Глава 7. Три месяца назад
Спасите! Спасите! Хочу я, как прежде,
В нору – на диван из сухих камышей!..
Здесь плавают девочки в верхней одежде,
Которые очень не любят мышей.
В. Высоцкий, «Песня мыши»
Материализация в туалете – явление в духе Тогота. Раз, два, три. И мы с Иванычем появились в просторной кабинке по обе стороны унитаза, на котором восседал молодой человек в строгом костюме, точнее, в верхней его части.
Пока Иваныч с интересом разглядывал пораженного ступором незнакомца, я, недолго раздумывая, опустил приклад дробовика ему на затылок. Спи спокойно, дорогой друг.
– Злой ты человек, Артур, – прошелестел у меня в голове голос Тогота. – Разве так можно? Вместо того, чтобы поздороваться, познакомиться, поболтать по душам, помочь несчастному расслабить застарелый геморой, ты его хрясть по черепу. А быть может, это был твой единственный шанс обрести истинного друга.
– Твои слова похожи на бред больного бубонной чумой, – в тон Тоготу ответил я, а потом много серьезнее добавил. – И вообще, если еще раз я неожиданно материализуюсь в сортире…
– Но почему же неожиданно, – кокетливо продолжал Тогот. – Все ожидаемо и закономерно. А сортир… кабинки – единственное место, где нет веб-камер. Пока Алекс портит местную систему сигнализации, я бы на твоем месте пошарил по карманам твоего несостоявшегося друга. Там могут быть всякие пропуски, электронные ключи. Конечно, мы пройдем и так, но будем реалистами, мой юный друг: чем меньше шума, тем лучше.
– Лучше – это когда меньше бессмысленной болтовни, – я передал дробовик Иванычу и полез шарить по карманам. Вещей оказалось не так уж много. Толстый бумажник – в ещь полезная, пригодится, связка ключей – может, тут и было что-то полезное, но подбирать нужный ключ – дело долгое, заклятие в этом плане проще. С тяжелым вздохом – все-таки в глубине души мне было жалко парня – я, чуть наклонив вперед бесчувственное тело, спустил ключи в сортир, просунув их между задницей и стульчаком. Следующей находкой была пластиковая карточка-ключ – вещь полезная. За ней последовала пачка бумажных платков. Они повторили путь ключей, после чего я сорвал со стенки кабинки рулон туалетной бумаги и перекинул в пустую соседнюю кабинку. Такой милый мальчик в строгом костюме, даже если быстро придет в себя, в первую очередь побежит попу подтирать, а не тревогу поднимать.
– Можете выползать, – объявил невидимый Тогот. – Видеосистема этой организации временно не работает.
– И куда нам теперь? – поинтересовался Иваныч, возвращая мне дробовик.
– Прямо по коридору. Аудитория 53. Аморф там лекцию читает.
– Лекцию?
– Готовит себе смену. Учит бездельников от ФСБ.
– И ты предлагаешь?..
– Вломитесь, постреляете, и назад. Первый раз, что ли. Ваша цель – аморф. Остальные – мелкая рыбешка. Даже если кто-то из них выучил два-три заклинания, у них не хватит сил воплотить их в реальность. Они люди этого мира, а заклинания, которым их учат, предназначены для другого мира.
– Так они у нас работать не будут? – удивился Иваныч.
– Будут, – вздохнул Тогот, – но через жопу… Ладно, вперед давай, а то разболтались у меня тут. Шевели корявками!
Я осторожно приоткрыл дверцу кабинку. Как и планировалось, в туалете, кроме нас и нашего «спящего» друга, никого не было.
Мы с Иванычем осторожно пересекли холл сортира, и я, приоткрыв дверь, осторожно выглянул в коридор. Там тоже никого не оказалось. Вот и чудненько. Чем позже местные поднимут тревогу, тем меньше палить придется. Честно говоря, я был не в восторге о мысли, что опять воевать со своими придется. Хотя с другой стороны: какие они мне свои?
Прежде чем выйти на открытый простор коридора, я огляделся. Ни Тогота, ни Алекса видно не было, хотя я был уверен, они рядом. Что ж, приступим. Решительным шагом я вышел в коридор и зашагал по зеркальному полу.
– Интересно, где мы? И почему тут нет никакой колдовской защиты?
– Тут нет подходящих объектов, а аморф не в счет, – тут же отозвался Тогот. – А насчет расположения этого лекционного заведения… Ты слышал о Сколково?
– Инновации и всякое-такое?
– Ага?
Забавно. Я подошел и выглянул в одно из окон. Возле гигантского здания, в котором я находился, шла полоса отчуждения – дар стройки: разбитая в грязь дорога, груды бетонных плит, щебня и прочего строительного мусора.
– Узнаю брата Васю… – насмешливо протянул я.
– Ты меньше по сторонам глазей, – ментально фыркнул Тогот. – Чем быстрее сработаете, тем больше шансов, что уйдете без приключений.
– Кстати… Ну, пристрелим мы этого козла, а потом куда?
– На кудыкину гору, тоже мне теоретик! Двигай давай.
Мы с Иванычем подошли к двери аудитории с цифрой 53 на золоченой пластинке. На мгновение я взглянул на напарника. Да… выглядели мы как отъявленные бандиты-террористы. Как говорится: мечта Бен Ладена. В грязных камуфляжах, в кепках «а-ля Фидель».
– Пошли? – спросил Иванович, взяв огнемет наизготовку.
– На счет три, – я перещелкнул затвор армейского дробовика. – Раз… Два… Три.
