших с губ узника, – ни одно из них не отвечало на мой вопрос. В ответ на его дерзость первый министр Стефан нанес ему резкий удар по лицу. Мужчина откинулся назад.

Я сплела еще одну серию заклинаний вдобавок к тем, что уже сверкали вокруг заключенного.

– Друж – твой хозяин?

С подбородка мужчины капала кровь, но он продолжал демонстративно молчать. Тогда я неторопливо и размеренно стала набрасывать на него все новые слои заклинаний. И каждый раз повторяла свой вопрос.

Кален стоял позади мужчины и, копируя движения моих рук, придавал мне сил. На пятом рунном витке наш узник заволновался. На восьмом задрожал, выступившая на лбу испарина каплями стекала на бороду. На четырнадцатом он уже безудержно трясся, пока посреди моего вопроса наконец не выпалил неистовое, бурное:

– Да!

– Как вам это удалось? – изумленно выдавил лорд Бессерли. – Вы ведь даже не коснулись его.

– Защитные руны предназначены для блокировки разрушительных заклинаний, милорд. Но существуют пассивные руны, которые не несут непосредственной угрозы человеку, поэтому их легко пропустить. Эти руны всего лишь усилили его желание поговорить. – Я оказалась права в том, что проявила осторожность. Только вместе с Каленом мне удалось сломать сопротивление мужчины, хотя руна Желания – несерьезное заклинание, которое довольно легко наложить. – Как тебя зовут?

– Джарик из Золотого Жезла, Третий из Света.

Лорд Стефан шумно втянул воздух, а лорд Бессерли снова выругался.

– Его имя имеет большое значение? – поинтересовался Кален.

– Еще какое! Этот человек – первоклассный воин, из числа личной охраны короля Аадила. Каким образом он сумел овладеть рунами Тьмы? Похоже, Аадил от нас много чего скрывал. Зачем ты явился в Ядошу, кретин? Напасть на леди Тию?

– Мой король увидел летящее над нами ужасное трехголовое чудовище, которое направлялось в Ядошу. Так мы узнали, что ведьма находится на севере, – ответил Джарик. – По своей бесконечной мудрости он отправил меня сюда, чтобы посеять раздор и не позволить тебе оказать помощь Одалии.

– Помощь Одалии? – переспросила я.

– Мы ищем то же, что и ты, ведьма. Когда горы падут, а мы завладеем запретным плодом, его высочество, король Аадил – да славят вечно небеса его имя, – получит ключ к бессмертию и будет править бесконечно. Этот глупый принц Канс, сын полоумного короля, пытается нам препятствовать. Но мы одержим победу и разобьем его армию. Вы уже опоздали. Мы захватили горы. Скоро Жатва будет в наших руках.

– И какое отношение ко всему этому имеет Друж?

– Друж с нами. Друж дает советы королю. Друж выявил во мне способности к Тьме и обучил меня рунам. – Мужчина обнажил зубы в улыбке. – Вы не остановите нас. Моя жизнь – лишь крупица в песках судьбы, которую вам никак не переломить. Дрихт вновь поднимется и станет прежним, вам не удержать этот поток.

Следующий удар нанесла рука не лорда Стефана, а моя. Кулак врезался в его голову сбоку, стул, к которому он был привязан, покачнулся и упал. Я изо всех сил придавила его голову к земле.

– Если ты только тронешь Канса, – спокойно проговорила я, – я буду медленно тебя убивать: ты будешь без остановки переживать этот кошмар в своей голове, пока твоя жизнь не погаснет, словно пламя свечи. Твои страдания будут длиться сотни тысяч закатов. – С этими словами я усилила защиту вокруг дрихтианца, чтобы даже руна медитации не смогла проникнуть через этот барьер. – Уведите его и можете делать с ним все, что захотите. Я получила всю нужную мне информацию.

– Напомните мне никогда не злить добрую ашу, – сказал лорд Стефан, как только я зашагала на выход.

– Ты с самого утра не взглянула на меня, – заметил Кален, поравнявшись со мной.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – ответила я, не поднимая головы.

– Это все из-за вчерашнего?

