Пятьдесят три

– Знаете?

В холодном тюремном помещении мой шепот еле слышен.

Инспектор Крофт подается вперед на своем стуле. Напарника сегодня с ней нет. Как обычно, на ее молодом лице невозможно ничего прочитать.

– Да, я знаю, что вы не убивали своего мужа.

Наконец-то. Мне кажется, что я сейчас засмеялась бы или заплакала, не будь я такой уставшей и злой.

– Вам знаком этот человек? – Она придвигает ко мне по столу свой «Айпад». Это та самая фотография из статьи на сайте «Ти-Би-Эн».

– Нет. Кто это?

– Это Бен Бейли.

– Это не мой муж.

– Я знаю. Но так его зовут, и это его тело мы нашли в вашем саду. В «Ти-Би-Эн» подтвердили, что это тот самый Бен Бейли, который у них работал, и, согласно земельному кадастру, он владел вашим домом в течение десяти лет еще до того, как его купили вы. Этот человек умер и был похоронен более двух лет назад, хоть и в другом месте. Он потерял работу, совершил самоубийство, был похоронен в Шотландии, а потом кто-то решил его откопать и спрятать под деревянным настилом у вас в саду в Западном Лондоне. Что-то в этом деле мне уже ясно, но далеко не все. Для начала, мне непонятно, при чем тут вы.

Она смотрит на меня так внимательно, словно ожидает ответа, но я слишком занята осмыслением того, что только что услышала. Я пытаюсь найти какой-то смысл в этой бессмысленной истории. Это все просто не может происходить в реальности и, тем не менее, происходит. Противоречивые мысли и чувства перемешиваются у меня в голове и складываются в выводы, которые не так просто разложить по полочкам.

– Кто-то не пожалел усилий, чтобы вас подставить, – говорит инспектор.

– А вы и попались, – ненависть развязывает мне язык. – Я пыталась вам сказать, что меня подставили, а вы мне не поверили.

– Ваша история казалась несколько притянутой за уши.

– Вы облажались!

Видно, как Крофт взвешивает эту мысль, решает, что она не годится, и отбрасывает ее в сторону.

Мой голос возвращается к нормальной громкости:

– Что теперь будет?

– Вас выпустят. Мы не можем посадить вас за убийство человека, который уже был мертв.

– А потом?

– Ну, мы его ищем. Человека, который притворялся Беном Бейли, женился на вас, предъявив свидетельство о рождении, позаимствованное у умершего человека, и убедил вас купить дом, принадлежавший раньше тому же человеку. И чтобы хоть как-то приблизиться к пониманию сути происходящего, я хотела бы знать, зачем это было сделано. Зачем кому-то тратить столько усилий, чтобы так с вами поступить?

– Не знаю.

– Если человек, за которого вы вышли, на самом деле не был Беном Бейли, то кто он был?

– Я. Не. Знаю.

Какое-то время инспектор изучающе на меня смотрит и, кажется, приходит к выводу, что я говорю правду.

– Как вы познакомились?

– В Интернете, на сайте знакомств.

– Вы – на сайте знакомств??? Под своим именем?

– Да. Это было еще до того, как я получила первую серьезную роль, больше двух лет назад. Тогда мое имя еще никто не знал.

– Кто написал первым?

– Он.

– Что ж, наверное, он как раз знал ваше имя. Кто бы это ни был, ему пришлось сначала подготовиться. Наверное, как раз через сайт знакомств он вас и нашел. И он вам сразу же сказал, что его зовут Бен Бейли?

– Да.

– На сайте была фотография человека, за которого вы вышли замуж?

– Да, конечно.

– Хорошо, мы этим займемся и проверим, вдруг она еще там. Я предполагаю, что вы не могли найти его фотографии в доме, потому что он специально их убрал. И он сказал, что работает в «Ти-Би-Эн»?

– Да, мы даже встречались возле офиса «Ти-Би-Эн», и не один раз.

– Но внутрь вы не заходили? Не встречались с его коллегами?

– Нет.

– А с его семьей?

– Он сказал, что у него никого не осталось из родственников. Совсем как у меня.

– И он не знакомил вас со своими друзьями?

– Он сказал, что все его друзья остались в Ирландии. Он не так давно переехал в Лондон и, как я поняла, слишком много работал, чтобы успеть завести друзей.

– Как же вы согласились выйти замуж за абсолютно неизвестного вам человека через два месяца после знакомства?

Она смотрит на меня так, словно я самое жалкое и глупое создание из всех, кого ей доводилось видеть. Я полностью разделяю ее чувства и начинаю думать, что, пожалуй, так и есть. Мне уже давно следовало научиться отпускать, но я слишком сильно цеплялась за то, о чем, как мне казалось, мечтала, – за шанс начать все с начала. Я сама во всем виновата. Прошлое имеет над тобой власть, только если ты сама ему позволяешь.

– Он сказал, что мы столько лет потратили напрасно, живя порознь, пока не нашли друг друга. Он сказал, что незачем ждать, если знаешь, что встретил того, кто тебе предназначен судьбой, – говорю я наконец.

Инспектор выглядит так, словно ее сейчас стошнит.

– Одно совершенно ясно: где-то вы нажили себе врага. А эта сталкерша, о которой вы говорили, каким именем она подписывалась?.. А, Мегги. Вам знакомо это имя?

– Мегги умерла. Это не может быть Мегги. Я видела, как она умерла.

Инспектор Крофт откидывается на стуле. Кажется, она не знает, как сформулировать то, что хочет сказать дальше, и я нисколько не сомневаюсь, что не хочу этого слышать.

– Я читала о том, что случилось с вашими родителями, когда вы были еще ребенком…

От ее слов мне становится нехорошо. Я никогда не разговариваю на эту тему. Не могу. Не разговаривала и не буду.

– Я знаю, как умерла ваша мать. Наверное, для вас это был ужасный шок.

– Мой отец тоже умер, – говорю я, вспоминая роль.

– Джон Синклер? – на ее лбу складывается глубокая морщина.

– Да, именно.

– Джон Синклер не погиб при ограблении. Он провел три месяца в больнице, а оттуда отправился в тюрьму.

– Что? Нет. Джон погиб. Ему дважды выстрелили в спину. Я сама там была.

Инспектор снова касается пальцами «Айпада», несколько раз прокручивает экран, а потом читает:

– Джон Синклер был приговорен к десяти годам в тюрьме «Бельмарш», через восемь вышел на свободу.

Я пытаюсь осознать эту новость.

– За что?

– Он застрелил предполагаемых грабителей из нелегально приобретенного оружия. Пистолет, найденный в его руке, был связан еще с тремя серьезными преступлениями.

– Где он сейчас? – спрашиваю я.

– Не знаю. И уже совсем не знаю, что думать о вашем деле.

Она встает, собираясь уходить, и машет рукой стоящему за дверью охраннику, чтобы тот ее выпустил.

– Это все?

– Пока все.

– И куда мне теперь идти?

Она пожимает плечами:

– Домой.

Кажется, она не понимает, что никакого дома у меня нет.