Глава 13
– Твои пламенные воззвания, похоже, услышаны, – вместо приветствия заявил Паладин, когда я подошла с подносом к его столику.
– Это ты про Аса?
Я уселась рядом и принялась уминать еду. С Паладином надо не зевать, иначе рискуешь оставить половину на тарелке, когда он встанет из-за стола. А это преступное расточительство.
– Он поменялся угодьями с Карли. И это прекрасно, потому что угодья Карли достались в довесок Охотнице Джейд, а ей бы свои разгрести. – Паладин методично поедал яйца. Я следовала его примеру. – Асу сегодня скучать не придется: Джейд разместила объявления – просила, чтобы ей помогли.
– О, чудно. Желаю ему обогнать меня в разы и превратиться в далекую звезду, – искренне произнесла я. Потому что быть номером два – это врагу не пожелаешь. Тебя словно все время оценивают: можно уже жрать живьем или пока рановато? Как-то так.
Правда, Паладин, кажется, заподозрил сарказм.
– Сегодня опять разделимся и пройдем дальше вдоль Барьера, – сказал он. – Я в тех частях угодий не был с полгода: там все может быть тихо, а может и наоборот. Главное – наушники не снимай.
Я кивнула. Это опять в точности как дома, когда Охотники работают поблизости друг от друга и все время поддерживают связь: если с одним что-то случится, другой подоспеет ему на выручку. Если ты нормально управляешься с Гончими, можно их послать вперед, так даже лучше.
В этот раз транспод вез нас долго и высадил в новом месте. По нашу сторону вдоль Барьера громоздились ряды каких-то объемистых штук, плотно укутанных брезентом.
– Военные склады, – скучающим тоном пояснил Паладин, не понимая, чего я так вытаращилась.
Со стороны Отстойника нас ожидал все тот же пейзаж: развалины. С той разницей, что сегодня небо затянуло облаками и накрапывал дождик. Не страшно: мне доводилось Охотиться в метель и под проливным дождем. Я пряталась в укрытии, только когда била молния. И в моем гардеробе обнаружилась одежда с пометкой «водонепроницаемо», так что я экипировалась по погоде. И уж, разумеется, мой здешний водонепроницаемый наряд не сравнить с вощеным и промасленным брезентом, прикрытым кусками виниловой пленки и пластика, которые для поля не годились – были слишком малы. Так мы одеваемся в непогоду дома. На водонепроницаемую ткань мы не тратимся. Промокнешь – и так высохнешь после Охоты. Правда, боеприпасы для неавтоматического оружия могут и не высохнуть.
Паладин призвал своих роскошных Гончих и отправился налево. Я призвала своих и посмотрела на Ча:
– Скажешь Гончим Карли, чтобы шли с нами, если они рядом?
Для Гончих «рядом» – понятие относительное. «Рядом» означает «на той же стороне».
Ча оскалился и уселся.
«Они идут», – сообщил он.
И мы стали ждать.
Гончие – очень быстрые, даже если не умеют бацать. Вскоре Гончие Карли возникли на горизонте: они мчались к нам, перепрыгивая с одной брезентовой груды на другую. Я пропустила их через дверь в Барьере. Особого дружелюбия ко мне они не выказали, но я этого и не ждала. Они здесь, чтобы Охотиться и есть, и чем скорее мы начнем и то и другое, тем скорее они подобреют.
И мы вместе с новыми союзниками двинулись в путь.
