Глава 6

– Просто невероятно. Невозможно. Впервые вижу! – Старый целитель Динтра казался потрясённым до глубины души.

И было отчего – результат поискового заклятия, которое они составили на пару с Кларой Хюммель, действительно поражал. Клара тоже впервые видела подобное.

Заклятие составляли со всем тщанием, основательно. Полдня пришлось вычерчивать, вымерять и выправлять сложную магическую фигуру – одиннадцать лучей, три дополнительные дуги, хорды, ориентированные по ближайшим потокам силы. Тщательно отобрали и разложили по опорным точкам разнообразные и весьма экзотические ингредиенты, извлечённые Динтрой из его бездонного заплечного мешка – сушёные скрюченные лапки каких-то мелких существ, лазоревую гальку, агатово-чёрный птичий череп, пучок колючей травы, которую Динтра велел ни в коем случае не нюхать: «Иначе я вас и за три дня не откачаю, милая Клара». Ещё полдня ушло на подгон и балансировку чар.

Клара подобное тяжеловесное волшебство не слишком любила, но, с другой стороны, предметная магия обладала надёжностью, какой не похвастаются ни слово, ни мысль, ни даже жест.

– Вот та-ак… – Динтра самозабвенно выводил вдоль лучей фигуры ряды магических знаков. Старый целитель никуда не торопился. – Подольше повозимся, понадёжнее получим результат…

И получили.

Если верить заклятию, совсем недалеко отсюда, никем не замеченное, пребывало колоссальное скопление силы – по абсолютному значению сравнимое со всем объёмом магической мощи Долины. И так же, как Долина изменяла окружающее Междумирье, – так и этот центр изменял пространство вокруг себя. Тропы изгибались, Ничто меняло свойства, хищные твари множились и прятались в образовавшихся складках реальности – ничего удивительного, что отряд Клары здесь едва не остался навеки. Теперь и странное поведение троп не удивляло – Межреальность здесь меняла свойства и порой текла, как растаявший воск.

– Что это может быть, Клара, дорогая? Никто никогда не обследовал эту область Междумирья, поскольку, если мне не изменяет память, ничего примечательного в ней не находил… Но это-то откуда?..

Клара только пожимала плечами. Она, честно сказать, ожидала найти очередной мир с очередными чересчур самонадеянными колдунами, едва вышедшими в Межреальность и наделавшими дел – но не этот исполинский узел силы. Сейчас она уже жалела, что так просто позволила уйти Ричарду и остальным. Конечно, д’Ассини – гордец, порой заносчив, самоуверен, но боевой маг он каких мало. С ним и со всем уцелевшим хозяйством Гвидо они продвинулись бы куда дальше и куда скорее, чем с одним старым целителем.

Однако выбирать не приходилось.

– Тропу до этой аномалии пробивать – пара дней, самое меньшее. Тогда всё увидим воочию, – Клара в задумчивости изучала поисковую фигуру, словно надеясь высмотреть в ней что-то ещё. – Готовы, уважаемый Динтра?

Старый целитель был всегда готов. Клара даже начала подозревать, что он имеет тут какой-то свой интерес, помимо научного любопытства и долга спутника – но какой? Не она же причина, упасите все боги бывшие и будущие!

– Стойте, погодите, Клара… Чувствуете? Это ещё что такое?

Врачеватель странно привычным выхватил серый клинок. Клара тоже обнажила шпагу – рубины переливались, улавливая творящуюся неподалеку волшбу.

Да что там неподалеку – всё ближе и ближе!..

– Клара, осторожно!..

Они едва успели отскочить – пространство слева от тропы вдруг замерцало, расцвело радужными кольцами, вывернулось и раскрылось новой тропой, влившейся в ту, на которой стояли маги. По новооткрывшемуся пути стремительно катилось нечто золотистое, оставлявшее за собой ясно видимый, светящийся след.

Динтра прищёлкнул пальцами – золотистое нечто закрутилось у его ног, словно ударившись о невидимую преграду, забегало по кругу. Целитель кряхтя наклонился – и выпрямился, держа в руках гладкий шар, напоминающий золочёное яблоко. Клара пригляделась – на вид вполне материальный амулет на деле оказался сложнейшим переплетением заклятий.