Разумеется, из-за вчерашнего! Находясь в пьяном виде, я каждому, кто готов был меня выслушать, призналась в своей страстной любви к Калену, а потом торжественно пообещала обменяться с ним сердцами, при этом осыпав всех гостей угрозами. И все это произошло сразу же после нашей ссоры по поводу возвращения в Кион. Мои щеки стыдливо вспыхнули. Я предложила ему жениться на мне!

– Нет, – пробурчала я.

Кален смотрел прямо перед собой.

– Когда худшее останется позади и мы отыщем всех виновных, я буду не против.

– Не против чего?

– Обменяться сердцами. – После этого он зашагал прочь, оставив меня потрясенно стоять.

К тому времени как я догнала Калена, тот уже присоединился к Лику и Халаду в опустевшем парадном зале. Лик сидел, склонившись над чашкой чая, и вдыхал его аромат. Выглядел он так же плохо, как и я чувствовала себя, хотя ему, насколько я подозревала, было намного хуже. В свете недавних событий аша отказался снимать с себя защиту. Кузнец душ, бывший сегодня без очков, смотрел налитыми кровью глазами.

– По мнению дрихтианца, Первая Жатва находится в Стене Митры, – заявила я, и оба обернулись ко мне. – Войска Аадила сумели пробраться мимо южных королевств и теперь занимают горный хребет. Там же находится армия Канса, которая пытается им противостоять. Мы должны им помочь. Судя по донесениям шпионов, Аадилу прекрасно известно о заклинании сердца сумрака, а Друж вступил с ним в союз.

– А мне казалось, лорд Гариндор говорил, что Первая Жатва находится в Круге Культа, – возразил Халад.

– Он думает, что она там находится. Но если Друж считает, что она в Стене Митры, мы обязаны проверить.

Лик начал было подниматься с места, но тут же осел, когда бьющий в ближайшее окно луч солнца скользнул по его лицу.

– Прямо сейчас? – слабо протянул он.

– Мы уходим, а ты остаешься. И это не обсуждается, Лик. Ты знаешь, для тебя это слишком рискованно. В горах обязательно будут Безликие, а вместе с ними, без всякого сомнения, Друж. Если он так же силен, как Аена или Усиж, то непременно найдет способ обойти твою защиту.

– Ладно, – безропотно согласился аша.

Я выгнула бровь.

– И это все? Ты даже не станешь со мной спорить?

– От меня явно не будет никакой пользы. Вряд ли я сейчас способен творить заклинания, к тому же я еще не завершил боевую часть своего обучения. – Лик отхлебнул чая и поморщился. – Мне стоит таких нечеловеческих усилий, чтобы меня не вывернуло наизнанку, что на протесты просто не остается сил. Мне хочется умереть, – простонал он.

– Думаешь, чай – лучшее решение?

– Это отвар Альти, мы привезли его с собой, – коротко пояснил Халад и уже более мягким тоном добавил: – Допивай, Лик, я заварю тебе свежий.

– У него отвратительный вкус, – проворчал Лик, но послушно допил содержимое чашки.

– Я хочу, чтобы ты остался с ним, – обратился Кален к своему кузену. – Поскольку Лик сейчас находится под защитой рун, ты единственный, чьего опыта хватит распознать других обреченных среди ядошанцев.

– Я так понимаю, вы хотите оказать Кансу поддержку в сражении?

– Ядошанцы тоже желают отправиться к нему на помощь. Им не по нраву, что их одурачили. Но мы с Тией быстрее доберемся верхом на ази. Если Канс противостоит Безликим, то в этом случае время играет большую роль. А если здесь что-нибудь случится, мы мигом прилетим обратно. – Он оглянулся на меня, и я кивнула. – Также Стефан оповестит Истеру и Тресею. Те всегда недолюбливали дрихтианцев. Мы отбудем, как только станет известно, что ядошанцы намерены делать.

– Удачи вам и благополучного возвращения. Передавайте привет моему брату.

– Наверное, было бы неплохо, раз ты остаешься в Тхане, решить и другие вопросы, – мягко посоветовал ему Кален.

Халад бросил взгляд на Лика, уронившего голову на стол.

– Думаю, ты прав. – Затем взял пустую чашку. – Пойду налью ему еще.

– Я с тобой, – вызвался Искатель смерти.

– Ты как? – спросила я у Лика, когда оба молодых человека ушли.

Юноша покачал головой, не отнимая лица от рук.

– Я больше никогда в жизни не буду пить.

