Сад находился на верхней террасе поместья, там, где дамба из тёмной вулканической породы превращала один из мелких городских каналов в пруд. Широкие тарелки-листья лилий окружали единственный цветок лотоса, казавшийся прозрачным в утренних лучах солнца. Под водой вяло кружили пятнистые карпы.

Франческа расположилась на берегу пруда в тени банана. С того места, где она сидела, города внизу видно не было, в воде, простиравшейся до края террасы, отражался лоскут бесконечной небесной голубизны.

Почему-то она заинтересовалась карпами. Что они думают о надводном мире, если вообще умеют думать? Вдруг глядят на цветок лотоса и воображают его раем света и красоты? Или воздух представляется им безжизненной пустотой, а лотос – символом равнодушной вселенной? Впрочем, каким бы ни было их подводное разумение, они воспринимают цветок не таким, каков он есть. По крайней мере, не так, как она, Франческа.

Иногда время представлялось ей ландшафтом, поэтому она полагала, что понимает пророчество о Войне Разобщения. Теперь же ей пришло в голову, что она сама мало чем отличается от этих карпов, в её воображении размышляющих о цветке лотоса. Разобщение на пороге, а сущность войны оставалась непредсказуемой и неизвестной.

Франческа глубоко вздохнула и принялась созерцать окружающую голубизну воды, неба, моря. Пора было избавляться от тревожных мыслей и готовиться к очередной встрече с Тримурил. А ведь рядом была ещё и трагедия двух любящих сердец. Она плохо знала погибших, но Никодимус считал, что у Рори и сэра Клода был неплохой шанс на счастье. Шанс, какой есть у двух любых людей, встретившихся друг с другом. Однако всё пошло прахом. Впрочем, эти вопросы могли подождать. Сейчас для неё имели значение лишь оттенки синевы, карпы и…

– Франческа!

Она подпрыгнула от неожиданности.

– Пылающие небеса, Леа, ты меня напугала.

– Я думала, ты слышишь мои шаги.

– Нет, я замечталась, – она подвинулась на скамейке. – Присядешь? Я как раз собиралась сама тебя найти.

Леандра села, и Франческа заметила, насколько коротка скамейка: они с дочерью оказались почти вплотную, чего не бывало уже много лет.

– Ты в курсе, что сказал Саванный Скиталец о противодраконьем заклятии Вивиан? – спросила Леандра, и Франческа с трудом подавила стон огорчения.

– В курсе, твой отец мне всё рассказал.

– И то, что, по мнению старика, ты у неё следующая на очереди?

– Да. Но что нам остаётся? Или… – в голову пришла неожиданная мысль. – Так ты согласна, что мне следует отнести тебя подальше от Шандралу, когда я в следующий раз обращусь в дракона? Мы могли бы спрятать тебя от Вивиан.

– Н-нет… Мне нельзя бросать Шандралу. Я – хранительница Иксоса.

– Леа, ты, конечно, не видишь разницы между Империей и Лигой, но это не повод позволять захватить себя в плен, а то и убить.

– Не имею ни малейшего намерения позволять кому бы то ни было брать меня в плен и тем более – убивать. Кто, будучи в здравом уме, добровольно пойдёт на такое?

– Я имела в виду… Леа, если мы укроем тебя до тех пор, пока ты не станешь сильнее, ты сама сможешь бросить вызов Империи. Знаю, знаю, – заторопилась она, не давая дочери возразить, – ты не уверена, что Лигу стоит спасать, но всё меняется. Люди стремятся к лучшему. Пусть не всегда, но довольно часто.

– Я понимаю, о чём ты, – через силу выдавила Леандра. – Знаешь, дай мне время на размышления?

Судя по её лицу, решила Франческа, дочери требовалось время на то, чтобы придумать отговорки и не следовать материнскому совету.

– А пока суть да дело, могу и я тебя попросить подумать кое о чём?

– О том, чтобы защитить меня от Вивиан путём избавления от аспектов драконицы?

