Гоночный трек Шелберн-Фоллз раскинулся на нескольких акрах земли посреди сельской местности. Им руководит Джекс, а Джаред, Мэдок и Тэйт являются активными инвесторами. Они все гоняли здесь в юности. С тех пор как Тренты и Карутерсы постепенно взялись за управление трассой и ее развитие, она далеко ушла от первоначального однополосного грунтового трека, опоясывавшего невзрачный маленький пруд.

Раньше ее называли «Петлей», и для участия в заезде была необходима только машина. Гонки проходили неформально, обычно являя собой неконтролируемое сборище подростков, желавших немного развлечься.

Сейчас помимо оригинальной «Петли» появилась вторая. В отличие от старой, новая трасса не прямоугольная, а изобилует изгибами и поворотами и превосходит прежнюю по длине.

Трек заасфальтировали, для гонок установили правила, стали заключать контракты. Теперь здесь постоянно работают менеджеры, следиящие за тем, чтобы все функционировало слаженно. Некоторых людей возмущают перемены, произошедшие на «Петле», однако Джекс знает свое дело. Для поддержания интереса публики нужно постоянно предлагать что-то новое. Так как посещаемость возросла в двадцать раз, было необходимо принять меры, направленные на обеспечение безопасности. Тем не менее трек по-прежнему бесплатный. Они получают финансирование от спонсоров, киосков с едой и напитками, а также продаж сувенирной продукции.

Следуя за своей родней, я перекидываю ремень сумки через голову и бросаю ее на заднее сиденье машины Фэллон. Скорее всего, домой я поеду с ней. Ведь они с Мэдоком живут неподалеку от меня.

Когда пересекаю газон, замечаю двоих парней, с которыми учусь в школе. Обернувшись, они кивают в знак приветствия.

Я отвечаю также кивком, сопротивляясь желанию прикусить губу. Кожаные брюки-скинни Джульетты сидят на мне как влитые, ее струящаяся белая футболка прикрывает попу, но обнажает одно плечо. Она нанесла мне на губы красную помаду и сделала небрежную укладку. К счастью, Джаред и Мэдок в спешке ничего не заметили. Пока.

– Хочу погонять на «боссе»! – подходя ближе, слышу голос Дилан, стоящей на треке.

Джаред вылезает из машины и вручает ей ключи. Наверное, пригнал ее на старт для дочери.

– Довольно, – огрызается мой брат. – Мы не будем менять план на столь позднем этапе.

– Я уже несколько месяцев тебя прошу. На этой машине я езжу лучше! – возражает она.

Закрыв глаза, Джаред раздраженно сжимает пальцами переносицу.

– Ладно, давай попробуем по-новому. – Он снова открывает глаза, смотрит прямо на меня, а не на Дилан, и говорит: – Куинн. Дилан не может взять «босс», потому что сегодня она хочет погонять по «Большой Петле». Там слишком много изгибов и крутых поворотов, поэтому ей нужна более легкая машина, чтобы получить хоть какой-то шанс пройти эту трассу.

Его тон сочится сарказмом. Я буквально чувствую, как Дилан напрягается рядом со мной, и еле сдерживаю смех.

– Она не только проиграет, если поедет на «боссе», – продолжает Джаред, – но и, вероятно, сметет с трека все остальные машины, пытаясь преодолеть эти повороты. Теперь, пожалуйста, объясни это моей дочери так, чтобы она поняла, потому что мои попытки достучаться до нее тщетны. Я будто со стеной разговариваю.

Затем, демонстративно посмотрев на Дилан, он разворачивается и уходит прочь.

Девушка просто стоит молча. Искоса бросив на нее взгляд, я говорю:

– Ну, ты все слышала, да?

– Заткнись.

Я прыскаю от смеха, в то время как она, надувшись, скрещивает руки на груди.

– Просто ты нервничаешь и хочешь знакомую машину, – успокаиваю я племянницу, повернувшись к ней. – У тебя все получится.

– Да, лучше слушай папочку как хорошая девочка, – дразнит ее Кейд. Он подходит со своим братом и останавливается перед нами.

– Отстань от нее, – говорит Хантер.

Однако Кейд бросает ему дерзкую улыбку, после чего опять переводит глаза на Дилан и произносит более тихим тоном:

– Она вполне может сама со мной справиться.