– Сейчас подходящее время для разговора о Халаде?

– Тия, ты ужасный человек, – пожаловался он.

– Мне все так говорят.

Лик резко поднял голову.

– О… прости. Я вовсе не это хотел сказать.

– Я знаю, о чем ты. – Мне почти удалось позабыть о Дейзи, о Фоксе. Я быстро справилась с собственным унынием, подавив внезапно накативший приступ горечи. – Теперь он знает?

– Да. – У Лика был такой несчастный вид. – Я… я признался ему в пылу гнева. А он просто посмотрел на меня так, будто у меня выросла еще одна голова. Он ведь ни о чем не подозревал. Даже не рассматривал меня в таком качестве. Именно по этой причине я хотел вчера напиться и забыть обо всем. Вот почему флиртовал с твоими друзьями. Мне хотелось почувствовать, пусть всего лишь на краткий миг, каково это стать тем, на кого ты похож, а не быть тем, кто ты есть на самом деле. Знаю, это не оправдание…

– Мне очень жаль.

Он перевел на меня изумленный взгляд.

– О чем ты?

– Всего этого не должно было случиться. Тебя должны были принять в ряды аш, ты должен был стать потрясающим танцором и звездой дараши оюн без всяких там приключений.

– Меня никто не заставлял становиться ашей. Я сам этого хотел. И хотел настолько сильно, что ты это заметила. Даже когда я был всего лишь помощником в лавке зиваров с талантом к плетению рун и полной головой мечтаний. – Лик улыбнулся. – Я думал о том, чтобы уйти, но этот поступок только подтвердит мнение других обо мне – я не заслуживаю быть ашей. Да, порой бывали плохие дни, но вместе с ними было много и хороших, и я ни за что их не променяю. – Он опустил взгляд на свои руки. – Как думаешь, может быть, мне сначала следует разобраться в самом себе? И понять, что бы я хотел изменить?

Я обняла его.

– Мне очень далеко до твоей мудрости, Лик. Что бы ты ни сделал, я поддержу тебя. Но для начала мы должны избавить тебя от заклинания Обречения.

– Леди Тия, леди Лик. – В зал вошел лорд Эйдан в сопровождении лорда Нокса и Бальфура. Крупный мужчина выглядел особенно бледным, и в этом был виноват отнюдь не выпитый «Светлый Мирет»; даже самых храбрых воинов спасение от ужасной судьбы не могло оставить равнодушными. Как и Лик, он тоже был опоясан защитными рунами. – Полагаю, я должен поблагодарить тебя за то, что ты спасла мне жизнь.

– Но это из-за меня вы подверглись опасности, – возразила я, поднимаясь со своего места. Как и предсказывал Кален, после вчерашнего представления я не смела встретиться с ними глазами. – Если бы Аадил не заметил ази, вас бы всех не коснулась эта участь.

Лорд Нокс усмехнулся:

– Леди Тия, не стоит так краснеть. Все сказанное спьяну остается на дне бокалов, миледи. Мы уже не раз через это проходили.

– Я очень сомневаюсь, что, даже не будь твоего дэва, этот поганый ублюдок, прошу прощения, не обрек бы нас, – продолжил лорд Эйдан. – Первый министр со своими людьми планирует мобилизовать наше войско и оказать помощь Одалии. Дорога до Стены Митры займет три дня. Сейчас, по его словам, пока не имеет смысла торопиться – король Канс прибудет на место приблизительно в то же время. – Он потупил взор. – Я все же надеялся, что тоже смогу присоединиться к ним, но Стефан придерживается иного мнения.

– Вы были обречены и все равно хотите сражаться?

– Бессерли говорит, что если не есть отравленную еду, то заклинание Обречения постепенно рассеется и я снова стану нормальным, это так? Ведь эти защитные руны нисколько меня не меняют. Они как невидимый щит, да? Разве с ними у меня не появилась дополнительная защита? Я все так же могу рыбачить, варить пиво и по-прежнему держать меч в руках. Что такого случится, если я пойду вместе с остальными?

– О боже, – выдохнула я.

