За несколько часов до гонки Дилан, приняв душ и переодевшись, я решаю убить время и испечь клубничный торт, рецепт которого нашла вчера в интернете. Родители вернутся домой поздно, вполне возможно, голодные.

– Чувак, – слышу я, открыв дверь, – ты уже начала это читать?

Вскинув голову, обнаруживаю на своей кровати Дилан с книгой из посылки.

Я тихо смеюсь.

– Нет. Меня не интересуют романы.

– Не интересуют? Кто не любит истории о любви?

Бросив полотенце на пол, смотрю на нее. Мы с Дилан совершенно разные. Она колкая, веселая, легкая на подъем…

– Если хочешь почитать – вперед.

В ответ слышу тишину, останавливаюсь перед комодом и выуживаю из косметички все необходимое.

– Счастье – это направление, а не место.

Что?

Быстро разворачиваюсь.

– Что ты сказала?

Дилан поднимает глаза.

– Ты же разрешила мне почитать.

Ага, но не вслух. Только эта цитата… она мне знакома.

– Это предложение из книги? – Подойдя ближе, смотрю на страницу и действительно нахожу эти слова в первой строчке.

Странно, то же самое написано на золотом компасе, который мне в двенадцать лет подарила мама.

На компасе, который я отдала Лукасу, когда видела его в последний раз, в обмен на бейсболку. Я думала, получив такую важную вещь, он обязательно приедет домой, чтобы ее вернуть. Вряд ли это простое совпадение, что в мои руки попала таинственная книга от неизвестного отправителя, содержащая знакомую мне цитату.

– Хочешь, чтобы я читала дальше? – спрашивает Дилан.

Нет, не очень. Однако теперь я не могу совладать с проснувшимся любопытством.

Я пожимаю плечами и снова отхожу к комоду.

– Конечно, еще чуть-чуть.

Счастье – это направление, а не место. По крайней мере, так говорят.

Чертовски ненавидел данную фразу. Можно подумать, я бы не чувствовал себя счастливее в любом другом месте.

Я разгладил пальцами свои короткие белокурые волосы, растрепанные ветром, обогнул пару, которая сидела за высоким круглым столом, пробираясь к зарезервированному отцом укромному уголку в дальней части зала: темному, изолированному и тихому, но с отличным видом на все происходящее. Ему всегда нравилось наблюдать.

– Могу положиться на тебя только в одном, – отец улыбнулся так, словно проглотил что-то противное. – В том, что на тебя нельзя положиться.

– При чем тут ты? – ответил я лениво, расстегнув пиджак, и проскользнул в полукруглую кабинку, не глядя на него. – Ни при чем, разумеется.

Бросив свои ключи на стол, я подозвал жестом официантку, когда мы встретились взглядами. Она знала мои предпочтения в выпивке. Я приходил сюда каждую пятницу, ровно в шесть часов вечера, для отчета перед отцом.

– Ты прав, Джейс, – согласился он. – Очевидно, я ожидаю от тебя слишком многого.

От его сухого тона несло разочарованием, только мне было плевать. В двадцать шесть лет я уже не строил иллюзий и жалел своего новорожденного сына. Какой семьей я его наградил?

– У меня был суд в Чикаго, – пояснил отцу. – Что, по-твоему, я должен был им сказать? Что ты хочешь получать еженедельные доклады о численности моих сперматозоидов, ведь тебе нужен выводок внуков, чтобы потешить свои надежды, будто один из них когда-нибудь станет хозяином Белого дома?

Я так и не перерос сарказма.

– Хватит ныть. – Он покружил в бокале свой Jameson со льдом. – Сказал бы, что у тебя важная встреча.

– Ненавижу лгать. Ты же знаешь.

Я вытянул из нагрудного кармана серебряный портсигар, достал одну сигарету и прикурил. Швырнув зажигалку на стол, устремил взгляд вперед, прекрасно зная, что отец наблюдает за мной сквозь дым.

Он взвешивал слова, решая, стоит ли тратить энергию на упреки в мой адрес.

Сдерживая улыбку, я выдохнул новое облако дыма.