– Ты что-то имеешь против?

– Я не говорила, что против.

– Если Вивиан сделает с тобой то же, что с Саванным Скитальцем, это тебя убьёт.

– Она всего лишь изъяла его драконью природу. Именно это предлагаешь теперь мне ты, один в один.

– Нет! – Леандра покачала головой. – Саванный Скиталец был имперским чарословом, как и папа. Вивиан не просто разрушила драконью природу Скитальца и подвергла цензуре, она свела его существо к смертному телу. Да, это было ветхое тело, но оно могло жить.

– Догадываюсь, куда ты клонишь. Я – нуминусный призрак. Без драконьих аспектов от меня останется практически только текст заклинания.

– А подобные призраки могут существовать лишь в некрополях. Я же предлагаю сделать тебя более независимым конструктом на праязыке.

– Леа, нам даже неизвестно, способна ли Вивиан написать ещё одно такое заклинание. Всё остальное – наши домыслы

– Положим. Но зачем рисковать?

– Можем ли мы быть уверены в безопасности твоего предложения?

– Нет, конечно, тем не менее… Это трудно объяснить. Стоит мне прикоснуться к подобному тебе существу, как его текст сразу обретает смысл. Я без особых усилий могу разложить его на составляющие или перекомпоновать. В общем, лично я в себе уверена.

– А что станется с драконицей? Перенесёшь её в гримуар?

– Вряд ли. Я могла бы взять текст себе, но тогда я сама стану уязвимой для Вивиан. Лучше всего будет просто уничтожить его от греха подальше.

– Уничтожить? – засмеялась Франческа. – Леа, драконица – это то, что я есть. Уничтожь драконицу – и уничтожишь меня.

– Прежде ты утверждала, что первым делом являешься целительницей.

– Первым, да, но не единственным.

– Ты останешься живой. И у тебя будем мы с папой.

– Дочь, ты не понимаешь, о чём говоришь.

– Продолжать летать тут в виде драконицы куда более рискованно, – Леандра сжала кулаки. – Ты ведёшь себя неразумно.

– В точности как ты, когда отказываешься перебраться на юг.

– Если я последую твоему совету, ты согласишься на моё предложение?

– А ты действительно намереваешься сдержать слово?

– Нет, – угрюмо буркнула Леандра.

Что же, во всяком случае, дочь была честна. Франческа и на такое не рассчитывала.

– Леа, пойми, я должна остаться драконицей, чтобы сражаться с воздушными кораблями, если имперцы вновь на нас нападут. Тебе же совершенно необязательно оставаться в городе. Ты никого не спасёшь, подвергая себя опасности.

– Послушай, – начала, было, Леандра и запнулась. – Я не отвергаю напрочь твою идею о бегстве на юг. Пообещай хотя бы подумать о том, что я тебе предлагаю.

– Хорошо, – Франческа почувствовала, что у неё начинается мигрень.

– Как думаешь, когда нам ждать следующей атаки?

– В любой момент. Другое дело, что Саванный Скиталец нанёс им сильный урон. Полагаю, день-два у нас есть.

– Тогда, – Леандра встала, – раз уж мы обе обещали друг другу подумать, поговорим об этом вечером.

– Отлично, – Франческа тоже поднялась.

Леандра покинула сад, а она вновь опустилась на скамейку и продолжила наблюдать за карпами. Их мир был так мал – крошечный прудик. Рыбы выглядели довольными, проводя здесь всю свою жизнь в ленивой неопределённости.

Послышались чьи-то шаги по гравию. Зернистый, белый с серым цвет звуков заставил Франческу обернуться. Она, было, решила, что вернулась Леандра, нашедшая новые аргументы, но увидела свою ученицу.

– Ты, Эллен? У меня очень дурное предчувствие.

– Вы знаете, как сделать мне комплимент.

– Эллен, ты же понимаешь, что я тебя люблю. И всё же в чём дело?

