Глава 15
Весь свет был выключен, кроме одной лампочки на кухонной вытяжке, и в квартире царили мрак и тишина. Зайон явно лег спать или притворился, на тот случай если я вздумаю привести Мику. Это было невероятно мило с его стороны, зато я занервничала. Всякие сомнения в том, зачем я притащила сюда Мику, развеялись.
Чтобы скрыть замешательство, я полезла в холодильник.
– Хочешь выпить? – Я открыла бутылку воды и выпила половину залпом.
Тут он оказался позади меня и положил мне руки на плечи, его пальцы заскользили по телу. Холодок пробежал у меня по спине, и я поставила бутылку на место и закрыла дверцу. Он развернул меня к себе и прижал к дверце холодильника. Он поцеловал меня, забравшись языком так глубоко, что у меня подкосились ноги. Я взяла его за руку и повела в спальню.
У него была с собой тканевая сумка для документов, почти такая, в какой раньше носили лекарства солдаты. Я подумала, не носит ли он с собой запасную одежду. И еще я подумала, как часто он ложился с девушкой в постель после концерта именно таким образом.
Меня соблазнили?
Если и так, я еще была под его чарами и сама заманила его в свою берлогу, поддавшись темному искушению. Я не так долго жила в Нью-Йорке и пока никого не приглашала к себе в спальню. Мне казалось нелепым, что парень, с которым я познакомилась на улице неделю назад и фото которого я видела в своей собственной газете, сейчас находится в моей крошечной спальне и собирается улечься в мою неожиданно большую кровать. И уложить туда меня…
Я сидела на краю кровати, наблюдая за ним. Без колебаний он поцеловал меня, подтолкнул на середину и лег рядом со мной.
И мой мозг вступил в борьбу с телом, приводя множество доводов, по которым я не могла это допустить. Быть может, дело было в моем воспитании, полученном в Джорджии, но логик внутри меня забил тревогу со словами: «Ты никогда больше его не увидишь, если позволишь ему переспать с тобой сегодня».
Другой внутренний голос подсказывал, что я буду выглядеть как наихудшая обманщица, если откажусь. Он уже отпустил водителя. Я сказала ему, что уверена. Я только что задекларировала, что сегодня вечером я свободна.
Но сколько женщин думали так же?
Он снова погладил мою щеку большим пальцем, и его рука скользнула по моему затылку. А потом по шее и по груди. Он лишь на мгновение задержал ладонь на груди, а потом потянулся к подолу юбки – подолу, где висела инсулиновая помпа в белом тубусе. Я поймала его руку, прежде чем он обнаружил эту конструкцию. Знать, что не такая, как все, – это одно, а увидеть меня настоящую – совсем другое. Это был бы не первый раз, когда кто-то отвернулся от меня с отвращением как от «больничного пациента».
Он перестал целовать меня и посмотрел мне в глаза. Он убрал руки.
– Это нормально, если ты просто хочешь лечь спать.
– Что? – Неужели я уже отвратила его!
– Слушай: ситуация странная. Я это понимаю. И я правда не хочу все испортить. Если ты не хочешь этого делать, мне будет приятно просто поспать рядом с тобой. Меня явно к тебе тянет, но я не собираюсь делать что бы то ни было, чтобы ты могла усомниться в моем отношении к тебе. – Он провел рукой по моей щеке. – Ты, вероятно, думаешь, что я выбрал тебя как любую из девушек, которые мечтают переспать с музыкантом.
Он недооценил масштабы бедствия. Я уставилась на него.
– Такая мысль действительно приходила мне в голову.
– Если бы мне нужен был просто секс, я мог бы легко его получить. Я знаю, это звучит плохо, но ради секса мне никогда не надо было особо напрягаться. Ты же знаешь мой послужной список – не буду притворяться, что это неправда. Но вот найти человека, с которым мне просто захочется проводить время, которого я захочу узнать, мне непросто. И это бесценно.
– Но почему я?
Он приблизился, сел рядом со мной, скрестив ноги, и погладил мою руку.
– Я могу задать тебе тот же вопрос: почему я, Джо?
Я усиленно пыталась понять, откуда у него могло взяться хоть какое-то понимание о том, кто я такая, всего за неделю. При этом я не могла не удивляться самой себе из-за того, что у меня возникло столь же сильное и позитивное чувство к нему, помимо физического влечения, за такой же промежуток времени. И это несмотря на то что я вычитала о нем массу дискредитирующей информации, которую уже объективно оценила. И несмотря на тучу омерзительных сомнений, которые одолевали меня всякий раз, когда я представляла, через сколько ни к чему не обязывающих отношений ему пришлось пройти. И наконец: почему он?