Лорд Нокс хохотнул:

– Леди Тия, ты должна его простить. Это первое сражение, которое он пропускает, с прошлогодней стычки на тресеанском траулере у Монтвайсина, случившейся из-за того, что у него развилась морская болезнь. Эйдан, Стефан отправляет тебя на Палец к Западно-окраинной башне, чтобы ты внимательно наблюдал за появлением каких-либо странных кораблей. Дадут боги, у тебя там своих приключений будет предостаточно.

Эйдан вздохнул.

– Я бы тоже хотел перед вами извиниться, – стыдливо подал голос Лик. – Вчера я ввел в заблуждение вас и ваших друзей, сэр Нокс. В результате чего вы поверили, что я… что я леди. Лик… У нас в Одалии Лик – это мужское имя. Я вступил в квартал Ив из искреннего желания стать ашей… но мне не стоило скрывать этот факт от вас. Пожалуйста, простите меня. – Он закрыл глаза.

«Сколько же раз ему приходилось в Кионе произносить подобные признания, – подумала я, – и в ответ получать только насмешки и отвращение?» Просто ужасно, что я не знала об этом раньше.

Сначала все три ядошанца с недоверием смотрели на ашу, а потом Нокс и Эйдан, запрокинув головы, разразились смехом. У Бальфура, напротив, был потрясенный вид.

– Просто наш бедняга Балли сражен вами наповал! – между сдавленных смешков пояснил Эйдан, позабывший о своей собственной трагедии. – Он уже весь извелся, замучил Бессерли вопросами о том, что же нужно сделать, чтобы стать вашим покровителем, и испереживался, как ему это осуществить, не обидев при этом вас! Леди Лик, мы объехали все королевства. И там наверняка встречаются настоящие подлецы, но мы не столь узколобы, как некоторые из наших соратников. Так что никаких обид – ну, за исключением лишь разбитого сердца нашего бедного Бальфура.

– После получения звания аши должно пройти некоторое время, прежде чем Лик, даже при всем своем желании, сможет принимать подобные предложения, – спокойно объяснила я, – к тому же он еще не закончил свое обучение.

– А… а из-за того, что он не девочка, расценки не будут другими? – почти угрюмо спросил Бальфур, и его приятели зашлись от хохота.

Сам же упомянутый аша стоял весь пунцовый, широко раскрыв рот, и смотрел на сокрушающегося ядошанца. На лице Халада читался ужас. Он глядел на Бальфура – какое приятное зрелище – почти теми же глазами, что и Лик на Халада, когда в Истере лорд Сиран взял того за руку.

– Ох уж эти ядошанцы, – качая головой, проговорил Кален.

Предварительные доклады подтвердили слова лорда Эйдана: войска Канса направляются к Стене Митры, но прибудут туда через три дня. Ядошанская армия, которой не терпелось вступить в бой, не дожидаясь одалийцев, уже выдвинулась им навстречу. Кален настоял, и я согласилась провести еще одну ночь в Тхане вместо того, чтобы тут же сорваться с места.

– С ази или без, но встречаться в одиночку с дрихтианской армией и скрывающимися в их рядах Безликими – сущее самоубийство, – напомнил он мне. – Мы окажемся на месте задолго до прибытия войск Стефана, даже если останемся здесь еще на две ночи. Поэтому давай не будем ввязываться в возможную битву раньше того, как накопим силы.

После ужина и очередного применения руны Погружения, дабы убедиться, что среди нас больше не осталось предателей, я быстро уснула, но уже около полуночи проснулась, вся дрожа. В этот раз не было никаких видений или кошмаров – они не повторялись с самого отъезда из Одалии.

Сейчас все было иначе. Я испытывала необъяснимый страх и волнение и не могла избавиться от ощущения, что должно случиться что-то плохое… и я буду не в силах это предотвратить.

Я тихонько, чтобы не разбудить Калена, выбралась из кровати и застыла возле окна, глядя на луну. Затем медленно потянулась мыслями к ази и ощутила своим сознанием его нежное прикосновение. Он бесцельно парил над землей, наслаждаясь потоками воздуха, омывающими его крылья и три головы свежей прохладой.

«Вот она истинная свобода, – с завистью подумала я. – Вокруг, насколько хватает глаз, ничего, кроме бескрайнего неба».

Я немного отступила назад. А потом, невзирая на данное обещание больше никогда не выходить на связь с Фоксом – из страха, что его обвинят в пособничестве мне, – я мысленно пересекла пролегшие между нами километры. Разделяющая нас дверь, которую я с такой тщательностью установила в своем сознании и на которую старательно повесила замки, с легкостью разрушилась от одного моего касания.

