6
Сновидения. Существуют ли вещие сны?

У древних греков вопросов, откуда берутся сны (сновидения), не возникало. С их точки зрения, сны насылают человеку боги – это их сообщения «на землю» и нужно использовать сновидения для познания богов и их воли. В произведениях Гомера это описывается неоднократно: Зевс посылает Агамемнону образ Нестора, чтобы спровоцировать выступление греков; Афина посылает Реcу накануне его гибели образ Диомеда, грозно стоящего над изголовьем; Афина посылает спящей Пенелопе призрак ее сестры Ефтимы, возвещая, что ее сын Телемах не погибнет. Культ божественного врача Асклепия подразумевал сон больного человека в специальном святилище (асклепионе), чтобы в сновидении получить от богов способ излечения заболевания. Эти рекомендации, высеченные потом в камне и развешенные на стенах святилища, использовались как первые медицинские руководства и рецепты.

Традиционное для греков представление о Божественной сути сновидений философы использовали в своих работах для того, чтобы донести до слушателя суть собственных концепций. Так, в Диалоге Платона «Федон» при обсуждении сновидений, привидевшихся Сократу в темнице, автор поднимает вопрос о бессмертии души и необходимости духовного очищения посредством творчества. Выдающийся римский оратор Цицерон идет по пути Платона и в конце своего рассуждения об идеальном государстве для усиления назидательного эффекта приводит сон полководца Сципиона Эмилиана. Изложение в этом сне отцом полководца пифагорейской концепции «гармонии сфер» призвано дать этическое обоснование служения государству: «Но, подобно присутствующему здесь деду твоему, Сципион, подобно мне, породившему тебя, блюди и ты справедливость и исполни свой долг, а этот долг, великий по отношению к родителям и близким, по отношению к отечеству – величайший. Такая жизнь – путь на небо и к сонму людей, которые уже закончили свою жизнь и, освободившись от своего тела, обитают в том месте, которое ты видишь». В данном случае авторитет сновидения «данного богами» используется для утверждения ценностей, проповедуемых автором текста.

Ученик Платона Аристотель написал отдельный трактат «О сновидениях», где изложил более материалистический взгляд на природу сновидений. Он считал сновидения своеобразным обманом восприятия, возникающим во время сна, когда органы чувств находятся в бездействии, при этом чувствительность их возрастает, и они начинают причудливо интерпретировать незначительные воздействия как истинные ощущения: «…движения, происходящие во сне в органах чувств и сопровождающие их ощущения, порождают сновидения, которые кажутся чем-то реальным, но обладают лишь незначительным подобием с реально существующим».

Римский поэт и философ Тит Лукреций Кар (99–55 гг. до н. э.) в поэме «О природе вещей» изложил представления философской школы Эпикура о природе сновидений, утверждая, что они в необычной форме воспроизводят те представления, которые переживались сновидцем в состоянии бодрствования, отражая события повседневной жизни:

Научный подход к изучению сновидений стал доступен только в XIX в. с появлением возможности экспериментально проверить умозрительные построения философских школ. Первыми в изучение сновидений включились психологи.

Французский врач Альфред Мори в 1867 г. опубликовал книгу «Сон и сновидения», в которой изложил результаты своих опытов по изучению влияния внешних стимулов на содержание сновидений. В нее входит и знаменитый сон о «гильотине», более известный нам в изложении З. Фрейда, о чем будет рассказано далее.

Одним из существенных открытий XIX в. была идея, высказанная в 1886 г. Д. Майерсом, о существовании так называемого «подпорогового сознания», которая подготовила почву для появления концепции бессознательного. В 1900 г. появилась монография австрийского психиатра Зигмунда Фрейда «Толкование сновидений», в которой автор видит цель возникновения сновидения в том, чтобы позволить нам удовлетворить, но и одновременно и замаскировать инстинктивные побуждения, осуждаемые обществом как неприемлемые. Стало широко известно и перефразировано высказывание ученого: «Толкование же сновидений есть Царская дорога к познанию бессознательного в душевной жизни».

Физиологи обратились к изучению сновидений лишь в XX в., когда появилась основа для понимания психических процессов, происходящих в головном мозге, в форме концепции российских ученых И. М. Сеченова и И. П. Павлова. Иван Михайлович Сеченов разработал рефлекторную теорию деятельности нервной системы. В свете этой теории он рассматривал сновидение как следствие неравномерности засыпания и раздражений, поступающих в головной мозг. Как рефлекторный ответ мозговых зон на эти раздражители возникает «небывалая комбинация бывалых впечатлений». Работу Сеченова продолжил нобелевский лауреат Иван Петрович Павлов. В своих представлениях о возникновении сновидений он руководствовался теорией нервных следов – запечатления предшествующего опыта в коре головного мозга. И. П. Павлов рассматривал сновидение как результат оживления этих нервных следов в состоянии сна. Как и И. М. Сеченов, он считал, что это оживление происходит хаотично, что объясняет присутствие в сновидении фантастических элементов. Методы этих великих ученых были ограничены тем, что они не могли «заглянуть» в мозг во время сна и делали свои выводы только на основании экспериментов, проведенных в состоянии бодрствования, изучая, например, как исчезает условный рефлекс у собаки при лишении ее сна.

По-настоящему научный подход к изучению феноменов, возникающих в состоянии сна человека, появился, когда немецким психиатром Гансом Бергером в 1927 г. была доказана возможность записи электроэнцефалограммы с поверхности головы человека. Исследования биоэлектрической активности мозга у животных велись и до этого. Еще в 1875 г. английским физиологом Ричардом Катоном проводилась регистрация электрокортикограммы (биопотенциалов, снимаемых непосредственно с поверхности мозга) кроликов, но для получения заметного сигнала требовалась значительная степень его усиления, что было недоступно до изобретения радиолампы. После того как открытие Г. Бергера подтвердилось другими учеными, достаточно быстро было обнаружено, что ЭЭГ в состоянии сна достаточно сильно отличается от таковой в бодрствовании, при этом и биоэлектрическая активность мозга в зависимости от глубины сна также сильно изменяется.