Я слышала, что народ называет Гору, особенно выше границы снегов, безлюдной. Мне Гора никогда такой не казалась. А вот здесь и впрямь было безлюдно. Сотни и сотни людей когда-то жили здесь, в этих грудах кирпича и раскрошившегося цемента, без окон и без крыш. Видно, раньше здесь были коттеджи. Впрочем, раньше это слово означало не совсем то, что сейчас. Улица за улицей, ряд за рядом; в некоторых рядах зияли прорехи – прежде там стоял дом из дерева или из другого материала, не такого стойкого, как шлакоблок, кирпич или камень. Здесь есть призраки, я это точно знала. То есть не в прямом смысле слова, не привидения, а воспоминания. Они со временем впитываются в камень и кирпич, и наделенный магией их как бы слышит. Я чувствую нечто такое везде, где есть развалины. И с тех пор как я стала Охотиться тут, в городе, призраки меня не покидают. Но в первые разы я была с Паладином, а значит, не могла ясно ощущать их присутствие. А сейчас могу, потому что одна.
Многие воспоминания принадлежали людям, которые жили тут и умерли ужасной смертью. За долгие годы воспоминания истончились, их размыло не столько ужасом и отчаянием, сколько временем, и фоном им служила смутная грусть. У меня мурашки забегали по коже, когда мне почудилась в окне бледная высокая фигура. Кто-то словно наблюдал за мной из окна. Вроде бы даже мелькнула голова – быстрой искрой сверкнул то ли самоцвет, то ли металл. Озадаченная, я поднесла к глазам оптический прицел винтовки. И никого не увидела. Скорее всего игра света и тени; стоило чуть двинуться – и видение пропало. Но меня это встряхнуло. Мне вдруг вспомнился тот красивый Житель-Волхв.
Ну хватит, твердо сказала я себе. Нечего шарахаться от воспоминаний и теней. Никаких призраков тут нет. Моя работа – защищать живых. Мертвым я ничего не должна и не обязана тратить на них время. И мы с Гончими двинулись дальше под серенькой кисловатой на вкус моросью.
Ча насторожился в тот же миг, когда я почувствовала магию и одновременно запах.
Острый металлический запах озона.
Гончие прыжками метнулись ко мне, мы все сгрудились у стены, и я стала слушать, что они скажут.
Поблизости стояло массивное здание, у которого каким-то неведомым образом уцелела часть крыши. И под этой самой крышей скрывалось гнездовье кетцелей.
Кетцели живут колониями, как зеленые попугайчики. Гончие сказали мне, что гнездовье расположено в самом углу здания, под остатками металлической крыши. Это нам на руку: кетцели без большой нужды в дождь не высунутся, и мы их прихлопнем как в коробочке. Правда, они будут стрелять в нас молниями из глаз и из клювов и моей сетью их так запросто не удержишь. Одной, без Гончих, мне бы тут ни за что не справиться.
Для птиц кетцели на редкость живучие. Но одиннадцати Гончим и Охотнице они могут оказаться вполне по зубам. Тут главное – проявить смекалку.
И меня осенило: кетцели сидят целый день в полутьме, и если внезапно полыхнуть на них яркой вспышкой, они ослепнут. По крайней мере на время.
Мои Гончие следовали за моими мыслями и согласно кивали. Гончим Карли я объяснила свой замысел вслух, и они одобрительно оскалились. Им тоже понравилось.
– Хорошо. Я включаю свет и закидываю сеть, а вы сразу заныривайте под нее. Если вам придется туго, я подниму сеть и выпущу вас, но первая добыча все равно ваша, – сказала я Гончим Карли, а потом повернулась к своим: – А вы бацайте прямо в сеть. Кетцели придут в себя, а я начну стрелять – пусть им кажется, будто тут кроме вас еще толпа Охотников.
Моя стая снова согласно кивнула. Мы уже разыгрывали этот номер, когда ходили на тварей, способных отстреливаться. Мне даже целиться не придется: буду палить себе в воздух, лишь бы в Гончих не попасть. Этот трюк почти всегда срабатывал.
А теперь – как не остаться в дураках, урок первый.
– Радка вызывает Паладина, прием, – произнесла я в крошечный направленный микрофон.
– Паладин слушает, прием.
– Мы наткнулись на гнездовье кетцелей. Пятьдесят ярдов к северу от моей позиции. Подкрепления не требуется, с нами Гончие Карли.