И с разворота, пинком, как учили, треснул ногой в дверь. Несмотря на внешнюю красоту, дверь, как и любая новостройка в нашей стране, оказалась хлипкой. Точнее, сама-то дверь была крепкой, вот только закреплена фигово. Не скажу, что у меня удар ногой, как у скаковой лошади, однако эффект от этого удара превзошел самые смелые ожидания. Вместо того, чтобы открыться, распахнуться, проломиться, дверь вместе с косяком обрушилась внутрь аудитории, подняв облако штукатурки. Практически ничего не видя, мы ворвались в помещение, превратившись в двух белых призраков. Я не целясь пальнул в сторону кафедры и темной доски в противоположном конце помещения. Кто-то пронзительно взвыл, после этого в потолок ударила струя огня, и Иваныч нечеловеческим голосом заорал:
– Всем сидеть, суки! Поджарю.
С трудом ориентируясь в белом облаке, я помчался вперед между столами, за которыми восседали прилежные ученички в одинаковых деловых костюмах. Кто-то попытался подставить мне ножку, но не рассчитал. Он не знал о том, как действует защитное заклятие. Я не споткнулся о выставленную в проход ногу, а пробежал, сломав препятствие, и на бегу с разворота добавил герою по лицу прикладом. Теперь полугодичное лечение бойцу обеспечено. Что ж, полез жопой на амбразуру, но не заткнул.
Еще несколько шагов, и я буквально налетел на стройную лекторшу – материальное воплощение идеальной женщины. Длинные белые волосы, ангельское личико с ресницами, больше напоминающими крылья бабочки, и с пухлыми, зовущими губами. В первый момент я даже опешил. Замер, уставившись на лекторшу, как баран на новые ворота. Только вот она не растерялась. Врезала мне между ног. Удар я почувствовал, а вот боль нет, потому как защитное заклинание – оно и в Африке защитное заклинание, и если трассированные пули его не берут, то уж какая-то дамочка… нет, не дамочка, аморф в образе дамочки, не пробьет и подавно.
Придя в себя, я врезал прикладом по ангельскому личику. На мгновение передо мной промелькнула картинка извивающегося аморфа, которого я заловил в магазине Мясника, и я добавил прикладом. Аудитория у меня за спиной взвыла. Даже если они и знали, что с их лекторшей что-то не так, вряд ли они видели аморфа в его истинном облике. Да и каков его истинный облик?
Однако, в отличие от курсантов колдовской школы ФСБ или как там правильно называлось это заведение, я отлично представлял, кто передо мной, поэтому, шагнув вперед, приставил дуло дробовика к прекрасному личику и спустил курок. Краем глаза я заметил, как несколько героев метнулось со своих мест, чтобы то ли остановить, то ли отомстить террористам. Я шагнул в сторону, уступая место Иванычу.
– Жги гада.
Аморфа не так-то просто уничтожить, и то, что я снес полголовы созданию, облик которого в данный момент приняла эта тварь, ни о чем не говорило. Как и в ужастике Карпентера, их нужно было выжигать с корнем. Но это все лирика. А в тот момент…
В тот момент я действовал чисто интуитивно. Вскинув дробовик, я несколько раз выстрелил, отшвырнув назад ближайших нападавших. Всего в аудитории было около ста человек, и, судя по всему, схватка должна была перерасти в страшную бойню, потому как нас им все равно было бы не взять, но крови пролилось бы достаточно, если бы…
Неожиданно от двери в наши сторону протянулось десять прутьев. Черные как сама ночь, они шли от двери к нам, образуя некий коридор, отделяющий меня и Иваныча от остальной аудитории. Да и не прутья это были вовсе, а сгустки тьмы, однако ни одно материальное тело не могло преодолеть их. Я поднял голову. В дверном проеме, широко расставив руки, стоял Алекс, и эти темные прутья – потоки тьмы – исходили из кончиков его пальцев. Как говорится, вампир в действии.
– Пошли! – дернул я за рукав Иваныча, который заканчивал обрабатывать огнем бесформенный кусок прожаренной плоти, которая еще недавно была самой очаровательной девушкой в мире. – Пошли, нам пора!
И мы помчались назад. Дело сделано, пора и честь знать.
Когда мы оказались возле Алекса, он отступил вместе с нами, перегородив выход тенями-прутьями.
– Куда теперь?
– К ближайшему окну.
Я глянул: так и есть. В ближайшей оконной ране стекла не было. Вместо него на длинных костылях было закреплено два каната.
– Вперед и вниз!
Мы метнулись к окну. Одновременно в дальнем конце коридора послышались шаги. Естественно, охрана услышала шум, который мы подняли, и рванулась на выручку. Иваныч сменил огнемет на калаш, резко развернулся и дал очередь, заставив охранников залечь. Я подскочил к окну, схватился за веревку и скользнул вниз.
Иваныч отставал от меня разве что на полметра. Несколько секунд, и мы уже были на земле. Там нас ждал Тогот.
– Все в порядке?
– Выжгли, как клопа на сковороде, – доложился Иваныч, будто Тогот сам не знал.
– Тогда пожалуйте сюда, – Тогот сделал знак, и я увидел любимую пентаграмму, заботливо выведенную демоном на асфальте. Нет, все-таки Тогот может, когда хочет. Вот только хотелось бы ему почаще.
– А как же Алекс? – тормознул Иваныч, бросив взгляд наверх.
– О нем не беспокойтесь, посильнее вас будет, а вот если вы не поспешите, то сейчас из окон начнут стрелять.
И в самом деле из пустой раны высунулось несколько голов, и через мгновение на то место, где мы только что стояли, обрушился град пуль. И хоть пули особого вреда причинить нам не могли, лучше было не рисковать…
* * *
Со вторым аморфом вышло много проще. Тогот разобрался с ним самолично.
Когда бронированный «Мерседес» с этой тварью и одним высокопоставленным чиновником выскользнул из Москвы, на пути его, посреди пустынного в этот час скоростного подмосковного шоссе, возник странный человечек с непропорционально большим гранатометом на плече. Пиф-паф-ой-ой-ой! Только умер не зайчик, а аморф вместе с водителем и чиновником, потому как автомобиль превратился в огненный шар.