В отношении исследования сновидений появилась возможность идентифицировать периоды сна, когда человек переживал сновидения, и таким образом изучать их особенности. Благодаря сочетанной записи ЭЭГ и движений глаз во время сна в 1953 г. американскими учеными Натаниэлем Клейтманом и Юджином Азерински была открыта особая стадия (или фаза) сна с быстрыми движениями глаз (быстрый сон). Чуть позже, в 1957 г., другим аспирантом Клейтмана – Вильямом Дементом было впервые высказано предположение о связи этой стадии с переживанием сновидений.

Современную страницу в изучении сновидений открывает теория американских психиатров Алана Хобсона и Роберта МакКарли, предложивших в 1977 г. физиологическое обоснование возникновения сновиденческой активности – так называемую «активационно-синтетическую теорию сновидений», которая развивает идеи, высказанные еще И. М. Сеченовым.

Как же изучают сновидения в настоящее время? Сновидение рассматривается как отражение некоей психической деятельности, возникающее в нашем мозге во время сна вследствие взаимодействия различных его областей. По современным представлениям, сновидение, так же как и сама мысль, доступно только самому человеку и не может быть увидено извне. Поэтому главным источником получения информации о содержании сновидения является рассказ о нем самого сновидца. По этой причине мы вряд ли когда-нибудь узнаем, видят ли сновидения животные и дети, пока они не начали разговаривать.

Рассказы о сновидениях записываются, а затем подвергаются контент-анализу (от англ. content – содержание). Этот термин появился в начале 1960-х гг. и использовался в американской журналистике для политологического анализа содержания средств массовой информации. Вначале единицей, подвергавшейся анализу, было слово: подсчитывалась частота появления определенных слов, и на основании этого делался вывод о востребованности конкретной информации. Затем появилось понятие единицы информации – семантического блока, содержащего ответ на вопрос «о чем говорится?». Это позволило формализовать обработку информации от любого источника, независимо от формы его представления (газета, книга, выступление, фильм) или собственной структуры. В дальнейшем методология контент-анализа была дополнена изучением качественных признаков информации (например, при однократном упоминании события, имевшего важное значение).

Впервые метод контент-анализа для исследования сновидений был использован в 1838 г. немецким ученым Г. Геерманом, изучавшим сны слепых людей. Современная методика контент-анализа сновидений разработана психологами Калвином Холлом и Робертом Ван де Каслом в 1966 г. Этот метод включает разбиение элементов снов на категории: персонажи, обстановка, природное окружение, предметы, деятельность, качества предметов, ощущения, эмоции. В дальнейшем на основании этого материала производится экспертная оценка. Оценивается эмоциональная составляющая сновидений – какие эмоции и как часто испытывал объект исследования; восприятие в сновидении – своего самочувствия, окружающих предметов, собственной роли в сновидении; наличие сюжета и его связь с событиями периода бодрствования – сюжетная связь с психотравмирующей ситуацией; наличие речи, особенности восприятия в сновидении с помощью органов чувств, например цветовосприятие – цветные или бесцветные сновидения; временной фактор – в настоящем или будущем происходит действие и т. д. Все это позволяет выделить особенности, отличающие сновидение конкретного человека от сновидений других людей, и искать причины таких отличий, если они есть.

Контент-анализ сновидений может использоваться для поиска механизмов их возникновения. Например, изучается, как ведут себя сновидения в различных фазах сна, какие внешние стимулы могут влиять на содержание сновидения, как изменяется психическая активность во сне при различных заболеваниях.

Отдельную роль изучение содержания сновидений играет в работе психолога и психотерапевта. Исследуя сновидение, психотерапевт стремится обнаружить источники психологического неблагополучия, осознание которого, согласно концепции З. Фрейда, в бодрствовании подавляется. Работа с содержанием сновидения используется и в лечебных целях – сам факт пересказа сновидения специалисту снижает эмоциональный заряд сна в случае, например, кошмарных сновидений. Подведение психотерапевтом пациента к пониманию истинного механизма возникновения сновидения приводит к деактуализации конфликта и лишению сна его «болезненной силы». Рисование сновидений детьми используется для преодоления страхов и внутренних психологических барьеров и обучения конструктивным способам их преодоления.

Что же в настоящее время удалось узнать о сновидении на основании полувекового опыта контент-анализа и регистрации физиологических показателей во время ночного сна? Для этого сначала следует остановиться на отличиях психической деятельности в состоянии сновидения от обычной, доступной наблюдателю в бодрствовании. Начнем с рассмотрения существенных черт этого состояния. По современному определению, сновидение представляет собой особое состояние психической деятельности, характеризующееся формированием комплексного и организованного представления, изменяющегося во времени.

Действительно, сновидение разворачивается не в вакууме. Это комплексный психический феномен, содержащий представление человека о самом себе, окружающем его мире и взаимоотношениях с этим миром. Сюжет сновидения разворачивается с участием спящего, в нем есть движение, меняющиеся мысли и ощущения. В большинстве своем сновидения включают те же события, которые происходят в реальной жизни или в литературных произведениях, может изменяться лишь обстановка, в которой происходит действие. Показано, что в 30 % случаев сновидения воспроизводят ежедневные события жизни человека, в 50 % – то, что не происходило, но может происходить в реальной жизни, и лишь 30 % сновидений – это особенные фантастические истории с нарушением привычных законов физики, социальных взаимоотношений и причинно-следственных связей. Исследователи сновидений Дэвид Фулкес и Джералд Вогель в 1974 г. заключили: «Наши сновидения по большей части прозаичны и глупы, не давая повода много о них задумываться».