– Вас понял. Двигаюсь в вашем направлении на случай, если понадобится помощь.
Вот и отлично: он не помчится сюда сломя голову, но будет неподалеку. А то вдруг что-то пойдет не так. Умница Радка, все сделала как надо. Я кивнула Гончим, и мы принялись за дело.
Кетцели в своем обычном облике – роскошные создания. Мне всегда жаль губить такую красоту. Они по виду как птицы, размером примерно с орла, только с оперением ярко-синего и зеленого цвета, и еще у них длинные гибкие перья на хвосте. Кетцели очень похожи на китайских фениксов, которые вырезаны, вышиты и нарисованы по всему нашему Монастырю. Только фениксы красно-желтые. И, как я уже сказала, кетцели умеют извергать молнии из глаз и клювов. Не искорки, от которых ты лишь подскочишь, а всамделишные молнии, которые испепелят тебя на месте. Я примостилась за грудой булыжников и пристроила над своим убежищем небольшой приборчик. Надеюсь, твари его не заметят. Удобная штука: приспособление из трубок и зеркал, чтобы смотреть, не высовывая головы. А мне как раз неплохо бы изучить ситуацию.
В гнездовье их, вероятно, пятнадцать: пришлецы любят магические цифры – три, пять и семь. Только взрослые особи, и это прекрасные новости. Птенцов убивать совсем невыносимо. Будь я в Монастыре, Учителя велели бы мне не убивать молодняк, а попробовать приручить; они все время искали способы обратить пришлецов в подобие Гончих. Но здесь не дом. Я твердо уверена, что ни руководство штаба, кем бы оно ни было, ни дядя, ни премьер-министр (если ему вообще до этого есть дело) не станут забивать себе голову ничем подобным.
Но магия через зеркало не подействует. Придется показаться противнику на глаза. Обе стаи проскользнули на боевую позицию: Гончие Карли поближе, мои поодаль. Когда я увидела в зеркале, что они на месте, я убрала прибор, глубоко вдохнула и вскочила на ноги. Я собрала всю манну, что была рядом, в одну точку прямо посреди гнездовья. Птицы заметили меня, но реагировали пока вяло – это из-за холода. Я мысленно начала чертить Письмена: одно в той самой точке в центре гнездовья, два в воздухе. И выпустила свою энергию на волю.
Затем я пригнулась и крепко-накрепко зажмурила глаза. Не хватало еще самой ослепнуть. Спасибо, как-нибудь обойдусь.
Свет взорвался за моими закрытыми веками. Я скорчилась за кучей камней. Ого, сколько света. Лихо я их приложила.
Я выпрямилась, призвала сеть и набросила ее, а Гончие Карли нырнули внутрь. Я с размаху прихлопнула края. Ослепленные птицы судорожно трясли головами. Но три кетцеля, видимо, умудрились отвернуться от вспышки. Они взметнулись вверх, яростно крича на Гончих. Сине-зеленые перья встопорщились; птицы рассыпали искорки, точно кучка горящего пороха. Не дав им времени накинуться на Гончих, я сделала пару выстрелов и опять укрылась за горой булыжников.
В вершину моего укрытия, прямо над моей головой, ударила молния. Запахло жженым кирпичом, дымом и озоном.
Я немного сместилась, выпрямилась и пальнула еще два раза. Ныряя за свои булыжники, я успела разглядеть, как Гончая Карли сомкнула зубы на шее кетцеля. Зрелище не самое увлекательное: хруст, фонтан разноцветных искр, а потом свет, струящийся в пасть Гончей, – так она поглощает манну.
В меня стрельнула молния, еще одна, но я вовремя скрылась за камнями. А кетцели очухались быстрее, чем я рассчитывала.
«У этих тварей много манны?» – мысленно спросила я Ча.
«Навалом, – ответил он. – Всем хватит!»