Прошлой весной, в день выпуска из юридической школы, я получил ученую степень и стал хозяином положения, перестав дозволять ему помыкать мной. Отец нуждался во мне больше, чем я – в нем, поэтому, обеспечив себе будущее, я проявил твердость.

Он заставил меня выбрать юриспруденцию, в которой я оказался довольно успешен, несмотря на то что она не приносит мне удовольствия. И мой вынужденный брак с Мэдди уже висит на волоске. Мы с ней в равной степени были несчастны. Нас связывал только сын.

Как бы я ни любил ее, расставание – лишь вопрос времени.

Официантка поставила передо мной стакан Glendronach безо льда и исчезла.

– Как ребенок? – поинтересовался отец.

Я улыбнулся, вспомнив милое лицо сына.

– Идеален, – ответил я. – Он из утробы матери появился с улыбкой, и не думаю, что хоть раз переставал улыбаться с тех пор.

– Он сильный. – Отец кивнул, глядя на меня. – Ему нужны братья.

– Ему нужен отец, – парировал я, выдохнув дым. Противно было ощущать привкус грязи во рту.

– Ты ведь знаешь, что я ненавижу курение.

– Знаю. О чем еще ты хотел спросить помимо моего ребенка?

Он вздохнул, очевидно, выходя из себя, потому что я не шел у него на поводу.

– А Мэделин? – Отец нагнулся вперед. Его темно-синий костюм резко контрастировал с красной обивкой сиденья. – Как она?

– Нормально. – Я кивнул, сбив пепел с сигареты в пепельницу. – Думаю, занята ремонтом. Уже ходит с мелким на развивающее плавание и в Gymboree.

– Она хорошая женщина. – Он откинулся на спинку дивана, послав мне многозначительный взгляд.

Сжав руку в кулак, я случайно сломал сигарету пополам.

– Можешь не напоминать об этом. Я знаю свою жену лучше тебя.

Мэдди – мой лучший друг.

Или, точнее, была когда-то.

Мы выросли в общих кругах, нас сводили вместе на различных светских мероприятиях, даже «советовали» поступить в один университет. На радость нашим родителям, мы сдружились и продолжали общение в разлуке. Она посещала школу-пансион на юге, а я учился в военной академии, однако мы писали друг другу письма и созванивались. Мэдди знала меня лучше всех и была мне очень дорога.

К несчастью, мы знали о планах наших родителей. Браки по расчету должны считаться пережитком прошлого, но они по-прежнему существуют, и это разрушило мою тесную связь с Мэдди.

Стресс оттого, что я принуждал себя заниматься любовью с женщиной, к которой не испытывал влечения, убивал меня. Она еще как-то пыталась наладить отношения, а я совершенно закрылся. И ненавидел себя за то, что доставлял ей страдания.

Я чувствовал на себе осуждающий взгляд отца. Собравшись уйти, торопливо сунул портсигар и зажигалку в карман. Сегодня мне не хватало терпения на допрос.

– Сынок, – начал он, – я люблю тебя…

Мой горестный смех прервал его речь.

– Даже не пытайся. В отличие от меня, ты не умеешь лгать.

– И я хочу, чтобы ты был счастлив, – продолжил отец, проигнорировав мое оскорбление. – Знаю, у вас с Мэдди проблемы. – Он понизил голос. – Вы практически разошлись, ты большую часть недели ночуешь на диване в своем офисе или в гостевой спальне дома.

Откуда ему это известно? Проклятье.

– Женатый мужчина всегда может найти удовлетворение на стороне.

Покачав головой, я залпом допил свой виски.

– Господи, ты действительно уникум.

Для моего отца счастьем являлась сила. Завладеть всем, чего хочешь, – это тоже проявление силы. Для него не существовало границ понимания, что допустимо, а что – нет.

Однако для меня они существовали.

Может, я не был влюблен в свою жену, но все равно любил ее. Может, меня не тянуло задрать ей юбку и трахнуть так, словно я жить без нее не могу, но она была мне небезразлична. Мы не занимались сексом несколько месяцев. Невзирая на осознание того, что наш брак рушится, я хотел защищать и уважать ее.