– Красота какая, – с искренним восхищением проговорил Динтра. – Какое изящное, элегантное решение, ничего лишнего! Изделие нашей Долины, между прочим. Однонаправленный прокладчик, насколько я могу понять. Никогда не видел столь мощного и лёгкого путевого амулета, не знал даже, что такие бывают; а вы, дорогая Клара? Очень интересно б посмотреть, где у него конечная цель…

– Если в Долине делали, то и цель у него, скорее всего, – Долина. – Клара разглядывала вещицу, не прикасаясь к ней. Действительно, мощные заклятия в ней были сплетены и уложены на диво искусно – и у неё невольно закралось подозрение, что такое мог сработать только один-единственный человек в Долине. Да что в Долине – во всём известном мире.

Те же мысли, судя по всему, возникли и у Динтры.

– Если не возражаете, милая Клара, я прихвачу это с собой. Интересно было бы… кхм… узнать, что про него скажет наш мессир Архимаг!

– Да то и скажет – правду, как же иначе, – улыбнулась Клара. – Мессир, конечно, исключительный мастер, но амулеты если и делает – то, как правило, в единственном экземпляре. И уж тем более помнит, кому и зачем их вручал.

– Не сомневаюсь, не сомневаюсь, дорогая! – закивал Динтра. – Очевидно, амулет, кхм, пробивал тропу и уловил колебания нашего с вами поиска, они его и притянули; тем более что наша-то тропа как раз из Долины и исходит. Событие из ряда вон, что и говорить; на болоте двум комарам столкнуться!..

Клара кивнула. Сущее слишком велико, а умеющих ходить Междумирьем слишком мало; встретить в Межреальности другого мага – такого почти и не бывает. Тем более оказаться на пробиваемой кем-то тропе.

– Верь я во всякую чушь, то не преминул бы сказать, что, дескать, знак судьбы, – заявил Динтра. – Что ж, коли нам дан знак, поглядим на эту тропу, к тому же, если я не ошибаюсь, ведёт она в нужную сторону. Поглядим и на того, кто эту игрушку нам навстречу отправил.

У Клары внезапно ёкнуло сердце. Нет, нет, глупая, прикрикнула она сама на себя. Это не может быть он, никак не может! Аветус мёртв, мёртв окончательно и бесповоротно. У тебя нет никаких оснований не верить Ричарду, как бы ты к нему ни относилась! Какой резон ему лгать!..

Но он мог и ошибиться, подумала Клара. Ещё как мог!..

Сердце подпрыгнуло вдруг, заколотилось в горле, и Клара ясно поняла, что никуда не вернётся, пока не убедится, что этот неизвестный, быть может, терпящий бедствие, маг – не Аветус.

Или Аветус.

– Пойдёмте, Динтра, – хрипло сказала она.

Тропа вела куда-то вверх, в ту сторону загадочной аномалии. Не оттуда ли весть?.. Может, этот маг попал в ловушку, не мог вырваться, вот и отправил сохранённый на чёрный день амулет – в Долине найдут, разберутся, придут на помощь! Конечно, это не может быть Аветус, но… Упорядоченное велико, чудес в нём хватает, отчего бы чуду не случиться сейчас?! Хоть один раз с ней, с Кларой – пусть оно случится!

Шли они долго, несколько часов. Межреальность вокруг оставалась привычной Межреальностью, однако островки Дикого Леса почти не встречались, не колыхались вдоль тропы хищные кусты-полипы, да и более подвижных тварей что-то не было видно. Идёшь – словно по окрестностям Долины, только что порубежной стражи нет.

А узел силы всё приближался, Клара чувствовала его уже безо всяких заклятий – словно невидимый костёр, греющий одну щёку. Что же там такое, откуда взялось? Почему маги Долины никогда раньше не слышали об этом месте?..

Динтра изредка творил странные короткие заклятия, словно сжатые до предела разряды чистой силы, чем-то напоминавшие грозовые; прислушивался к порождаемому ими отзвуку; наверное, какое-то очень старое волшебство, совсем не из арсенала целителей – совершенно незнакомое Кларе. Надо будет спросить, что же он там наслушал…

Однако тот, кто послал амулет, всё равно волновал Клару больше всех загадок Междумирья, вместе взятых.

Они нашли его в месте, чуть менее пустынном, чем окружающее пространство – здесь островками встречались чахлые, очень вялые кусты-полипы. Тропа делала плавный поворот, огибая мерцающий в отдалении мир; вот на этом-то повороте и лежал человек. Лежал ничком, выбросив вперёд руки, словно до последнего пытался ползти, а за ним тянулся уже потемневший кровавый след. Клара против воли ускорила шаг, почти побежала – сердце выпрыгивало из груди, торопя: проверь, посмотри, вдруг это он, вдруг он ещё жив!..