– Я не знаю. Это на уровне ощущений.
– Точно. – Он посмотрел на меня своим романтичным взглядом, и его нежные губы изогнулись в очаровательной улыбке.
Никогда еще меня так сильно не разрывали противоречия. Я хотела, чтобы он поцеловал меня снова, но колебалась:
– Знаешь, чего я хочу?
– Чего? – Наши пальцы переплелись.
– Хочу лежать здесь и слушать твои рассказы. При этом я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не дотронуться до тебя. Я хочу узнать тебя лучше, но медленно. Мы можем что-то придумать?
– Да. – Он растянулся рядом со мной, и мы уложили головы на подушки. Потом он повернулся ко мне лицом, а я провела ладонью по его руке и вложила пальцы в его ладонь. Я нащупала подол его рубашки и потрогала мягкие волосы на его твердом прессе. Я провела пальцем по дорожке, которая поднималась к его груди. Если он и умирал от восторга, то не подал вида.
– Могу я кое о чем тебя спросить? – Услышав его голос на такой громкости, я поняла, что готова рассказать что угодно.
– Да. – Я потянулась к его ключице и потрогала ее кончиками пальцев, а потом раскрыла ладонь и погладила его по плечу.
Он легонько застонал:
– М-м-м. Как приятно!
– Это даже не вопрос. – Его шея была напряжена и источала такое тепло. Если бы я не думала, что это выльется в нечто большее, я припала бы губами к нему именно там. Мику просто необходимо было целовать.
– Сначала у меня возникло чувство, что ты хочешь быть со мной ради более удачных фотографий. Когда той ночью ты бросила меня на тротуаре, ты сказала, что виной всему плохое самочувствие.
– Я не поела, Мика. Я боялась, что потеряю сознание у тебя на глазах. Уж лучше умереть.
Он уткнулся носом мне в волосы, а потом поцеловал в лоб.
– Я тебе верю. Но потом ты отвергла меня у клуба следующим вечером, и я сделал вывод, что у меня нет шансов.
– Мика, я могу все объяснить. Там был Уолли, и…
Он накрыл мою руку ладонью и тихо произнес:
– Позволь мне сказать все, как есть. Как ни странно, сейчас я чувствую себя в полной безопасности и хочу сказать все. Хорошо?
– Да. Я тебя слушаю.
– Когда ты написала мне в «Твиттере» на счет концерта, у меня появилась робкая надежда, что я могу быть тебе интересен. Но, когда я отправил личное сообщение и ты не ответила, я подумал, что ты хочешь общаться на дружеском или профессиональном уровне. Очевидно, что виной всему была моя собственная тупость.
– Да, я хотела тебе ответить, но ты не подписался на меня. Это было так обидно.
Его дыхание щекотало мою щеку, и я повернулась к нему. Наши глаза встретились.
– Я боялся, что ты не придешь на концерт, если не сможешь там снимать. Я думал, что мне нужно заманить тебя разрешением для прессы.
Я прижала его руку к своим губам и поцеловала в ладонь.
– Ты так и не задал мне вопрос.
Его нервный смешок прозвучал неестественно, в нем слышалась горечь и одновременно облегчение.
– Я просто хотел спросить: когда ты перестала видеть во мне человека, который может помочь тебе с карьерой, и начала видеть того, с кем можно просто проводить время? – Я прижалась губами к кончикам его пальцев – сразу ко всем. – Ты ведь увидела меня именно в таком свете, правда?
Я прекратила целовать его и привстала, опершись на локоть.
– Ты хочешь спросить, не использую ли я тебя прямо сейчас для карьерного продвижения?
– Прости. Я говорю, как Иден. Я хочу доверять всем с ходу и до сегодняшнего вечера не стал бы задавать этот вопрос. Но теперь я чувствую, что мне действительно может быть больно, поэтому должен спросить. Клянусь: я никогда больше не буду поднимать эту тему. Если ты скажешь, что я могу доверять тебе, то я буду. Целиком и полностью.
Я прислушалась к себе. Не будет ли внутренний голос отличницы возмущаться со словами: «Как он посмел?» Однако я ничего не разобрала, кроме: «Что подумают соседи?»