Протяжно выдохнув, я вылез из кабинки, подхватил свои ключи и телефон.

– Этот союз не может потерпеть крах, – подавшись вперед, отдал свой приказ отец. – Вы все больше и больше отдаляетесь друг от друга, только вам нужно оставаться вместе. Ты удивишься, с какой легкостью другая женщина…

– Другая женщина, – прорычал я, перебив его, – не исправит того, чего не хватает.

– Я знаю, чего тебе не хватает, – бросил он в ответ, смерив меня взглядом. – Ты ничего не жаждешь. Каждый новый день похож на предыдущий. Ты уже чувствуешь себя как шестидесятилетний, верно?

Я оцепенел, глядя на него.

– Жизнь такая унылая, – медленно произнес отец, будто прочитал каждую мою мысль, – даже еда кажется безвкусной, разве не так?

Мои костяшки щелкнули, стены помещения как будто начали сдвигаться.

Он откинулся назад с чертовски самодовольным выражением лица.

– У нас есть постоянная бронь люкса в «Уолдорфе», Джейс. Ты не разведешься, поэтому советую тебе пользоваться им тогда и так часто, как понадобится.

Покачав головой, я развернулся и выскочил из бара, даже не забрав пальто.

Господи, гребаный ублюдок.

Холодный мартовский воздух пронизывает до костей, однако моему разбушевавшемуся гневу это только на пользу.

Торопливо шагаю по тротуару, устремив взгляд в асфальт. Никак не могу взять себя в руки. У меня не получится обрести счастье и сохранить семью. Почему я неспособен найти баланс? Проблема заключается не в Мэдди, а во мне. Почему я не хочу ее?

Она знала, что я не любил ее, когда мы поженились. Мэдди тоже меня не любила. Но мы надеялись взрастить из нашей симпатии нечто большее.

Каждое утро я видел ее на кухне возле холодильника в одной из моих белых футболок. Она была идеальна: с красивыми, длинными ногами и ангельским лицом. Любой мужчина возжелал бы ее. Так почему же я не желал? Почему не мог запустить руки ей под одежду и прошептать на ухо, насколько она прекрасна? Или как мне нужно немедленно оказаться внутри нее? Почему не мог стать таким мужем, какого она заслуживала?

Я направился к стоянке позади здания, свернул за угол, погруженный в раздумья, и услышал приглушенные голоса. Подняв взгляд, остановился как вкопанный.

Мои глаза сузились при виде пары мальчишек, возившихся с ручкой двери моего BMW.

– Эй! – выкрикнул я, рванув вперед. Они оба вздернули головы вверх. – Проваливайте от моей машины!

– Беги! – крикнул один из парней. Обогнув капот, он пустился наутек. – Давай, Кэт!

Заметив, что второй присел, чтобы поднять с земли инструменты, я ускорился.

– Томас! – окликнул он своего дружка, только тот уже умчался, как и подобает трусу, спасающему собственную задницу.

А вот второму уже поздно было метаться.

Долбаная молодежь совсем распоясалась. Черт, надеюсь, что ему достаточно лет, чтобы провести ночь в тюрьме.

– Иди сюда, мелкий говнюк. – Нагнувшись, я схватил паренька за черную толстовку и рывком поднял на ноги.

Однако мое лицо моментально вытянулось.

Это был не парень.

Вовсе не парень.

А молодая девушка.

Она тяжело дышала; в ее шоколадных глазах пылали страх и воинственность. Я держал девчонку за шиворот, глядя на самый теплый оттенок карего, какой только видел, и разрумянившиеся щеки, блестевшие из-за выступившей испарины.

У меня пересохло во рту.

Длинные каштановые волосы незнакомки были убраны под воротник, но легкий ветер задувал выбившиеся пряди прямо ей в лицо. Я крепче сжал ткань толстовки.

– Отпусти меня, козел! – крикнула она, безуспешно пытаясь вырваться из моей хватки.

Ощутив приятный трепет в груди, я прищурился.

Девушка извернулась, вскинула свои жалкие кулачки, едва меня не рассмешив.

Я дернул ее вверх.