Динтра ухватил Клару за локоть:

– Клара, милая, потише – следует соблюдать дистанцию! Конечно, мы поможем этому несчастному, если ему вообще ещё возможно помочь. Но, право слово, в Межреальности давайте не будем спешить, здесь не всё является тем, чем кажется!

Клара мысленно обругала себя – тоже мне, боевой маг, поскакала вперёд, забыв обо всём, точно героиня слезливой книжки! Динтра кругом прав, если вокруг не шастают хищники – ещё не значит, что здесь безопасно. Кроме того, что-то же убило этого человека!..

Потому подходила волшебница осторожно, выставив перед собой остриё рубиновой шпаги. Нет, всё и впрямь спокойно, и если незнакомца достала какая-то тварь, то её давно и след простыл.

А что человек этот – не Аветус, Клара поняла очень быстро, как только подошла поближе. Аветус – шире в плечах, и волосы у него куда темнее, и руки крупнее. И у него никогда не было странного перстня, украшенного крошечным черепом.

Удостоверившись, что непосредственная опасность никому не грозит, Клара нагнулась над трупом. Перевернула – человек едва слышно застонал. Хм, не такой уж и труп, благодарение всем вышним силам…

Незнакомец оказался очень молод, худ и смертельно бледен. В тонком, несколько вытянутом лице с острым подбородком, в несколько заострённых ушах явственно читалась нелюдская кровь – был он, скорее всего, полуэльфом.

Волосы короткие, по человеческой моде, но тонкие и мягкие; на щеке и на лбу шрамы, не то от чьих-то когтей, не то от чьих-то зубов. Неслабых таких когтей и очень немаленьких зубов, надлежало отметить.

Рубашка на груди пропиталась кровью, на губах пузырилась алая пена. Парень едва дышал, и каждый вдох давался ему с невероятным трудом, с хрипом и бульканьем.

– Так-так, да-с, батенька, дело-то наше плохо…

Динтра уже раскладывал вокруг целительские амулеты, инструменты, подозрительно напоминающие пыточные, расставлял пузырьки с разноцветными декоктами, лотки, расстилал чистую холстину. Откуда только это всё взялось?..

– Будете мне ассистировать, милая Клархен, надеюсь, краткий курс первой помощи помнится ещё неплохо, да-с, неплохо… Давненько не приходилось мне в поле оперировать! Целительство, чтоб вы знали, Клара, – по сути своей совершенно не магическое занятие, как и твои боевые искусства. Мы можем делать то же самое – ну, или почти то же, – вовсе не прибегая к силе; только потребует это куда больших умений, знаний и многократно большего риска. Я способен безо всякой магии избавить пациента от, скажем, камней в почках, а вы – защитить своего нанимателя от нападения… Будьте так добры, надрежьте куртку здесь и здесь, сейчас снимем… ага… Магия, Клархен, – всего лишь ещё один инструмент. Более того, я полагаю, что ежели какое дело невозможно сделать совсем без магии – то дело это есть профанация и пыль в глаза. Так, подайте-ка вон тот алый пузырёк, благодарю. Руки себе этим тоже смажьте, пожалуйста. Да… Поэтому, дорогая Клара, я всегда стоял за то, чтобы отправлять адептов нашей Академии – во всяком случае, целителей – на практику в закрытые миры, где магия отсутствует вовсе или применение её весьма затруднено, только так они смогут достичь истинного мастерства в своём деле…

Голос Динтры мерно журчал, словно не стоял он на коленях на тропе посреди Междумирья, а оперировал в академической клинике, в окружении адептов-старшекурсников. Под рубашкой у юноши, лежавшего в беспамятстве, оказалась дрянного вида рана – длинная, воспалённая, вздувшаяся, и это было странно, потому что рубашка и куртка оказались целы. Как это он так – надел чистое да новое поверх этакого безобразия и потащился себе в Межреальность? Динтра разглагольствовал о роли магии в целительстве, военном деле или парфюмерии, а руки, словно совершенно независимо от него, протирали, вскрывали, очищали, отбрасывали. Мастер, подумала Клара в невольном восхищении. Великий мастер, если не сказать – гений. Ясно теперь, отчего в Гильдии целителей все как один произносят его имя с придыханием – есть за что.

А при всём при том почему-то глава у врачевателей – какой-то там Трагне, без году неделя как целитель, а тщеславием да заносчивостью, как говорят гномы, уже шахты крепить можно.

