Глава 142

Когда боль от разлуки с семьей совсем заедала, а свиньи в котельной брали перерыв, Игорь пускался в странствия с Валентинычем.

Оказывается, старик в прежней жизни был метеорологом и профессиональную функцию продолжил исполнять на Скале. Для наблюдений за облачностью Валентиныч частенько «странствовал на балкон» – плоский выступ на северо-западной границе Скалы, оттуда отлично просматривалась пустошь, а горизонт не загромождался горами. Результаты наблюдений старик вносил в тетрадку, которую давеча назвал «безделицей».

Может, это и позволило ему не свихнуться, не спиться и не скуриться в течение всех «альтернативных» лет? Наверняка, вот только озвучивать свои догадки Игорь не решился, потому что «увлечение» метеорологией, в конце концов, проистекало у Валентиныча от презираемого им ДОТа и Солнечного и напоминание о сем факте могло «альтернативщика» сильно расстроить. Бунтуешь, бунтуешь, превращаешь жизнь в манифест непокорности сатрапу, а в сухом остатке выполняешь заложенную сатрапом программу, только не в нормальном объеме, а в урезанном «увлечении».

Составляя Валентинычу компанию, Игорь таскал за двоих провиант, дождевики, термометры и прочее оборудование. Выслушивал о погодных фронтах, об их глубине, циклонах и аномалиях. Это, наряду с физической нагрузкой, немного отвлекало от тоски.

Старик раскусил тайну какого-то атмосферного явления, мучавший метеорологов во времена его молодости:

– Из учебников истории мы знаем, что на прото-Земле наблюдались Утренние глории – длиннющие белые шланги облаков, прокатывающиеся в вышине! Жутковато, не находишь? – Игорь послушно кивал. – Стоишь себе, и тут над тобой противоестественные облака пролетают! На Земле такое тоже случается, и никто не может объяснить причину. Но, глядя на мир с балкона, я разобрался, в чем дело!

Далее следовала пространная лекция о конвекции теплого воздуха от разогретой пустоши, об обрушении на него холодных масс с Северо-Солнечного плато, о закручивании горизонтальных вихрей, конденсации жидкости и мгновенном ее замерзании.

Игоря вновь посещала мысль о трагедии Валентиныча, добровольно превратившего жизнь в «безделицу». Может, он и не возвращается в город, потому что боится увидеть свое «открытие» открытым кем-то другим? Наука ведь не стоит на месте и, в отличие от «альтернативщиков», она методична.

Нерв старался оборвать эти тоскливые размышления, убоявшись последствий. Но обмороком и не пахло. Странно, приступы уже давно не накатывали, болезнь словно затаилась. Может, травка все же помогла?