– Назад, Рори! – взревел Никодимус.

Друид продолжал стоять столбом, в то время как полотнище летело к его горлу. Руки юношей выписывали сложные пассы.

Внезапно до Никодимуса дошло, что было не так в разрушенных домах Гребня. Во всей деревне не осталось ни клочка ткани, а ведь иерофанты писали свои заклинания именно на тканях. Резаные раны на телах жителей острова были нанесены не сталью, а тканью, затвердевшей от заклинаний. Никакой неодемон на деревню не нападал, на них напали…

– Ветряные маги! – завопил Никодимус.

Рори отскочил назад, воздев свой посох. Друидское дерево встретилось с иерофантской тканью, полыхнул белый свет. Лицо Никодимуса обдало жаром, ткань обмякла. Ещё две затвердевшие полосы взвились и полетели к друиду.

Никодимус прыгнул вперёд, схватил одно из заговорённых полотнищ и послал разряд какографии, ломая иерофантский текст. Юноши взвизгнули. Молодая женщина продолжала отчаянно листать страницы.

В голове у Никодимуса замелькали вопросы. Иерофанты были чарословами из Остроземья. Они создавали для Империи воздушные суда, оснащая их парусами, которые могли творить собственный ветер. Немало иерофантов прибывало на Иксос вместе с имперскими купцами. Но зачем им грабить и уничтожать бедную рыбацкую деревушку? Бессмыслица какая-то.

Белая лента метнулась по комнате, целя заострённым краем в левый бок Никодимусу. Он почувствовал удар, что-то прорезало кожу жилета и вонзилось в его собственную плоть. Вскрикнув, оступился, заваливаясь вперёд, и схватил похожую на угря полосу, рассеивая заклинание. Однако иерофанты быстро учились: эта лента не была связана с основным полотнищем, так Никодимус не смог больше ломать их тексты.

Рори издал боевой клич. Его посох вытянулся и оброс гладкими деревянными лезвиями. Действуя с отменной ловкостью, друид крутанул посохом, разрезая полосы волшебной ткани, змеившиеся вокруг. Лакированная броня ожила, покрыв каждый дюйм его тела. Наплечники приподнялись и сложились у головы, образовав подобие оленьих рогов. Друид бросился на неприятелей, прорубаясь сквозь их ткань.

– Рори, охолони! Дождёмся остальных! – закричал Никодимус, отступая к дверному проёму, и тут вспомнил, что далеко не все деревенские жители были зарезаны, многие были обожжены.

Он посмотрел на женщину с книгой. Если юноши – имперские иерофанты, то она, должно быть…

– Пиромантка! – завопил Никодимус.

И в этот миг женщина, долистав до какой-то страницы, выбросила дугу ослепительно белого света.

Никодимус бросился вон, успев заметить, что Рори переписывает свою броню в жидкое дерево, образующее щит. Выскочив на дощатый настил, он упал ничком и схватился за доску. Как раз вовремя: его настигла ударная волна. По телу прокатилась дрожь, от которой зашумело в голове. Голые руки опалил жар.

Никодимус открыл глаза, внутренне приготовившись к тому, что удар сбросил его с настила, и теперь он летит вниз, прямо на острые камни. Но, хвала Создателю, его пальцы продолжали цепляться за доску. Справа от него чернела выжженная полоса, на дереве плясали крохотные язычки пламени.

– Рори! – закричал Никодимус, перевернулся на спину и попытался встать, к своему облегчению увидев стоящих над ним Дорию и сэра Клода, запыхавшихся от быстрого бега.

– Имперцы! – хрипло пояснил он. – Три иерофанта и пиромантка. Я не знаю, сколько текста у них осталось. Рори там.

Сэр Клод шагнул к дверному проёму и окликнул:

– Рори!

Но Дория схватила его за плечо.

– Стоять! – рявкнула она непререкаемым тоном, сорвала с плеча бурдюк и бросила прямо в дверной проём, откуда вырывалось пламя.

Раздался громкий хлопок, из комнаты повалил негустой пар. В его капельках содержалось множество мощных гидромантских контрзаклятий. Минуту спустя пар рассеялся.

– Вот теперь идите, сэр Клод! – сказала Дория и подтолкнула рыцаря.

В каждой руке кузнеца возникло по мечу из текучего металла, он шагнул внутрь.

– Они нужны нам живыми, – бросил ему вслед Никодимус. – По крайней мере, один, для допроса.

Дория вытащила из своего бандольера склянку с ржаво-красной жидкостью и тоже двинулась к проёму. Послышался ещё один взрыв, затем – крики. Никодимус поднялся на ноги и осторожно заглянул в комнату. Рори, вполне живой, пытался встать с колен. Рядом лежал один из иерофантов, пронзённый, судя по всему, друидским посохом, превратившимся в копьё.

Сэр Клод рубил змеящуюся ленту. Ткань, изогнувшись, ударила его в грудь, но лишь гулко стукнулась о доспехи.

Дория пинком выбила из рук пиромантки книгу и швырнула склянку под ноги девушке. Пиромантка попятилась. Другой флакон, с бесцветной жидкостью, магистра выплеснула ей в лицо.