– Мика, вопрос вполне справедливый. Честно говоря, у меня были такие же опасения на твой счет. Сначала я подумала, что ты хочешь использовать меня ради собственной рекламы.
– Правда?
– Да, конечно. – Я залилась обезоруживающим смехом. – Попытайся поставить себя на мое место. Всем известно, как ты любишь пиар. Я думала, ты взялся за меня лишь для того, чтобы я фотографировала тебя на вечеринке.
– Ух ты. Я не просил тебя снимать мою вечеринку. Ты сама начала фотографировать, как только я отошел.
– Да. Это ты уже объяснил. Но всякий раз, когда приглашал меня куда-нибудь, ты предлагал мне это задокументировать. А уж разрешение для прессы, которым ты меня заманивал, убедило меня, что на концерте я нужна исключительно из-за моего фотоаппарата.
Он пробежал пальцами по моим волосам и потянул за прядь.
– Когда первый раз увидел тебя на улице, я мечтал, чтобы ты потеряла фотоаппарат. Тогда я смог бы рассмотреть тебя.
– А когда я впервые тебя увидела, то не справилась с заданием. Знаешь почему?
– Потому что ты ужасный папарацци?
Я ткнула его пальцем.
– Нет. Потому что ты застал меня врасплох. Ты меня чертовски смутил. А потом, когда ты поцеловал меня, мне уже захотелось узнать тебя получше.
– Значит, это было умно с твоей стороны.
Я снова ткнула его, на этот раз нежнее.
– Да, это было очень умно.
Он вытащил подушку откуда-то сзади и расслабился, улегшись на ней. Его мышцы обмякли, и он зевнул.
– Ты устала, я, пожалуй, заткнусь.
– Нет. Продолжай. Я хочу уснуть под звук твоего голоса. Расскажи мне какой-нибудь секрет.
– Секрет?
– Небольшой секрет. Что-то, что я не смогу найти в «Википедии».
– Хм-м-м. – Он обнял меня и поцеловал в макушку. – Ладно. Когда мне было пять лет, у меня была мягкая игрушка – горилла по имени Кларк.
– Кларк, – пробормотала я и зевнула.
– Я повсюду таскал его за собой, так что одна его рука стала длиннее другой. Родители пытались отвратить меня от испорченной гориллы Кларка, когда из зияющей дыры в боку стала вываливаться набивка. Но я не желал оставлять мою обезьяну. И я прятал его под подушкой. Позже, когда родители взяли нас в поездку по стране, Кларк путешествовал в моем чемодане.
Я прижалась к нему, а его тихий голос в темноте баюкал меня. Через мгновение зазвонил будильник и наступило утро.
* * *
Рука Мики лежала у меня на талии, а ладонь – ровно на животе. Я лежала, свернувшись, рядом с ним и не желала шевелиться, но Зайон уже встал и готовил завтрак. Он не стал бы ждать меня вечно, а ехать на работу в одиночестве мне не хотелось. И я аккуратно выскользнула из-под Мики и принялась искать, во что бы переодеться, чтобы вынести вещи из комнаты заранее.
Когда за мной щелкнула дверь, Зайон застыл с лопаткой для жарки в руках, как будто я застала его за магическим заклинанием.
– Ты одета так же, как и вчера?
За мной открылась дверь, и вышел Мика в ярко-синих обтягивающих джинсах с таким видом, как будто провел ночь в палатке. Из-за растрепанных волос вид у него был самый что ни на есть натуральный, с тех пор как я увидела его впервые, и я закусила губу в умилении. Надо же, как одна мелочь может изменить весь образ! Он зевнул и сказал:
– Доброе утро. Пора на работу?
На мгновение я застыла, парализованная, как при замедленной съемке. Поцеловать его или напустить холод? Но он протер глаза, потянулся и зевнул, почесал бок, а потом побрел на кухню.
Зайон спросил:
– Яичницу будешь?
– Не хочу беспокоить вас. Можно просто кофе?
Пока они разговаривали, я юркнула в ванную и проверила, как выгляжу. За ночь макияж сыграл со мной злую шутку, а волосы перестали поддаваться силе тяжести. Я почистила зубы и сделала все, что могла, чтобы хоть как-то сгладить жуткий утренний образ.
Кофе уже закипел, когда я вернулась на кухню, и я принесла кружки.
Мика скрылся в ванной, и Зайон полез в ящик, вытащил мой глюкометр и бросил его на стол.
– Садись. Ты слишком напрягаешься, – предупредил он.
