Глава 11

Больше всего Энди любил околачиваться у ресторана, где обслуживали недалеких богатеев. В меню не было цен, а повара красиво сервировали крошечные порции восхитительных и вполне годных к употреблению яств, из чего я сделала вывод: даже за деньги не купишь мясо единорога или любые другие редкости, которых не встретишь в обычном мясном ресторане. Здесь посетители платили за престиж. Ресторан отлично вписывался в урбанистический пейзаж и напоминал сотни других подобных модных мест, разбросанных по городу. Какая-нибудь наивная парочка туристов могла забрести туда и попросить предоставить им столик. К счастью для них, им отказывали, но не потому, что у них не было брони. В таком ресторане бронь не нужна. «Правильные» люди просто заявлялись без приглашения и тут же получали места за столиками. Между тем мне никогда не доводилось переступать порог этого заведения. Я представляла себе, что внутри гости из приоритетного списка жмут друг другу руки и обмениваются шутками, понятными только знаменитостям. «А вас на входе поймали папарацци?»

В такие моменты я жалела, что не могла выпить, чтобы притупить чувство отвращения. На самом деле у меня не было никакого желания внедряться в эту отдельную касту людей, которых почти ничего не объединяло, кроме исключительных сфер влияния. Я наблюдала за ними достаточно долго и давно поняла: они всего лишь люди. Некоторые сразу родились с деньгами и властью. Другие заработали их. Некоторые были благороднее, чем можно себе представить. Другие вели себя так, как будто весь мир им должен. Однако все имели одни и те же базовые потребности. Всем нужно было есть. И не имело никакого значения, что стрелки часов приближались к шести и был понедельник. Время подчинялось их капризам.

Я заняла позицию близ угла здания рядом с въездом на парковку. И принялась ждать. В одно ухо я вставила наушник и загрузила песни из плей-листа, чтобы заглушить уличный шум. Телефон завибрировал, и я опустила одно колено на асфальт, чтобы вытащить его из рюкзака и удостовериться: это не Зайон меня разыскивает. Однако это оказалось всего лишь уведомление из «Твиттера». Я развернула его.

Мика ответил на мое предыдущее сообщение: «Рад, что ты повеселилась. Мы же увидимся на нашем следующем концерте?»

Я проверила его новостную ленту и обнаружила поток из ответов другим людям, как будто он залогинился и стал отвечать на все твиты. У меня сжалось сердце, когда я увидела, что он ответил мне в числе последних из всей очереди фанатов, ожидающих ответа.

Он написал: «Спасибо! Я вас тоже люблю!» нескольким поклонницам, которые признались ему в любви. А еще: «Надеюсь, вы отлично отпраздновали день рождения» тем, кто просил их поздравить или упомянул, что сегодня у них день рождения. Как бы там ни было, он ответил всем.

Увидев ответ, в котором он написал: «Да, Мика Синклер хуже всех», я не смогла удержаться и не посмотреть, что заставило его ответить в таком тоне. Первое сообщение было адресовано не ему. Кто-то просто написал: «Мика Синклер продал душу дьяволу. Как иначе можно объяснить его популярность?»

Я поняла, что он не только читает твиты, обращенные к нему лично, но и смотрит комментарии, где его упоминают. Я рассмеялась, подумав, что с теми, кто его не ненавидит, он общается так же много, как со своими фанатами.

Телефон завибрировал снова, пока я выискивала следы его деятельности в «Твиттере». На этот раз он отправил личное сообщение: «Зайди в «Уилл Колл» перед концертом. Я оставлю пропуск за сцену».

Я уселась на тротуар и еще раз перечитала сообщение. Прислонившись к стене и скрестив ноги, я нажала кнопку «Ответить» и набрала: «Спасибо! Жду с нетерпением». Но когда я нажала на кнопку «Отправить», высветилось сообщение об ошибке, самым наглым образом оповещавшее меня о том, что получатель на меня не подписался. В итоге я отправила сообщение в общую ленту. Мне пришло в голову подсказать ему, что он на меня не подписался, но я не могла придумать, как это сделать, чтобы не выглядеть отчаявшейся женщиной. Я решила, что можно отписаться от него и подписаться снова. Насколько жалко это будет выглядеть?