«Бацай, я вас прикрою».
Если под сетью появятся еще Гончие, это собьет кетцелей с толку. А мне хорошо бы сбить тех, которые, как я слышу, кружат в воздухе.
Я высунулась, хорошенько прицелилась – и подстрелила одного. Кетцель, кувыркаясь в воздухе, полетел вниз, где его уже поджидал Ча с разинутой пастью. В гнездовье царил полнейший кавардак. Из-под сети мне уже ничего не грозило: там с упоением хозяйничали Гончие, словно стая хорьков, рвущая кролика. Так что осталось разобраться с теми, кто летает. Их надо сбить так, чтобы Гончие могли ими поживиться. Ну или на худой конец убить. С этим я как раз справилась быстро.
Одна из Гончих Карли прикончила последнюю птицу. Я подняла сеть и втянула манну назад в себя. А после этого произнесла в микрофон:
– Радка вызывает Паладина. Гнездо уложено, прием.
– Молодец, Охотница, – раздалось в ответ. У меня даже щеки потеплели от удовольствия. Я махнула Гончим, подзывая их к себе.
– Вы молодцы, стая, – сказала я. А потом обратилась к Гончим Карли: – А теперь, ребята, как пожелаете: можете оставаться с нами и дальше, а можете идти к себе в Потусторонье, я проведу вас через Барьер.
Гончие быстро переглянулись и уставились на меня.
«Они остаются», – передал мне Ча. Щеки потеплели у меня второй раз. Это очень серьезный комплимент, если чьи-то чужие Гончие считают тебя стоящим Охотником и готовы смешаться с твоей стаей.
– Я не очень разбираюсь в кетцелях. Не знаю, всех ли они повыгоняли со своей территории. На всякий случай держите ухо востро, – предупредила я Гончих.
Паладин хорошо рассчитал расстояние: как раз к середине дня мы дошли до того места, где Охотились в прошлый раз. Во всяком случае, если верить перскому. Я решила не устраивать перерыв на перекус – дома я несла дозор без перерыва. Я просто шла дальше, вся сама бдительность, и жевала на ходу. И хорошо, что я успела пожевать, потому что на полпути назад мой микрофон разразился треском:
– Паладин вызывает Радку. У меня вайверн. Живо ко мне!
Тут уж точно не до еды. Вот досада, что я не умею бацать, как Гончие! Вайверн – это, конечно, не драккен, но, чтобы уложить его, нужны двое Охотников плюс немаленькая стая Гончих. Вайверны умеют летать, сказал дядя. Как и глазуны, они способны перелететь через Барьер. А самые смекалистые могут так заныкаться, что ни один радар, ни одна камера их не засечет.
Но этот-то каков, а?! Забрался в такую даль – и ни радары, ни одно летающее средство, ни один наблюдатель его не заметил. Ведь он же здоровенный! Еще куда ни шло перелететь через какой-нибудь далекий Барьер, но сейчас-то он прямо над Прайм-Барьером!
Ладно, вопросы потом, сейчас надо бежать.
«Ча, пусть вторая стая бежит со мной. А вы бацайте вперед», – мысленно попросила я и почувствовала, как Ча согласился.
Через минуту Гончие Карли окружили меня плотным кольцом. Они бацать не умеют, и я тоже, а Паладину требуется помощь прямо сейчас. Я припустила во весь дух, но так, чтобы еще успевать смотреть по сторонам – а то мало ли кому вздумается приложить меня лицом в землю. Я поглядывала на перском, чтобы проверять, далеко ли мы от Паладина. И ответ перскома меня отнюдь не радовал.
Я привыкла полагаться на отточенное чутье Ча. И неосознанно ожидала примерно такой же помощи от Гончих Карли. Нам оставалось, судя по перскому, каких-то несколько сотен шагов до Паладина – и тут мы врезались во второго вайверна. В буквальном смысле слова. Я споткнулась о его хвост и бухнулась прямо ему на костлявый зад.