– Странная выдалась неделька. Я в порядке.
– Слушай, твоя мама сказала: «Не бросай ее, Сэмуайз Гэмджи». – Он театрально ударил себя в грудь. – И я не собираюсь.
Я изобразила ирландский акцент так старательно, как только могла.
– В смысле ты хочешь разделить ношу?
Он принял серьезный вид.
– Если бы я мог взять ношу на себя, я бы так и поступил, Джо. Мне ненавистна мысль о том, что тебе нужно так много работать, чтобы все было нормально. А на прошлой неделе ты меня напугала. А потом еще раз – вчера вечером.
– Я была в порядке, Зайон. Ты неправильно интерпретировал мою реакцию. – Я чуть понизила голос. – Если бы ты слышал, что Мика сказал мне…
Он вздохнул.
– Я слышал достаточно, пока мы ехали в машине. Ты уверена, что у него нет брата-гея? Красивого и заботливого?
– М-м-м… Да, он такой.
Звякнул тостер, и Зайон разложил по тарелкам завтрак. Я проверила уровень сахара в крови, пока он расставлял все на столе.
Вернулся Мика, вид у него был такой, как будто он пытался спасти свои волосы, но потерпел неудачу.
Я уже откусила кусочек тоста, когда он сел подле меня.
– Кстати, сегодня я обедаю с твоей сестрой. Передать ей привет?
Он мгновение помолчал, потягивая кофе, прежде чем ответить:
– Ты можешь не говорить ей об этом, пока я не найду такую возможность. То есть я думаю, что она выйдет из себя и лучше именно мне ее успокаивать.
– А она не разозлится, что я соврала, умолчав?
– Не волнуйся. Я ей все объясню.
Прежде чем я успела спросить что-нибудь еще, Зайон сел за стол и принялся подтрунивать над Микой, пытаясь убедить его приехать в офис вместе с нами.
– Только представь, какое лицо будет у Энди, если ты войдешь в офис вместе с нами. Он просто удавится.
Мика, поступая весьма мудро, отказался от этой затеи со словами:
– Это все равно что просить подозреваемого в убийстве явиться в полицейский участок и ответить на пару вопросов.
– Прямо уж и пошутить нельзя! – Зайон сменил тему: – Можно сфотографировать, как ты завтракаешь с Джози?
Я подавилась и закашлялась.
– Нет! О боже, нет!
Мика откинулся на спинку стула и заулыбался.
– Дай для начала пробраться к ней в постель.
Зайон засмеялся:
– Может, у тебя получится, если ты разденешься догола и обернешься ее одеялом.
Я вытаращила глаза.
– Ну вот, теперь ты издеваешься над парнем ради собственного удовольствия. – Я приняла возмущенный вид, но образ полуобнаженного Мики в моей постели заставил меня пожалеть о том, что вчера вечером я его отвергла. С другой стороны, мне понравилось, что он не пытался убедить меня передумать. И это окупало небольшие утренние сожаления. Уж лучше так, чем жалеть о том, что случилось.
Приехал бедный водитель Мики и увез его из моей жизни. Но теперь я была вооружена его телефонным номером, адресом и обещанием, что он свяжется со мной в течение дня.
Когда мы с Зайоном пришли в офис, Энди уже собрал всех на какую-то встречу. Не успели мы зайти, как он сказал:
– Всем все понятно?
Все закивали и разошлись по местам. Я посмотрела на Зайона.
– В чем дело?
Энди произнес:
– Зайди ко мне, Джо.
Каким-то образом меня разжаловали обратно в новичка менее чем за неделю. Я зашла к нему в кабинет, не имея ни малейшего понятия, о чем он собирается говорить.
– Да, сэр?
– Начиная с сегодняшнего дня я попросил Дерека заняться Микой и Иден Синклерами. Думаю, у тебя здесь конфликт интересов.
– Что? Почему?
Он подтолкнул ко мне «Айпад», и я увидела собственный затылок и сцену, как я поднимаюсь в бар по лестнице перед Микой Синклером.
– Ты рассчитывал, что я буду фотографировать? Это же было нерабочее время!
Он закатил глаза.
– Джо, ты папарацци. Ты всегда на посту.
Я нащупала фотоаппарат в сумке.
– Я сделала пару фотографий вчера на концерте.
– Ты шутишь? Мика симпатичный, и мы всегда можем использовать его провокационные фото. А вот его группа не особенно интересна публике.