Сны, в первую очередь, видят. В 100 % случаев в сновидениях появляются зрительные образы. Это коррелирует со специфическим феноменом, выявляемым при регистрации ЭЭГ у подопытных кошек – понто-геникуло-окципитальными спайками, разрядами нейронов, связанных со зрительной системой. Только слепые от рождения люди не видят снов – их сновидения полны звуков и ощущений. На втором месте по частоте воспринимаемых в сновидениях образов стоят слуховые – так же, как в фильме со звуковым сопровождением, мы слышим чужую речь, обращенную к нам, говорим сами, обращаем внимание на звуки окружающего нас в сновидении мира. Звуковые впечатления встречаются в сновидениях в 50–76 % случаев. Все остальные модальности чувственного восприятия в сновидении почти полностью отсутствуют. Тактильные, обонятельные, вкусовые ощущения отмечаются в 1 % случаев, вестибулярные (ощущение головокружения) – в 8 %.

Существует представление, что обычно люди видят черно-белые (точнее – бесцветные) сновидения. О цвете в сновидении чаще вспоминают больные с невротическими расстройствами. Действительно, если человек спонтанно рассказывает о своем сновидении, то о цветах он упоминает в 25 % случаев. Однако, когда испытуемых попросили сопоставить характер и интенсивность цветового ощущения в сновидениях с цветами на изображениях, представлявших стандартные бытовые сцены, то им удалось вспомнить цвета, имевшие место в их сновидениях. Они были такими же, только цвета заднего фона оказались менее интенсивными, чем в реальной жизни. Частота черно-белых сновидений коррелирует с результатами теста на запоминание цвета в бодрствовании. Чем хуже запоминается определенный цвет вообще, тем чаще испытуемые отчитывались об отсутствии его в сновидениях. Так что отсутствие цвета в сновидениях, скорее всего, отражает особенности зрительной памяти испытуемых и их внимания к содержанию сновидений. С этой точки зрения можно объяснить и неоднократно подтвержденные данные о том, что у психически больных людей цветные сновидения случаются чаще. Лучшее запоминание цветов может быть обусловлено тем, что при этих заболеваниях сновидения более интенсивные, эмоционально насыщенные и имеют большее значение для спящего.

Популярной теорией, объясняющей рутинное содержание сновидений, стала гипотеза, рассматривающая сновидение как отражение событий предшествующего бодрствования («континуальная гипотеза»). Этим можно объяснить столь частое внедрение предшествовавших сну событий в ткань сновидения. Часто во сне мы видим элементы фильма, просмотренного незадолго, или продолжаем взволновавший нас разговор. Показано, что чем в большей степени человек вовлекается в деятельность, предшествующую сну, тем более вероятно она ему привидится в сновидении. Возбуждающие фильмы фигурируют в содержании сновидений чаще, чем нейтральные. При сравнении событий, которые часто внедряются в ткань сновидений, оказалось, что эффект реальных жизненных ситуаций, таких как угроза для жизни или даже сеанс у психотерапевта, обладают значительно более сильной энергией внедрения в ткань сновидения.

Травматические события, такие как война, насилие, похищение, подразумевающие исключительный уровень эмоционального переживания, вплетаются в ткань сновидения спустя годы после происшедшего. Это соответствует нашему бытовому представлению и представлению людей, пишущих сценарии, поэтому очень часто в кинематографе используется прием показа психотравмирующего события в сновидении главного героя для объяснения его истории. Проигрывание психотравмирующей ситуации, по-видимому, является одним из механизмов психической защиты: в процессе оживления воспоминания происходит его «разархивирование», выход из долговременной памяти, а затем – обратный процесс. В процессе многократного воспроизведения эмоциональное сопровождение события теряет свою энергию, обрастает захваченными из реальности впечатлениями, которые изначально отсутствовали. Такие «ошибки архивации», вкрадывающиеся в процесс повторного запоминания, приводят к тому, что события, которые происходили давно, представляются нам в более выгодном свете: «…деревья были больше, а трава – зеленее…»

Защищающая от стресса функция сновидений неоднократно подтверждалась и в экспериментах, например при лишении части сна со сновидениями (быстрого сна). В одном из них люди, которые перед сном должны были решать определенные задачи, при исключении сна со сновидениями забывали именно те, которые не были решены. По результатам этого исследования был сделан вывод, что лишение сна со сновидениями приводит к потере возможности мозга справляться со стрессовой информацией. По-видимому, во время сновидений эта информация взаимодействует с прошлым опытом, накопленным человеком в трудных ситуациях, и позволяет принимать случившееся, даже если оно крайне неприятно (в случае данного опыта речь идет об ударе по самооценке испытуемых при помощи специального теста).

Советский, а теперь израильский ученый Вадим Семенович Ротенберг в 1978 г. одним из первых предположил особую роль фазы сна со сновидениями (быстрого сна) как самостоятельного механизма психической защиты. Психологическая защита в сновидениях была названа автором «иррациональной», поскольку она приводит к своеобразному примирению конфликтных установок на базе свойственного сновидению иррационального мышления.

Таким образом, на содержание сновидения оказывает большое влияние не только приближенность события по времени к периоду сна, но и его стрессогенность для «пользователя». Кроме того, было показано, что на снах сказываются и особенности самого человека.

У детей содержание сновидений значительно отличается в зависимости от возраста, как показал Дэвид Фулкес. У детей 2–4 лет сновидения статичны, напоминая в большей степени увиденную картинку, нежели сюжетный рассказ, и почти не содержат эмоций. Дети 5–6 лет давали более подробные рассказы, содержавшие простую сюжетную линию, хотя при этом в сновидениях они продолжали играть пассивную роль и осознавали себя как зрителя, а не как участника событий. Место действия их сновидений чаще всего представляло собой дом или детскую площадку для игр, а наиболее частыми персонажами сновидений были члены семьи или ровесники. Дети 7–8 лет являлись активными участниками своих сновидений и переживали эмоции, обычно положительные, в своих сновидениях, а у подростков 13–15 лет чаще появлялись сновидения, содержащие мыслительную активность. По мере взросления дети «утрачивают иллюзии»: если в возрасте 9–13 лет 60 % из них отмечало фантастические элементы в своих сновидениях, то в группе 13–15-летних эта частота снизилась до 41 %.