Неизвестно, кто удивился больше: вайверн или мы с Гончими. Зато известно, кто больше всех перепугался: это была я. Я попятилась, а вайверн вскинулся и развернул ко мне переднюю половину. Лязгнув зубами, он сцапал меня за рюкзак, и я уже решила, что мне конец. Вайверн взметнул меня и тряхнул, и я наконец разродилась заклинанием. Первым, которое пришло мне в голову – я использовала его только что, – взрывом света.
В этот самый миг одна из Гончих Карли издала свирепый рык – как будто кто-то рвал гигантский лист жести. Гончая бросилась, широко раскрыв пасть, и вцепилась вайверну в щеку, где болталась отвислая шкура.
Меня чуть не ослепило собственное заклинание. Вайверн зашелся диким визгом и выронил меня, а я полетела вниз. Пока летела, заметила узкое место, которое мы только что миновали: должно быть, коридор – две бетонные плиты подходили совсем близко друг к другу.
Обливаясь холодным потом, я кое-как поднялась на ноги; сердце колотилось как ненормальное. Гончая Карли держала вайверна мертвой хваткой, а он мотал башкой, силясь ее скинуть. Я тоже помотала головой, чтобы прояснилось в глазах, оглянулась и снова увидела коридор. Потом я прицелилась вайверну в глаз, пальнула от души – и промазала: вместо глаза попала ему в бровь. Но это помогло: вайверн завис на мгновение, и Гончая успела разжать зубы и отбежать к нам. И мы всей гурьбой рванули в бетонный коридор. Вайверн кинулся следом, но мы уже втиснулись в тесный проход, и тварь осталась буйствовать снаружи.
– Радка? – прошелестело у меня в наушниках.
– Их два, – выдохнула я, глотая комок страха в горле. – Два вайверна.
Меня всю трясло, под ложечкой ныло. Я сделала глубокий вдох и собрала в кулак всю волю, какую только смогла собрать. Потому что, если я прямо сейчас не возьму себя в руки – мы покойники.
– Вас понял. – И Паладин замолчал. Я посидела, скорчившись, подождала, пока отхлынет страх, чтобы мозг снова заработал.
Итак, со мной чужие Гончие, а передо мной одна из самых опасных тварей в среднем весе. Хорошие новости: из оружия у твари только зубы и когти. Плохие новости: тварь эта величиной с полдома, она проворнее меня, и у нее огромная уродская тупая башка и зубы размером с мой палец. И еще длинная шея. Покороче, чем у драккена, но мне и этого хватит. И весь вайверн покрыт броней. Так что ранить его я могу только поверхностно, до костей и органов мне не добраться. Ну разве только дать ему прямо в глаз.
– Кажется, мы попали, – сказала я Гончим Карли.
И внезапно в тесном коридоре сделалось еще теснее. Бац! – и Ча с нами.
«Друг сейчас в безопасности, – сообщил он мне, разглядывая вайверна. – В яме».
– Мы нашли укрытие, – одновременно заговорил в наушниках Паладин. – Я отправил к вам твоего вожака. Штаб говорит, все Элит-отряды заняты.
– Ча здесь, с нами, спасибо.
С Ча я начала соображать гораздо лучше. Еще хорошие новости: бетонные стены довольно крепкие, а вайверн довольно легкий. Летуны почти всегда легкие. Поэтому он не особо продвинулся в попытках добраться до меня. Возможно, у Паладина та же история. Я заставила себя думать медленнее, почти ушла в медитацию, как если бы вела учебный бой с кем-то из Учителей. Должен быть выход… Надо мысленно просчитать все возможности, снова и снова, и я его найду.
Если выбить вайверну глаз – он отступит, хотя и необязательно. Если выбить оба – отступит точно. Но все равно останется неуязвимым… Достанет ли у меня манны, чтобы врезать ему хорошенько или вдарить стрелой-молнией, придавить к земле и отрубить голову?