Прежде чем я успела придумать, что делать дальше, из-за угла появился Эль-Эль Стайлиз – легенда хип-хопа, и я тут же вскочила и принялась фотографировать. Похоже, мое чрезмерное внимание к его персоне ему не понравилось, но он все же постарался принять подобающий вид. Я крикнула:

– Эль-Эль, можете прокомментировать новость о том, что вы уходите со сцены?

Один из его помощников, шедший позади, ответил за него:

– Он уже все прокомментировал в официальном пресс-релизе. Пожалуйста, отойдите.

Я обежала их и оказалась у входа в ресторан, надеясь сделать пару снимков, на которых он идет прямо на меня. На нем были темные очки и спортивный костюм, но он вышагивал так, как будто передвигался по подиуму.

Я выдала:

– Отлично выглядите, Эль-Эль.

Он остановился как вкопанный.

Он на дюйм приподнял очки и внимательно оглядел меня с головы до ног.

– И вы отлично выглядите, маленькая леди. На кого работаете?

Я протянула ему визитку, он посмотрел на нее. Небрежно.

– Хотите комментарий?

Я перевела камеру из режима фото в режим съемки и начала записывать. Я могла сделать это, не опуская глаз. Если Эль-Эль сделает заявление, я хочу, чтобы оно было записано. Нормальное видео у меня не получится, но хотя бы останется документальное свидетельство. И еще мне нужно было, чтобы он ни в коем случае не произносил это страшное слово «неофициально».

– Очень хотелось бы услышать ваши мысли, Эль-Эль. – Могла ли я позволить себе расслабиться и пофлиртовать?

– Я сделаю для вас заявление. – Его помощник проявил характер и стал подталкивать Эль-Эль к ресторану, но тот отмахнулся. – Да, я ухожу. Но не из музыки. Я буду помогать молодым музыкантам расти и защищать их от агентов и змей, которые кормятся на творческих людях. Эта индустрия кишит бесталанными выскочками, которые только и смотрят, где выкрасть еще один доллар. Где целостность?

Он опустил взгляд на мою камеру, и я поняла: он знает, что вся его речь записывается. Я так и не осмелилась поднять камеру, чтобы снять нормальное видео. Он явно хотел сказать больше, а я не посмела портить момент. Он двинулся ко мне. Он был в паре дюймов от моего лица, и я ощутила запах алкоголя. Пьяным он не выглядел, однако в течение дня явно успел принять алкоголь. Он смотрел мне в глаза и ждал, пока я не застыну на месте и мы не встретимся взглядами. Он приподнял пальцем мой подбородок, эта легенда хип-хопа и блюза. Его щетину уже тронула седина. Я вдруг ощутила укол унижения из-за столь пристального внимания ко мне, а потом он прошептал:

– Это неподходящее место для такой хорошенькой милой девочки, как ты.

И тут он просто от меня отшатнулся, и вся его свита последовала за ним. На долю секунды я почувствовала себя скверно из-за того, что гоняюсь за фотографиями и скандалами вместо того, чтобы научиться красиво фотографировать деревья. Но когда последний человек из его свиты исчез за дверьми, меня осенило, что он ничем не лучше меня, как бы высокопарно ни критиковал шоу-бизнес. Он содержал целую ватагу сотрудников, которые занимались лишь тем, что обслуживали его. Он собирался потратить деньги, которые заработал именно в шоу-бизнесе, на кусок мясного филе за восемьдесят долларов.

Когда я подумала о еде, в животе у меня заурчало, и я вспомнила, что нужно перекусить до того, как мне станет плохо. Я миновала пару домов и дошла до уличного торговца, у которого купила бутылку сока и ягнятину в специях. Я села на близлежащую скамейку и стала просматривать фотографии. Это был мой шанс наконец завоевать хоть какое-то уважение Энди.

Когда я пришла домой, Зайон лежал на диване и смотрел какую-то телеигру в полусне. Я растолкала его, чтобы он ушел и я могла взяться за написание статьи.