Хантер качает головой, пока Дилан непреклонно смотрит на его близнеца. Кейд постоянно подначивает и провоцирует девушку, а она всегда принимает брошенные им вызовы. Такое ощущение, что Кейд задает темп и ей необходимо всеми силами поспеть за ним.

Мне не нравится, как парень подстрекает Дилан, неустанно заставляя ее чувствовать себя так, будто она должна что-то доказать.

Сомневаюсь, что его брату это тоже нравится. Они часто ссорятся. Обычно яблоком раздора непреднамеренно становится Дилан.

Развернувшись, Кейд со злорадной улыбкой идет к трибуне, где сидят его друзья. Какая-то девушка подскакивает со скамейки и обнимает его за шею. Он кладет ладони ей на талию, неспешно и долго целует ее, устроив настоящее шоу для всех окружающих.

Поморщившись, я отвожу взгляд. С меня на сегодня хватит интимных подробностей о нашей семье, спасибо.

Но, когда смотрю на свою племянницу, наблюдающую за ним, вижу боль в ее глазах.

Глядя на Дилан, Хантер вновь качает головой и отворачивается, собираясь уйти.

– Хантер! – окликает она, остановив его.

Парень поворачивается обратно, явно волнуясь.

– Да, что?

Дилан слегка морщится, потирая руки.

– Я нервничаю.

Он тихо смеется, словно все прекрасно понимает. Подойдя к ней, Хантер достает свой айпод из кармана джинсов, дергает провод наушников, висящий у него на шее, и отдает его Дилан.

– Боевой плей-лист, – поясняет мой племянник. – Пятый трек.

Она облегченно выдыхает и улыбается.

– Спасибо.

Парень кивает. Его взгляд задерживается на Дилан еще на мгновение. Протянув руку, Хантер приподнимает ее подбородок.

– Ты – Дилан Трент. Они тебя боятся. Не забывай об этом.

Несмело ему улыбнувшись, она делает глубокий вдох и снова расправляет плечи.

– Поняла.

После этого он направляется к трибунам и садится рядом с Хоуком, с противоположной стороны от Кейда и его друзей. Хантер играет в футбольной команде вместе с Хоуком и со своим братом-близнецом, однако всегда держится особняком, отдельно от остальных.

– Как продвигаются дела с книгой? – интересуется Дилан.

Я бросаю взгляд на нее, вспомнив, что она остановилась после сцены на кухонном полу.

Дилан многое пропустила. Мои мысли возвращаются к прочитанному.

Отношения матери и отца приводят меня в замешательство. Я стараюсь напоминать себе, какие они сейчас: прочные, счастливые. В голове не укладывается, сколько всего пережили мои близкие: родители, Джаред, Мэдок, Джекс, – до моего рождения.

В конечном итоге мама и папа разобрались со своими заморочками. Я еще не дочитала книгу, поэтому не уверена, каким образом это случится. Но мне ненавистны их глупые решения и то, что приходится менять свои взгляды на них. К тому же я до сих пор понятия не имею, кто прислал роман. И зачем отправитель посчитал столь важным познакомить меня с предысторией брака родителей. Кто-то норовит внести сумятицу в нашу семью?

А еще противно, оттого что все чувства Кэт я тоже испытывала. Неопределенность, страх, желание остаться в привычных обстоятельствах, даже если ты несчастен… бессилие.

Это мне знакомо.

– Она такая слабохарактерная, – наконец признаю я, заметив в собственном голосе намек на ненависть к себе. – Кэт выстраивала свою жизнь вокруг него. Без Джейса она практически не существовала. У нее не было никаких хобби и интересов. Он держал счастье Кэт в своих руках.

Дилан прислоняется спиной к «Сильвии» – машине, на которой отец заставляет ее участвовать в сегодняшней гонке, – и смотрит вперед.

– Ведь это не так уж необычно, разве нет? – отвечает она задумчивым тоном. – То, какими усилиями мы желаем добиться любви одного человека? Когда хотим быть рядом с ним? Чтобы он думал о нас?

От моего внимания не ускользает, что девушка смотрит на компанию Кейда, и меня посещает мысль: возможно, не мне одной это знакомо.

