Глава 52

Утреннее марево еще только забрезжило, ко гда Нерв пробудился ото сна. В сумраке нащупал одежду, натянул штаны, футболку. Зябко! Неужели духота всерьез начала спадать по ночам? Похоже на то.

Игорь не стал включать освещение, он не любил нарушать вкрадчивость, с которой любой новый день начинал разбег.

Зашумел электрочайник, чистая спираль бодро разогревала воду. Нерв вышел в пустынный коридор и направился к туалетной комнате. В коридоре царила пустота, здесь не чувствовалось никаких психоследов, никакие шумы не проникали сюда и не пахло здесь ничем, кроме старого дерева да извести. Казалось, с каждым шагом пустота вымывала из Игоря послед переживаний. В какой-то момент, сомкнув глаза, он замер, доверившись происходящему полностью. Накрыла волна нирваны: Игорь качнулся, на миг утратив равновесие, а по нейронам ритмично покатили бархатные импульсы – расцветала душа, отдавая материи эхо живительного сияния. Случилось нечто, доступное лишь на грани, исчезающее редкое в земном мире. Игорь явственно ощутил близость к тому, что можно обозначить лишь одним словом – Бог. Нерв испугался.

Он открыл глаза и посмотрел перед собой. Труба коридора по-прежнему представала в неверном свете тусклых лампочек.

Хватит. Еще рано, он случайно заглянул в потаенную дверь. Пока не с чем туда входить. Холодная вода привела в чувство, хоть и отдавала хлоркой и железом, зубная паста пахла сильнее, чем когда-либо.

Вернувшись в офис, Игорь прислушался к себе. Хорошо. Баланс уверенно застыл в точке «М», с таким горы свернуть можно. Но горы на повестке дня не значились.

Игорь выпил чаю, спрятал записку Дроздова карман и облачился в экип. Наступила идеальная пора для поездки к башне. Жучок, умиляющий своими странностями, как-то назвал такое время суток «синим часом». Может, из-за рассветной синевы? Скорее всего, ибо алкогольные «синяки» к утру как раз утихомиривались. По крайней мере, на это рассчитывал Игорь.

Через полчаса Нерв притормозил у южной арки «Победителя», через которую прежде десятки раз проникал на промзону для тренировок с ребятами. Обшарпанное сооружение, лишь размерами напоминавшее о былом величии завода, никем давно не охранялось.

Кремов аккуратно проехал в широкую щель между сгнившими створками гигантских ворот и устремился вглубь. Отсюда промзона тянулась на многие километры к востоку, и чем дальше забирался Игорь, тем реже встречались следы пребывания людей – граффити на стенах, брошенные сигаретные пачки, окурки, аэрозольные баллончики, бутылки, полиэтиленовые пакеты. Заводские корпуса, напротив, выглядели все лучше: меньше битых стекол и мусорного обрамления. Правда, одичавшая растительность поглощала их беспрепятственно, но бетонные дорожки, стелившиеся под колесами «Супер-В», по-прежнему противостояли природе успешно и, за исключением многолетних лиственных наслоений, никаких следов упадка не имели. Кремов держал путь через завод как раз из-за сохранившихся дорожек, в то время как в парке все аллеи наверняка уже утонули в море растительности. К тому же предполагаемое место расположения башни примерно совпадало с юго-восточной оконечностью заводской зоны.

По расчетам Игоря, бетонный забор там утратил монолитность, и через какую-нибудь прореху можно просочиться в парковую чащобу.

Наконец, поплутав в лабиринте мертвых коробок из красного кирпича и пару раз напоровшись на глухие тупики, он остановился у высокой ограды из бетонных плит. Она тянулась слева направо в необозримые дали, отделенная широким проездом от утонувших в зелени зданий. Сомнений не оставалось: это восточная граница «Победителя».

Нерв прислушался. Тишина, лишь ветер шумит в кронах деревьев.

За высоченной оградой ничего не видно, кроме верхушек тополей. Она и вправду выглядела плачевно, плиты, словно гнилые зубы, темнели грибком, однако поблизости глазам не попадалось критической деформации, позволяющей протиснуться между ними. Игорь повернул налево и неспешно покатил вдоль стены.

Вскоре проход отыскался – корень паркового дуба разломил фундамент ограды и раздвинул соседние плиты, образовав треугольный проем. Кремов заглушил мотоцикл и осмотрел находку. Следов людей нет, вокруг не чувствовалось даже намеков на остатки чьих-либо психотоков. Метрах в десяти от проема валялась скукоженная и выцветшая до неразличимости рисунка сигаретная пачка. Это не в счет, слишком древняя.

Спрятав «Супер-В» в ближайших кустах, Игорь пролез через проем. Боты с шуршанием утонули в толстой листвяной подстилке, каждый шаг оставлял неглубокий след с серыми бортиками из слежавшейся растительной массы. Похрустывали веточки под подошвами.

Нерв не понимал, куда идти. Оглянувшись, с трудом разглядел сквозь заросли стену. Постояв в растерянности с минуту, он вернулся к проему и пролез обратно в промзону. Рядом серело здание с высокой бетонной пристройкой, очевидно, котельной. Трубы там давно не было, но что-то вроде постамента из-под нее осталось. Продравшись сквозь тополиную поросль, Игорь очутился у растрескавшейся стены с ржавыми скобами вместо ступеней. Карабкаться по ним оказалось удобно.

