Глава 160

То, что ситуация вышла из-под контроля, товарищи из ДОТа осознали за день до эвакуации. Наблюдатель отметил бы неладное по нервозным перемещениям военных, спасавших оборудование, и ученых: зеленые броневики, не жалея моторов, носились по Солнечному растревоженными дымом муравьями. Аэродуги не работали. Люди выходили на улицы, собирались в группы, обсуждая происходящее. Никто не паниковал.

Николай спешил домой, на сборы ему отвели пятнадцать минут. Он сильно нервничал, пересчитывая в уме документы и компьютерные файлы, которые следовало забрать с собой. Молодой научный сотрудник считал, что эти материалы имеют огромную ценность и их необходимо сберечь во что бы то ни стало. Перед подъездом несколько соседей беседовали, расположившись кружком вокруг чемоданов. Поздоровавшись, Николай бегом направился к своей квартире.

Через десять минут он выскочил на улицу, но в суматохе перепутал место, с которого армейский транспорт должен был его подобрать, и приготовился к посадке с другой стороны дома.

– Дядя Коля, какие-то люди ищут тебя.

Он обернулся и увидел Настичку, соседскую девочку лет трех. Николай хорошо знал этого ребенка, называл про себя «маленьким серьезным гномиком». Со сверстниками Настичка резвилась и хохотала, но со взрослыми обо всем беседовала «по-взрослому», нахмуривая лоб и другими способами придавая лицу выражение значительности. Будучи непоседой, она излазила весь двор, то спасая воробьиных птенцов, то выискивая и сравнивая опавшие листья разных деревьев, то решая еще какие-нибудь очень важные дела. Она любила прыгать в «классики», раскачиваться на качелях и состязаться с мальчишками в уличных играх. Мама ее постоянно теряла, а разыскав, собирала растрепанные волосы дочери в опрятный хвостик, обрабатывала сбитые коленки и расцарапанные локти Настички йодом, затем чтобы «гномик» через пять минут свела все мамины усилия к нулю, заново растрепавшись и поцарапавшись.

Сейчас девочка, обращаясь к Николаю, указывала ручкой в сторону, где его ожидали военные. У ученого защемило в груди, он понял, что Настичкина жизнь второстепенна и, несмотря на то, что ей угрожает огромная опасность, не маленький ребенок, а он со своими бумажками получил первостепенное право на спасительный билет.

Не дождавшись ответа, малышка взяла его за руку и потащила за собой. Николай с трудом передвигал ноги, словно позабыв, как нужно ходить. Настичка нарочито старательно ступала, вытирая попутно ладошкой со лба воображаемый пот. Их уже заметили военные, один из них, лейтенант, даже сделал пару шагов навстречу, поторапливая жестами. Неожиданно Настичка обернулась, посмотрела в глаза Николаю и, сложив брови домиком, грустно спросила:

– Дядя Коля, мы больше никогда не увидимся?

Николай не мог слукавить. Это была бы невыносимая сделка с собой. Всю жизнь потом он отодвигал бы мысль об упущенном мгновении. Нет!

Он присел на корточки и притянул малышку к себе:

– Я останусь с тобой и твоими родителями здесь, Настичка.

Лейтенант недовольно похлопал себя по запястью, но Николай скрестил руки, давая понять, что не едет. Наверное, будь у военных побольше времени, лейтенант предпринял бы меры, чтоб выполнить приказ и заставить строптивого ученого забраться в броневик, но время, очевидно, поджимало, поэтому военные уехали без него.

Потом начался кошмар. Стройную систему эвакуации гражданских лиц разметало вихрем катастрофы. Люди почувствовали, что их бросили, ринулись на проезжие части и потоком на своих двоих устремились к аэропортам. Куда подевалась технологическая мощь Солнечного? Отчего город, оснащенный всеми мыслимыми видами транспорта, не смог помочь населению? Со стороны «Синтеза» что-то рвануло так, словно там сдетонировал ядерный заряд. Люди бросились к бомбоубежищам, но хаос привел к предсказуемым последствиям: какие-то убежища остались пустыми, а в других не хватило мест. Ударной волной сорвало кабинки аэродуг, те обрушились на улицы, погребая под собой людей и калеча осколками. Пронесся слух, будто прорвало дамбу. Обезумевшие от ужаса граждане неслись, не разбирая дороги, хоть к какому-нибудь укрытию. Спасавшиеся от прорыва дамбы устремились на рандеву, где их настиг второй взрыв.

Николай бежал со всеми, не упуская из виду семью Настички, они виднелись впереди в окружении жильцов дома. Вдруг упавшей кабинкой аэродуги накрыло всю группу. Взревев от страха, Николай бросился туда и сквозь рассеивающуюся пыль увидел, что малышка лежит с закрытыми глазами на асфальте, крепко сжимая окровавленную руку отца, торчащую из-под груды металла.

Потрясенный Николай опустился на колени и принялся лихорадочно ощупывать ребенка. Она дышала и, по всей видимости, серьезно не пострадала. Рядом истошно заорала какая-то женщина, оплакивая родных. Многие вокруг пытались приподнять обломки, но вскоре оставили попытки: следовало спасать свои семьи. У Николая семьи не было, так что он мог пожертвовать жизнью с чистым сердцем. В крике и суматохе он поднял Настичку на руки, обошел место трагедии, но мамы не увидел. Родители Настички погибли вместе.

Николай побежал к ближайшему убежищу, чтобы наткнуться на задраенную дверь и табличку «Убежище заполнено! Не стучать! Укрывайтесь в складках местности!». В этот момент на «Синтезе» рвануло вторично, по улицам Солнечного понесся мощный вихрь, поднимавший пыль и осколки. Метрах в двухстах со страшным треском повалился рукав аэродуги. Николай совершенно не понимал, что делать и где прятаться. Он прижал Настичку к себе, сел у двери убежища и зажмурился.

– Товарищ, вставай! – скомандовал чей-то голос.

Николай открыл глаза и увидел рядом молодую женщину в гвардейском комбинезоне. Она не проявляла признаков страха, чувствовалось, что ей можно доверять. Даже всеобщая паника и творящийся ад не помешали Николаю отметить, что женщина необыкновенно красива – с веснушками и чуть вздернутым носиком. Он немедленно поднялся.

– Хочешь жить, следуй за мной! Девочку держи крепче! – отчеканила гостья.