Даже если хватит, то потом не останется, чтобы помочь Паладину.
У меня есть гранаты. Ими можно его ранить или даже переломать ребра. Вот только использовать гранату в нашем тесном проходе – чистое безумие.
И тут я обратила внимание, что вайверн кидается на нас с широко раскрытой пастью. Мне пришла в голову одна мысль – то ли блестящая, то ли сумасшедшая, а может, вообще глупая. Но она засела у меня в голове, и я больше ни о чем думать не могла. Все-таки время поджимает. Мы не можем ждать, пока освободится Элит-отряд: они могут и до самой ночи возиться. А к ночи у вайвернов будет подкрепление.
Ча понимал, о чем я думаю. Он заскулил, но бацнул куда-то и вернулся с обломком металлической трубы длиной с мою руку.
Я дождалась его, чтобы разъяснить план гончим Карли. Им тоже не понравилось, но… куда деваться-то? Вайверн нас точно пересидит. И не исключено, что на весь наш сыр-бор приятели вайверна слетятся еще до ночи. Я отстегнула гранату с пояса и выдернула чеку. В одну руку я взяла трубу, в другую гранату с выдернутой чекой, держа палец на предохранительном рычаге. Мы с Гончими переглянулись, и они кивнули. Я громко сглотнула, приказав страху преобразоваться в адреналин, и начала обратный отсчет.
– Три, два, один! Пуск! – И мы всем скопом кинулись на вайверна, а он кинулся на нас.
Гончие повисли на его нижней челюсти, вцепившись зубами в отвисшую шкуру. Вайверн широко раззявил пасть – и я, запустив крошечное заклинание-вспышечку ему прямо в глаза, одновременно стала как можно глубже запихивать в его пасть кусок трубы. Его зубы заскребли мне по руке, но пока не очень больно, только надрывая кожу. Когда труба встала плотно, распялив вайверну челюсти, другой рукой я зашвырнула гранату глубоко в горло твари.
Целой и невредимой уйти не удалось: пока вайверн мотал головой, пытаясь избавиться от Гончих, трубы и гранаты, он прилично разодрал мне правую кисть и левое плечо. Кровь шла, но пока я ничего не чувствовала. Закончив с гранатой, я стрелой метнулась обратно в бетонный коридор. Гончие отпустили вайверна и последовали за мной. Вайверн шарахнулся прочь, отчаянно вскидывая голову, тряся ею. Граната то ли застряла у него в глотке, то ли…
Но через мгновение она дала о себе знать. Граната бабахнула у твари в утробе, и шею вайверна оторвало вместе с башкой.
Вот тут-то меня боль и накрыла. Я посмотрела, что с моими руками: раны оказались нешуточные, надо будет зашивать, но хотя бы ничего важное не задето и кости целы. Со мной и раньше такое случалось, и ничего – я доводила Охоту до конца.
Ча лизал мои раны. Он обработал их, остановил кровь, но все равно боль была адская. Мы выбрались из убежища к останкам вайверна. Гончие хотели выпить манну, пока она не ушла, поэтому мы чуть-чуть задержались, а потом помчались на выручку к Паладину. Ча мысленно докладывал обстановку.
Четыре Гончие Паладина возбужденно кружили над ямой. Этот вайверн, чуть побольше моего, засунул голову в яму, на дне которой укрывались Паладин с моими Гончими. Но теперь-то нас двое Охотников плюс еще пятнадцать Гончих, из которых четыре – летуны. Преимущество определенно на нашей стороне. Вот честно: если это Паладинов Господь послал нам сегодня Гончих Карли я, пожалуй, у него в долгу. Скажу Паладину – пускай тащит меня на благодарственную молитву в любое время дня и ночи.
