Франческа всматривалась в толпу, выискивая Леандру. В парадном вестибюле толклись сановники всех чинов и рангов. Неразборчивый галдёж был для Франчески окрашен в цвет грязи. Одни собирались группами, обсуждая услышанное, кто-то подзывал слуг, чтобы те доставили сообщения в Шандралу. Никодимус остался со Святым Регентом для беседы наедине, это было даже к лучшему. Она тоже хотела поговорить кое с кем в его отсутствие.

– Спросить у близнецов, как они справляются с Лоло? – задала вопрос Эллен.

– Не надо. Действуй так, как договаривались. А кроме того, – Франческа скептически оглядела свою ученицу, – предположим, что близнецы не справляются. Ты действительно хотела бы им помочь?

– Только если мне будет позволено так горько сожалеть об этом, что вы сами раскаетесь, отправив меня на этот подвиг.

– Да уж, помощница из тебя, Эллен.

– Я не виновата в том, что этот Лоло такой странный ребёнок. У меня от него мурашки по коже.

– Спорю на что угодно, ты и сама была странным ребёнком.

– Хотите сказать, что взрослый из меня получился вполне нормальный?

– Ложь сделает тебя счастливее?

– Возможно. Кстати, что за друид служит вашему мужу?

– Ты о Рори из Калада? Он у Нико уже почти год. Ветеран войны Белолесья, – она внимательно взглянула на Эллен. – А в чём дело?

– Да так, ни в чём. Когда мы были в тронном зале, он сделал несколько любопытных замечаний. Хотелось бы присмотреться к нему, раз уж нам предстоит работать вместе.

Франческа на миг нахмурилась, потом увидела четырёхрукого бога, вернее, богиню, – покинув тронный зал, божество успело сменить пол. Рядом с дочерью стоял также морской бог, вероятный отец Лоло. Франческа жестом заставила Эллен замолчать.

– Пришло время сделать наше предложение, – шепнула она и нырнула в толпу, тут же наткнувшись на мужчину, неожиданно заступившего ей дорогу.

Вельможа обернулся, сердитые слова уже готовы были слететь с его губ, но узнав Франческу, он рассыпался в извинениях.

Когда Франческа предстала перед дочерью, богиня рукопашной борьбы и морской бог с тревогой посмотрели на неё. Леандра тяжело опиралась на руку богини. Напряжённые складки, залегшие у глаз и рта, выдавали скрытую боль. Щёки, нос и веки покрывала сыпь. У Франчески сжалось сердце. Бедная, бедная её девочка…

Время, казалось, замедлилось. Всё вокруг словно застыло.

– Леандра, – только и выговорила Франческа, отрепетированная речь напрочь вылетела у неё из головы.

– Франческа, – в тон ей ответила дочь.

Внутри кольнуло. Дочь не назвала её мамой, но в следующий миг природная честность взяла своё: она ведь тоже обратилась к ней по имени, разве нет? Франческа откашлялась.

– Тебе необходимо срочно начать принимать гормон стресса.

Всё детство Леандры Франческа отчаянно пыталась её вылечить. Ей удалось определить, что симптомы болезни очень похожи на симптомы ревматологических заболеваний людей.

Одним из немногих медицинских открытий, доставшихся им от цивилизации Древнего континента, было знание того, что подобные недуги вызываются нападением одних тканей тела на другие. Франческа заметила, что женщины с лёгкими формами ревматологических болезней испытывают некоторое облегчение на последних неделях беременности. Кроме того, другие пациенты, страдающие от ревматологических болей, получив травму, на краткое время вообще избавлялись от симптомов.

Продолжительные исследования в Порте Милосердия показали, что ревматологические симптомы снимаются гормоном стресса, вырабатываемым надпочечниками. Надавив на Совет Звездопада и руководство Порта Милосердия, Франческа выбила финансирование для гидромантов, которые и занялись синтезом гормона, используя водяные заклинания.

