Сорок четыре

Я замечаю что-то краешком глаза, когда делаю очередной глоток шампанского.

Вспышка. На этот раз я уверена, что мне не показалось.

Сколько я себя помню, я всегда ненавидела, когда меня фотографируют. Не знаю почему. Я даже не захотела звать фотографа на свадьбу, да и Бен не настаивал. От нашего праздника осталась только одна-единственная фотография, которую сделал прохожий возле загса. В некоторых странах есть поверье, что когда человека фотографируют, он теряет часть своей души. Мои страхи так далеко не идут, но я волнуюсь, что фотоаппарат может уловить во мне что-нибудь, что я сама хотела бы скрыть.

Я пытаюсь сосредоточиться на разговоре, в котором вроде как участвую, и снова замечаю вспышку смартфона. Если у меня и были какие-то сомнения, то сейчас, когда я вижу человека со смартфоном в руке, они превращаются в уверенность. На меня смотрит Дженнифер Джонс, и у нее хватает наглости улыбаться. Я не знаю, как поступить, и дико озираюсь по сторонам, думая, не позвать ли кого-нибудь на помощь.

Ее, как и Алисии, тут быть не должно.

Я не просто презираю Дженнифер Джонс. Я ненавижу ее и таких, как она, тех, кто вываливает все мои секреты на публику, один за другим, и строит башню из правды, которую я хотела бы скрыть. Мои секреты принадлежат только мне, я не хочу, чтобы кто-то ими разбрасывался. Я снова смотрю по сторонам, а потом, то ли из-за всего, что происходит у меня в личной жизни, то ли потому, что сегодня выпила гораздо больше алкоголя, чем следовало, решаю разобраться сама и иду через двор.

– Как вы посмели сюда явиться? – говорю я с ненавистью.

Она смеется мне в лицо:

– Я просто делаю свою работу. Если ищете, кого обвинить, вините женщину, которая подсказала мне, где вас искать. Вас подставила ваша знакомая. Это самый легкий заработок в моей жизни!

Ее слова приводят меня в ярость.

– Кто?

– А что я получу взамен?

– Взамен я не разобью бокал о твою физиономию, – отвечаю я.

На какую-то секунду мне кажется, что я правда так и сделаю, но Дженнифер совсем не выглядит испуганной. Напротив, вся эта сцена, кажется, ее забавляет.

– Мне кажется, я ее здесь сегодня видела, – говорит она, глядя поверх моего плеча.

– Кого? – я обвожу взглядом двор, ожидая увидеть в нашем поле зрения Алисию.

– Она не захотела представиться. Она чем-то похожа на вас и даже одета, как вы. Такая же стрижка, плащ, темные очки, красная помада. Немного старше вас. Кто-нибудь приходит в голову?

Она описывает сталкершу. Это доказывает, что все, что со мной случилось, взаимосвязано. Женщина, притворявшаяся мной, действительно крутила роман с моим мужем. Это ее помаду я нашла под кроватью, и это она, чтобы меня подставить, посылала мейлы с моего ноутбука, подписываясь «Мегги».

– Разумеется, журналисту недостаточно одного источника, и мне требовались фотографии, но, к счастью, Джек был рад мне помочь. Он снял несколько селфи с вами в вашей гримерной и отправил мне.

Я не верю своим ушам.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спрашивает она. – Вы так побледнели! Только не говорите, что вас сейчас стошнит: это погубит всю видеозапись…

Я смотрю на нее и замечаю все еще направленный на меня телефон.

– Вы это снимаете? – спрашиваю я.

– Боюсь, что да, дорогая. На «Ти-Би-Эн» опять сокращения. Чтобы сегодня выжить в нашем бизнесе, приходится пахать. Ничего личного.

Это личное.

Я вырываю телефон из ее руки, похожей на когтистую лапу хищной птицы, швыряю его на каменный пол и растаптываю экран каблуком своей красной туфли. Вокруг нас уже собралась толпа, в том числе режиссер, который успел вызвать охрану.

– Думаю, сегодня вы все-таки не сделаете обо мне материал, – говорю я ей вслед, когда охрана ведет ее к выходу.

Она поворачивается ко мне через плечо, все еще улыбаясь:

– О, я сегодня уже успела сделать о вас материал. Мне посоветовали съездить к вашему дому, и я все сняла. Пойдет в эфир где-то через час. Я бы сказала, что это будет главная сенсация за этот месяц, но я могу быть необъективной. В любом случае, история убийственная. – И она исчезает среди толпы лиц, глядящих в моем направлении.