Франческе снился дом её детства. Она искала что-то ценное и давно потерянное. Широкое небо было усыпано звёздами, но приземистые глинобитные домики и пыльные улицы светились дневным светом. Сердце пьянила надежда, заглушая прочие эмоции. Франческа ступила на скрипучую лестницу и…

И проснулась под москитной сеткой в тысячах миль к востоку, через сотни лет после событий сна. Из коридора доносились настойчивые голоса и топот. Что-то было не так. За окном сверкало звёздное небо.

Франческа встала, накинула чёрную мантию волшебницы. Тут в дверь забарабанили, створка отъехала, в проёме появился Тэм. Его деревянный посох синевато светился.

– Имперцы опять атакуют, – сказал он. – Мы эвакуируемся в Плавучий Город.

– Кто приказал? – спросила Франческа.

Её первым, ещё драконьим, побуждением был порыв немедленно присоединиться к битве, но сознание теперешнего жалкого состояния охладило пыл.

– Святой Регент распорядился, чтобы всякая живая душа, не желающая подпасть под действие богозаклинания Таграны, укрылась в одном из храмов. Всем высокопоставленным надлежит немедленно прибыть в Плавучий Город.

Франческа выругалась. Богозаклинание Таграны превращало любое существо в тигроподобный конструкт, одержимый жаждой убийства.

– Где Леандра?

– Я здесь, – донёсся из коридора голос дочери.

– Почему меня разбудили последней? – для порядка спросила Франческа, оглядывая комнату и размышляя, что взять с собой.

Да, она перестала быть драконицей, но если кто-то возомнил, что её можно не вводить в курс дела, этот кто-то жестоко ошибается.

– Мам, не делай из мухи слона. Просто я не спала и сразу услышала новости. Имперский флот каким-то образом проник в гавань прямо у нас под носом. Галеры уже выстраиваются в боевой порядок. Так что поспеши.

Решив, что ничего не брать будет, Франческа сунула ноги в сандалии и покинула комнату. В коридоре стояла Леандра со своей теперь двурукой богиней. Тэм и Кенна, оба в лакированных деревянных доспехах, были рядом с Лоло, выросшим на целый фут.

– Святой Регент приказал отрядам красноплащников сопровождать нас по городу.

– Неужели в городе стало опасно? – нахмурилась Леандра.

– А где сейчас безопасно? – проворчала Эллен откуда-то из-за спин.

– Тогда не будем терять времени, – Леандра кивнула Тэму и Кенне. – Друиды, вперёд.

И они двинулись по тёмным коридорам к павильонной лестнице. Там и сям мерцали масляные лампы в руках слуг и стражников. Где-то плакал ребёнок. Здание содрогнулось от пушечного выстрела. Кто-то закричал.

На улице их ждал десяток стражников с копьями и факелами, языки пламени трепетали на ветру. Все вокруг, задрав головы, смотрели на восток. Проследив за их взглядами, Франческа с ужасом различила массивные тёмные силуэты двух авиаматок. Их огромные поднятые паруса сияли в свете двух лун.

Франческу сковал ледяной страх. Достигнув Шандралу, авиаматки изрыгнут сотни воздушных змеев. Будь она драконицей, изорвала бы в клочья эти паруса прежде, чем корабли приблизились бы на десять миль к городским стенам. Теперь ей не оставалось ничего, кроме как торопливо идти за стражниками по проспекту Утрана. Улицы были заполнены горожанами, несущими на себе скарб и ревущих детей.

Где-то за гаванью полыхнула оранжевая вспышка, осветив военные галеры, которых было, похоже, раза в два больше, чем во время вчерашней «атаки». Миг спустя гавань озарил взрыв: городские антипушечные божества метнули что-то навстречу имперскому ядру.

Выстрелили ещё две пушки. Затем сразу пять, десять… Над городом прокатился грохот, гавань озарило несколько взрывов поменьше: боги стойко пытались не допустить снаряды к городу. Но галер было слишком много. Одно огненное ядро упало на порт, другое – в квартал Наукаа.