Я осмотрела развалины и отметила про себя то место, куда надо заманить вайверна. Как раз между двумя очень шаткими стенками. Потом я попросила Ча рассказать о моих намерениях Гончим Паладина, а сама взялась растолковывать план Гончим Карли.
– Паладин, моя цель уложена. Выманиваем твоего и обезвреживаем, – сказала я в микрофон. И не успел Паладин возразить, я дала его Гончим команду начинать.
Вы сами легко догадаетесь, в чем был план. Летучие Гончие налетели на вайверна и принялись кидать в него камнями и драть когтями. Тот попятился и, сам не свой от злости, высунул башку из ямы, где сидели Паладин с моими Гончими. И кинулся за Гончими Паладина. Они заманили тварь в проем между двумя стенами, и я с помощью парочки гранат обрушила этот проем на него. Вышло очень удачно: оба крыла вайверна прижало к земле, и теперь он не мог сдвинуться с места. Нам с Паладином и Гончими осталось только терзать его, рубить и стрелять в него, пока он не издох. Мы воевали с ним не меньше часа. Не самый быстрый способ прикончить тварь, зато разумнее, чем заталкивать ей гранату в глотку.
Паладин приготовился нанести решающий удар. У меня к этому времени уже не было сил добивать вайверна, я могла только смотреть. И вдруг я заметила какое-то быстрое движение на стене.
Что бы это ни было, оно промелькнуло молнией и пропало. Но я могла поклясться, что этот неизвестный на стене за нами наблюдал. Точнее, за мной. Может, это и человек. Живи я тут поблизости, тоже пришла бы поглядеть, что за шум. И я бы скорее всего не очень-то верила в Охотников. Поэтому не стала бы показывать носа, пока они точно не победят. То, что мы никого вокруг не видим, не означает, что тут и правда никого нет. Наверняка это бездомная ребятня.
Вайверн заголосил, и я повернулась к полю битвы. Паладин наконец отсек твари голову. А когда я снова перевела взгляд на стену, там уже никого не было.
Нам не пришлось влачить бренные тела к опоре Барьера и к трансподу, который нас там поджидал. Ради наших подвигов и моих ранений за нами прислали винтокрыл. У винтокрылов, как и у поездов, есть особый щит, который прикрывает при прохождении сквозь Барьеры. В винтокрыле места оказалось впритык: только-только поместиться нам, фельдмедику и Гончим. Гончие ужались как сумели, но все равно в кабине было битком. Впрочем, я совершенно не возражала: меня со всех сторон подпирали и поддерживали теплые шерстистые бока. А медик тем временем занимался моими ранами.
На меня накатил стыд, что я как последняя идиотка наступила прямо на хвост второму вайверну. Я, наверное, раз десять попросила у Паладина прощения, пока он спокойным и усталым голосом не велел мне прекратить.
– Ты была с незнакомой стаей, с которой не могла разговаривать, – подчеркнуто заметил он. – Гончие были с незнакомой Охотницей, с которой они Охотились только однажды. И мы все выжили. Разве этого мало?
– И одним вайверном меньше перелезет через Барьер, – прибавил медик, заканчивая бинтовать мне плечо.
– И это тоже, – кивнул Паладин.
Поэтому я умолкла и молчала, пока мы не приземлились. А там меня взяли в серьезный оборот врачи. Уже настоящий доктор, не фельдмедик, принялся меня чем-то бойко обрызгивать, орудуя всякими приборами. Тем временем ко мне подошли трое: один в военной форме, один в полицейской и один в непонятной одежде, вроде Охотничьей. Из Элиты, догадалась я. И они стали задавать мне вопросы. И уж поверьте, я сама себе спуску не дала. Если начать оправдываться и объясняться, от этого только хуже будет – и мне и всем остальным. Эти трое, похоже, ничуть не удивились, что я сама себе устроила головомойку, не дожидаясь выговора от них. Поэтому сказать мне им было нечего, кроме «Можешь быть свободна».