* * *
А вот с третьим все получилось не так здорово. Он постоянно находился на «хорошо охраняемом объекте». Там, как и на базе, и колдовская защита была, и охрана хорошая. Да к тому же сам объект располагался посреди жилого квартала. Когда-то, во времена советской власти, это был торговый центр – несколько магазинов, химчистка и прочие бытовые услуги, и даже маленький кинотеатр на пару сотен мест.
Однако во времена перестройки центр был выкуплен, и теперь тут располагался игорный клуб для высших городских чиновников, элитная сауна с девочками и еще пара заведений закрытого типа. Сам центр был отгорожен от всего мира высоким забором с колючей проволокой и защитными заклинаниями, которые порой покрепче иного забора будут.
Поэтому пришлось обойтись без любимых туалетных материализаций. Появились мы в обычной парадной одного из соседских домов. Правда, возле загаженного мусоропровода – Тогот своего не упустит.
Выглянув через узкое лестничное окошко, мы долго рассматривали обнесенный забором вечной стройки торговый центр. Только что выпал свежий снег, и центр больше всего напоминал заброшенное строение. Нигде никаких следов, даже отдаленной видимости человеческой деятельности. Однако Тогот заверил нас, что аморф на месте, и нам нужно только пойти и… Именно в этом месте нас прервали. Начались неприятности, потому как одна из дверей на площадке приоткрылась, и из щели высунулась пожилая женщина. Я даже толком рассмотреть ее не успел, зато она заголосила и тут же дверь захлопнула. Не уверен, что она разглядела Тогота, но нас с Иванычем, увешанных оружием, отлично рассмотрела.
– И что теперь?
– Побежала звонить куда следует, – фыркнул Тогот. – Через пять минут тут будет пара автобусов ОМОНа.
Виктор выругался.
Я уже хотел было поинтересоваться, что нам делать дальше, как из тени трубы мусоропровода раздался приглушенный голос Алекса, причем, сколько я ни вглядывался, самого вампира так и не рассмотрел:
– Вы не тормозите. Продолжайте операцию. Со старушкой я разберусь. Не тормозите.
И странная тень скользнула мимо нас к захлопнувшейся двери, а потом едва различимым дымком втянулась в замочную скважину. Я оторопело посмотрел на Тогота.
– Он разберется, – заверил покемон. – А нам пора, пока еще кто-нибудь не появился.
Мы осторожно спустились на первый этаж. Я приоткрыл дверь подъезда. Справа и слева возвышались обглоданные осенью деревья, чуть присыпанные первым снегом, справа голубая скамейка, впереди на проезжей части ряд припаркованных автомобилей, за ними задушенные вы хлопными газами кусты, больше напоминающие узников концлагеря, а дальше – забор. Прохожих не было видно.
– Вперед и вверх?
– Не спешите, – Тогот отодвинул меня, шагнул вперед, под каменный козырек парадной и начал что-то напевать, а потом, продолжая выводить замысловатую мелодию, пошел в сторону забота. Вокруг него засверкали фиолетовые искры.
– Точно, как тогда на базе, – протянул Иваныч.
– Ты не разглагольствуй, а вперед на раз-два, – приказал я, подтолкнув приятеля дулом автомата.
Мы пошли за Тоготом. Снова это странное ощущение коридора, а потом… раз… и, словно по мановению волшебной палочки, мы оказались возле забора.
– Что дальше?
Тогот с сомнением посмотрел на высокий забор, поверху опутанный колючей проволокой.
– Да, тут не перепрыгнешь.
– Лобовая атака? – поинтересовался Иваныч, поправляя бейсболку.
– Есть другие варианты?
Я с сомнением посмотрел на забор. Такой с разбегу не снесешь.
– По идее где-то там есть ворота, калитка, вход.
– А охранники по ту сторону ждут тебя не дождутся.
Тогот подошел вплотную к забору, приложил руки к забору и начал что-то нашептывать. Совершенно неожиданно огромная секция забора выгнулась и рухнула внутрь огороженной территории.
– Понеслось.
Мы осторожно ступили на поваленный забор и по нему направились в сторону мрачных, облезлых зданий бывшего торгового центра. Неожиданно из-за них, на ходу расстегивая кобуру, выскочил охранник.
– Стоять! Частные владения! Стоять, я сказал!
Иваныч вскинул пистолет с глушителем, прозвучал приглушенный хлопок, и охранник покатился по снегу. Я с удивлением посмотрел на своего приятеля. Чтобы Иваныч так просто застрелил человека? Заметив мой удивленный взгляд, Иваныч пояснил:
– Да нет, он живой. Я ногу ему прострелил.
Однако человек в снегу не шевелился. Я уже хотел было подойти и посмотреть, когда Тогот остановил меня.
– Куда? У нас совершенно иная задача, – и решительно зашагал по снежной целине в сторону темных зданий.
– Но…
– Послушай, Артурчик, – Тогот резко перешел на ментальный разговор. – У тебя что, ступор мозга? Или тебя ни с того, ни с сего на сентиментальность пробило? Ты соображать когда-то начнешь? Это – солдат врага! Враг! Фас!
– Нет, это ты послушай, демон недожаренный. У каждого такого солдата есть семья, родители…
– Что-то раньше тебя это не очень волновало.
Я хотел было что-то возразить, только возражать было нечего.
– И еще. Я много раз говорил тебе и скажу еще раз, – продолжил демон. – Человек сам выбирает свой путь. Если совесть тебе позволяет идти в охрану негодяев… Если ты считаешь, что возможно служить каким-то неправедным силам, пусть даже по самой невинной причине, ты разделяешь их вину. Мы с тобой это не раз обсуждали. Подписался, изволь ответить… Так что застрелил или подстрелил Иваныч этого охламона – какая разница. Он стал охранником на объекте, где жируют чиновники и бизнесмены при власти. Стал? А значит, за дело получил.