– Да, здесь нет ничего необычного, – соглашаюсь я. – По-моему, многие люди наделяют других слишком большой властью над собой. Если этот человек не скучает по тебе, не думает о тебе или не хочет быть с тобой, значит, пора осознать, что ты достоин того, кто скучает, думает и хочет.

Мы просто стоим молча, окружающий нас хаос толпы и музыка напоминают отдаленный гул, в то время как наш разговор повисает в воздухе.

Лукас определенно забыл, что мы все еще существуем здесь, а Кейд использует Дилан, будто щенка, заманивая ее ради развлечения и обучая разным трюкам.

Вздрогнув, моя племянница шумно выдыхает.

– Ну, это была невероятно глубокая беседа, – шутит она, повернувшись ко мне. – Ладно, ты же едешь со мной?

Я смеюсь.

– Нет, не имею абсолютно никакого желания.

Мне не нравится ее манера вождения даже за пределами гоночного трека. Она и без меня обойдется.

– Не спорь, – возражает Дилан. – Никто не наябедничает твоему папе. Обещаю.

Когда я поднимаю глаза к двум дронам, зависшим у нас над головами, девушка следует моему примеру.

– О, верно, – ворчит она. – Забыла о них.

Джекс посчитал, что будет здорово использовать дроны для съемок с высоты. Помимо прочего, с их помощью проще следить за происходящим на гонках по бездорожью. Я могла бы избежать камер GoPro, которыми оборудованы машины, однако дроны все равно захватят кадры с пассажирами, и в конечном итоге новость дойдет до моего отца.

– Очистить трек! – из динамиков раздается громогласный голос Зака Хэйгера, одного из менеджеров трека.

Толпа зрителей рассеивается, люди направляются к своим предпочтительным позициям: на трибуны, к собственным машинам, за ограду. Музыка сотрясает воздух, огромные электронные часы начинают отсчет от тридцати, давая гонщикам знак, что они должны рассесться по машинам, когда на табло загорится ноль.

– Итак, мне пора. – С радостной улыбкой Дилан тяжело выдыхает.

Я слегка касаюсь кулаком подбородка девушки, делая вид, словно ударяю ее.

– Тебя ждут, малыш.

Она подталкивает меня своим бедром.

– Оставайся золотым, понибой.

Наш традиционный ритуал прощания с цитатами из «Касабланки» и «Изгоев» всегда вызывает у меня смех.

Дилан садится в свою гоночную машину, навороченный «ниссан сильвия» из коллекции ее отца, а я покидаю трассу и занимаю место за забором из сетки-рабицы.

Как правило, Джаред предпочитает американские маслкары, но он был вынужден расширить свои горизонты, когда стал такой важной шишкой.

Ко мне подходят Мэдок с Фэллон и их дочерью Эй-Джей. Он становится сбоку от меня.

На старте выстроились три машины. Я не узнаю двух других гонщиков. Они выглядят молодо, так что у Дилан есть неплохой шанс на победу. Наверняка у этих парней опыта не больше, чем у нее.

Слышится пронзительный рев двигателей, от которого земля вибрирует под ногами.

– Происходящее хоть чуточку будоражит тебя?

Посмотрев на Мэдока, вижу в его глазах неугасающий проблеск надежды.

– То есть возбуждает?

– Нет! – восклицает он с отвращением. – Я имею в виду, не хочешь ли ты наконец-то обзавестись машиной, чтобы не клянчить родственников подвезти тебя куда-нибудь? Посмотри на них. – Брат взмахом руки указывает на трек. – Они такие горячие. Тебе такую не хочется?

– Не обращай на него внимания, – говорит Фэллон, выглянув из-за мужа. – Он на грани оргазма.

Я смеюсь, держась обеими руками за забор высотой до пояса. Выхлопные газы валят из автомобилей, красный сигнал светофора ярко сияет в теплых сумерках. Внутренности в моем животе начинают переворачиваться. Дилан, наверное, очень волнуется.

– Просто прокатись с ней, – предлагает Мэдок. – Прочувствуй машину.

– Здесь дроны повсюду. Сам понимаешь, что папа узнает.

– Папа мирился с моими гонками, – подмечает мой брат. – Он переживет, если ты поучаствуешь в качестве пассажира.