– Сколько тебе лет? Разве родители не научили тебя, что чужое брать нельзя?

– Слушай, извини, ладно? – закричала она. Слезы подступили к ее глазам вопреки напускной смелости. – Обещаю, мы больше такого не сделаем. Нам просто нужны деньги.

– Расскажешь это копам, – огрызнулся я, хотя полицию вызывать не собирался.

Девчонка испуганно огляделась по сторонам, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать.

– Сколько тебе лет? – снова требовательно спросил я. За нее отвечали родители?

Ее яростный взгляд переметнулся на меня, но она захлопнула рот.

Я опять крикнул ей в лицо:

– Сколько?

Не успел я опомниться, как девушка заехала мне кулаком в щеку, и отшатнулся, расслабив пальцы.

Прижав ладонь к лицу, попытался открыть саднящий от боли глаз, однако разглядел лишь ее ноги и задницу, когда она сорвалась с места в ночь.

Я сощурился, потирая ноющую кожу; сглотнул кровь, сочившуюся из пореза на внутренней поверхности щеки, полученного во время удара.

Придя в себя, двинулся к машине. Вдруг мой взгляд зацепился за вещицу, валявшуюся на земле. Я нагнулся и поднял бумажник из искусственной красной кожи, с отсеком для монет. Он наверняка принадлежал незнакомке. Открыв его, сразу же достал ее водительское удостоверение.

– Кэт, – медленно произнес, разглядывая ясную улыбку и темные глаза девушки.

После чего проверил дату рождения, раз уж она отказалась назвать свой возраст.

Девятнадцать.

Уголки моих губ приподнялись в улыбке.

– Достаточно взрослая, чтобы соображать, – произнес себе под нос.

В документе был указан адрес: Труман-стрит, № 14. Вертя карточку в руке, я задумался о том, как поступить.

Я мог бы добиться их ареста или избавить себя от лишней головной боли, ведь это обычные уличные хулиганы, и выбросить удостоверение в мусорный бак. У меня имелись дела поважнее. Кому они нужны вообще?

Но затем в памяти всплыли глаза девушки, и мне стало ясно, что я хотел сделать. Она пробудила во мне интерес. Ее страх, сбивчивое дыхание, дрожь нижней губы, выдававшая уязвимость, злость и то, как Кэт ударила меня, найдя в себе силы на сопротивление.

Что она собой представляла?

Засунув карточку в карман, я сел в машину и умчался с парковки. Труман-стрит располагалась в противоположном конце города. Я понятия не имел, был ли у девчонки и ее приятеля транспорт или они планировали воспользоваться моим, однако подозревал, что не застану ее дома. Если это настоящий дом, конечно.

Промчавшись по улице, я свернул на Мэйн, срезал через центр. Вскоре мелкие предприятия и пешеходы остались позади. Видимость с наступлением ночи ухудшилась, но я различил перемены. Ухоженные изумрудные газоны сменились пожухшими, с проплешинами, дома – более старыми и маленькими. Пожелтевшая обшивка трейлеров, когда-то белая, была видна в свете крылечных фонарей. Мусор на некоторых лужайках вызывал у меня невольное отвращение.

Спустя несколько минут я наконец-то притормозил на Труман-стрит. Дом номер четырнадцать стоял через дорогу. И внутри, и снаружи было темно.

Я окинул улицу взглядом, представив своего сына в одном из этих трейлеров или обветшалых домов. Ни за что в жизни не допустил бы такого.

– Нас могли арестовать! – послышался женский крик.

Проследив за источником звука, я увидел девушку с ребенком на руках, вышедшую из трейлера напротив четырнадцатого дома. Она догоняла уходившего от нее мужчину.

Это они.

Кэт крепче прижала бедного ребенка к себе, потому что на нем не было куртки. Похоже, они забрали его от соседей.

– Что бы случилось с нашим сыном? – выкрикнула она вслед отцу, полагаю.

Тот пересек дорогу, направившись к четырнадцатому дому, открыл дверь и скрылся внутри, в то время как девушка осталась на улице одна с малышом.

Гребаный мудак. Она сама еще ребенок.