Все это Тогот вывалил на меня, пока мы шли в сторону зданий, благо ментальная речь много быстрее звуковой.
Я ничего ему не ответил. Демон как всегда был прав. Быть может, поэтому у людей всех времен и народов устойчивая ненависть к демонам, потому как, в отличие от других высших существ, они всегда правы, и с ними практически невозможно спорить…
– Теперь куда? – поинтересовался Иваныч, оглядывая темные корпуса.
Сам по себе центр представлял из себя несколько строений различной конфигурации и размера, вокруг которых лежал бетонный круг со съездом для транспортных автомобилей.
– Сауна там, – ткнул Тогот пальцем в одну из «колонн», – но… Алекс?
– Я здесь, – донесся из переплетения теней призрачный голос. В какой-то момент мне даже показалось, что я ослышался, что Тоготу ответил всего лишь шум ветра. Но нет, это и в самом деле был вампир.
– С бабушкой уладил?
– Так… – неопределенно покачал рукой Алекс.
– Придержишь гараж? – Алекс кивнул, и тогда Тогот повернулся к нам. – Что ж, господа, начинается веселье. Иваныч, ты первый… Как говорится: женщины и дети вперед…
Не дожидаясь дальнейших указаний, Иваныч решительно зашагал в направлении, указанном демоном.
Это был корпус, в передней стенке которого некогда находилась витрина, теперь заложенная красным кирпичом. Маленькая железная дверь больше напоминала дверь, ведущую на второсортный склад, чем в элитную сауну. Однако за ней начиналось волшебное царство, являвшее полный контраст с наружным «убогим» оформ лением.
Внутри оказался настоящий «рай». Словно сделав один шаг за невзрачную железную дверь, ты разом перенесся во дворец. Всюду мрамор, золото, алый шелк – стиль барокко. Швейцар или охранник метнулся к нам. Накачанный такой парень, на вид настоящий шкаф. Но я его огорчил. Пинок между ног здоровья мужчинам не прибавляет, а сломанный о вовремя подставленное колено нос вызывает храп, ненависть женщин, и, в конце концов, возможна весьма неприятная смерть.
«Успокоив» охранника, мы с Иванычем оттащили его в угол, и Иваныч добавил ему, чтобы под ногами не мешался. Потом огляделись. Из вестибюля вела вбок дверь и вверх – широкая лестница, устланная коврами. Судя по приглушенной музыке, там и происходило основное веселье.
– Значит, так, бойцы-молодцы, – приказал Тогот, – шагом марш наверх. Поставьте всех на уши. А я там посмотрю, – он кивнул на дверь, ведущую в недра здания. – Взбодрите парящихся. Поддайте им парку…
– И?
– Что значит «и»? – покемон изобразил немереное удивление. – Потом явлюсь я, великий и ужасный, и мы отделим агнцев от козлищ.
– Вот так всегда. Шеф появится в последний момент, – и Иваныч, повернувшись, начал неспешно подниматься наверх по первому пролету.
Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Мягкий ковер приглушал звук шагов. На первой площадке лестница разделялась на две узких лесенки справа и слева. Обе они вели на крошечную верхнюю площадку. Справа была дверь с надписью «комната отдыха», слева – «сауна».
– Мальчики направо, девочки налево?
– Не, разделяться не стоит, – покачал головой Иваныч и, сняв с плеча автомат, подпер им дверь с надписью «сауна». – Если даже вырвутся, то в бане они нагишом, на улицу не попрут.
– Аморфу-то все равно.
Иваныч только плечами пожал.
– Пошли, – и ударом ноги он распахнул дверь в «комнату отдыха». Картина, открывшаяся нам, была поистине достойна пера. Такого я, пожалуй, не видел с комсомольских времен. Как говорится: Калигула отдыхает.
В комнате размером с небольшой зал, обставленной по высшему классу кожаной мебелью, играла светомузыка. На небольшом возвышении, типа эстрады у шеста, крутила задом блондинистая стриптизерша, еще одна голая дамочка, видимо, барменша, в такт музыке пританцовывая, мешала коктейли в шейкере. На диванах расположились две тройки: девочки валетом друг на друге и по жирному самцу «на хвосте». Развлечение, так сказать, было в самом разгаре, а наш визит – полной неожидан ностью.
Первое, что сделал Иваныч, так это, пальнув из пистолета с глушителем, «убавил звук», а точнее, вырубил музыку.
– Ну что, господа, «так похожие на генерального прокурора», – глумливо начал я, пытаясь воспроизвести самый мерзкий тон Тогота, – развлечение окончено. Публичный дом закрывается. Дамочки свободы, а толстые хомячки – нет.
– Кто вы такие? Что вы себе позволяете!.. – начал было один из «хомячков», но тут же получил от меня прикладом по лоснящейся мордашке.
– Это в кабинете у себя командовать будешь, а тут… сначала пипиську отрасти, а потом мериться начинай, – и я добавил прикладом по причинному месту недовольного чиновника. Он согнулся, и я был удивлен гибкости его позвоночника при таких объемах тушки. Пару секунд я глядел на скорчившегося на полу уродца, потом повернулся ко второму, который так и застыл на бабе, глядя на меня выпученными от ужаса глазами. Я повернулся к Иванычу. – Смотри, какой одухотворенный взгляд. Но, мой друг, сегодня кончить тебе не придется…
И тут Иваныч взвыл. Стриптизерша бросилась на него, пытаясь вцепиться в лицо длинными алыми ногтями, больше напоминающими когти дикого зверя. Прозвучал приглушенный выстрел, и пуля, ударив в живот, отшвырнула девушку назад к шесту. Она упала на пол и застыла, словно сломанная кукла, брошенная нерадивым ребенком. Все замерли. Немая сцена в лучших традициях Гоголя.