– А теперь, дорогая Клара, самое сложное, – Динтра удерживал раскрытыми края раны, в глубине которой что-то мерзко копошилось. – Я тут слегка порассуждал о том, как нам следует использовать силу – привычка болтать, когда работаю, – а сейчас пришло время практики. Вот, смотрите – в ране тварь. Хваткая и живучая, и убить её надо одним ударом, иначе она прикончит мне пациента. Убить магически. Честное железо, к сожалению, не справится. Я раскрою рану шире, а вы нанесёте удар – молниеносный, какой только возможно. Видите, где у неё голова? Справитесь?

Что за вопрос, хотела было возмутиться Клара, но пригляделась к ране и задумалась. Тварь напоминала раздувшуюся личинку какого-то жука – белёсый толстый червь, глубоко въевшийся в плоть. Очень глубоко.

– Она вцепилась в артерию, – пояснил Динтра. – Убить её следует очень и очень быстро, чтобы она не успела перекусить сосуд, иначе здесь, в Междумирье, мне мальчика не спасти. Кровью изойдёт, оглянуться не успеем. Я попытался парализовать эту гадость, но добился лишь, чтобы она не слишком дёргалась – как видно, она устойчива к магическим воздействиям, имейте это в виду.

– Понимаю…

Чем хороша рубиновая шпага, прощальный шедевр мастера Темедара, – она не только оружие. Когда надо, она ещё и амулет, позволяющий сжимать силу, облегчающий и ускоряющий волшбу, а кое-какие заклятия в шпагу вшил сам гениальный оружейник. И сейчас, нацелив на отвратительно пухлого червя кончик шпаги, Клара отчётливо почувствовала тварь – её неутолимый голод, её нервные узлы, лапки, крохотные ганглии. Вот туда-то, в мозг, шпага и нанесёт мгновенный удар – от любого другого удара червь конвульсивно сомкнёт челюсти, перекусывая жилу.

– Я готова, – мрачно сказала Клара.

– Тогда на счёт «три». Раз… Два… Три!..

Они сработали чётко: Динтра щипцами широко развёл края раны, так что стала видна голова присосавшегося червя, и рубиновая шпага мгновенно ударила – тонкой, короткой, очень быстрой струёй призрачного пламени, выжигая нервные узлы. Заклятие сработало безукоризненно – червь даже дёрнуться не успел, просто обмяк и отцепился. Запахло палёной плотью.

– Клара, дорогая, прекрасный удар!.. Так, а эту гадость мы сейчас уберём, вот так… Подайте мне ещё холстины, будьте добры…

Через полчаса Динтра наложил повязку и, охая и вытирая трудовой пот, привалился к Клариному плечу. Юноша дышал куда ровнее и тише, но по-прежнему был бледен как полотно.

– Благодарю за помощь, Клара. Если б не вы – я бы в дорожных условиях с такой операцией не справился. Ох… И куда ж нам дальше-то, с этаким грузом? Решать надо…

Клара кивнула. И так понятно, что выбор прост – продолжать ли путь или возвращаться. Но с другой стороны – не для того же они спасали этого паренька, чтобы тут бросить?

– Нечего тут решать, – наконец буркнула Клара. – Надо возвращаться в Долину и забрать с собой этого… нашего пациента.

– Рана слишком тяжёлая, – кивнул Динтра. – Невозможно оставить на излечение в ближайшем мире, требуется наблюдение профессионалов. Побудет пока моим гостем; случай-то из ряда вон, нечасто я, знаете ли, пользую раненых прямо посреди Межреальности. Кстати, видите, сколько у него шрамов, при его-то молодости? Мальчик явно занимается чем-то вредным для здоровья!

Клара снова молча кивнула. Она всё понимала и не возражала, но в то же время на неё навалилась ужасная усталость. Словно она шла-шла к какой-то цели, выбилась из сил, да так и не дошла. Она невольно глянула туда, где, невидимый, плескался целый океан силы. И ведь совсем недалеко! Ей даже почудилось, что в той стороне, в сероватой мгле Ничто разливается белое сияние, отсюда едва различимое, но там, рядом, – ослепительно-яркое, обжигающее глаза.

Надо будет всё-всё рассказать Архимагу. Игнациус, конечно, не шибко обрадуется, что его поручение так и осталось не выполнено, но ведь он всегда стоял за первейший закон путешествующих в Межреальности – помоги всякому, терпящему бедствие. Да и парень этот не так уж прост. Случайно ли он попался им здесь, посреди пустоты – легче иголку в стогу сена отыскать, чем путешественника в Междумирье, а тут такое совпадение. Кто ранил его, да так странно? А самое странное – амулет-путеводка, сработанный в Долине. Мессир, конечно, сразу его узнает, вещь уникальная. Где этот юнец мог раздобыть этакую штуку? Отнял у кого-то из магов Долины? Да нет, чепуха, конечно. Получил от кого-то из них? Это больше похоже на правду, но от кого, когда, зачем? И для чего пустил в ход?