– Ей неинтересно, Мэдок, – делает ему замечание Фэллон. – Отстань от нее.

Спасибо.

Вдруг Мэдок огрызается:

– Куинн не знает, что из себя представляет. – Из-за его резкого тона с моего лица сползает улыбка. – Он собственноручно спланировал всю ее жизнь с момента рождения. Она не может принять решение, не побежав за советом к папочке.

Мои глаза яростно вспыхивают.

– Мэдок! – громким шепотом возмущается Фэллон.

Резко повернув голову, я сердито смотрю ему в лицо.

– Что ты сейчас сказал?

Брат пожимает плечами с вызовом в искрящихся от улыбки глазах.

– Я сказал, что ты тряпка.

Я несусь обратно на трек, к машине Дилан. Распахнув пассажирскую дверь, оборачиваюсь к Мэдоку и показываю ему средний палец, потому что он – назойливый, настырный кретин, которому нужно научиться держать язык за зубами.

Все окружающие хохочут, включая моего братца. Ощущая, как от злости буквально гудит кожа, запрыгиваю в салон.

Дилан смотрит на меня, вопросительно приподняв брови.

Я тяжело дышу, накидываю на себя V-образный гоночный ремень и защелкиваю передний замок.

– Мне хочется повидать мир, и я еще множество рецептов не опробовала. Не съезжай с дороги и не убей меня в этой штуковине, – предупреждаю ее.

Девушка лишь хмурится.

– Дороги? Там, куда мы направляемся, дороги не нужны.

Ой, без разницы. Я закатываю глаза на ее отсылку к фильму «Назад в будущее».

Хихикнув, Дилан подключает айпод к стереосистеме.

– Боевой плей-лист, – бормочет она себе под нос, нажимая на тачскрин. – Пятый трек.

На дисплее появляется название Through Fire Stronger. Пока звучат первые ноты, водительская дверь открывается. Джаред наклоняется и протягивает дочери какой-то кулон, что-то вроде амулета на ленточке.

Улыбнувшись, моя племянница медленно забирает его, словно в состоянии шока.

– Спасибо, – едва слышно произносит она.

Джаред кивает, послав ей полуулыбку, затем проверяет, надежно ли закреплены наши ремни. Быстро поцеловав Дилан в лоб, он захлопывает дверь.

– Что это такое? – интересуюсь я, наблюдая, как она вешает талисман на зеркало заднего вида.

– Отпечаток пальца моей мамы. Она сделала эту поделку в детстве. Папа брал его с собой на удачу во время каждой своей гонки.

Подвеска представляет собой овальный кусочек глины, не больше четвертака, с отпечатком маленького пальца в середине. Чем-то похоже на окаменелость. Она держится на потрепанной светло-зеленой ленте, явно очень старой.

Снаружи голос распорядителя гремит из динамиков. Я напрягаюсь, услышав нарастающий шум толпы.

Пора.

Дилан крепко сжимает кожаную обивку руля, сосредоточившись на трассе. Музыка тоже набирает обороты.

Моторы ревут снова и снова. Девушка начинает покачиваться в такт песне, которую ей посоветовал Хантер; прищурившись, смотрит на дорогу так, будто та – ее сучка.

С усилием сглотнув, я чувствую, как все вибрирует из-за рокота двигателя. Когда бросаю взгляд на машины слева и справа, ничего не могу разглядеть, потому что стекла сильно затонированы. Дерьмо. Живот словно в тисках сдавливает, сердце норовит выскочить из груди.

Гребаный Мэдок.

Красный сигнал сменяется желтым, моторы вновь ревут, от криков закладывает уши, и потом…

Дилан срывается с места. Меня отбрасывает назад, на спинку сиденья.

– О боже, – произношу, едва не подавившись воздухом.

Мы мчимся по трассе; моя племянница резко переключается с третьей на пятую, пропустив вторую и четвертую передачи. Я часто дышу, оглядываясь по сторонам в поисках остальных машин.

С соперником слева разрыв минимальный, а тот, что справа, идет ноздря в ноздрю. Дернув руль влево, Дилан преодолевает первый поворот и опять летит вперед, виляя туда-сюда на легких виражах, после чего включает пятую передачу. Машина справа отстает, однако белая «хонда» равняется с нами.