Сновидения у мужчин и женщин также отличаются. Женщины несколько чаще видят сны, чем мужчины: 75 % против 62 % соответственно. Сновидения мужчин чаще представлены рутинными делами – работой, школой, политикой. Женщины обращают внимание на внешнюю сторону сновидения – кто во что был одет, как выглядел. Сновидения мужчин чаще содержат сексуальный контекст – 12 % против 8 % у женщин. В сексуальных сценах мужских сновидений чаще присутствуют незнакомые люди, у женщин отношения происходят со знакомыми. У мужчин в сновидениях отчетливо присутствует агрессивное поведение – сцены борьбы, погони, в то время как в женских сновидениях агрессивность реализуется в форме словесного воздействия. Женщины примерно в два раза чаще видят во сне детей, чем мужчины. Исследователи сновидений сходятся на том, что стиль жизни людей также определяет особенности их сновидений, они указывают, что за последние 40 лет женщины чаще стали видеть сновидения сексуального характера (или свободнее рассказывать о них).

Проблемой изучения сновидений является то, что они быстро забываются. Скорость забывания зависит от целого ряда факторов. Самым важным является время, которое проходит от момента пробуждения до рассказа о сне. В идеальном варианте сновидение нужно выслушивать около постели, разбудив человека (правда, в этом случае на содержание отчета может повлиять способ пробуждения) или же терпеливо дождавшись пробуждения естественным путем. В первых исследованиях сновидения отождествлялись с периодом быстрого сна. Это было связано с тем, что после открытия в 1953 г. этой фазы сна, сопровождавшейся интенсивными движениями глазных яблок, Вильям Демент, ученик Натаниэля Клейтмана, обнаружил, что при пробуждении в это время испытуемые чаще рассказывали о сновидениях. Он предположил, что характерные для этой фазы сна быстрые движения глаз являются отражением следящих движений за изменением обстановки в сновидении. В ставшем знаменитом описании «сна о пинг-понге», опубликованном в 1967 г., Демент рассказывает о сновидении одного из участников опыта. Тот был разбужен после того, как на электроокулограмме было зарегистрировано 26 (!) движений глаз в горизонтальной плоскости. После пробуждения он рассказал, что ему снилась игра в пинг-понг двух его друзей, которую он наблюдал, стоя рядом со столом. Демент описывает и другие случаи, когда движения глаз, регистрируемые полиграфически, совпали с рассказом испытуемого. Так, другой участник эксперимента рассказал, что ему приходилось взбираться по лестнице, при этом на полиграмме отмечались характерные движения его глаз вверх-вниз в вертикальной плоскости.

В последовавших многочисленных исследованиях сновидений с применением полисомнографии предположение Демента о том, что движения глаз в быстром сне отражают слежение за объектами сновидения, подтвердить не удалось. Тем не менее в недавнем (2010) исследовании сновидений у людей с редкой формой нарушений сна – расстройством поведения в быстром сне – ученым удалось найти 90 % совпадений направления взгляда спящего и демонстрируемой им активности, характерной для сновидения.

Также применение полиграфических записей показало, что не только быстрый сон является состоянием, в котором возможно сновидение. В первой публикации Демента отчеты о сновидениях были получены в 80 % случаев пробуждений из быстрого сна и только в 7 % – из медленного, который занимает большую часть всего сна. В дальнейших исследованиях ученым удавалось значительно чаще получать отчеты о сновидениях из медленного сна. По данным метаанализа множества таких исследований, было выявлено, что в 80 % случаев отчеты о сновидениях можно получить при пробуждении из быстрого сна, а в 43 % – из медленного. Высказывается предположение, что разная частота получения отчетов связана не с тем, что определенная фазы сна генерирует сновидения, а с тем, что пробуждение из быстрого сна происходит быстрее и сновидение не успевает стереться из памяти. Также различную частоту воспоминаний о сновидениях объясняют гипотетическими отличиями деятельности системы памяти в медленном и быстром сне. Предполагается, что в медленном сне происходит реактивация, повторное проигрывание информации о произошедших событиях, в то время как быстрый сон служит для интеграции этой информации с предшествующим опытом и устранения ненужных эмоциональных наслоений. По мнению профессора психиатрии из Гарварда Эрина Вемсли (2014), по отношению к процессам запоминания сновидения представляют собой эпифеномен, т. е. нечто сопутствующее запоминанию. Они просто служат отголосками процессов реактивации, синтеза и архивации информации, предположительно происходящих в период медленного и быстрого сна. Возможно, что сновидения лучше запоминаются в быстром сне, поскольку процесс консолидации памяти в это время уже завершился.

Отдельно обсуждается вопрос влияния внешних раздражителей на содержание сновидений. Систематическое исследование этого вопроса провел Альфред Мори еще в 1867 г. Вот что он рассказывает о своих опытах:

«Наблюдение первое. Мне последовательно щекотали пером губы и кончик носа. И я видел во сне, что был подвергаем страшной пытке, что мне надели на лицо смоляную маску и потом быстро сорвали ее вместе с кожей губ, носа и лица.

Наблюдение второе. На некотором расстоянии от моего уха по металлическим щипчикам водили стальными ножницами. И я видел во сне, что слышу звон колоколов, потом этот звук превратился в набат – и мне казалось, что это во время июльских дней 1848 г… Наблюдение девятое. Перед моими глазами пронесли несколько раз свечу, закрытую красной бумагой. И вот я вижу грозу, молнию – и воспоминание о страшной буре, вынесенной мной в Ла-Манше на пути из Мордлэ в Гавр, делается сюжетом моего сновидения».

По современным представлениям, чувственное ощущение частично пробивается через «таламический блок», возникающий в состоянии сна, и вторгается в ткань сновидения, модифицируя его. В большей части фазы быстрого сна (так называемая тоническая фаза), из которого довольно легко выйти, включение раздражителя в сюжет сновидения, по-видимому, предохраняет спящего от пробуждения.