– Ничего плохого, если вас это беспокоит.

– Значит, хорошее?

– Ну, так далеко я бы не заходила. Просто хотела вас предупредить, что Леандра попросила меня помочь с дозировкой гормона стресса и, вероятно, вновь снять антилюбовное заклятие.

Франческа почувствовала укол ревности. Дочь предпочла не обращаться к родной матери.

– Что же, я рада, что у неё будет целительница, которая в случае чего о ней позаботится. Ты же не против?

– Отнюдь. Хотела только вас предупредить.

– Спасибо, Эллен.

– Кроме того, Леандра интересовалась, не зреет ли в народе недовольство из-за того, что она – Лос Возрождённая. Я ответила, что ни о чём таком не слышала.

– Это правда? – Франческа взглянула в глаза ученице.

– Да. Однако это не означает, что подобных мыслей нет у меня.

– Понимаю.

– Магистра…

– Да? Что ещё?

– Разве вы сами не сомневаетесь в Леа?

– Сомневаюсь, и ещё как, – Франческа нахмурилась. – У тебя есть что-то конкретное?

– Следует ли предоставлять Леандре такую… свободу действий, учитывая то, что она уже натворила, и то, кем является?

– То есть?

– Она – реинкарнация демона, уже пытавшегося уничтожить человечество.

– Леандра не такая.

– Уверены, магистра? – мягко спросила Эллен.

– Увы, не совсем, – Франческа отвернулась к пруду и уставилась на цветок лотоса.

– Она – ваша дочь. Вам сложно судить объективно.

– Эллен, похоже, ты собираешься прочитать мне нотацию?

– И не мечтала.

– Что же всё-таки ты мне посоветуешь?

– Может быть, кто-нибудь понаблюдает за ней, чтобы мы не прозевали… признаки приближающейся беды?

– Раз ты будешь заниматься её лечением, тебе и карты в руки.

Эллен коротко поклонилась.

– И всё же, Эллен, ты же понимаешь, что Леандра – не злая. Да, невыносимая, упрямая, опасная… Однако отравив Никодимуса, она пыталась поступить разумно.

– Я ничего такого не имела в виду, – Эллен замолчала, тоже заглядевшись на пруд. – Как же здесь хорошо.

– Верно. Хочется просидеть тут весь день.

– То есть к завтраку вас не ждать?

– Здешний повар слишком налегает на солёную рыбу и толчёное тарро, – скорчила гримаску Франческа.

Рыба и тарро были традиционным завтраком морского народа, у Франчески к такой трапезе не лежала душа.

– Впрочем, я загляну к вам чуть позже.

Эллен кивнула и направилась обратно в дом. Франческа глубоко вздохнула и вновь погрузилась в маленькую голубую бесконечность.

Стук в дверь заставил императрицу поднять глаза от страниц книги заклинаний.

– Войдите, – позволила она.

Едва дверь кабинета приоткрылась, губы Вивиан тронула улыбка.

– Лотанну, слава Создателю, ты здесь. Входи. У меня что-то шея затекла, может, разомнёшь…

– Императрица, вернулся капитан Сайрус Аларкон. Мы вам не помешаем?

Залившись краской, Вивиан встала:

– Нет, магистр. Входите.

Лотанну в чёрной мантии волшебника и Сайрус в зелёной иерофантской прошли в галерею. За окнами виднелись остатки её флота, вставшего на якорь. Мужчины поклонились.

– Вы желали меня видеть, императрица? – спросил Аларкон, опуская вуаль.

– Да, капитан. Чтобы посоветоваться с вами о наилучшей тактике.

– Я готов, императрица.

– Наши агенты и разведчики подтверждают, что Саванного Скитальца больше нет. Однако второй дракон, Франческа, по-прежнему представляет опасность для воздушных судов. Я хочу, чтобы вы помогли мне приблизиться к Франческе и разрушить её драконьи аспекты. Вы ведь были близки, да и во время настоящей кампании успели с ней столкнуться. Я права?