– Послушай-ка. – Я нажала кнопку воспроизведения, и зазвучал голос Эль-Эль.

Зайон заглушил телевизор.

– Кто это?

– Эль-Эль Стайлиз. Я уговорила его дать комментарий об уходе со сцены.

Зайон вытянул губы в трубочку.

– Черт возьми. Включи с начала.

Я проиграла все заново.

– У меня и фото есть. Думаешь, Энди будет счастлив или как?

– Если не попытается присвоить себе все лавры. Это пойдет на главную страницу всего нашего сайта.

Он вытянул ногу и подцепил ножку кофейного столика, чтобы подтянуть его к себе, не вставая. Когда тот оказался достаточно близко, Зайон схватил мой ноутбук. – Лучше бы тебе заняться этим сегодня вечером. Если у Эль-Эль развязался язык, значит, он может раздавать интервью всем, а не только тебе.

– Ты прав.

Я скрестила ноги, усевшись на диване, и подоткнула подушку под поясницу. Когда я открыла ноутбук и создала новый документ, курсор замигал у меня перед глазами, как будто хотел поддразнить меня. Я никогда не была сильна в писательстве.

– Расшифруй интервью, – предложил Зайон. – Всем наплевать, что будет между его цитатами. Его слова займут до восьмидесяти процентов статьи.

– Точно.

Я напечатала временный заголовок: «Легенда хип-хопа Эль-Эль Стайлиз делится мыслями об уходе со сцены». Энди все равно все перепишет. Я выбрала одну фотографию из всей серии, где Эль-Эль представал во всей красе, вышагивая по тротуару. Зайон не ошибся. Мне нужно было всего лишь добавить контекст. «На прошлой неделе Эль-Эль Стайлиз заявил, что уходит со сцены, но не дал никаких объяснений. Циркулировали разные слухи, но Эль-Эль упорно молчал о причинах такого решения. Молчал до вечера понедельника.

Остальное написалось само. Я загрузила статью вместе с фотографиями на рабочий сервер. Потом я открыла почтовую программу, чтобы известить Энди о материале.

– Эй, у меня тут письмо от Иден.

Зайон исчез в недрах ванной. Вместо того чтобы закричать еще громче, я открыла письмо.

«Джо!

Большое спасибо за фотографии. Они получились даже лучше, чем я ожидала. Если заглянешь на мой сайт, то увидишь, как их использовал веб-мастер. Я все равно похожа на исполнительницу народных песен из шестидесятых, но это моя промашка, а не твоя. Больше всего мне понравились кадры со мной и Микой, но я не могу использовать их для сайта. Можешь оставить их для себя. Одну из них я отправила маме – она любит загружать такое в цифровую фоторамку, которая стоит у нее на камине. Мика часто присылает фотографии, на которых он самозабвенно корчит рожи, так что она обрадовалась, получив наконец красивую фотографию нас обоих для разнообразия.

Мне неудобно из-за того, что ты не взяла с меня деньги. Хотя бы дай знать, сколько я должна тебе за те двадцать кадров, которые мы взяли в работу.

Иден».

Я понятия не имела, сколько стоит фотография без текстового материала. И даже если она могла оплатить аренду моей квартиры полностью, я не могла заставить себя назвать цену. И не потому, что мои фотографии ничего из себя не представляли. А прежде всего потому, что я не представляла, сколько за них можно попросить.

Я написала ответ:

«Иден!

Поскольку ты разрешила мне использовать много кадров, я, будучи в здравом уме, не могу просить плату за те несколько штук, которые ты оставила. Считай, что это мой подарок за то, что ты позволила мне поработать честно и сменить амплуа.:)

И все равно благодарю за предложение и такую блестящую возможность.

Джо».

Зайон вышел из ванной с полотенцем на талии. Понятие скромности было ему чуждо, но он хотя бы прикрывал самые интимные части тела из уважения ко мне. Его грудь и руки были тверды, как скала. Раньше я думала, что соблазню его, но он в жизни не посмотрел ни на одну из женщин.