Иваныч обвел взором собравшихся.
– Еще кто-то хочет испытать судьбу?
Желающих не нашлось.
– Итак, повторяю. Дамы к стене, а вас, престарелые ловеласы, мы прихватим с собой, – я снял с пояса заранее припасенные наручники и перекинул каждому по паре. – На сегодня это заменит вам привычный дресс-код.
– Но… – начал было тот, что до этого находился в ступоре. Его приятель на полу не возражал. Получив свое, он явно не жаждал добавки.
– Кстати, с таким хозяйством, – я ткнул дулом карабина в сторону маленького толстого члена чиновника, больше напоминавшего кусок оплывшего сала, – я вообще постыдился бы по бабам ходить.
– Что вы себе позволяете! – взвился «хомячок», но я лишь строго посмотрел на него.
– Быстро надевай наручники, а то лишишься своего «горя».
Дрожащими руками тот начал надевать стальные браслеты. Девушки отошли к стойке, сгрудились кучкой, наблюдая за происходящим. Они даже не пытались прикрыть собственную наготу, просто стояли и, широко раскрыв глаза, наблюдали за происходящим.
Иваныч внимательно следил за ними.
– Как считаешь, аморф среди них?
– Чтобы волшебник стал удовлетворять желание двух похотливых импотентов? Сомнительно.
Я тоже внимательно оглядел девушек. Нет, аморфа среди них определенно не было.
– Запри дверь и пойдем дальше, – я кивнул на дверь в дальнем конце комнаты, которая, судя по всему, вела в коридорчик, соединявший «комнату отдыха» с сауной.
– А Тогот?
– Он сориентируется.
Иваныч, казалось, удовольствовался моим ответом. Шагнув к даме за стойкой, он потребовал голосом, переполненным угрозой:
– Ключи от двери.
Та сунула руку под стойку. А потом раздался выстрел. Она пальнула в Иваныча в упор, но тот только покачнулся, хотя часть деревянной стойки превратилась в груду щепок.
Иваныч хмыкнул, потянулся вперед, вытащил из руки ошарашенной девушки пистолет. А та стояла, окаменев, выпучив глаза.
– Сказал ведь, не шали.
В это время дверь в сауну распахнулась, и на пороге показалась дама в белоснежном махровом халате. Мгновение она смотрела на стойку, развороченную выстрелом, и тело в луже крови на полу, потом отступила, и вперед шагнули два голых бугая, так сказать, проституты мужского пола. Выглядели они очень грозно. Их тела буквально лопались от вздувающихся могучих мускулов. Один качок был вооружен шваброй с металлической ручкой, второй поигрывал кочергой.
Но что такое швабра и кочерга против дробовика? Я пальнул в потолок, и мальчики-зайчики как по команде шлепнулись на ковер, заложив руки за спину. Нет, не было в них ни капли преданности своей госпоже, не хотели они за нее умирать.
Кстати, а где она? Пока я изучал «самцов на продажу», их госпожа исчезла в сауне. Что ж, придется поохотиться.
– Как ты там? – мысленно поинтересовался я у Тогота.
– Закончил. Иду к вам.
– Чего так задержался?
– Да тут оказалось полдюжины несговорчивых ребят. Пришлось провести урок вежливости.
На мгновение представив себе Тогота в роли преподавателя, я скривился. Не хотел бы я попасть на такой урок.
– Ладно, поднимайся, а то наша дамочка-аморф решила в сауне уединиться. Возьмем ее в клещи.
– Лучше в плоскогубцы, – усмехнулся Тогот.
Шагнув вперед, я толкнул дверь дулом дробовика. Та распахнулась, но за дверью оказалась не сауна, а небольшая раздевалка, в противоположном конце которой была еще одна дверь. Тут никого не было.
Я осторожно прошелся вдоль вешалок с мужской одеждой. Дамочки, судя по всему, раздевались в другом месте.
Дверь в сауну оказалась заблокирована. Видимо, кто-то запер ее с той стороны, но это меня ничуть не смутило. Я ожидал нечто подобное, поэтому вместо того, чтобы ломиться, я поднял дробовик и стал выстрел за выстрелом разносить дверь. После пятого выстрела от двери почти ничего осталось. Я решительно шагнул вперед, и это стало моей роковой ошибкой, потому как горло мое тут же захлестнуло щупальце, а другое, вжав меня в стену, принялось выкручивать дробовик, причем, из-за защитного заклятия, ему это не удалось, но ощущение было не из приятных. По идее, подобное действо меня остановить не могло, но тут добавлялся неведомый фактор заклятий аморфов.
В итоге мы схватились, хотя самого противника я не видел. Аморф прятался где-то за углом, вжимая меня в стену. Я лишь краем глаза сумел разглядеть небольшой бассейн, позади которого располагалась сауна, а также еще одного чинушу с девушкой, вжавшихся в дальний угол бассейна. Лицо у труженика бюрократии было белым, как мел.
Когда я уже начал было сдавать, дверь в дальнем конце зала распахнулась, и на пороге показался Тогот. Повернувшись в его сторону, чиновник тут же сполз на дно бассейна вместе со своей девушкой, но покемон не обратил на них никакого внимания. Он шагнул вперед и, вытянув руку, нараспев произнес какое-то заклятие. Молния ударила в аморфа, и тут же сжимающие меня щупальца расслабились, я шагнул за угол, вытащил бутылочку с гремучей смесью, залил покачивающегося аморфа, который, видимо, находился во временном ступоре, пораженный заклятием Тогота, потом отступил назад за угол. Аморф полыхнул.