– Так точно, императрица.

– Прекрасно. Полагаю, вы догадываетесь, что мои военачальники и прочие… приближённые, – Вивиан многозначительно покосилась на Лотанну, – не желают, чтобы я шла на безрассудный риск. Как вы считаете, можно ли выманить Франческу из города, поближе к «Королевской пике»?

– Это будет нелегко, – задумчиво произнёс Аларкон. – Она постарается держаться поближе к городу и его божествам. Насколько могу судить, Франческа рискнёт удалиться от Шандралу только в случае угрозы семье или… – он помедлил. – Или если поверит, что есть шанс вырвать победу. Но это должен быть очень весомый шанс или невероятно убедительный обман. Сомневаюсь, что нам удастся одурачить её какой-либо незамысловатой уловкой.

Вивиан кивнула. Это был не тот ответ, который ей хотелось услышать, но она не собиралась просто так отказываться от своей идеи.

– Очень хорошо, капитан. Вам поручается придумать способ, как выманить дракона из города. О результатах доложите лично мне. Всем маршалам будет приказано оказывать вам содействие. У вас есть какие-нибудь вопросы?

– Да, императрица. Не собираются ли Никодимус или его дочь покинуть город?

– Никодимусу, вероятно, потребуется подновить своё метазаклинание. Это ослабит моё метазаклинание и усилит их богов, после чего то же самое придётся проделать мне. У нас имеются сведения об убежище под павильоном Неба, уходящем в глубь горы. Там Никодимус может укрыться во время нашей атаки. Уверена, не сегодня-завтра он взойдёт на вершину вулкана… вечно забываю его название.

– Есть ли возможность узнать, когда он там появится?

– Я это увижу.

– Разрешите ещё подумать?

– Думайте, капитан, но чем раньше вы придумаете, тем лучше. Можете идти.

Иерофант поклонился и вышел. Вивиан опустилась в кресло и вздохнула.

– Прости меня, старый друг. Тебе, наверное, было неловко, когда я заговорила о массаже?

– Ну что ты!

– Тогда знаешь что? Разомни-ка действительно мне шею, а? – в её голосе прозвучали жалобные нотки.

Последние дни выдались трудными, а лишь в компании Лотанну она могла снизойти до просьбы о помощи. Чарослов встал за спинкой её кресла.

– Разомну, если только ты позволишь поведать тебе недобрые вести.

Его пальцы начали с силой массировать затёкшие мышцы. Вивиан морщилась от боли, но всё равно это было приятно.

– Повреждённые корабли не подлежат ремонту? – спросила она.

– Нет-нет, воздушный флот сохранился просто на удивление, учитывая, через что ему пришлось пройти. Осталось около трёх четвертей изначальной мощи. Вот с морским флотом ситуация похуже. Мы устранили тех, кого Саванный Скиталец свёл с ума, и хотя в боевой готовности теперь находится всего лишь половина кораблей, их экипажи недоукомплетованы.

– Мы ведь уже обсудили этот вопрос с адмиралами и воздушной гвардией.

– Обсудили. Однако я хотел напомнить тебе об этом, прежде чем доложить, что несколько матросов слегли с холерой.

– С холерой?

– Целители уверяют, что это именно холера. Заболевших поместили в карантин, а затем высадили на большой остров вместе с запасом продовольствия и добровольцами, которые будут заботиться о них, пока мы их не заберём. Уже есть умершие, если бы мы оставили больных на кораблях, зараза могла выкосить всех наших людей.

– Странно всё это. Откуда взялась холера? Мы находимся в плавании уже довольно долго, на сушу никто не сходил. Погоди… – она в гневе вскочила, когда в голову ей пришло вероятное объяснение. – Кто-то из капитанов позволил своим людям высадиться на побережье, пока мы были невидимы под защитой главной ветви моего заклинания?