Наверху действительно обнаружились прогнившие ошметки трубы, опоясывающие круглый черный зев.

Нерв обернулся к парку, внимательно осмотрел окрестности.

Башня отыскалась быстро. Она средневековым донжоном возвышалась над частоколом тополей всего в ста метрах северо-восточнее! Заодно Игорь понял, что находится почти в углу «Победителя», южнее зеленела такая же парковая чаща, как на востоке. За ней, понятное дело, уже мега свалка: тоненькая черная нитка, устремившаяся от горизонта к облакам – копоть мусоросжигательной фабрики. Вот ее, вонючку, не позабыли, в отличие от «звездных» башен, а недавно даже с помпой отметили модернизацию и тридцатилетний юбилей.

С высоты удалось разглядеть, что пробраться к башне не составит особого труда: между ней и заводской оградой угадывалась просека, каким-то чудом сохранившаяся в чащобе.

Игорь еще раз окинул взглядом панораму. Солнце давно взошло и теперь сияло в вышине, облака разбавляли небесную монотонность редкими барашками, ветер покачивал лесное море. Шум Защекинска сюда не долетал. На север уходит промзона «Победителя» с потонувшими в деревьях и кустарниках корпусами. Где-то за лесом на северо-востоке – забытая всеми аграрная глушь. Там дядькино семейство, воспитавшее маленького Игоря, там рубеж, который собираются перейти люди из матвеевского рассказа в «Родничке». Собираются ли до сих пор?

Игорь спустился с котельной, протиснулся в проем в ограде и направился вдоль нее на север. Через некоторое время он наткнулся на то, что с верхотуры показалось просекой, – коллектор, убегающий магистралью к видневшейся невдалеке башне. Коллектор походил на длинный бетонный саркофаг, выступающий над землей сантиметров на двадцать. Сквозь чугунные решетки в крышке саркофага просматривались водопроводные трубы. Интересно, зачем строители накрыли их столь мощной защитой?

«Хм, все сложилось как по нотам», – подумал Игорь, уверенно шагая по решеткам. Тополя и молодые дубы обступили с обеих сторон, придавая происходящему сказочности. Предвкушение от раскрытия важной тайны охватило Кремова, он ощутил себя авантюристом, подобравшимся к пиратскому кладу.

Шагах в десяти от краснокирпичной башенной громады путь преградил прогнивший сетчатый забор. Но, видимо, раньше над коллектором сетку многократно прорывали – ее части оказались неряшливо притянуты хлипкими скрутками из разномастной проволоки, тоже ржавой. Игорь без труда справился с препятствием, разогнув истлевшую проволоку в паре мест.

Теперь все. Башня возвышалась перед Нервом исполинской колонной, устремленной в небо. Он спрыгнул с коллектора в высоченную траву и направился к видневшемуся у основания башни дверному проему. Распахнутая дверь висела «на соплях», остатки краски живописной бесцветной стружкой еще держались кое-где на рассохшихся досках. У входа валялся фанерный прямоугольник, прибитый гвоздями к черенку от лопаты. На фанере ветхим тонким кольцом, без запаха, без амбиций, дотлевали человеческие экскременты, исторгнутые когда-то неизвестным смельчаком в знак гражданского протеста.

Игорь переступил транспарант, вошел в чрево башни и поднял голову.

Так вот почему «Звездная»! Сечение стен напоминало многолучевую звезду! В башне царил полумрак, на самой верхотуре под резервуаром белели щелочки окон, коричневой спичкой пересекала башенный диаметр какая-то балка. Стены поднимались почти отвесно с небольшим отрицательным уклоном. Как же добраться до свода, к окнам? Культяпки деревянных перекрытий, ранее поддерживавших ступени, спиралью завинчивали ввысь по стенам, но были слишком кроткими, хранили следы горения и не внушали ни малейшего доверия. Прямо к балке, под свод уходили концы полуистлевшей веревки, перекинутой там через колесико блока. На полу один собирался в бухту, а второй был привязан к гигантскому ржавому ведру. Странная конструкция. Веревка, конечно, не выдержит нагрузки и оборвется, реши Игорь вскарабкаться по ней.

Он подошел к стене. Та оказалась гладкой, лишь кое-где виднелись глубокие выщерблины или, наоборот, выступы. Это немного напоминало аттракцион по скалолазанию, только здесь никто не мог дать гарантий безопасности. Пожалуй, экстремалу-альпинисту стоило попробовать, но для Игоря такой вариант выглядел откровеннейшей утопией.

Настроение подпортилось, получалось, что в этот раз добыть дроздовскую закладку не выйдет. Мозг Игоря напряженно просчитывал варианты решения проблемы. Нет, без посторонней помощи не обойтись. Единственный выход – привлечь напарника понадежней, чтоб тот страховал восхождение. Нужно притащить крепкую веревку (много веревки!), соорудить нечто вроде системы блоков и рискнуть.

Нерв вышел из башни. Теперь он заметил остатки калитки в заборе. Высокая трава шелестела на ветру. Здесь было очень чисто, никаких посторонних психотоков, ничуть не фонило даже общей атмосферой Мегогаполиса. Игорь сконцентрировался, он не хотел повторения утреннего состояния. Чтобы отвлечься, достал из кармана записку, прочел: «Никогда не сдавайся!» «А старик – шутник! – улыбнулся Кремов. – Знал, о чем пишет».