И у этого ребенка есть ребенок. Я не мог сдать ее полиции.

Выудив мобильник, набрал номер и поднес трубку к уху в ожидании ответа. Он всегда отвечал.

– Привет. Это Джейс, – сообщил я. – Мне нужна любая информация о жителях дома номер четырнадцать по Труман-стрит.

– Хорошо, – сказал Браун, наверняка записывая адрес. Он работал на компанию, и фирма отца часто пользовалась его разыскными услугами. – Свяжусь с вами через сорок восемь часов.

– Через двенадцать. – После этого я сбросил вызов.

Дилан замолкает, но я вижу, как ее взгляд продолжает скользить по странице. Она читает про себя.

– Эй, – жалуюсь я, – вообще-то, я слушаю.

Подойдя к кровати, плюхаюсь рядом с ней на живот. Дилан поворачивается ко мне, вскинув бровь.

– Она пыталась украсть его машину, – объясняю я, – и теперь он знает ее точный адрес. Ты не можешь просто остановиться здесь.

Мы нависаем над книгой и читаем дальше.

Неделю спустя я вошел в «Автомастерскую Дентона» – захудалую хибару, построенную в тридцатые годы, с облупившейся белой краской и сырым бетонным полом в «лобби». Стены пожелтели, вероятно, от сигаретного дыма, голубая стойка и два виниловых кресла были испещрены трещинами. Я сдержал презрительную усмешку, доверившись тому факту, что это заведение существовало уже много лет. Наверное, у них хорошая репутация.

При нормальных обстоятельствах ноги моей не было бы в подобной грязной дыре. Местные механики, скорее всего, уговорили бы меня оставить машину на ночь и прокатились бы на ней по городу. Однако я пришел сюда по другому делу.

Солнце клонилось к закату. Закрыв за собой дверь, я достал платок и рассеянно вытер руку, после чего сунул его обратно в карман.

В лобби ожидали двое мужчин. За стойкой никого не было. Кэт должна работать в этой мастерской. Кем – я точно не знал. Уборщицей, может?

– Мистер Хатчерсон, – окликнул женский голос. Я резко повернул голову влево.

Молодая женщина показалась из-за двери, ведущей в гараж, и направилась к стойке. В моей груди мгновенно вспыхнул жар. Она скрепила документы степлером и протянула их мужчине, шагнувшему ей навстречу с улыбкой.

Господи.

Ее темно-каштановые волосы, собранные в небрежный хвост, сияли. Я уловил медные проблески в прядях, обрамляющих овальное лицо, которые не заметил на прошлой неделе. Шоколадные глаза девушки были глубокими и теплыми. Глядя на ее полную нижнюю губу, я сглотнул ком, образовавшийся в горле, сжал кулаки и постарался дышать нормально, словно не хотел подойти и…

Она была в джинсовых шортах, не слишком обтягивающих, но достаточно коротких, чтобы обнажить большую часть бедер, и огромной футболке с V-образным вырезом. У бойфренда своего позаимствовала?

Медленно двинувшись вперед, будто на автопилоте, я занял очередь за мужчиной – Хатчерсоном, полагаю. Кэт улыбнулась ему и вручила ключи от машины, когда он оплатил счет. Я заметил черные масляные пятна у нее на шее, футболке и руках. Должно быть, она и автомехаником работала.

Той ночью в темноте я не очень хорошо ее разглядел, однако, увидев снова, понял: тогда виной всему был не адреналин, не холодная погода и не мое раздражение после спора с отцом.

Я не хотел наказывать девушку или помогать ей. Мне лишь хотелось опять увидеться с Кэт. Все же не стоило сюда приходить. Но моя семья уехала из города, а я внушил себе, что это простое любопытство, только и всего.

Ты удивишься, с какой легкостью другая женщина… Что, папа? Сможет так меня соблазнить? Отвлечь от всего, что я ненавижу? Заставить вновь почувствовать себя живым? Всего на несколько минут?

Его возможная правота стала довольно горькой пилюлей. Моя жизнь превратилась в раскраску по номерам, и наконец-то за долгое время границы оказались размыты. Чувство было такое, будто я могу свободно развести руками в стороны, не встретив никаких преград.