– Я тоже это заподозрил, однако расследование ничего не показало. Зато выяснилось, что прошлой ночью видели призрачную фигуру с сияющей аурой, разгуливающую по палубам.

– Матросские побасенки о призраках? Или нас навестило иксонское божество?

– Одному Создателю ведомо, – Лотанну сокрушённо вздохнул. – Матросы – известные мастера травить байки. С другой стороны, в Шандралу имеется богиня холеры.

– Что-что? Хочешь сказать, у них есть богиня поноса?

– Её зовут Эка, обычно ей молятся об избавлении от холеры бедняки. Однако один матрос, чья мать – уроженка Иксоса, рассказал мне, что иногда люди могут молиться о том, чтобы богиня наслала холеру на их недругов.

– Какой ужас!

– Ну, по моему мнению, это немногим отличается от подкупа судьи, чтобы тот закрыл глаза на чью-либо месть. А ведь подобное, увы, обычное дело в наших землях.

– Это не одно и то же. Подкупленный судья не причиняет вреда своими руками.

– Для жертвы-то итог один.

– К чему ты клонишь?

– Я считаю, что паства Эки молится о том, чтобы имперских захватчиков прохватил понос.

– То есть это богиня проникла на наши корабли?

– Весьма возможно, но я никому пока не говорил о своих подозрениях. Боевой дух нашей армии и так упал после того, как люди увидели, что сотворил дым Саванного Скитальца с их товарищами. Я хочу, чтобы ты знала: чем дольше мы находимся в этих водах, тем выше опасность.

– Ты считаешь, надо как можно быстрее атаковать Шандралу?

– Или пересмотреть наши стратегические планы, – с запинкой ответил чарослов.

– Отступить, зная о Лос? Лотанну, если мы покинем залив, её тайком переправят в Драл или Лорн, и нам останется лишь гадать, где она, прежде чем демон, способный раздавить Империю, не войдёт в силу. Кстати, хотела рассказать тебе о конструктах на нуминусе. Я отправила их патрулировать Бирюзовый пролив, чтобы Лос не смогла покинуть его в брюхе какой-нибудь богини-китихи.

– Рад слышать об этом, – кивнул Лотанну. – Но чем дольше продолжается осада, тем в большей опасности ты сама. Если ты подхватишь холеру или тебя ранят во время заманивания драконицы, Империя погибнет в междоусобных войнах. Помнишь, что сказал Саванный Скиталец о твоих метазаклинаниях, защищающих праязык от ошибок? Что именно они – причина Тихого Угасания. А вдруг у нашей войны имеется тайная подоплёка?

– Мы не знаем, правда ли это. А после того как с Лос будет покончено, можно будет накладывать их пореже. Ты же видел, во что превратился Саванный Скиталец. Как можно сомневаться, что перед нами тело его хозяина-демона?

– Если он не наврал о теле древнего Лоса, – Лотанну прикрыл глаза, – то мог сказать правду и о праязыке.

– Допустим, – Вивиан принялась ходить из угла в угол. – Но как бы там ни было, нам нельзя упускать свой шанс.

– Разумеется, императрица.

– Мы постараемся поскорее захватить Леандру в плен. После чего не будем предпринимать никаких необратимых действий.

– Вряд ли она позволит себя захватить.

– Значит, мы не должны оставить ей выбора.

Лотанну склонил голову.

– Можешь идти, – сказала Вивиан, отворачиваясь к окну, но тут ей пришла новая мысль. – Лотанну, – произнесла она, не глядя на него, – передай капитану Аларкону, что я передумала. Его доклад нам потребуется немедленно.

Никодимус остановился перевести дыхание. Минул полдень, а до павильона Неба добираться было ещё час.

Карабкаясь по узкой крутой лестнице на гору Ялавата, он не спускал глаз с каждой следующей высокой ступеньки, грубо вытесанной в сером камне. В щелях бурела ржавая почва, после короткого дождя по сточным канавам вдоль лестницы бежали розоватые ручейки. Подол его лангота уже приобрёл медно-красный цвет вулканической грязи.