По крайней мере, до вечера субботы. Но он и был очарован звездами больше, чем кто бы то ни было.

– Ты что-то сказала? – Он плюхнулся рядом со мной. С его волос на меня потекла вода, он пах апельсинами и имбирем.

– Ты опять пользуешься моим шампунем.

– А ты пользуешься моим диваном.

– Один-один.

– Ты закончила статью?

– Ага. И я получила приятное письмо от Иден.

– О да? – Он вскочил и исчез у себя в комнате, натянул семейные трусы, а потом бесстыдно сел на диване полуголый и включил телевизор.

Я набросила на него одеяло.

– Пощади бедную девушку.

Мы вместе промотали его любимые передачи, записанные с телевизора, из которых он надеялся узнать, какие знаменитости собираются в Нью-Йорк, а я – выяснить, как правильно делать свою работу. Через пятнадцать минут просмотра «Доступа к Голливуду» мой телефон завибрировал, и я обнаружила ответ от Иден.

«Можно я хотя бы приглашу тебя на ланч в среду? Если выберешь место поближе к своей работе, я зайду за тобой. На самом деле ты мне еще одну услугу окажешь. Пока Адам не вернется домой, я не знаю, куда себя деть. Если я не найду компанию, то могу начать переобустраивать кухню или затеять еще какое-нибудь безумие».

Мне с трудом верилось, что Иден Синклер не знает, с кем провести время. Я знала, что она сформулировала все именно так, чтобы мне было приятно принять ее приглашение и не чувствовать себя странно по этому поводу. Но я чувствовала.

Я нажала кнопку «ответить».

«Звучит заманчиво. Знаешь, где сидит редакция «Нью-Йорк дейли фид»? Там рядом есть закусочная «Бон аппети» прямо за углом моего офиса. Ты ее знаешь?»

Это место, скорее, относилось к дешевым, но все равно было приятным. Нажав на кнопку «отправить», я ударила себя по лбу. Иден может не захотеть встречаться в дешевой закусочной. Вероятно, у нее есть свой собственный шеф, который держит для нее целую микрокухню. Что бы под этим ни подразумевалось.

Я оторвалась от экрана телефона.

– Чуть позже на этой неделе у меня будет ланч с Иден.

Зайон толкнул меня.

– Быть не может!

– Может!

Он криво улыбнулся.

– Вы станете лучшими подружками. Попробуй выяснить, когда она выходит замуж.

– Ты так же ужасен, как Энди. Я не собираюсь эксплуатировать эту дружбу.

Он пожал плечами:

– Тогда узнай, когда она снова встретится с Адрианной, и уговори ее пригласить и меня.

– Что это с тобой? Ты как будто влюбился.

Его глаза расширились.

– Я знал! Я уже начал задаваться вопросом, действительно ли я бисексуал.

– Думаю, ты просто увлечен. А она может произвести впечатление. – Я наклонилась к нему и поцеловала в щеку. – И у вас получатся красивые дети.

Я еще раз просмотрела письмо от Иден.

– Это странно. Она использует тот самый предлог для встречи, о котором говорил Энди.

– Ты о чем?

– Энди сказал, что мне нужно подружиться с Иден, пока Адам в отъезде. А потом полить ее грязью.

– Но ты же не собираешься так поступить?

– Не собиралась. Но теперь Иден пишет, что ей скучно, пока Адама нет в городе. Это странно. Ты не думаешь, что она хочет подружиться со мной ради шпионажа в свою пользу?

– Чтобы полить грязью Энди? Да кому есть до этого дело?

– Нет, я говорю о том, что за ее намерением подружиться скрывается нечто большее. Она хочет отомстить Энди. Как она может использовать дружбу с одним из его сотрудников?

Зайон пожал плечами.

– Чтобы скармливать ему ненастоящие истории?

Я прикусила ноготь большого пальца.

– Ты же не думаешь, что она хочет использовать меня таким образом?

– Я не знаю. А она думает, что ты хочешь ее использовать таким образом?

Отличный вопрос. Как могла каждая из нас доверять друг другу в этой кратковременной дружбе?