– Вот и чудненько, – пробормотал Тогот, подходя к краю бассейна. – Полдела сделано. – Потом он присел и заговорил, наклонившись к самой воде. – Привет аквалангистам! Пора всплывать! Вас ждут великие дела! – Потом повернулся ко мне. – Не хотят, что будем делать?
– Подождем. Ведь под водой дышать они еще не научились.
– Не знаю… Не знаю… – задумчиво протянул покемон. – От ваших изворотливых чиновников всего можно ожидать. И под водой задышат, и…
В это время из-под воды вынырнула голова мужчины. Труженик от бюрократии раскраснелся. Его рот был широко открыт, и он жадно хватал воздух.
– Видимо, мои надежды на их моментальную адаптацию к любым условиям оказались несколько преувеличены, – вздохнул Тогот и ухватил мужчину за ухо. – Вылезай-ка, голубчик. Сексуальная вечеринка закончилась. Теперь, как положено, за ушко, да на солнышко.
Мужчина слабо сопротивлялся.
Щелкнули наручники, а потом мы погнали любителя водных процедур к его собратьям в комнате отдыха. Девушку мы так и оставили бултыхаться в бассейне. Собственно, к ней у нас претензий никаких не было.
Когда мы ввалились в комнату отдыха, дамочки разом завопили, а одна даже лишилась чувств. В комнате, перебивая запах мускуса и спиртного, растекся запах мочи. Как говорится, пошла Маша в лес пописать, встретила медведя, заодно и покакала. Как только вопли попритихли, Тогот оглядел всю честную компанию и объявил:
– Мы с Иванычем за Судьей сходим. Он тут в другом корпусе, приспособленном под пыточную, а ты, Артурчик, займись любимым делом. Рисуй, мой друг, рисуй…
И они направились к выходу.
В первый момент я пожалел было, что Тогот взял не меня, а потом плюнул. Они оба, как демоны, разнесут все, что на пути встанет, а я еще начну сопли распускать, жалеть того-этого.
Только они скрылись за дверью, один из «хомячков», неуклюже прикрывая свое куцее достоинство руками, скованными наручниками, шагнул в мою сторону.
– Молодой человек, – голос его звучал властно – поставленный такой голос, с ним только на митингах выступать, – вы не могли бы нас освободить.
– Это еще зачем? – поинтересовался я, одновременно наклонившись и обмакнув указательный палец в кровь убитой проститутки.
– Вы, кажется, не очень понимаете, с кем имеете дело, – при этом он выпятил грудь, а точнее, живот. – Когда вас арестуют…
– У-у-у! – протянул я, с сомнением покачав головой. – До этого еще далеко.
– Так вот, если вы нас отпустите, то, когда вас арестуют, я попрошу о снисхождении по отношению к вам.
Даже говорил он косноязычно, по-канцелярски… Я на мгновение оторвал взгляд от незаконченного рисунка пентаграммы.
– Послушай, дядя, я тебе сейчас отстрелю твой артефакт, и тогда тебе будет все равно…
– Хорошо, отпусти нас, и мы заплатим.
– Хорошо заплатим, – вторил ему «герой» из бассейна.
– Дача взятки должностному лицу при исполнении, – суровым голосом объявил я. – А «хорошо заплатим» тянет на взятку в особо крупном размере.
Чиновники замолчали, переваривая сказанное мной.
– Может, дадите хотя бы одеться?
– А мы еще бани не покидаем, – с удивлением произнес я. – Но даже если и покинем. Ну зачем вам одежда? Вот так, в первозданном виде, вы выглядите гораздо естественней. Всем видно, насколько ваши уродливые тела соответствуют вашим уродливым душам… Впрочем, вам этого не понять…
Неожиданно где-то во дворе раздались выстрелы. Потом они неожиданно смолкли. Дверь открылась, и на пороге появился Алекс.
– Ну, как там? – поинтересовался я, дорисовывая последнюю линию.
– Как?.. Освободили вашего Судью. Только злой он сильно. Они там вроде его пытать собирались. Сейчас Тогот колдовские узлы снимет, но, – Алекс то ли шагнул, то ли скользнул в сторону чиновников, – ох, ребятушки, как я вам не завидую. – А потом повернулся в сторону сгрудившихся у стойки проституток. – Девочки. Горячая кровь…
– Ты только вместе с их горячей кровью СПИД не подхвати, – тормознул я вампира. – А то раз, два, и приехали.
– Да, – оскалился он на девок и добавил, не сказал, а прошипел. – Считайте, что вам повезло.
И тут раздался крик… Даже не крик, а душераздирающий вопль, от которого мороз по коже пошел. Казалось, кого-то не просто убивали, а заживо снимали кожу. Девушки разом затряслись, а наши пленные стали белее снега.
– Что это? – прошептал один из них, все еще растирая разбитое мной достоинство.
– Ваше будущее, – ухмыльнулся, подступив к нему, Алекс.
Где-то далеко завыла милицейская сирена. Чиновники разом воспряли духом.
– Зря радуетесь, – ухмыльнулся я. – Прежде, чем ваши друзья сюда заявятся, нас тут уже не будет.
Неожиданно распахнулась дверь, и комнату вошел старец. Я замер, не в силах отвести от него взгляд. Да, это был настоящий Судья. Я сразу увидел разницу. Это все равно что сравнивать бездомного нищего с благородным королем. У него было бородатое лицо, как у ветхозаветного пророка, но что-то в разрезе глаз и форме носа говорило о его неземном происхождении. Одет он был в белый халат, судя по всему, первый попавшийся.