Отвесные склоны по обеим сторонам лестницы топорщились соснами, на которых гнездились белые морские птицы, наполняя пространство эхом жалобных криков. Иногда они покидали свои гнёзда, паря в восходящих воздушных потоках. Их длинные изящные крылья и теперь чётко выделялись на фоне синего неба.

Передохнув, Никодимус решился посмотреть вниз. Голова внезапно закружилась, он покачнулся и вынужден был упереться ладонями в ступеньку. Немного придя в себя, выпрямился и принялся разглядывать отдалённые пейзажи.

На следующем лестничном пролёте его поджидали, отдуваясь, дюжина гидромантов охраны. Несчастным приходилось тащить на себе бочонки водяных чароломок на случай воздушной тревоги.

Чуть выше них топтались двое свежеиспечённых богов. Молящиеся им видимо черпали вдохновение в облике Саванного Скитальца: у обоих были когтистые передние лапы и драконьи головы. Каменные тела, почти человечьи, с небольшими круглыми животиками покрывала чешуя. Из-за довольно высокого, в десять футов роста боги не могли просто идти по крутым ступеням, они скорее ползли по-змеиному вдоль склона рядом с лестницей.

Внизу серой заплатой выделялся на фоне зелени монастырь Тримурил. Где-то там их ждала Дория, которой было не по силам опять подниматься в гору.

Вокруг скопища корабликов на озере слонялись священники и гидроманты. Зрелище Плавучего Города, занятого своей обычной рутиной, успокаивало, словно размеренный плеск волн.

– Что я вижу! – проскрипел тоненький голосок на ухо Никодимусу. – Буревестник обозревает Пандемониум?

– Пылающие небеса! – воскликнул Никодимус. – Ты застала меня врасплох, богиня.

– Ты выглядел таким умиротворённым, вот я и решила, что настало время поговорить.

– Я просто не ожидал тебя услышать. Думал, ты беседуешь с госпожой хранительницей Франческой.

– О, мы с ней уже славно поболтали о воздушных кораблях. Она продолжает настаивать на том, чтобы переправить новое воплощение Лоса в Драл или Лорн.

– Неужели она так называет теперь Леандру?

– Нет-нет, это мои собственные слова.

– То есть ты уверена?

– Уверена? – дребезжаще захихикала Праматерь-Паучиха. – Я никогда не была настолько глупа, чтобы быть в чём-либо уверенной, однако вид Саванного Скитальца не оставлял сомнений. Я знакома со множеством божеств этого континента, облик некоторых весьма необычен, но никогда ещё мне не доводилось видеть ничего подобного чёрному дракону. Да и к Леандре стоило давно присмотреться. Есть в ней что-то лукавое и хитроумное, хотя самой ей об этом не ведомо. Твоя дочь обвела вокруг пальца всех нас, и людей, и богов. Вероятно, она привыкла так поступать в своей предыдущей жизни.

– Я не вполне тебя понимаю.

– Могучая Империя, благородная Лига… Леандра показала, сколь жестоки они обе. Впрочем, раскрывая нам глаза, она действует не менее беспощадно. Я должна была понять, ведь сама долгими веками не особенно церемонилась, безжалостно направляя к истине бесчисленные иксонские души. Заставить нас сражаться в опустошительной войне – прекрасный способ продемонстрировать нам нашу глупость.

– Но если мы сможем изменить устройство Лиги, то…

– Что, прямо сейчас, Буревестник? – новый скрипучий смешок. – Хочешь убедить неодемонов прекратить охотиться на сирых и немощных? Действительно, что может быть проще! У тебя есть два выхода: либо перестать накладывать свои метазаклинания, либо убедить людей не молиться злу.

– Полагаешь, это невозможно?

– Невозможно, исходя из наших нынешних законов.

– Разве нельзя их изменить?