– Ужин ко мне в комнату, – приказала я перскому, едва очутившись в коридоре штаба.
Болеутоляющие начинали потихоньку действовать, и меня уже покачивало. Но руки не болели, и пальцами я вполне могла двигать. Я выдала перскому меню из блюд, которые едят руками, а то все-таки трудновато будет есть как воспитанному человеку. Когда я дотащилась до своей двери, меня уже дожидалась электрическая тележка с подносом. Только на подносе стояло не то, что я заказала, а гораздо лучше. Например, те вкусняшки, которые нам с Джошем подавали в ресторане на закуску. Только теперь их была целая куча, чтобы накормить оголодавшего Охотника только что с Охоты. Я не стала раздумывать, откуда все это взялось, потому что умирала с голоду.
Поднимать поднос и заносить его в комнату оказалось больно. Но ничего, я справилась: водрузила его на столик возле кровати. Я совсем валилась с ног, но я по уши измазалась в останках вайверна – нельзя же лезть в постель в таком виде. Поэтому пришлось принять душ – повязки были водонепроницаемые. Я уселась на постель и заглатывала куски с подноса целиком. Сил жевать у меня почти не было, но если я не восполню сейчас потерянные калории, потом сама об этом пожалею. Да и грешно разбазаривать такие деликатесы. И какое блаженство – откинуться на груду мягких подушек! И только я на нее откинулась, как передо мной бацнул Ча. Когда винтокрыл приземлился, я открыла Гончим Путь, но Ча, должно быть, не пошел в Потусторонье со стаей. Он растянулся на моей кровати как еще одна подушка – такой мягкий и теплый, такой надежный. Он просто сиял – до того ему было хорошо. Небось наелся до отвала манны от вайвернов.
Я запихнула в себя последний кусок и запила его последним глотком. И сразу раздалось оповещение о неизвестном входящем вызове. Значит, кто-то звонит не с перскома.
– Ответить без камеры, – сказала я. Не хочу сейчас никому показываться на глаза.
Видэкран ожил.
Это оказался Джош. Я молодец, что догадалась отключить камеру. Не успела я и рта раскрыть, как Джош нахмурился:
– Надеюсь, камеру ты отключила только из пижонства, а не потому что…
– Из пижонства, – поспешно согласилась я. – Я сейчас выгляжу так, словно мною взборонили десять акров поля с колючками. На голове просто кошмар. А сама я вполне ничего, честно!
Джоша заметно отпустило:
– Ну ладно, если так. Я знаю, в твоем деле без этого никак, но…
– Никаких «но», – решительно отрезала я. И сделала многозначительную паузу. Потому что… Ну, потому что Джош мне нравится. Только я не допущу, чтобы он встал между мной и Охотой. История про брак Карли очень даже поучительная.
– Согласен, – кивнул он, к моему громадному облегчению. – А тебе принесли мой ужин? В смысле тот, который я для тебя заказал? Я решил, что ты заслужила настоящий Геройский Ужин. Я его заказал в ресторане и попросил в штабе, чтобы тебе его доставили, как только ты захочешь есть.
Меня накрыло теплой волной, и голова немножко закружилась – на этот раз вовсе не от лекарств.
– Так это ты устроил?! Джош, это чуть ли не лучшее из всего, что кто-либо делал для меня! Спасибо тебе огромное!
Он довольно хмыкнул, и его взгляд сделался теплее, причем как-то по-особенному:
– Я рад, что обед до тебя добрался. Позвоню завтра, когда в твоей прическе не будет колючек, договорились? – Он слегка посмеивался. Будем считать, это хороший признак.
– Было бы круто, – искренне выпалила я, и Джош завершил вызов.
Сейчас я вздремну – самую капельку. А потом посмотрю непорезанный ролик: надо разобраться в своих ошибках. И хорошо бы еще обсудить это с ребятами, вот только… Очень уж я устала.
Думаю, все это подождет до завтра.