Леандра что-то кричала, Франческа не могла разобрать слов. Пламя разорвало темноту на верхней террасе, потом на нижней. Пришлось перейти на бег. Леандра протянула матери руку, и та с благодарностью сжала её ладонь.

Толпа в панике ломилась вверх по Жакарандовой Лестнице. Красноплащники требовали, чтобы люди расступились и дали дорогу, но их голоса тонули в пушечном грохоте.

На следующей террасе им встретился высоченный, футов тридцати ростом, бог. Его тело напоминало ствол баньяна. Наверное, это было боевое воплощение Баньянового Бога. Он выламывал огромными руками-ветвями плиту из ступеней Жакарандовой Лестницы. Плита, должно быть, весила не меньше тысячи фунтов, но бог широко размахнулся и швырнул каменюку в темноту, целясь в имперскую галеру.

Толпа несла Франческу и её спутников по лестнице. Иногда люди спотыкались и падали. Если никто не помогал им подняться, они оказывались растоптанными.

Франческа не раз прежде видела сражения, бунты и осады, но всегда – глазами дракона. Тогда смерть невинных приводила в ужас или ярость. Сейчас же бывшую драконицу потрясала собственная беспомощность. В сердце не осталось места для жалости к погибшим, ею двигало единственное желание: оказаться как можно дальше отсюда.

На вершине Жакарандовой Лестницы толпа сделалась настолько плотной, что им поневоле пришлось притормозить. Леандра оглянулась на залив. Франческа тоже. При свете вспышек она заметила флотилию мелких лодочек, отчаливающих от галер. В адском пламени сверкали шлемы и наконечники копий. Вивиан начала высадку войск.

В порту стояло другое зарево. Одинокая фигура ослепительно сияла оранжевой аурой. Вокруг рыскали мощные тигроподобные тени. Таграна и её воины.

– Проклятие! – зарычала Леандра. – У меня не остаётся выбора.

– О чём ты? – Франческа подозрительно взглянула на дочь.

– Да есть один план… Я рассчитывала кое-что сделать со своим будущим. Впрочем, теперь это неважно. Нам не устоять.

Леандра проговорила эти слова со странным выражением, в котором ужас и отчаяние мешались с облегчением, словно она избавилась от тяжкого бремени.

Толпа нажимала, Франческе и Леандре пришлось приложить усилия, чтобы не упасть. И вот они приблизились к Храму Воды. Священники в ярких мантиях, стоя на стенах, к чему-то призывали людей, те же, не обращая на них внимания, кричали или плакали. Для синестетического слуха Франчески всё это представляло собой настоящее буйство красок.

Она присмотрелась, пытаясь разобрать слова священника, но тут рядом дико завопили. К безумному кроваво-красному визгу присоединился хор испуганных голосов. Оглянувшись, Франческа увидела белую ленту ткани, в свете факелов сверкнули металлические когти. Воздушный змей поразил мужчину футах в двадцати от неё и вновь взмыл, готовый напасть на нового несчастного. Темноту прорезала синяя вспышка, людей окатило брызгами, а воздушный змей бессильно свалился на кровавые останки своей жертвы. Гидромантская чароломка, сообразила Франческа.

Она подняла глаза. Над их головами зависла массивная белая туша авиаматки, из её брюха градом сыпались когтистые воздушные змеи.

Навстречу им из города метнулись яркие крылатые существа. Они двигались слишком быстро, чтобы их можно было разглядеть, и напоминали скорее юркие цветные сполохи. Существа накидывались на воздушных змеев, превращаясь в оперённую стрелку, насквозь пробивающую ткань конструкта. Франческа решила, что это какие-то мелкие воздушные божества вроде попугаев, воплотившиеся для защиты от воздушных змеев.