Освещение трека мелькает за окном, напоминая падающие звезды; я хватаюсь одной рукой за поручень, а второй стискиваю ремень безопасности.

Впереди маячит крутой поворот направо. Мельком глянув на Дилан, вижу напряженные мышцы ее рук и стиснутые челюсти.

– Дилан.

«Хонда» не уступает, похоже, он собирается преодолеть поворот вместе с нашей машиной.

– Дилан, – снова предупреждаю я. Ей нужно сбавить скорость.

Вместо этого она врубает шестую передачу и рычит:

– Пошли они.

Девушка поддает газу; музыка грохочет, наполняет весь гребаный салон.

– Да, черт побери! – вопит Дилан. – Спасибо, Хантер! Ю-ху!

– О мой бог! – кричу я, накрыв лицо ладонями, потому что не могу на это смотреть.

Мое тело бросает в противоположную сторону, когда она поворачивает, крутящий момент тянет нас. Я визжу, зажмурившись, и ощущаю, как машина накреняется. В животе порхает армия бабочек.

– Офигеть! – взрываюсь я.

«Сильвия» выравнивается, шины с моей стороны возвращаются на асфальт. Резко оглянувшись, замечаю, что оба соперника остались позади. Синий автомобиль теперь прилично отстает.

Адреналин разливается по венам. Каждый волосок на моих руках встает дыбом.

Я смеюсь, не в силах сдержать шквал эмоций.

– Давай, давай, давай! – подгоняю племянницу.

Она улыбается мне, а я включаю музыку на полную громкость.

Повороты Дилан преодолевает быстро и гладко – налево, направо – и выходит на последнюю четверть дистанции.

Белая «хонда» опять подкрадывается к ней. Внезапно что-то плюхается в водительское окно. Мы обе подпрыгиваем от неожиданности, нас заносит. Дилан бросает взгляд в сторону, воюя с рулем в попытке вернуть контроль над машиной.

– Какого черта? – рычит она.

Белый комок мокрой бумаги, судя по всему, прилип к стеклу, постепенно распадаясь на мелкие фрагменты.

– Урод, – кричит девушка, нажимает на кнопку и опускает стекло.

– Дилан, не надо.

Но она не слушает.

Парень из другой машины, с черными волосами и наглой улыбкой, оскаливается на нее.

– Уэстон шлет привет, пиратская сучка!

Я испускаю стон. Серьезно?

Вернув внимание к трассе, моя племянница вновь включает шестую передачу.

– Дилан! Сбавь скорость! – выкрикиваю я, пока она приближается к последнему повороту.

– Нет! – ворчит Дилан. – Тупой кусок дерьма. Это трек Фоллз. Он не смеет нам хамить.

Уэстон – один из самых заядлых соперников Шелберн-Фоллз Хай. Они наведываются сюда только для того, чтобы развязывать конфликты. Уэстон и Сент-Мэттьюз, частная школа в окрестностях Чикаго. Порой обе школы объединяются и задирают «Пиратов», нашу футбольную команду, а заодно и всех остальных учеников Шелберн-Фоллз.

– Ага, давай, попробуй стать своим папочкой, детка, – подначивает ее парень. – Силенок не хватит!

– Ты разве не слышал? – кричит Дилан в окно. – Я вся в маму!

И она разгоняется еще сильнее.

– Дилан! – ору я, вцепившись в поручень.

Мы входим в поворот, однако «хонда» движется по внутреннему кругу и отступать не планирует. Угол его поворота увеличивается, вытесняя Дилан с трека. Мы летим в кусты. Я замечаю, что машину парня тоже выбрасывает на газон. Нас подбрасывает на сиденьях, потому что «Сильвия» съезжает на неровный грунт, и дергает вперед, когда машина резко останавливается и глохнет.

Мои плечи горят в тех местах, где ремни безопасности сдавили кожу.

Тяжело дыша, я спрашиваю:

– О боже, ты цела?

Поворачиваюсь к племяннице, но она уже отстегивает ремень и выскакивает из машины.

Я несколько раз сжимаю и разжимаю пальцы, оценивая, все ли со мной в порядке, прежде чем тоже отстегнуть свой ремень.