Сальвадор Дали, внимательно относившийся ко всем новинкам в области науки, использовал образ инкорпорации (внедрения) сенсорного стимула в ткань сновидения в своей знаменитой картине «Сон, вызванный полетом пчелы вокруг граната за секунду до пробуждения», написанной в 1944 г. Дали так писал о своей картине: «Целью было впервые изобразить открытый Фрейдом тип долгого связного сна, вызванного мгновенным воздействием, от которого и происходит пробуждение. Подобно тому как падение иглы на шею спящего одновременно вызывает его пробуждение и длинный сон, кончающийся гильотиной, жужжание пчелы вызывает здесь укус жалом, который разбудит Галу. Вся жизнетворящая биология возникает из лопнувшего граната. Слон Бернини на заднем плане несет на себе обелиск и атрибуты папы». В этом тексте имеется отсылка и к знаменитому «сну о гильотине», рассказанному Мори и процитированному З. Фрейдом. В оригинале Мори пишет следующее:

«Но вот факт, который еще убедительнее подтверждает быстроту сновидений и который доказал мне, что достаточно одного мгновения, чтобы увидеть длинный сон. Я был немного нездоров и лежал в своей комнате. Около меня сидела мать. Вдруг я вижу во сне Террор. Я присутствую при сценах убийства, предстаю перед революционным трибуналом, вижу Робеспьера, Марата, Фукье-Тенвилля – вижу самых ужасных личностей этого страшного времени, спорю с ними. Наконец, после происшествий, о которых помню лишь смутно, я вижу, что был судим, приговорен к смерти и что меня везут на колеснице, при огромном стечении народа, на площадь Революции. Я вхожу на эшафот; палач привязывает меня к роковой доске, раскачивает ее – и топор падает. Я чувствую, что моя голова отделилась от туловища, просыпаюсь в страшной тоске и вижу, что у меня на шее стрелка от кровати, которая неожиданно оторвалась и упала на шейные позвонки, совершенно как топор гильотины. По словам матери, это случилось в ту же минуту, когда я проснулся, а между тем это внешнее впечатление послужило, как и в случае, приведенном мною выше, исходным началом сновидения, состоящего из столь многих происшествий».

Соотношение времени сновидения и реального времени до сих пор остается предметом спора ученых. С одной стороны, сон Мори недвусмысленно демонстрирует возможность проигрывания большого количества событий за ничтожную долю времени – автор верит, что все описанное приснилось ему в течение нескольких секунд между падением детали кровати на шею и окончательным пробуждением. Такая точка зрения подтверждается некоторыми данными нейрофизиологических исследований на животных. В 2007 г. группа ученых из Аризонского университета опубликовала статью о том, что реактивация воспоминаний у крыс во время сна происходит значительно быстрее, чем эти воспоминания «записывались» в бодрствовании. Исследователи сделали этот вывод на основании регистрации ЭЭГ-активности при выполнении крысами задач в бодрствовании. При этом во сне соответствующая активность, которая, по мнению ученых, отражала проигрывание той же самой задачи в сновидении, проявлялась в сжатом в 6–8 раз виде. Возможно, что такое сжатие осуществляется за счет формирования энграммы, воспоминания, соответствующего событию, которая хранится и может быстро вызываться из памяти в виде целостного образа.

С другой стороны, при проведении контент-анализа сновидений, начиная с самых первых опытов Вильяма Демента, регулярно обнаруживалось, что количество слов, которыми испытуемые описывают свое сновидение, увеличивается по мере удлинения периода сна. Больше слов – дольше длится сновидение. Авторы этих исследований делают заключение о том, что продолжительность сновидения отражает естественное течение времени. Однако в более позднем исследовании было продемонстрировано, что при достаточно больших периодах сна, после которых получался отчет о сновидениях, количество слов, описывающих сновидение, изменяется по синусоиде: сначала их число увеличивается, но через 45 минут начинает уменьшаться. То есть время в сновидении течет в соответствии с астрономическим в течение половины цикла сна, а затем оно начинает все больше сжиматься. По результатам этой работы, проведенной в 2001 г., исследователи предположили наличие в мозге генератора сновидений с 90-минутным периодом. Определенный ответ на вопрос, соответствует ли течение времени в сновидении астрономическому, не получен до сих пор. Возможно, существует два типа сновидений, время в которых течет по-разному.

Например, сновидения при пробуждении из фазы быстрого сна яркие, эмоциональные, отчеты о них более подробные, максимальное количество слов, использованных для описания сновидения в быстром сне, в четыре раза превышает таковое в медленном сне. Сновидения быстрого сна чаще имеют осмысленный сюжет, разворачивающийся во времени (имеется нарративная, т. е. повествовательная, структура), содержат много двигательной активности. Это объясняется тем, что сновидения в быстром сне, как предполагается, отражают процессы консолидации зрительной и эмоциональной памяти. В то же время сновидения, рассказываемые после пробуждения из фазы медленного сна, отличаются меньшей определенностью, это скорее «грезы», отвлеченные размышления, часто содержащие фабулу недавно произошедших событий или прочитанных/увиденных произведений. Считается, что эти особенности сновидений в медленном сне могут быть отражением процесса консолидации декларативной памяти (памяти на события).

Можно ли понять, что человек видит сновидение? Электрофизиологические исследования продемонстрировали, что переживанию сновидений соответствует появление во сне ЭЭГ-волн определенной частоты. Было показано, что увеличение числа отчетов о сновидениях сопровождается уменьшением активности в альфа-диапазоне 8–13 Гц над височно-теменными отделами мозга (напомним, что альфа-активность – это преобладающая форма ЭЭГ-активности в спокойном бодрствовании). Таким образом, можно предположить, что в переживание сновидения вовлечены иные части мозга, чем в бодрствовании. Кроме того, для сновидений, возникающих в быстром сне, показано наличие зависимости частоты отчетов от выраженности другого типа активности – тета-активности (5–8 Гц).