Но последних было слишком много. Поток извивающейся когтистой ткани лился из авиаматки, не ослабевая. Некоторым змеям удавалось ускользать от пернатых защитников, и тогда они нападали на любого, кто оказывался поблизости. Над заливом эхом разносился грохот пушек, нижние террасы уже охватил огонь. Шандралу было не выстоять. Ещё немного, и всё будет кончено.

Только тут до Франчески дошло, что именно кричат священники. Оказывается, они призывали людей молиться о защите от воздушных змеев и пушечных выстрелов. Те, кто находился неподалёку от храма, уже усердно отбивали поклоны.

На толпу спикировал очередной воздушный змей. Площадь заполнилась воплями, люди шарахнулись, пытаясь спрятаться от смертоносного конструкта. Два синих фейерверка вспыхнули над змеями, ломая иерофантские чары.

– Ну, вот и всё, – произнесла Леандра.

Не зная, что ответить, Франческа обняла дочь, и та, к немалому удивлению матери, обняла её в ответ. Заплакав, Франческа покрепче прижала к себе Леандру. Она вспомнила, как точно так же держала когда-то на руках новорождённого младенца. Жизнь Леандры началась с материнских объятий, ими же она и закончится. Всё пошло вкривь и вкось.

Внезапно Франческа осознала кошмарные последствия ситуации, в которой они оказались. Не стоило ли одним махом положить всему конец? Впрочем, разве нельзя найти более достойный способ умереть, чем ждать, когда тебя выпотрошит воздушный змей? Может быть, всё-таки дать отпор? Она вполне способна сломать заклинания одного-двух конструктов.

Вокруг бессмысленно толкались люди. Пушки стреляли реже. Франческа выкинула из головы все мысли и сосредоточилась на дочери. Она ждала. Ждала.

Ожидание смерти заняло уйму времени. Франческа почувствовала нарастающее напряжение. Когда-то, много лет назад, она уже испытала сходные чувства. Если она проявит храбрость, не дрогнет перед огорчительным способом, которым ей предстоит покинуть вселенную, то, вероятно, вселенная в ответ сжалится над ней и отпустит её легко?

Франческа слегка разжала объятия и посмотрела в небо. Хотелось понять, почему смерть запаздывает. Увиденная картина поразила её до глубины души.

– Пылающая преисподняя, что они делают?

Вокруг авиаматок кружили, отчётливо видимые в огне пожарищ, три человекоподобные фигуры из тонких как бумага листов металла. Они парили в потоках восходящего воздуха на белых сияющих крыльях размахом футов в сорок-пятьдесят. В каждой руке создания держали тонкие десятифутовые клинки, сделанные из света. Поочерёдно пикируя на корабль, они молниеносными движениями перерубали его паруса. Поток воздушных змеев, лившийся на город, иссяк. Конструкты, оставив горожан в покое, взмыли вверх, чтобы сразиться с крылатыми гигантами.

– Лорнские боевые серафимы? – спросила Леандра.

– Да.

– Но откуда… – недоговорив, Леандра отпустила мать и указала рукой куда-то назад.

Франческа обернулась и увидела, что залив освещён теперь ярким красным сиянием. По палубам двух галер метались огненные силуэты. Некоторые из них перемещались на двух ногах, другие – на четырёх. И все они нападали на имперских моряков или взбирались на такелаж, поджигая его.

– Дральские божества лесных пожаров! – воскликнула Франческа. – Бессмыслица какая-то, хотя…

Она вскрикнула, показав на восток. Небо там уже просветлело, и можно было разглядеть три новых корабля. Высокие корпуса и сложный такелаж выдавали в них лорнские боевые галеры.

– Поддержка из Звездопада! Южные боги войны!

Народ вокруг ликующе завопил, однако люди около храма продолжали молиться. На помощь авиаматкам подходили три изящных воздушных корабля – крейсеры, насколько могла судить Франческа. В отличие от неповоротливых авиаматок, шустрые крейсеры способны были дать отпор лорнским серафимам. На глазах Франчески один из них своим острым парусом ловко обрезал крыло одному из богов. Несчастный начал снижаться по крутой спирали.