Результат оказался быстрым и обнадёживающим. С помощью высоких доз гормона удалось остановить приступ болезни Леандры. Однако имелись и побочные эффекты: рост риска инфекций, мышечное истощение, увеличение веса. Гормон стресса оказался жизненно-необходимым лекарством и ядом в одном флаконе. Неудивительно, что споры о том, когда и сколько его принимать, привели к жесточайшим ссорам между матерью и дочерью.

Поэтому едва упомянув о лекарстве, Франческа тут же об этом пожалела. Для неё гормон был символом того, что она совершила ради спасения дочери, для Леандры – символом испорченного детства.

– Благодарю за заботу, Франческа, я сама знаю, как мне справиться с болезнью.

– Да, конечно, – ответила та, прикусив язык, чтобы не напомнить дочери о необходимости постепенного снижения дозы, дабы предотвратить абстинентный синдром. – Разумеется, извини меня.

Выражение лица Леандры не изменилось. Эллен уже стояла рядом с морским божеством. Она шевельнула запястьем, и между ними протянулась дуга золотой строчки. Морской бог, прищурившись, уставился на Эллен. Леандра ничего этого не заметила, но Франческа на всякий случай закашлялась и громко спросила:

– Могу ли я чем-то тебе помочь с расследованием в Шандралу?

– Нет, ничем. Спасибо.

– Уверена?

– Вполне.

Эллен и морской бог уже перешёптывались. Франческа не спускала глаз с лица дочери.

– А всё-таки я загляну к тебе попозже, вдруг что-нибудь понадобится.

– В этом нет необходимости.

– Может быть, ты передумаешь…

Франческа запнулась, чувствуя, как растёт её отчаяние. Она сотни раз воображала, как они вновь встретятся, и вот теперь сама всё испортила.

– Леа, прости меня.

Лицо дочери осталось каменным.

– Леа, всё, что тогда случилось… все эти годы в Порте Милосердия… мне очень жаль.

– Не стоит возвращаться к этому вопросу.

– Я просто хотела… попросить у тебя прощения.

Чуть помедлив, Леандра кивнула.

– Святой Регент предоставил мне покои в Плавучем Дворце, чтобы я могла отдохнуть перед возвращением в город, – она вновь сделала паузу. – Наверное, мы сможем побеседовать завтра.

Франческой овладело чувство безнадёжности. Она же извинилась, разве нет? Неимоверным усилием воли сохранив на лице спокойствие, она сказала:

– Надеюсь.

Сделав знак сопровождающей её богине, Леандра направилась в конец вестибюля. Толпа перед ней расступалась.

– Ну? – спросила Франческа у Эллен.

Та отправила ей тусклое зелёное предложение. Франческа подхватила его и прочитала:«Это бог-акула по имени Холокаи с крупного острова Внутреннего архипелага. В его обязанности входит уничтожать – именно это, полагаю, он имел в виду, говоря «пожирать», – божества, угрожающие острову, а также подарить островитянам сына, который приведёт их к славе».

Пожевав губами, Франческа отправила ответ: «Леа, конечно, могла отредактировать его атрибуты в своих целях хранительницы. Но как Тримурил позволяет существовать божеству, способному сотворить такое с женщиной? Необходимо воздействовать на его культ так, чтобы исправить данный атрибут. А Леа знает о том, что ему нужен сын?» – «Он утверждает, что да. Но, судя по всему, ни он, ни Леандра не подозревали о существовании Лоло. Похоже, он долгое время пытался зачать ребёнка с… Леа».

Франческа поёжилась, вспомнив зубы в матке. О чём только думает дочь? «Что насчёт встречи на балконе?» – «Согласился, но требует, чтобы мы немедленно отдали ему Лоло».

Франческа фыркнула и уже собиралась ответить, когда к ним подошёл Рори Каладский.

– Госпожа хранительница, – с поклоном начал рыжеволосый друид, – лорд хранитель только что покинул тронный зал и просит вас присоединиться к нему.

– Хорошо, проводи нас, друид.