Тета-волны очень характерны для быстрого сна животных; таким образом, быстрый сон со сновидениями можно рассматривать как «быстрый сон вдвойне». Источником тета-активности считается главный «процессор» памяти – гиппокамп, соответственно, ученые предполагают, что увеличение интенсивности тета-ритма отражает процессы кодирования или извлечения информации из эпизодической памяти (памяти на события). Исследования с применением магнитной электроэнцефалографии – бесконтактного метода записи ЭЭГ, основанного на регистрации локальных магнитных полей, генерируемых работающими нейронами, позволило выделить еще один компонент ЭЭГ, связанный со сновидением. Это гамма-частота в диапазоне 30–80 Гц, характерная для быстрого сна. Появление гамма-частоты на ЭЭГ в бодрствовании связывают с процессами активного распознавания образов. Во сне, по-видимому, она отражает распознавание уже внутренних образов сновидения.

Использование ЭЭГ высокого разрешения (когда на область головы и шеи устанавливается 256 электродов) группой Джулио Тонони в 2017 г. позволило углубить представления о связи сновидений с типичными ЭЭГ-паттернами. Ученые обнаружили, что частота отчетов о сновидениях, с одной стороны, коррелирует с уменьшением мощности дельта-активности в задних отделах мозга, с другой – в тех же зонах мозга увеличивается мощность гамма-осцилляций. Это подтверждает распространенное предположение, что во время переживания сновидений наиболее активно работают зоны мозга, связанные со зрительным восприятием (затылочная область) и обработкой сенсорной (чувственной) информации (теменная область). При этом активность упомянутых мозговых зон сохраняется независимо от того, видит ли спящий сновидение в медленном сне или в быстром. Одной из интересных находок этого исследования явилось обнаружение различий мозговой активности в зависимости от определенности отчета о сновидении. Испытуемые, подробно рассказывавшие об образах сновидения, демонстрировали усиление гамма-активности в дополнительных зонах мозга, которые, по мнению авторов, отвечают за конкретизацию образов. В связи с этим возобновилось обсуждение вопроса: а можно ли вообще понять, что именно видел человек в сновидении?

Этот вопрос поднимался еще в 2011 г. группой немецких ученых из Института Макса Планка, которые изучали люцидные сновидения. Люцидными (осознанными) называются сновидения, в которых человек понимает, что спит, и частично может контролировать содержание своего сновидения. Сохранять волевой контроль в сновидении можно научиться. Пионером исследования осознанных сновидений стал американский психофизиолог Стивен Лаберж. В 1980-х гг. на базе Стэнфордского университета он провел серию исследований, направленных на изучение этого феномена. Было показано, что люцидность обычно не очень свойственна сновидениям: у 20 % людей в общей популяции такие сновидения случаются хотя бы один раз в месяц, и только у 1 % – несколько раз в неделю. Также обнаружилось, что во время осознанных сновидений ЭЭГ человека ведет себя не так, как это должно быть в быстром или медленном сне. В это время на ЭЭГ появляются быстрые частоты – альфа- и гамма-ритмы, отражающие наличие направленного внимания.

Стивеном Лабержем были разработаны техники обучения людей для того, чтобы видеть осознанные сновидения. Ключевым моментом одной из техник, получившей широкую известность благодаря фильму Кристофера Нолана «Начало», является задание постоянно спрашивать себя: «Сплю ли я?» Для этого осуществляется проверка реальности – выбирается элемент окружения с известными физическими свойствами и оценивается его поведение. В фильме это был волчок, который в сновидении мог крутиться бесконечно, несмотря на то что сила трения в реальном мире этого бы не позволила. Людей, обученных вхождению в осознанное сновидение, называют онейронавтами (онейрос по-гречески «сновидение, мечта»). Для экспериментальных целей их тренируют подавать сигнал о том, что они уже осознали себя спящими при помощи характерных движений глаз влево-вправо (это история уже не из фильма, а из реальной жизни). С использованием таких обученных добровольцев проводится изучение нейрофизиологических коррелятов осознанного сновидения и вообще исследуется так называемое «сознание верхнего уровня», свойственное лишь людям.

Несмотря на заманчивость предложения научиться управлять своим сновидением и реальную возможность для большинства людей сделать это, техника осознанных сновидений в общем-то остается невостребованной. С одной стороны, это связано с большими затратами времени и усилий для овладений ей. Точно так же обстоят в реальной жизни дела с аутотренингом или йогой – все знают, что это хорошо и полезно для здоровья, но пройти весь цикл обучения удается единицам. С другой стороны, меня недавно поразило мнение, высказанное на одном из семинаров по сну в Центральном доме ученых человеком, который научился управлять своими сновидениями. Он рассказал, что вначале был доволен обретенной способностью, поскольку смог совершать фантастические путешествия, встречаться с замечательными женщинами в своих сновидениях. Но достаточно быстро эти сновидения ему наскучили. Ничего нового он придумать не мог и потерял к ним интерес. Так что с практической точки зрения осознанные сновидения оказываются нужны не всем. Наибольшую заинтересованность в использовании этого феномена высказывают исследователи сознания и психотерапевты. Исходя из концепции бессознательного, человек, научившийся управлять сновидением, может под руководством психотерапевта осознать символическое значение своих сновидений. Даже без этих «психоаналитических штучек» осознанные сновидения оказались полезны в работе с кошмарами, давая человеку возможность активно противодействовать устрашающим образам сновидений или даже подружиться с ними.

Но вернемся к работе немецких ученых по изучению двигательной активности в люцидных сновидениях. Шести испытуемым, обученным входить в состояние осознанного сновидения, давалось задание: после того как они поймут, что находятся в своем сновидении, они должны были подать стандартный сигнал глазами (посмотреть вправо-влево), а после этого совершить установленное движение рукой – сжать ее в кулак. При этом они спали «в трубе» функционального магнитно-резонансного томографа (фМРТ) мозга. Двое испытуемых смогли полностью выполнить поставленную задачу. Изменения картины фМРТ, которые наблюдались в сенсомоторной зоне мозга онейронавтов во время представляемого во сне движения, оказались идентичными тем, которые возникали во время контрольного исследования в бодрствовании, когда они сжимали кисть или представляли ее сжимание. Ученые предположили, что в дальнейшем, накопив много «элементарных паттернов» движений, фигурирующих в сновидении, мы сможем расшифровать его код – понять, какое действие представляется человеку, когда он видит сновидение.