Между тем к бою присоединился ещё один серафим, и иерофанты ретировались. Галеры тоже отступили в залив, подальше от города. Две из них, на которые напали божества пожаров, так и остались гореть, освещая застывшую тушу чёрного дракона.

Толпа разразилась торжествующими воплями, люди принялись обниматься. Франческа обнаружила, что сама обнимается с Тэмом, потом – с незнакомым стражником и вновь с дочерью.

– Вроде бы мы избегли смерти? – спросила Леандра, стараясь перекричать толпу.

– Уж не разочарована ли ты? – засмеялась Франческа.

– Нет, пожалуй! – Леандра со смехом замотала головой. – Но сражение ещё не закончено. Или ты думаешь, что южных богов достаточно, чтобы рассеять имперский флот?

– Сомневаюсь. Хотя бы иерофантов лорнские серафимы отпугнут. Мы сможем продержаться, пока Совет Звездопада не пришлёт свой флот.

– Или пока к Вивиан не придёт подкрепление из империи.

– О, Бог Богов! – громко захохотала Франческа. – Главное, мы не умрём прямо сейчас! Неужели ты просто не можешь порадоваться, Создатель тебя побери?

– Что бы ни случилось в ближайшие дни, сейчас я смотрю на вещи вполне объективно, – лицо Леандры оставалось мрачным. – А если со мной что-нибудь случится, тебе придётся присмотреть за Дрюн.

– Леа, что ты такое метёшь? Ничего с тобой не случится, – она притянула дочь к себе. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, да, всё прекрасно. Ничего особенного. Кроме… – она мотнула головой на толпу, – кроме всего этого.

Франческа понимающе кивнула. Действительно, окружающее ошеломляло. К ним подошла Дрюн, и Леандра, отпустив мать, обняла богиню. Вокруг молились, пели, а то и плясали.

Лорнские галеры вплывали в залив, имперский флот спешно отходил в открытое море. Пора было сворачивать праздник и приступать к тушению двух сильных пожаров на нижних террасах города.

Позади громко закричали. Франческа оглянулась и увидела, что окружавшие их красноплащники смешались с гидромантами в синих плащах, среди которых она увидела Никодимуса. На муже была плотная чёрно-зелёная мантия, на руках – перчатки, оберегавшие людей от его случайного прикосновения.

Не успела она сказать что-либо, как он подхватил её и закружил. Франческа так жарко обняла его, что на миг испугалась, как бы не переломать ему рёбра.

– Я так беспокоился, – проговорил Никодимус. – Еле уговорил их отпустить меня из Плавучего Города.

– Прибыли южные боги войны. Только что, – сказала Франческа и нахмурилась, заметив лукавую улыбку мужа. – Что-то не так?

– Пока я торчал на горе, нам с Тримурил пришла в голову неплохая идея. Она приказала горожанам молиться за то, чтобы ветры как можно скорее доставили к нам подмогу.

– Ты перестанешь быть собой, если не будешь хвастаться в такой момент, – она закатила глаза.

– Ничего я не… – начал, было, оправдываться Никодимус, но Франческа закрыла ему рот поцелуем.

Они вновь прижались друг к другу. Движение толпы подтолкнуло их к Леандре. Дочь беседовала с Эллен, стоя к ней вплотную, чтобы не мешал людской гомон. Молодые женщины не улыбались и отнюдь не обнимались. Леандра заметила отца. На миг оба они замерли, потом Никодимус рванулся к дочери, увлекая за собой жену.

Леандра заметно напряглась, но Никодимус обнял одной рукой её, а второй – Франческу. Вначале последней было так же неловко, как дочери, она не могла вспомнить, когда они втроём обнимались в последний раз. Затем Леандра несмело обняла родителей. Франческа взмолилась, чтобы этот раз действительно не стал последним.