Глава 151
Что бы ни задумал Дрим, реализация его плана вступала в решающую стадию. Слушки о демократической республике на Скале и боях с армией переросли в само собой разумеющуюся перспективу, завод гнал жижу без продыху, а партии носильщиков теперь доставляли с гор полюбившиеся «Альтернативе» деликатесы конвейером. Население ожидало развязки, распаленное проповедями Дрима о «сияющем граде на холме», одурманенное и сбитое с толку яркими фантиками, экзотическими запахами и вкусами. «Естественным образом», как саркастично выразился Валентиныч, в обществе выкристаллизовалась идея о первом символическом Акте, которым бы ознаменовалось рождение «абсолютно новых демократических людей». Таким актом, конечно, должен стать снос стены или хотя бы ее покорение! Теперь уж точно, теперь без шуток и раскачки! Нужно успеть до того, как ДОТ опомнится и демонтирует ее сам.
Методы Ганди и Кинга обнажили полную несостоятельность, на авансцену шагнули фигуры, ратующие за силовое решение проблемы.
Отчаянные головушки фанфантюльпановского типа под дружное «ура!» попытались перебраться через стену: разжившись карабинами, кошками и веревками из заброшенного клуба альпинистов, сообразили нечто вроде вертикального восхождения. Конечно, не остановили их предсказуемые потери: небрежное отношение к безопасности и отсутствие опыта стоили пары сломанных конечностей и даже одного сотрясения мозга. Док оперативно заштопал раны неудачников, и те вернулись к стене на костылях, поддержать товарищей.
Но приступ не увенчался успехом: примерно на середине пути, когда улюлюкающие бунтари уже готовили топоры и ножницы для рассечения колючей проволоки, их залихватский настрой сменился непреодолимой угнетенностью и даже страхом. Повисев неподвижно с полминуты, они в едином порыве скользнули вниз.
Взбешенные «нечистью» штурмовики забросали стену бутылками с горючей смесью. В сумерках это выглядело сюрреалистично: отважные пращники с ревом раскручивают пылающие снаряды и раз за разом обрушивают огненные волны на темнеющего великана, девушки неподалеку тачают из рваных колготок, носков и пивной тары новые коктейли Молотова. Работа прекрасной армии сопровождалась хоровым пением бардов и воодушевляющими запахами солярки и бензина!
Не помогло, стена не далась огню.
Немилосердная судьба, напротив, послала «альтернативщикам» трагическое испытание: в результате несчастного случая заживо сгорели две девушки, наполнявшие бутылки горючим. Объятые пламенем, с душераздирающими криками они бросились прочь от «будки свободы». Когда девчонок удалось настичь, те обгорели непоправимо. Док дрожащими руками под панический рев потрясенных «альтернативщиков» воткнул каждой инъекцию обезболивающего.
Девчонки умирали долго, их стоны утихли только через сутки.
Кровь пролилась, и для ритуала уже не имело значения, кто виноват и по какой причине погибли люди. Что ж, момент, отодвигаемый Игорем изо всех сил, настал, Дрим мог торжествовать.
Трагедия навсегда изменила жителей Скалы. Все без исключения почувствовали серьезность происходящего, ненависть разлилась в сердцах, огрубляя и очерствляя недавних романтиков. Парадоксальным образом досталось Маю: его, прямо предупреждавшего об опасности игр с горючим и протестовавшего против бесцельного разбазаривания печного топлива, обвинили в пассивности и цинизме. Мол, мог бы и организовать безопасный розлив керосина у стены, а не отсиживаться в поселке, тогда б девчонки остались живы.
Выпад в сторону Жукова чуть не перерос в суд линча, но, по счастливому стечению обстоятельств, группа порицателей оказалась относительно немногочисленной, а рядом с Маем плечом к плечу встали Яшка и Лапа.
Кульминация близилась.
Болото вплотную подвели к выбору, озвученному Андрюшей: либо «вырасти» в настоящую альтернативу, либо скатиться до людей второго сорта, маевцев, которым не позавидуешь.
А что же Акт?
После трагедии с девчонками стена, оплеванная, замызганная, в незаконченных татуировках-картинах и копоти, осталась в одиночестве, ей больше ничто не угрожало. Озверевшим «демократам» отныне требовался Акт повесомее, им, ощутившим вкус смерти, нужна была человеческая жертва. Ибо оказалось, что свобода, не удобренная кровью патриотов, не представляет никакой ценности.