Они нашли Никодимуса на ступенях перед тронным залом. С ним были гидромантка Дория Кокалас и лорнский кузнец, которого Франческа ещё не видела. Она внимательно оглядела мужа. Их предыдущая встреча прошла слишком быстро и впопыхах. Никодимус стоял прямо, тщательно контролируя выражение лица, и всё же что-то изменилось.

Он всё ещё был красив. Гладкая тёмно-оливковая кожа, ярко-зелёные глаза, травяного цвета жилет облегал мускулистое тело. Но в длинных чёрных волосах прибавилось серебристых прядей, а на безбородое лицо легла печать накопившейся усталости. Было что-то ещё, может быть, именно в глазах, что говорило об изнеможении. Франческа почувствовала страх за своего смертного мужа. Сколько лет им ещё осталось?

Никодимус увидел жену, и его взгляд смягчился. Он спустился по ступеням, взял её за руку и чмокнул в щёку. Держась за руки, как это было во времена дворцовых приёмов в южных королевствах, они прошли по вестибюлю. Через несколько шагов Франческа подумала, что им лучше бы придерживаться иксонских обычаев, то есть просто поклониться друг другу и пойти бок о бок.

– Ты говорила с Леа?

– Говорила. Но всё могло бы… пройти лучше. У неё сильный приступ, а я попыталась завести беседу о лекарствах, так что…

– Всё могло бы пройти лучше, да? – закончил за неё Никодимус.

– Можно и так сказать.

– Ты только всё испортила? – вздохнул он.

– Ничего я не портила, – пробормотала Франческа сквозь зубы. – Ты же знаешь, в нашем разладе виновата не только я. Наша дочь не отличается благоразумием.

– Ну, да, конечно, – устало сказал Никодимус.

– До её рассудка непросто достучаться.

– Извини, любимая, я неудачно выразился. Мне следовало спросить, изменились ли ваши отношения к худшему или к лучшему.

Франческа сжала кулаки, потом разжала их.

– Она сказала, что мы можем ещё встретиться. Когда она устроится, будет видно, позволит ли она мне поговорить с ней о гормонах стресса и…

– Что если мне к ней сходить?

– Хочешь заняться её лечением?

– Последние десять лет она и сама неплохо справляется со своим лечением. Если ты считаешь, что ей нужен целитель, я могу попросить Дорию.

Она оглянулась на старую гидромантку, та поклонилась. Франческой вновь овладело раздражение, хотя идея Никодимуса была здравой: Дория – прекрасная целительница и гидромантка, её водяные заклинания могли выжать максимум возможного из гормона стресса. И всё же, всё же…

– Как мы с Леа сможем помириться, если ты не подпускаешь нас друг к другу?

– Ничего подобного, – сказал Никодимус, когда они остановились у лестницы. – Просто подумал, что во время приступа ей сложновато будет спокойно с тобой разговаривать, учитывая… вашу историю.

– Без этой «истории», как ты выразился, Леа давно была бы мертва.

– Не сомневаюсь.

– Сомневаться не сомневаешься, но сам-то ты в этом участия не принимал. Если бы я отнеслась к её болезни так же беспечно, как ты, она бы уже умерла.

– Я не целитель. И не мог сделать того, что под силу тебе. Мне повезло, что у меня есть ты. А я только пытался поддерживать и дочь, и жену.

«Имеешь в виду, что хотел нам нравиться», – подумала Франческа. – «Хотел быть этаким добреньким папочкой, переложив всю тяжесть лечения дочери на мои плечи. А когда в Порт Милосердия пришла беда, я оказалась одна, мне самой пришлось принять трудное решение, и теперь наша дочь ненавидит меня, но не тебя».

Франческе удалось смолчать, скорее всего потому, что большую часть претензий она уже не раз высказывала мужу. Кроме того, она понимала, что Никодимус говорит правду: он делал всё, что мог, ради жены и дочери.

– Позволь мне к ней пойти, – сказал Никодимус. – Пожалуйста. А потом и ты с ней поговоришь.