Я скучала по Фоксу. А еще по Микаэле, Альти, Инессе и Шади – даже по Зое с Парминой, – но именно отсутствие брата мне было больнее всего переносить. Он был тем голосом, что дарил мне утешение и сопровождал меня на протяжении долгих лет обучения, и мы никогда не разлучались с ним на столь долгий срок. Пусть я сама выбрала это изгнание, но одно дело просто знать, что мне пришлось сделать, и совсем другое вспоминать то, чего не хватало. «Я просто удостоверюсь, что с ним все в порядке», – убедила я себя и сама же поверила в свой обман.

Фокса больше не держали в темнице – захлестнувшее меня от этой новости облегчение не знало границ. Он находился в королевских покоях: стоял у открытого окна и смотрел на город, пока принцесса Инесса спала. Приятно знать, что ему удалось вернуть расположение императрицы Аликс. Сейчас в его голове блуждали хмурые мысли, настроение было безрадостным.

«Уйди, – сказала я себе. – Ты должна уйти». Но я не ушла.

Послышался легкий шорох, темноту нарушил сонный голос Инессы.

– Возвращайся в постель, Фокс. Мне холодно.

Фокс отвернулся от окна.

– Канс покинул Одалию, – тихо сказал он ей.

– Я же была там, когда матушка сообщила нам эти известия, помнишь, любимый? Незадолго до того, как ты спас нас от обреченных служанок.

«Обреченных служанок?» В моей голове возникли непрошеные видения, когда Фокс погрузился в воспоминания. Ужасные обратившиеся женщины с паучьими лапками и рогами охотились за Инессой и императрицей, а мой брат сражался с ними.

– Если Тия об этом узнает, то отправится за ним.

Инесса подняла голову.

– Ты не заговаривал о своей сестре с тех пор, как она сбежала, – мягко заметила принцесса, и у меня сжалось сердце.

– Я… иногда я словно чувствую ее в своей голове. Не знаю, то ли это игры моего сознания, то ли она действительно там. Я всеми силами пытаюсь ее прогнать, но она преследует меня точно призрак. Между нами стоит стена, которую она же и выстроила, и Микки с Альти убеждают меня оставить все как есть. Иначе старейшины решат, что я по-прежнему поддерживаю с ней связь, независимо от представленных Микаэлой и другими ашами доказательств.

– Но если они отказываются тебе верить, вопреки твоим действиям, так почему бы тебе не связаться с ней?

Мой брат замолк.

– Ты правда веришь, что она убила Дейзи?

– Я видел ее, Инесса. – Он будто силой вырвал это признание из своего горла. – Я был в ее голове, когда она это сделала. Мне доводилось там бывать, когда она находилась во власти Безликих – в этот раз все было по-другому. Она полностью себя контролировала. Она может утверждать, что якобы ничего не помнит, но во время убийства нашей сестры никто не владел ее мыслями. – Тут его голос сделался жестче. – Это все черное сердце. Я знаю. Это убийство Аены испортило ее. Чем больше Тьмы она поглощает, тем более неуправляемой становится. Инесса, я больше не хочу видеть, как она кому-то причиняет зло, пусть и неумышленно. Я не… я не хочу, чтобы Микки или кому-то другому пришлось ее убивать.

– Я не собираюсь никого из вас терять, Фокс.

– Не думаю, что у тебя есть выбор. – Он заключил ее в свои объятия. – Будет лучше, если ты бросишь меня. Уже одно мое присутствие влияет на твою репутацию. Некоторые и без того считают меня предателем. Не стоит ради союза со мной терпеть чужие перешептывания за спиной.

– Микаэла просила нас проявить терпение, и я ей верю. – Она поцеловала его. – Что бы ни произошло, я никогда тебя не оставлю. И если ты веришь в меня, то тоже этого не сделаешь.

– Я приложу все усилия, чтобы остаться с тобой. Но только не ценой твоей жизни и чести, даже если ради их защиты мне придется лишить жизни свою сестру. – Тут он испуганно поднял голову. Не успели его губы произнести мое имя, как я со слезами на глазах нырнула за дверь. Быстро навесила на нее еще более внушительные замки, укрепленные силой волей прочнее, чем в предыдущий раз. «Будет безопаснее, если я не стану появляться в его голове, – выстраивая преграду, думала я. – Так ему будет спокойнее».