Внезапный порыв ветра разметал длинные волосы Никодимуса. Широкое полотнище метнулось к двери. За ним волочились верёвки, готовые образовать несущую снасть для одного из иерофантов.

– Он собирается бежать на воздушном змее! – крикнул Никодимус, и тут шквал сбил его с ног.

Сэр Клод прыгнул вперёд, пытаясь ударить слева, но промахнулся, и иерофант ускользнул. Воздушный змей глухо ударился о косяк, уши у Никодимуса заложило. В следующий миг змей уже вырвался на свободу и, подхваченный волшебным ветром, взлетел к небесам. Сэр Клод метнул что-то металлическое, сверкнувшее на солнце, прежде чем вонзиться в голень ветряного мага. Но иерофант взлетал ещё выше и выше.

Никодимус вскочил и бросился к двери. Иерофант летел над бухтой, постепенно набирая высоту. Он направлялся на север. Через несколько минут змей перевалил через соседний остров и окончательно скрылся из виду.

– Пылающие небеса! – выругался Никодимус. – Теперь те, кто послал сюда иерофантов, узнают, что мы вышли на их след.

Он обернулся. Рори, стоя на коленях, держался за голову. Его деревянная броня осыпалась. Дория и сэр Клод стояли перед пироманткой, та прижималась спиной к стене, пошатываясь, будто пьяная. Из её ладоней вырвалось несколько язычков пламени, когда она задействовала текст, написанный на огненном языке пиромантов.

Сэр Клод наставил на неё оба своих меча, но Дория подняла вверх пустые руки.

– Угомонись, магистра, – сказала она. – Угомонись. Ты ничего теперь не сможешь сделать, только навредишь самой себе. Плеснув тебе в лицо водой из фиала, я наложила на тебя гидромантское заклинание. Сейчас ты должна чувствовать себя немного странно, а вскоре вообще уснёшь.

Никодимус впервые смог как следует разглядеть пиромантку. Тёмно-оливковая кожа, длинные чёрные волосы. Карие глаза переполняла ненависть, губы поджались в усмешке. Она покачнулась и схватилась за стену. Повела из стороны в сторону головой, пытаясь сфокусировать взгляд на Никодимусе. Глаза сузились: она его узнала. Никодимус тоже поднял руки, показывая, что безоружен.

– Угомонись, магистра, – повторила Дория. – Всё кончено.

Завизжав, молодая пиромантка кинулась на Никодимуса. Он машинально преградил ей дорогу, но тут же сообразил, что стоит ему дотронуться до её кожи, и раковое проклятие убьёт женщину через несколько часов. Плакал тогда их допрос. Никодимус неуклюже отпрыгнул, споткнулся и повалился на спину.

В следующий миг она уже сидела на нём. Крошечные язычки пламени вспыхнули на костяшках пальцев, когда пиромантка отвесила ему пощёчину. Закованные в металл руки подняли женщину и отшвырнули в сторону.

– Её ладонь! – крикнул он. – Дория, она ударила меня. Раковое проклятие!

Поднявшись, он увидел, что сэр Клод уже придавил пиромантку к земле. Её веки затрепетали, она явно слабела от заклинания, брошенного в неё Дорией. Тем временем целительница осматривала руку женщины. На костяшках уже чернели три опухоли. Тёмная паутина ползла по пальцам и тыльной стороне руки.

– Руку надо немедленно ампутировать, – скомандовала Дория. – Рори, держи её. Сэр Клод, рубите.

Друид занял место рыцаря, прижав женщину к полу. Кузнец поспешно встал рядом с Дорией.

– Ещё чуть-чуть, и раковые клетки распространятся по кровеносной системе. Тогда ей конец, – гидромантка вытянула пленнице руку, крепко держа за указательный палец и мизинец. – Заклинание, что я на неё наложила, подействует как анестезия, в той мере, в какой я решилась применить силу. Кроме того, она ничего не запомнит. Оно и к лучшему, боль будет адской. Я хочу, чтобы ваш меч был настолько острым и горячим, насколько это возможно. Нам нужно прижечь рану, чтобы не допустить кровотечения. Сможете это сделать? – она подняла взгляд на рыцаря.

Забрало шлема сэра Клода было поднято, открывая крайне мрачную физиономию. Никодимус его прекрасно понимал. Одно дело – убивать жестокого врага, и другое – рубить руку пленнице. Но рыцарь, не дрогнув, свёл вместе оба своих меча. Они вновь сделались жидкими и задвигались вверх-вниз, притираясь друг к другу. Раздался отвратительный скрежещущий звук. После нескольких мгновений подобного трения и наложенных рыцарем заклинаний металл оранжево засветился.

Дория покрепче взялась за пальцы пиромантки, вытягивая ей руку.

– Руби вдоль ладони. Постарайся сохранить большой палец.

Она отклонилась назад. Сэр Клод поднял меч. Никодимус с трудом подавил желание отвернуться. Рыцарь, крякнув, опустил клинок. Лезвие вонзилось в доски, Дория, потеряв равновесие, с размаху уселась на пол. У неё на коленях лежали, слегка дымясь, четыре пальца пиромантки.

Повисла звенящая тишина.

– Создатель, будь милосерден, – прошептал Никодимус.

И тогда пиромантка начала вопить.