Когда он вошел, все разом застыли, ощущая силу, исходящую от него. Судья тоже несколько секунд стоял, глядя то на меня с Алексом, то на чиновников, то на девушек, потом его лицо скривилось в подобие злорадной усмешки, он шагнул к одному из «хомячков», схватил его за руку и, глядя ему в глаза, произнес:
– Я тебе должен…
Нет, даже не произнес. Это была ментальная речь, отдающаяся в ушах подобно грохоту грома, при этом, в отличие от наших с Тоготом диалогов, слова Судьи услышали все.
Чиновник, которого Судья схватил за руку, неожиданно дернулся, выгнулся и завопил. Глаза его чуть не вылезли из орбит, а когда Судья убрал руку, на руке чиновника, чуть выше локтя, там, где лежала рука Судьи, вздулась опухоль размером с грецкий орех.
Чиновник упал на колени, выгнул скованные наручниками руки, пытаясь дотянуться до плеча. Неожиданно опухоль дрогнула и заскользила вверх по плечу к горлу несчастного. Тот упал на колени и снова ужасно завопил. Крик был поистине ужасен, в нем одновременно смешались боль и мука. Неожиданно Судья взмахнул рукой, и крик оборвался. Чиновник замер, не в состоянии поверить, что боль прошла.
– Понравилось? – поинтересовался Судья, но чиновник не смог ответить. Он стоял на коленях белый-белый, и было видно, как по лицу его градом катится пот.
– Вы часом не переборщили, как бы клиент не съехал с катушек.
Судья смерил невесть откуда появившегося Тогота изуча ющим взглядом.
– Атомоникс, ты слишком переживаешь за этих червей?
– Ну что вы, – все тем же угодливым тоном продолжал мой покемон. – Однако смею напомнить, что в этом мире я зовусь Тогот, и прошу далее называть меня именно этим именем.
Но Судья, казалось, не слышал его. Отодвинув Тогота в сторону – что самое удивительное, я впервые видел, чтобы демон согласился со столь невежливым обращением, – Судья проследовал мимо него прямо в пентаграмму… и исчез.
– Что это было? – поинтересовался я у Тогота.
– Истинный Судья.
– Последуем за ним. Быть может, он сможет чем-то нам помочь.
Я кивнул в сторону чиновников.
– А с этими что делать?
Тогот с сомнением оглядел пленных.
– Что ж, персоны важные. Пусть поучаствуют в нашей программе перевоспитания, небось, настоящей жизни они не нюхали.
– Но вы же… – начал было тот, что показался мне самым разговорчивым.
– Так, мальчики, построились, ножки вместе, ручки… тоже вместе, – Тогот сопровождал каждое слово взмахом пистолетов с непропорционально длинными стволами. Из-за этих «пушек» он выглядел одновременно и потешно, и ужасно. – А теперь, красавцы мои, шагом марш в пентаграмму.
– Может, вы дадите нам хотя бы одеться? Нам холодно.
– Батюшки, холодно! – всплеснул лапками Тогот. – А воровать у своего народа, людей на смерть посылать не холодно было?
– Но мы… – начал было один из них, брызжа слюной и кипя от ярости… – Мы слуги народа!
– Ба, Артурчик, посмотри, мы с тобой попали на митинг, – обратился Тогот ко мне. Он явно был в ударе, я же, если честно, терпеть не мог глумливого настроения, которое порой охватывало покемона. И еще этот «Артурчик». Ненавижу! – Внимание, сейчас нас будут агитировать за партию жуликов и воров. Кстати, Артурчик, ты знаешь, почему у России трехцветный прапор? – В ожидании очередного подвоха со стороны демона я промолчал, поджав губу. – Все очень просто. Сначала у власти были белые – белая полоса, потом красные – красная полоса, а теперь… – Тут он сделал многозначительную паузу. – Полоса голубая. Так что, господа педерасты, шагом марш вперед, пока я вам пинков не нарезал.
После такой отповеди, поняв, что помилования ждать неоткуда, чиновники строем, молча зашагали к пентаграмме.
– А вам, девочки, я, к сожалению, должен сказать «адью»! – повернулся Тогот к проституткам, которые только от того, что мой покемон обратил на них внимание, затряслись от страха. – Но вы не переживайте, в следующий раз побарахтаемся, – и, шагнув следом за пленниками, исчез.
Неожиданно откуда-то появился Алекс. Только что его не было, и вот он материализовался из сплетения теней. Честно говоря, из-за представления, устроенного Судьей, а потом мизансцены Тогота я даже не заметил, как Алекс исчез.
– Поспешите. Иначе придется пострелять. Они уже оцепили сауну и вот-вот пойдут на штурм, – и проследовал мимо нас прямохонько в пентаграмму.
Мы с Иванычем переглянулись, словно одновременно спросили друг у друга: «А чего, собственно, ждем?»
Иваныч тут же отправился на базу, а я начертил кровью значок на краю пентаграммы, чтобы после того как я пройду она стерлась. Не то чтобы я чего-то боялся. Отследить, куда ты отправился, с помощью колдовства – дело столь сложное… Да и раньше я никогда так не делал, но в этот раз что-то екнуло в груди, подсказало, что стоит подстраховаться. Все-таки наши нынешние враги обладали минимальными знаниями колдовства, и хоть три главным мага аморфов уничтожены… В общем, береженого Бог бережет…
* * *
А вот по возвращению в теплоцентраль, или как там называлось это прибежище бомжей, меня ждал настоящий сюрприз. Видно прав был Орти, говоря, что Судьи обладают невероятным могуществом.
Вместо душной узкой комнаты с ржавыми трубами по стенам и полом, усыпанным всевозможными отбросами с грудами полусгнивших вшивых тряпок, я попал… в огромный круглый зал с каменным полированным полом, украшенным такими мозаиками, что лучшие камнерезы Древнего Рима и Эллады язык бы от зависти проглотили. Огромный купол поднимался метров на пятьдесят, не менее.