К тому же впервые в жизни я представлял для кого-то опасность. Мне это нравилось.

– Могу я чем-нибудь вам помочь, сэр? – донесся слева мужской голос.

Я обернулся и увидел рыжего парня в темно-синей робе. Судя по бейджу, звали его Джош.

– Да, я хотел бы, чтобы мою машину загнали в гараж. – Сунув руку в карман, достал ключи и вручил ему. – Целую вечность уже тут жду.

Мой тон прозвучал строго, потому что я знал: это заставит паренька посуетиться. Мне была нужна девушка, а не он.

– Э-э-э… – запинаясь, ответил механик с выпученными глазами, только меня не интересовала болтовня. Я отвернулся, дав ему понять, что разговор окончен.

– Да, конечно, – в итоге сказал он, затем метнулся на улицу с ключами.

Похоже, парень не сомневался, что запросто определит, какая из машин принадлежит мне. Владельцы немецких машин не были поголовно сволочами, но каждая сволочь водила немецкую машину.

Хатчерсон ушел, и я приблизился к стойке, пристально смотря на Кэт, в то время как она скрепила и убрала в пластиковый файл еще одну кипу бумаг вместе с ключами.

– Привет, – произнес я тихо и спокойно, хотя мое сердце бешено колотилось в груди.

– Привет, – ответила она, не подняв глаз. – Одну минуту, пожалуйста.

Развернувшись, девушка нажала кнопку на спикерфоне и сказала:

– Кто-нибудь может выгнать «хонду»? Пикап подъехал.

Кэт повесила файл на крючок, прикрепленный к стене, потом наконец-то посмотрела на меня.

– Эй, изви… – Она замерла, ее глаза округлились.

Я подавил улыбку, чувствуя пульсировавший в шее сосуд и ожидая от нее реакции. Девушка узнала меня. Ее грудь вздымалась и опускалась под тонкой футболкой в такт тяжелому дыханию. А я просто наблюдал за тем, как ее прекрасная кожа залилась очаровательным румянцем.

Она все-таки моргнула, обретя дар речи.

– Привет, – едва слышно произнесла Кэт, опустив взгляд, и принялась перекладывать какую-то мелочь на стойке. – Э-э-э, вообще-то, мы скоро закроемся, сэр. Извините. У дочери одного из наших ребят сегодня день рождения, поэтому остальные механики уйдут с ним. Мы можем записать вас на завтра, если вы не против.

Я изучал ее. Значит, она думала выкрутиться таким способом. Мы оба знали, зачем я здесь.

Мне следовало воспользоваться предложенной лазейкой. Я должен вернуться домой и дождаться приезда жены и сына.

Однако я выбрал другой путь.

– Что насчет тебя? – спросил, дернув подбородком. – Ты механик?

Девушка покачала головой.

– Нет, извините.

Хитро улыбнувшись, я опустил глаза к рукам Кэт с темными полосками под ногтями.

Она проследила за моим взглядом и сжала кулаки, спрятав пальцы.

– С «бьюиком» или «тойотой» я, возможно, и связалась бы, только вы сами не подпустили бы меня к вашему двигателю за пятьдесят тысяч долларов, поверьте.

Я слегка улыбнулся, ведь Кэт не поняла, что выдала себя. Откуда она знала, на какой я машине? Видела, как я подъезжал?

Или вспомнила, что пыталась угнать ее прошлой ночью?

– Мне нужно лишь заменить масло.

– Ну, как я сказала… сегодня мастерская закрывается раньше.

– Я заплачу, – продолжил настаивать. – Двойной тариф?

– Она все сделает, – ответил кто-то из-за спины девушки.

Это оказался мужчина средних лет, который прокатил мимо нее покрышку.

– Что? – выпалила Кэт, оглянувшись и сердито посмотрев на него. – Мне нужно домой.

– Замени масло, – распорядился он, двигаясь к выходу и явно не намереваясь слушать дальнейшие протесты.

Ее босс, наверное.