– У меня есть пара кадров с фанатами, которые я сделала на закрытой встрече после шоу.
Он задумался.
– Твоя проблема, Джо, в том, что ты мыслишь как любитель. Фанаты на закрытой встрече? Да все, кто был в этой комнате, уже разместили в «Твиттере» полдюжины фотографий.
– Ты хотел, чтобы я подобралась ближе. У меня получилось.
– Именно это и огорчает. Ты именно там, где нужно.
– Так в чем проблема?
– В тебе, Джо. Ты слишком освоилась.
Я фыркнула.
– Освоилась? Серьезно?
Он ткнул пальцем на офис, где репортеры с налитыми кровью глазами вглядывались в мониторы в поисках хоть какого-то намека на стоящий материал.
– Ты сейчас в таком положении, о котором все они могут только мечтать, и не пользуешься этим. Ты тусуешься с Микой, но я не могу рассчитывать, что ты принесешь мне хоть что-нибудь интересное о нем. Или о его сестре. – Он щелкнул пальцами. – Я на грани того, чтобы отправить тебя на работу в аэропорту.
– Нет, Энди. Только не в аэропорту. Это сведет меня с ума.
– Я думаю, тебе нужно сделать шаг назад и вернуть себе умение фокусироваться. Ты бродишь, как слепая, и случайно натыкаешься на отрывки интересных историй.
– Я нашла для тебя историю Эль-Эль Стайлиза!
Он одарил меня взглядом под названием «с какой ты планеты».
– Ты принесла сырой материал. Мне пришлось слепить из него нечто провокационное. – Его плечи расслабились, что означало: он кое-что задумал. – Я даю тебе возможности для роста. Мне просто нужно, чтобы ты дала мне хоть что-то, с чем можно работать.
– Я пытаюсь, Энди. Я, правда, не знаю, что еще я могу сделать.
Он подтолкнул ко мне «Айпад».
– Ты это видела?
Это была фотография из серии, которую я сделала на вечеринке Эрве пять дней назад. Я подняла глаза, и наши взгляды встретились.
– Я просмотрела все фотографии.
– Точно. Но это ты видела? – Он положил большой и указательный палец на фотографию и увеличил ее. Как только он это сделал, я поняла, что это за фотография. Группа на первом плане не представляла никакого интереса, но Энди приблизил тех, кто стоял сзади, отрезав людей, на которых был нацелен объектив. В итоге мы увидели Адама, стоявшего за Иден, его рука лежала у нее на животе. У меня внутри все сжалось.
– Не уверена, что тут можно разглядеть. – Если он узнает о беременности Иден сейчас, она никогда больше не будет со мной разговаривать.
Энди ткнул прямо в живот Иден.
– Кольцо. На руке Адама – обручальное кольцо. Взгляни.
Я выдохнула и посмотрела на фото внимательнее. Действительно, на безымянном пальце его левой руки красовалось кольцо.
– Я вижу.
– Как ты могла это пропустить?
– Я не выискивала такие детали.
Он смотрел на фотографию, кусая верхнюю губу. Наконец, он опустил планшет и произнес:
– У нас получилась бы громкая история, если бы мы могли доказать, что они тайно поженились. – Он с отсутствующим видом постучал пальцем по столу. – Я пересмотрел все фотографии, чтобы разглядеть безымянный палец ее левой руки. Я вижу, что кольцо есть, но, возможно, их два? Может быть, она носит обручальное кольцо вместе с помолвочным? Не могу разобрать точно.
Я хотела сказать ему, что его это, черт возьми, не касается, но у него над верхней губой уже проступил пот. Он походил на безумца, который нуждался в помощи. Если я не вмешаюсь, он может начать копаться в их грязном белье и узнать еще больше того, о чем я смогу договориться. Нужно бросить ему палку, за которой он побежит.
– Я увижу ее сегодня и посмотрю на ее кольца. Идет?
Он поднял руку и почесал висок, обдумывая, какие у него есть варианты. Он облизнул нижнюю губу языком, как у ящерицы, и пришел к решению.
– Ладно, хорошо. Дам тебе еще одну попытку. Если принесешь мне историю, сохраню тебе свободу, может, даже разрешу следить за Синклерами. А если нет, то сразу после ланча можешь собираться в аэропорт имени Джона Кеннеди.
Находиться в ловушке было ужасно. Но какой выбор мне оставался, если я хотела сохранить работу?
– Я раздобуду эту историю, – пообещала я.