В смятении Франческа посмотрела на его измождённое лицо. Вновь охватило предчувствие горя, которое принесёт ей его смерть. Именно в этом крылось её непреходящее, горькое отчаяние, к которому теперь прибавилось сожаление о потере. Всего час назад он глядел на неё и видел прекрасное и опасное существо, в которое когда-то влюбился. Его лицо озаряло желание. Теперь же в нём было только изнеможение, и смотрел он на злую, безрассудную мать. Франческа хотела рассказать ему о Лоло, но передумала. Была уверена, что он либо начнёт возражать против её плана, либо настаивать, чтобы к нему присоединиться.

– Хорошо, сходи поговори с ней, – Франческа с трудом выдохнула. – Только мне кажется, что лучше бы тебе дать ей отдохнуть.

– Звучит разумно.

– Сейчас мне нужно встретиться с двумя моими друидами и рассказать им о произошедшем. Увидимся в твоих покоях.

– Спасибо, любимая, – он улыбнулся, сжал её пальцы, и Франческа почувствовала, что напряжение в груди спадает. – Да, ещё кое-что, – нерешительно добавил Никодимус, оглядываясь. – Леа во что-то серьёзно влипла. Потому-то Тримурил и затеяла свою игру. Хотела, чтобы Леа оказалась в долгу перед кем-то из нас и приняла помощь.

– Умно. Леа – гордячка и иначе на помощь не согласится.

– Может быть, и так, но я кое-что утаил от Тримурил. У Речной Воровки было лицо Леандры.

– Что?!

– Лицо Леандры. У неодемона было лицо нашей дочери.

– Но почему?

– Не знаю, и мы должны это узнать. Ещё одна причина, по которой я бы хотел первым поговорить с Леандрой.

– Ладно, поговори, – Франческа посмотрела в зелёные глаза мужа. – Я пока займусь своими делами.

Она выпустила его руку и начала подниматься по ступенькам. В этот момент подоспели Эллен и Рори.

– Госпожа хранительница, – небрежно сказала Эллен, – мы тут с друидом обсуждаем методы, которые использует отряд лорда хранителя для вербовки неодемонов. Это может оказаться полезным и для нас. Не позволите закончить разговор, прежде чем присоединиться к вам?

Сначала Франческа решила, что это уловка, а на самом деле ученица просто не хочет общаться с Лоло. Однако затем заметила необычную теплоту в голосе Эллен, к тому же та стояла к друиду почти вплотную.

Франческа поглядела на мужчину, тот почтительно склонил голову. Рыжие волосы и веснушки делали его похожим на мальчишку. Внезапно она всё поняла и немного удивилась. Впрочем, что ж тут плохого?

– Да-да, прекрасная идея, магистра. Вы с друидом могли бы даже составить сравнительный обзор наших и их методов, а потом довести результаты до остальных.

– Будет исполнено, госпожа хранительница, – Эллен заговорщицки улыбнулась.

Франческа хотела, было, что-то добавить, но тут увидела за спинами Эллен и Рори Никодимуса. Тот смотрел на неё как-то странно, в плотно сжатых губах читался… ужас? Муж указал глазами на Рори, затем на Эллен, потом вновь перевёл взгляд на неё саму и почти незаметно покачал головой.

Франческа едва подавила желание нахмуриться. Что, ради Всевышнего, он хочет ей этим сказать? Позади Никодимуса стоял лорнский кузнец и с изумлением таращился на Рори с Эллен. Может, у друида есть другая женщина? Нет, вряд ли. Никодимус наверняка об этом упомянул бы.

Эллен и Рори выглядели весьма довольными друг другом. Какая беда может произойти от лёгкого флирта?

– Да, магистра, – повторила Франческа. – Хорошенько всё обсудите и возвращайтесь ко мне.

Эллен кивнула, а Никодимус яростно замотал головой. Лорнец же выглядел так, словно готов расхохотаться. Что на них обоих нашло?

– Увидимся, дорогой, – сказала Франческа Никодимусу и двинулась наверх, гадая, почему муж против того, чтобы его Рори немного пофлиртовал с умной и симпатичной женщиной.