Но меня никак не отпускали его слова. «Даже если мне придется лишить жизни свою сестру».

Он был прав. Я не могла его в этом винить. В конце концов все к тому и шло.

В то время как Кален меня обнаружил, мои слезы уже высохли, а у меня самой был скорее задумчивый, чем грустный вид.

– Как так выходит, – с печальной улыбкой спросила я у него, – что ты обладаешь необъяснимой способностью просыпаться именно тогда, когда я в тебе нуждаюсь, притом что я стараюсь не шуметь?

Он постучал по поверхности своего стеклянного кулона. Несмотря на холод, он не надел рубашку, и при виде его груди мое сердце забилось чаще.

– Это уже на уровне инстинкта: я могу с закрытыми глазами понять, где ты находишься.

– Знаешь что странно? Не так давно Микки сказала мне то же самое. Якобы она до сих пор ощущает Полер, потому что они разделили одно сердце.

– Не можешь уснуть?

– Просто не могла больше спать. – Я подняла глаза к звездному небу. – Мы не можем убежать, Кален, – тихо промолвила я. – Я не могу сидеть сложа руки, пока Друж с дрихтианцами пытается создать сердце сумрака. Без нас они заставят Халада сотворить для них сердце света. И как только в их руках окажется Первая Жатва, то это лишь вопрос времени, когда они соединят два сердца в одно и получат сердце сумрака. Как только решение этой проблемы будет найдено, мы сможем уйти. И я отправлюсь с тобой куда угодно.

Попытавшись скрыть разочарование, он кивнул.

– Справедливо. По словам лорда Гариндора, для обретения сердца тьмы нам необходимо пройти через гору. И здесь одними заклинаниями не обойдешься.

– Вряд ли тут можно положиться на книги. Лично меня пугает уже само сердце тьмы. Заклинание, где все семь дэвов помещаются внутрь. Должно быть, речь идет о безоарах дэвов. К тому же остается еще сердце света, для которого требуются души Пяти Героев или их потомков – этим может заняться Халад. Мы должны сделать все возможное, чтобы Друж не добрался до них.

– С этим у нас не должно возникнуть трудностей. У тебя уже есть ази, а тот наверняка добровольно никому другому не подчинится. Есть еще безоар нангхаитья, который мы получили недавно, и заурви.

– И часть таурви все еще хранится в Кионе. Можно отправить Микаэле сообщение, чтобы она приглядывала за ним. – Тут я посмотрела на Калена. Он улыбнулся в ответ, и нашей недавней ссоры как не бывало.

– Я не стану тебя просить поговорить с Фоксом, – сказал он. – Я… не знаю, как исправить то, что происходит между вами, но, возможно, будет проще, когда мы устраним дрихтианскую угрозу. Ночью ты поступила довольно смело, пусть и слегка спонтанно.

– Ты видел?

– Пока спал. Видел я не все, но достаточно, чтобы понять. Как такое возможно, неясно.

– Не знаю, будет ли у нас с Фоксом все как раньше. – Я закрыла глаза и не спеша поцеловала его. – Зато у меня есть ты. – Я зарылась пальцами в его волосах. – Какой бы путь я ни выбирала, какое бы решение ни принимала, одно остается неизменным – ты. Говоря вчера, я не шутила. Если кто-то попытается навредить тебе, я его уничтожу, клянусь всем, что у меня есть.

– А как насчет остального? – Его руки спустились ниже. – Того, чтобы обменяться сердцами.

– Если бы я могла, то сделала бы это хоть сейчас. Но придется, как ты и сказал, подождать, пока все закончится.

– Решено. Хотя будущим невозможно управлять, – нежно напомнил мне Кален, его дыхание опалило мои губы.

– Мне все равно. Если нужно, я без всякого серебряного сердца верну нас с того света.

– А я убью любого, кто встанет между нами, – пообещал он, прежде чем его губы коснулись моих, – даже если для этого мне придется восстать из могилы.

– Шади уже ушла предупредить Фокса, так что вскоре он все узнает. В небе был замечен ази, который тоже направляется в Пещерные горы. На этот раз Тия даже не пытается скрываться.