Дополнительное подтверждение возможности понять, что видит спящий человек, было получено в 2013 г. группой ученых из Японии при изучении паттернов зрительного восприятия в процессе сновидений. В этом эксперименте при помощи фМРТ определялось, какая зона мозга активировалась при просмотре различных изображений, а затем эти показатели сравнивались с результатами описания испытуемыми того, что они видели во сне. Оказалось, что можно выделить специфические паттерны активности зрительной коры, соответствующие элементарным образам, которые, по отчетам испытуемых, встречались в сновидении, например образ здания, машины, женщины и т. д. Возможно, что дальнейшие исследования позволят раскодировать и зрительный (визуальный) ряд сновидения, несмотря на то что целостное представление, по классический теории, формируется в результате взаимодействия нескольких мозговых зон, а не работы одной только области зрительной коры.

Основной теорией, объясняющей возникновение сновидений с физиологической точки зрения, является активационно-синтетическая теория, предложенная в 1977 г. американскими психиатрами Аланом Хобсоном и Робертом МакКарли. Развивая теорию И. М. Сеченова, Алан Хобсон объясняет возникновение необычных образов, ощущений и других феноменов сновидений реакцией мозга на внутренние стимулы в условиях особой настройки системы передачи информации, когда изменяется соотношение между основными нейромедиаторами – норадреналином и ацетилхолином. Согласно этой теории, в какой-то момент сна в стволе головного мозга «просыпается» центр быстрого сна, который «бомбардирует» беспорядочными импульсами различные зоны мозга. Это глубинные области височных долей, отвечающие за эмоциональное сопровождение наших действий; гипоталамус, регулирующий вегетативные реакции; базальные ядра в глубине полушарий и мозжечок, отвечающие за движения; а также вторичные зрительные зоны, отвечающие за формирование зрительного образа. Такое хаотичное растормаживание и вызывает ощущение фиктивных движений и яркие зрительные впечатления, которые сопровождаются сильными эмоциями.

При этом другие отделы мозга продолжают «спать». Это касается, прежде всего, префронтальной коры – важной области переднего мозга, которая отвечает в том числе за самосознание и процессы кратковременной памяти. Это объясняет, почему мы так спокойно, некритично воспринимаем сновидение и участвуем в самых фантастических его проявлениях и так быстро забываем случившееся в нем. Также это объясняет, почему человек легко забывает кратковременные пробуждения из сна. Кроме того, во время быстрого сна «молчит» первичная зрительная кора: несмотря на то что зрительные образы всегда участвуют в сновидениях, сами глаза в это время ничего не видят и информация в эту область мозга не поступает.

И наконец, зоны мозга, связанные с движением и ощущением, расположенные в задних отделах лобной и передних отделах теменной доли, несмотря на то что они активируются во время сновидений, не вызывают видимого со стороны ответа – движения и ощущения в сновидении человеку только «видятся», подобно тому как психически больной в состоянии галлюциноза что-то видит и слышит, ему кажется, что он активно действует, но ничего из этого не регистрируется внешним наблюдателем. Причудливость сюжетов сновидений объясняется реактивацией следов памяти, связанных с восприятием информации о том, что делал или видел спящий, при этом более свежие или более важные для человека следы памяти реактивируются статистически значительно чаще, чем воспоминания о происходившем давно, просто для возбуждения свежих следов требуется меньшая интенсивность электрического сигнала.

Согласно теории Хобсона, состояние сновидения ближе к психическому заболеванию, например к шизофрении, чем к обычному бодрствованию. Для шизофрении характерна избыточная активность «внутренней жизни» (галлюцинации) со скудостью внешних проявлений (апатия, бедность эмоций). С точки зрения авторов теории, в наибольшей степени «переключение» ощущений с внешних на внутреннее, изменение процессов запоминания и восприятия характерно для быстрого сна, однако может случаться и в медленной его фазе, только в меньшей степени. Этим объясняется и меньшая частота отчетов о сновидениях в медленном сне, и другой характер отчетов о сновидениях в нем (более спокойные, грезоподобные). С точки зрения Хобсона, в поздних периодах медленного сна (возникающих уже под утро) процессы мозговой активации, характерные для быстрого сна, внедряются в фазу медленного сна, предвосхищая возникновение следующего периода быстрого сна. Более афористично активационно-синтетическая теория сновидений Хобсона может быть сформулирована как «сказки, которые мозг рассказывает сам себе».

В заключение этой главы хотелось бы коснуться ненаучной, но очень востребованной темы вещих сновидений. Это популярная в древней литературе история о том, как человеку что-то снится (мы помним, что в представлениях древних сновидения насылали боги, чтобы наставить человека на истинный путь), а потом это событие с ним происходит. Для толкования сновидений использовались сонники, которые были одной из самых востребованных форм печатного слова.

Психоаналитическая концепция сновидений, созданная Фрейдом и его последователями, поставила крест на попытках выделить универсальные символы сновидения для истолкования. Карл Густав Юнг писал: «В более широком смысле было бы большой глупостью допустить, что существует готовый систематический истолкователь снов, который достаточно лишь купить и найти в нем соответствующий символ. Ни один символ сна не может быть взят отдельно от человека, этот сон видевшего, как нет и единой однозначной интерпретации любого сна. Каждый человек настолько отличается в выборе путей, которыми его бессознательное дополняет или компенсирует сознание, что совершенно невозможно быть уверенным, что сны и их символика могут быть хоть как-то классифицированы. Правда, есть сны и отдельные символы (я бы предпочел назвать их «мотивами»), достаточно типичные и часто встречающиеся. Среди таких мотивов наиболее часты падения, полет, преследование хищными зверями или врагами, появление в публичных местах в голом или полуголом виде или в нелепой одежде, состояние спешки или потерянности в неорганизованной толпе, сражение в безоружном состоянии или с негодным оружием, изматывающее убегание в никуда… Но следует подчеркнуть, что эти мотивы необходимо рассматривать в контексте всего сна, а не в качестве самообъясняющих шифров».