Она снова повернулась ко мне. Хмурая гримаса появилась на ее милом лице. А я наконец-то заметил проблеск того же темперамента, что и вчера, когда девчонка меня ударила. Вытащив бумажник из внутреннего кармана пиджака, я отсчитал три стодолларовые купюры и положил их на стойку, не сводя с нее глаз.

– Этого достаточно?

Кэт уставилась на деньги, в которых, несомненно, нуждалась. Похоже, она взвешивала риски. Ей, да и мне тоже, были неизвестны мои мотивы, но девушка знала, что я пока не звонил копам, поэтому у нее имелся шанс выйти сухой из воды. Она также знала, что утратит всякий контроль над ситуацией, если прогонит меня.

В итоге Кэт встретилась со мной взглядом, и я заметил озорство, промелькнувшее на ее красивом юном лице.

Нагнувшись вперед, она едва слышно прошептала:

– Как сильно ты этого хочешь?

Мои пальцы сжали бумажник. Уловив дразнящие ноты в словах девушки, я ощутил приятный трепет в животе.

Она со мной играет?

С восхищением наблюдая за тем, как Кэт ловко собрала три сотни со стойки, после чего выхватила еще одну из моей руки, засунула четыреста баксов в задний карман шортов, развернулась и скрылась в гараже, я даже не пытался скрыть улыбку. Она полностью завладела моим вниманием, на какое-то время, только сегодня.

Темнота опускалась на дорогу и окружающий лес. Я стоял у ворот гаража, курил и поглядывал на нее искоса. Кэт подняла мой BMW на гидравлическом подъемнике, положила в карман несколько инструментов, зашла под машину и, подняв голову, начала откручивать сливную пробку.

Какая-то песня играла по радио, а я не мог оторвать глаз от девушки, особенно когда она слегка покачивалась под музыку, даже не осознавая этого, судя по всему.

Я был впечатлен, если честно. Отчасти ожидал, что она позовет кого-нибудь на помощь, ведь мы остались здесь вдвоем. Может, тот парень, с которым она была вчера, приведет нескольких друзей и обратит меня в бегство парой угроз? Но нет… Насколько я мог судить, Кэт никому не позвонила, сразу приступив к работе с моей машиной.

Умная девчонка.

Кивнув на доску объявлений, где висело портретное фото примерно шестимесячного кареглазого мальчика, я поинтересовался:

– Твой сын?

Она резко повернула голову, будто только заметив, что я здесь. Выражение ее лица стало недоверчивым, однако девушка бросила мимолетный взгляд на снимок, прежде чем вернулась к своему занятию.

– Это так очевидно?

Глядя на Кэт, я думал, насколько, должно быть, трудно растить ребенка в ее возрасте. Сомневаюсь, что отец хоть немного помогает, особенно если им является вчерашний кусок дерьма.

– У него твои глаза, – подметил я.

– И характер моего бывшего, – заявила Кэт колко. – Уже вижу.

Бывшего.

– Ты слишком молода, чтобы иметь бывших парней. – Я выпустил струю дыма, бросил окурок на пол и затушил его подошвой.

Девушка меня проигнорировала.

Вернувшись в гараж, я расстегнул пиджак и сунул руки в карманы брюк.

– Учишься в колледже?

Она сердито посмотрела на меня.

– Клиентам запрещено находиться в рабочей зоне.

Пропустив ее предупреждение мимо ушей, я продолжил расспрашивать:

– Ты же не хочешь работать тут до конца своей жизни, да?

– Мне нужно работать, студент, – огрызнулась Кэт. – С заботой о ребенке у меня нет времени на учебу.

Мне хотелось рассмеяться над ее вспыльчивостью, но я сдержался.

Выйдя из-под машины, она бросила инструменты на полку и с нескрываемым нетерпением нажала на кнопку управления, чтобы опустить автоподъемник.

– Мой сын почти его ровесник, – сказал я.

– Он дома с твоей женой?

Мое веселое настроение улетучилось. Я посмотрел девушке в глаза. Она смышленая, стоит отдать ей должное. Неспешно подойдя ближе, я вытащил из кармана ее водительское удостоверение и бросил его на ящик с инструментами, стоявший перед ней.