– Не хочешь сыграть со мной, Никодимус?

– Нет! – резко ответил он, потом его голос смягчился. – Богиня, я хотел сказать, что сейчас не…

Очередной смешок прервал его слова.

– Ты не хочешь из-за того, чем обернулась наша прошлая игра. К сожалению, дорогой мой Буревестник, мы уже вступили в игру. В игру Леандры.

– Что ещё за игра такая?

– Не знаю. Этого не знает даже сама Леандра.

Порыв ветра закружил вокруг Никодимуса, взметнул его длинные чёрные волосы и бросил в лицо.

– Как же нам тогда играть в эту неизвестную игру? – спросил он, пытаясь справиться с непокорной шевелюрой. – Если Леандра в самом деле богиня-плутовка, показывающая нам, что наши законы никуда не годятся, с целью их изменить, разве мы не должны сделать всё, чтобы она выжила?

– Не трудись повторять доводы своей жены. Это дело тёмное. Леандра не покинет город. Она сказала твоей жене, что не желает бросать Шандралу.

– И всё же…

– Хватит, Никодимус, твоя карта бита. Я не собираюсь обсуждать эти скучные материи, когда у нас на руках есть более интересные козыри. Нам срочно нужно выдумать игру, в которой мы сами выживем.

– И о каких же козырях ты толкуешь?

– Давай-ка поглядим, – Праматерь-Паучиха скрипуче засмеялась. – На нас напал поганый Альцион с непревзойдённым даром к чарословию, источник которого – волшебный изумруд, таящий силу юного Буревестника. С самого часа сотворения самоцвет пытается вернуться к своему началу.

– Ох! – воскликнул Никодимус, вдруг всё поняв. – Ну и ну…

– Тебе это по плечу?

– Снять заклинания с келоидного рубца?

– Неужели это не интересная игра?

– Изумруд будет стараться повернуть всё так, чтобы возвратиться ко мне, – Никодимус, кряхтя, присел на верхнюю ступеньку. – Если в конечном итоге Вивиан лишится его, это могло бы пойти нам на пользу. С другой стороны, между мною и моей сводной сестрой протянется ниточка, за которую удобно дёргать. Именно так поступил Тайфон в Звёздной Академии, чтобы уничтожить Фелруса и освободиться, верно?

– Считаешь, Вивиан способна манипулировать тобой?

– Не исключено.

– А ты ею?

– Не знаю.

– Способен ли ты придумать другую, не менее захватывающую игру?

Никодимус устало смотрел вниз, на медленно вращающийся Плавучий Город. Другую игру?..

– Франческа упоминала, что просила Совет Звездопада отправить сюда колонну поддержки из южных богов. Есть ли какие-нибудь новости о них?

– Мы получили от Звездопада сообщение колаборис. Корабли отчалили, как и оговорено. По пути в Шандралу они должны зайти в Порт Милосердия, но об этом пока у нас сведений нет. Возможно, они угодили в штиль или, наоборот, в шторм.

– Паршиво. А нет ли у нас иных сил, поближе к дому? На самом архипелаге?

– Мне ничего в голову не приходит.

Никодимус хмуро разглядывал город в кратере. Как же ослабить Вивиан? По поверхности озера скользнула тень. Он поднял голову и увидел над озером рыхлую тучу. Собирался дождь. Опять мокнуть. Никодимус лениво подумал, не помолиться ли какому-нибудь божеству, чтобы оно разогнало непогоду. Заметил, что отвлёкся, и раздражённо тряхнул головой.

– Вивиан не ждёт, что я сниму заклятия со шрама. По крайней мере, её это удивит.

Тримурил долго молчала. Он решил уже, что богиня покинула его. Дальний склон кратера затянула пелена дождя.

– Буревестник, – неожиданно раздался озорной голос Тримурил, – так ты хочешь сыграть?

– Да, – Никодимус улыбнулся надвигающемуся дождю и потрогал гладкий тёмный рубец на шее.