«Так… ошибочка», – пронеслось у меня в голове, хотя, судя по всему, никакой ошибки не было. Иваныч стоял рядом, а повернувшись, я увидел чиновников и Тогота. В дальнем конце зала, на возвышении стоял роскошный трон, на котором восседал Судья. Рядом с ним стояла, прислонившись к спинке, обнаженная Валентина – красавица, точно такая, как я запомнил ее.
– Где мы? – мысленно спросил я Тогота, но моя речь из ментальной тут же превратилась в звуковую и эхом разнеслась по всему залу.
– Вы именно там, куда хотели попасть! – громовым, оглушающим голосом ответил мне Судья. – Просто я чуть переделал это помещение, приспособил его для наших нужд. Но прежде чем мы продолжим, пусть проводник отправится за ключом, а остальные займутся исправлением душ заблудших.
– И чьи души нам придется исправлять, а главное, как?
Судья внимательно посмотрел на Иваныча. В какой-то миг мне показалось, что еще чуть-чуть, и он просто испепелит его, но нет, ничего подобного не случилось.
– Мы исправим души тех, кто правит этой страной, пробудим в их сердцах задушенные в корне ростки милосердия, справедливости и доброты.
– Господин министр… Ай-я-яй, как нехорошо, что вы с господином олигархом напополам украли сто миллионов. Так пусть же к вам вернется совесть? Так что ли, – не унимался Иваныч.
Совершенно неожиданно Судья усмехнулся.
– Тоже способ, но не думаю, что он принесет хоть какие-то результаты, однако есть иное средство, многократно проверенное в других мирах. Чего больше всего боится оступившийся человек? Оказаться в таком же положении, как его жертва. Стать беспомощным, немощным и бесправным. Иначе его никакие доводы не проймут.
– И как вы все это представляете?
– Человек может что-то прочувствовать только на собственной шкуре.
– Совершенно верно, – выступил вперед Тогот. – Вот из этого, – он вытолкнул вперед одного из «хомячков», – получится чудный инвалид-ветеран. Этакий безногий старичок. Посидит с месяц в каком-нибудь подземном переходе, прося милостыню, прочувствует «достаточный размер пенсии». А то особняки, сауны с девочками, лексусы всякие там. Нет, мой друг, деревянная коляска для безногого… В общем, посмотрим, денег нет, но ты держись. Поживешь, подумаешь. Если в первый год в петлю не залезешь, глядишь, поумнеешь.
– Хороший выбор, – согласился Судья. – А есть кандидат для переселения?
– А то как же!
– Я протестую! – начало было чиновник. – Вы забрали нас…
– Может, вернуть его назад, в сауну? Вот так, голышом… – предложил Тогот. – Там сейчас корреспонденты понаехали.
– Заодно его жене позвонить, чтобы в курсе была, подъехала мужа забрать, – добавил Иваныч.
– Да, – протянул Судья. – Интересная мысль. Только, боюсь, это не принесет необходимого результата.
– Зато развлечемся, – заверил Тогот. – Жена у него стерва еще та. Спит с… – тут он назвал несколько громких фамилий – каждый раз «хомячок» вздрагивал, – а этого самца динамит, потому как любит он извращенный секс. Впрочем, для него естественно все делать через задницу…
– Все, хватит! – взвился чиновник. – Не хочу назад! – он дрожал всем телом, и вовсе не от холода.
– Что ж, учтем желание воспитуемого, – раскатисто произнес Судья. Его словам не хватало лишь раскатистого удара гонга. – Следующий…
– Я…
Тогот вытолкнул вперед другого «хомячка».
– Тот, кто пытался узнать мои тайны… – протянул Судья.
Тогот тут же подобострастным жестом выудил из воздуха блокнотик и начал его листать. Чисто показуха. Я-то отлично знал, что у покемона отличная память, и не нужны ему никакие ни блокнотики, ни памятные записки.
– Есть уникальная возможность – подозреваемый в серийных убийствах. Его не сегодня-завтра арестуют, а потом начнут показания выбивать. Наш воспитуемый прочувствует систему изнутри…
– Годится, – согласился Судья.
– И последний на сегодня экспонат нашего паноптикума – специалист по уничтожению, то бишь разорению деревень. Поэтому, – тут Тогот с умным видом начал опять листать свою книжечку. – Хотя, что тут думать. Пересели его в тело какого-нибудь пенсионера, живущего на БАМе. Барак, буржуйка, очко… то бишь сортир во дворе. Посидит на очке в сорокоградусный мороз… Когда яйца первый раз к стульчаку приморозит, мысли о нанотехнологиях и новых айфонах отойдут на второй план.
– Мудрое решение. Тяготы жизни укрепляют дух и в итоге приводят к просветлению. А как с носителями?
– Резервуаров для душ сколько угодно. Россия велика… – откуда-то сзади раздался голос Викториана. – Но вначале нужно решить более насущные проблемы. Воспитанием этой троицы мы ничего не изменим. Нужно обратить внимание на верховное руководство страны. Если нам не удастся «воспитать» самых высших чиновников, то любые попытки демократических перемен в обществе зальют страну кровью. Нужно начинать с верхушки власти.
– Разумный подход, – согласился Судья. – Но прежде, чем затевать это массовое переселение душ, нужно отправить проводника за ключом. Он его сломал, он и принесет новый. На перемены может уйти год или того больше, а караваны должны идти.
– Но как же быть с эмигрантами… с теми же аморфами? – удивился я. – Как только откроем двери между мирами, они вновь хлынут в наш мир.
– Не хлынут, – заверил меня Судья. – Об этом позаботятся мои коллеги, отправившиеся в другие тразитные миры. Что до тех, кто просочился, то на плечи остальных из вашей команды ляжет нудная работа по их выявлению. Как только двери между мирами откроются, они будут насильственно депортированы на родину или в один из миров, который согласится их принять.