– Беседа с женщиной, которая не приходится мне женой, – не преступление, – произнес угрожающе. – В отличие от попытки украсть мою машину.

Кэт стояла на месте, пристально глядя на документ с ее именем и адресом. Ее грудь поднималась и опадала, пока она часто и поверхностно дышала. Теперь тебе страшно, не так ли?

– Чего ты хочешь? – спросила девушка.

– А чего я, по-твоему, хочу?

На мгновение у нее перехватило дыхание, затем она повернулась ко мне лицом, стиснув зубы с такой силой, что я заметил, как заиграли ее желваки.

– Извинений, разумеется, – ответил я. Словно никаких других вариантов не было.

– Я хочу, чтобы ты ушел.

– Тогда тебе нужно закончить с моей машиной, – парировал я. Мой взгляд опустился к черному масляному пятну на ее тонкой шее.

Глаза девушки полыхнули яростью. После секундной заминки Кэт открыла капот и продолжила работу. Двинувшись к пассажирской стороне, я прислонился спиной к ящикам с инструментами и скрестил руки на груди.

Я знал, что должен уйти. Она была напугана. Ей и без того жилось несладко.

Просто сядь в машину, поезжай домой и оставь девчонку в покое.

– Что ты собираешься делать? – Кэт склонилась над капотом, заливая свежее масло. – Зачем пришел сюда?

– Давно ты замужем? – спросил я, проигнорировав ее вопрос.

Сглотнув, она быстро ответила:

– Немногим больше года. Но браком это уже не назовешь. Пытаюсь развестись.

– Пытаешься?

– Не твое дело.

Нет, не мое. Однако я сделал его своим.

– Считаешь свой поступок разумным? – произнес с напором. – То, что позволила ему втянуть себя в криминальную деятельность, чтобы он раздобыл деньги на наркоту?

Кэт сердито оглянулась на меня, продолжая опустошать канистру.

– А чем ты лучше? – Ее голос прозвучал жестче. – Не думай, будто я не понимаю, чего ты хочешь. Если бы тебе было важно добиться правосудия, ты бы уже вызвал полицию. – Выпрямившись, она схватила салфетку и вытерла руки. – Нет, ты решил, что я уязвима, и планируешь этим воспользоваться.

Ничего подобного. Я не пытался использовать ее. Черт, зачем же тогда приехал в мастерскую?

– Разве не так? – дразнящим тоном спросила Кэт, медленно приближаясь. – Тебя это заводит… девка из грязного трейлерного парка? Думаешь, я буду дикой, да? – Она остановилась передо мной, коснувшись грудью моих сложенных рук, и прильнула так близко, что я ощутил тепло, исходящее от ее тела. Голос девушки стал тише, сексуальнее. – Ты ведь об этом думал? На церковной службе в воскресенье, целомудренно целуя свою приличную жену в щеку, – Кэт слегка улыбнулась, – ты думал о моей заднице. О том, какой грязной и развратной я окажусь, как приятно тебе будет со мной…

Мое дыхание участилось. Я смотрел на ее полную нижнюю губу, чувствуя, что внезапно обрек себя на проблемы.

Она облизала губы, прильнув еще ближе, и прошептала:

– Жалкий, гребаный студент. Тебе никогда не справиться с этой задницей.

Девушка провокационно качнула бедрами, невесомо дотронувшись до меня. Неровно дыша, я испустил стон. От этого контакта мое тело взбунтовалось, вспыхнув и затвердев от нужды.

С ухмылкой на лице Кэт неторопливо отстранилась, прекрасно зная, что со мной сделала. За образом стойкой маленькой хулиганки таилась сексапильная соблазнительница, твою мать.

И она только что бросила мне вызов.

Убрав пустую канистру из-под машинного масла, она вставила щуп обратно и захлопнула капот.

– Ключи в зажигании. – Девушка обернулась. Ее глаза до сих пор злорадно сияли.

Не отводя от нее взгляда, вновь достал из кармана пиджака бумажник, вынул оттуда визитку и положил на стойку.

– Звони в любой момент, когда будешь готова извиниться.