Выбравшись из машины вслед за Дилан, вижу бегущую к нам толпу.

Справа уэстонский говнюк выползает из своей колымаги, потирая голову.

Добравшись до нас, Джаред обхватывает ладонями лицо дочери, осматривает ее с головы до ног.

– Ты в порядке?

Она тяжело дышит, все еще не оправившись от встряски, и кивает:

– Да.

Брат подходит ко мне.

– Ты не ранена?

– Нет.

Мэдок, Джекс, Тэйт и Фэллон подбегают следом, вьются вокруг нас, проверяют наши конечности в поисках любых синяков и царапин. Кольцо сопереживающих сжимается так тесно, что мне становится трудно дышать.

Джаред вплотную приближается к парнишке из Уэстона.

– Если бы я не был взрослым, ты бы сейчас валялся на земле, – угрожающим тоном произносит он. – Проваливай ко всем чертям с этого трека и больше никогда не возвращайся. Ты в черном списке.

Парень отворачивается, хмурясь, в то время как мой брат нависает над ним.

– Дилан, с тобой все в порядке? – Хантер протискивается сквозь толпу.

Вдруг сбоку доносится плавный голос Кейда.

– Ну, – говорит он, широко улыбаясь, и подходит к виновнику переполоха, – мне повезло, что я не взрослый.

Кейд ударяет парня по лицу. Пошатнувшись назад, тот врезается в Дилан. Они вдвоем падают на гравий. Девушка вскрикивает:

– Ай, черт.

– Кейд! – Хантер орет на своего брата, расталкивая людей, чтобы добраться до нее. Стащив уэстонца с Дилан, он помогает ей подняться, затем переворачивает ее руки и осматривает царапины на ладонях.

Его близнец этого даже не замечает.

– Когда приходишь к Фоллз, – предупреждает Кейд, нагнувшись и схватив парнишку за воротник, – бери с собой подкрепление, гребаный идиот.

– Довольно! – Мэдок оттаскивает сына от него.

Кейд отпускает парня, после чего усмехается вместе со своими друзьями.

– Всем очистить трек! – рявкает Джекс, пытаясь оттеснить людей назад. – Сейчас же! Нам нужно больше места!

Джаред пристально смотрит на уэстонца, сидящего на земле.

– Забирай свою машину и проваливай отсюда, иначе я вызову эвакуатор.

Любопытствующие начинают рассеиваться. Чтобы убедиться, что она не пострадала, я проверяю руки Дилан. Кожа красная, но хотя бы крови нет.

Едва посторонние расходятся, Хантер срывается на брата.

– Что с тобой такое, черт возьми?

Кейд лишь язвительно ухмыляется.

– Ой, может, отрастишь себе пару яиц, а? – Его друзья прыскают от смеха.

Когда взгляд парня опускается к ладоням Хантера, которые лежат на плечах Дилан, он отталкивает его.

– Отпусти ее. Она в порядке.

– Перестань, – наконец вмешиваюсь я.

– Хантер, я в норме, – уверяет моя племянница. – Все хорошо.

– Видишь, – Кейд улыбается брату, – с ней не нужно нянчиться.

Хантер качает головой. У него на лице написано, насколько он зол.

– А ночь только начинается, – подмечает Кейд, оглядев своих приятелей. – Кто-нибудь хочет прокатиться в Уэстон?

Парни улыбаются, их глаза озорно сияют.

Я провожу ладонью по лицу.

Забросив руку Кейду на шею, Хоук вместе с ним смотрит на Дилан:

– Мы плывем под черным флагом, – напоминает он ей, процитировав девиз «Пиратов».

– Да, черт побери, – добавляет один из ребят.

Взгляд Дилан прикован к Кейду. Его вызов очевиден. Уэстонцы заслужили возмездие. Присоединится ли она к ним?

Глядя на нее, Хантер прищуривается.

– Дилан, нет.

Она смотрит на Хантера, после чего переводит взгляд обратно на Кейда, и я улавливаю конфликт в ее глазах. Дилан знает, что правильно, но хочет то, что ей во вред.

– Я в состоянии позаботиться о себе, Хантер. – После этого девушка делает шаг в сторону Кейда, Хоука и их друзей.