Как же быть со сновидениями, которые могут показывать будущее не в виде каких-то там шифров, а в явной форме? Наиболее полная и детальная рубрификация так называемых вещих сновидений была предложена американскими психологами Стенли Крипнером и Джозефом Диллардом в 2001 г. в книге «Сновидения и творческий подход к решению проблем». Здесь мы представляем эту классификацию с добавлением в нее «сновидений о болезни», сделанным профессором Е. А. Корабельниковой.

1. Сновидения-совпадения.

2. Сновидения-умозаключения, в которых сновидящий интуитивно сопоставляет информацию, зачастую воспринятую вне ведома бодрствующего сознания, которая и трансформируется затем в сновидении в правильную оценку грядущих событий.

Так, Михаил Васильевич Ломоносов увидел однажды во сне своего погибшего после кораблекрушения отца на некоем безлюдном острове. Его друг описывает эти события таким образом: «На возвратном пути морем в отечество (из Германии, где он учился) единожды приснилось ему, что видит выброшенного, по разбитии корабля, отца своего на необитаемый остров в Ледовитом море, к которому в молодости своей бывал некогда с ним принесен бурею. … Нашел там (в Москве. – Прим. авт.) родного брата своего и услышал от него, что отец их того же года, по первом вскрытии вод, отправился, по обыкновению своему, в море на рыбный промысел; что минуло тому уже четыре месяца, а ни он, неже кто другой из его артели, поехавших с ним, еще не воротились. … В ту же осень нашли подлинно тело Василия Ломоносова точно на том пустом острове и погребли, возложив на могилу большой камень». В данном случае Михайло Ломоносов, родившийся и воспитывавшийся в семье поморов, был осведомлен об опасности, которой они подвергались, отправляясь на лов рыбы, и, по-видимому, представлял маршруты плавания рыбаков. Эта информация на фоне расставания с семьей и беспокойства о родных в какой-то момент и сложилась в прогноз, который имел высокую вероятность того, чтобы сбыться.

3. Самоосуществляющиеся предсказания, т. е. те случаи, когда увидевший сон человек начинает бессознательно вести себя так, что сон сбывается. Такой случай описывает К. Г. Юнг: «Другой типичный случай произошел с одной дамой, чрезмерно высоконравственной. Днем она пребывала в надменности и высокомерии, зато по ночам ей виделись сны, наполненные самыми разнообразными непристойностями. Когда я заподозрил их наличие, дама с возмущением отказалась это признать. Но сны меж тем продолжались, и их содержание стало более угрожающим и отсылающим к прогулкам, которые эта женщина привыкла совершать по лесу и во время которых она предавалась своим фантазиям. Я усмотрел в этом опасность, но она не прислушалась к моим предостережениям. Вскорости в лесу на нее напал сексуальный маньяк, и только вмешательство людей, услышавших крики о помощи, спасло ее от неминуемого убийства».

4. Псевдоаномальные сновидения, о содержании которых человек либо сознательно лжет, бессознательно фабрикует или искажает факты. Так, например, упоминавшийся в начале главы сон Сципиона был придуман Цицероном для усиления назидательного эффекта его произведения.

5. Аномальные сновидения, в которых поступающая информация, возможно, выходит за пределы всего, что известно науке о пространстве, времени или энергии.

6. Сны о заболевании. Советский исследователь Василий Николаевич Касаткин в 1983 г. издал уникальную монографию «Теория сновидений», ставшую обобщением сделанных им 47 000 наблюдений за сновидениями. В ней он подробно описал особенности сновидений людей, страдающих различными заболеваниями. Зачастую эти необычные сны являлись предвестниками развития болезни. По наблюдениям В. Н. Касаткина, для сновидений людей с болезнями легких характерны сюжеты утопления, протискивания через узкое отверстие, удушения. При болезнях сердца человек во сне может увидеть, что его завалило землей или он получил удар камнем, ранение в область сердца, при этом он просыпается с чувством страха. В собственных исследованиях Е. А. Корабельниковой также было показано, что у людей, больных неврозами, сновидения встречаются чаще, они более яркие, эмоциональные. К особенностям восприятия в сновидениях пациентов с невротическими нарушениями относились также: большая доля фактора новизны (появление незнакомых людей, обстановки), симптомы прямой и обратной «возрастной трансференции» (восприятия себя старше или моложе своего возраста). В то время как события в сновидениях здоровых людей преимущественно происходили в настоящем, больные неврозами чаще переживали события прошлого и будущего времени. Их сновидения чаще оказывались незавершенными или имели неблагоприятный исход – в общем, сновидения больных с неврозами были отражением нарушения их психической адаптации.

Итак, что же мы знаем о сновидении в настоящее время? Сновидения – это отражение психической деятельности, которая продолжается даже тогда, когда мы спим. Необычные образы и события, которые встречаются в сновидении, объясняются тем, что в этот период некоторые зоны мозга работают слишком активно (эмоциональный мозг), а другие, отвечающие за критическую оценку реальности, не функционируют. Сновидения могут возникать и в быстром, и в медленном сне, при этом их характеристики при пробуждении из той или иной фазы заметно отличаются, что позволяет предположить разный характер психической активности в этих состояниях. Сновидениями можно управлять и их можно интерпретировать, но не при помощи сонников. В большинстве случаев сновидения лишены какого-либо ценного содержания; вспоминается высказывание, приписываемое Зигмунду Фрейду: «Но иногда шляпа – это просто шляпа». Существование вещих сновидений можно объяснить интуитивным умозаключением как последствием анализа не только осознаваемой, но и неосознаваемой информации.