Эта экспедиция, подумала Клара, из обычного исследовательского похода превращается в клубок вопросов, и притом весьма странных, таких, что без помощи Архимага и не разобраться.

– Что ж, пора в путь, досточтимый Динтра. Как потащим нашего раненого? Может, использовать частичную левитацию – вдвоём-то справимся?

– Рядом с такой спутницей, как вы, дорогая Клархен, всякий мужчина начинает левитировать естественным образом…

– Динтра! Я вам не молоденькая интернша!..

– А разве это что-то меняет? Ох, ох, старость не радость, устал я! Паренька, конечно, потащим левитационно, носилки ему только сообразим. Не будете ли так любезны, дорогая моя, вырубить пару стволиков во-он в тех кустах?..

Ричард наверняка будет очень доволен, что мы вернулись ни с чем, мрачно подумала Клара. Или, точнее сказать, – почти ни с чем. Теперь только от Игнациуса зависит, чем обернётся это «почти»…

До Долины они добрались быстро и почти без приключений, только Клару постоянно мутило от слабых левитационных чар, наложенных на носилки с раненым. Динтре, судя по его бледному виду, приходилось ничуть не легче – целитель перестал любезничать и всю дорогу молчал, отделываясь короткими фразами. Да, вот потому маги и не летают, как птицы, – слишком неприятны последствия этих заклинаний в виде тошноты и головной боли.

Когда впереди показались знакомые заплоты меж поросших лесом горных склонов, Клара с облегчением выдохнула.

– Ну что, уважаемый Динтра, отпускаем? Дальше попросим стражей наших его донести, авось Райна выделит пару ребят покрепче.

Однако тут их ждал сюрприз.

Валькирии Райны, командовавшей пограничной стражей, в кордегардии у ворот не оказалось. Да и привычной стражи – наёмного отряда, набираемого лично валькирией в ближних мирах – не оказалось тоже. Дозор несли незнакомые Кларе воины в шлемах с меховой опушкой, со щитами без герба, вооружённые короткими копьями и саблями. А в кордегардии неожиданно обнаружился юный Роб Кламон, заполнявший какие-то бумаги. Бумаги! Да стража отродясь этим не занималась.

– Роб, какого демона тут происходит?!

Кламон вскочил, немедленно покраснев.

– Клара! То есть я… мы… ужасно рад, что ты вернулась, вот! Ричард сказал, ты осталась… вы с Динтрой…

– Я спрашиваю, что ты здесь делаешь, Роберт Кламон? И где Райна? Про себя я всё прекрасно знаю!

– Да… Прости… Совет вчера утвердил новые правила… Ричард внёс, мы все поддержали… большинством голосов, вот. Теперь Гильдия несёт стражу на границе. Маги, у кого есть свои отряды, выставляются на это… на недельное дежурство. Нынче моя очередь.

– А у кого отрядов нет? – спросила потрясённая Клара. Да уж, Дик д’Ассини времени зря не терял.

– Ну… Там составлен список… У кого нет, тот набирает, Совет компенсирует часть расходов, особенно если удалось привлечь лучников, разумеется… Тебе тоже придётся, ты тоже теперь в страже…

– Н-да, – поднял бровь Динтра. – Интересные дела творятся… Гильдия боевых магов официально превращается чуть ли не в армию Долины. А командует кто, позвольте спросить?

Клара окончательно помрачнела. Что он задумал, этот кавалер д’Ассини? Зачем разогнал пограничную стражу? Она всегда верно несла службу, нареканий не было. Разные отряды в свой черед сменяли друг друга, никто не мог сказать, что «держит в кулаке» входы и выходы Долины магов…

– Роб, – Клара наклонилась к самому лицу юноши, – а оно тебе надо? Вот тебе, тебе самому? Что, нечем было заняться, кроме как своих дружинников по рубежу Долины гонять?

Роб покраснел ещё мучительнее.

– Ричард говорит – надо. Мы ведь сами хозяева в своей Долине, мы за неё в ответе, не какие-то там наёмники…

«Всё ясно, – с тихой яростью подумала Клара Хюммель. – Милостивый государь д’Ассини обделывает свои делишки, ради которых он вертит Гильдией как хочет. А оправдывается всё, как всегда, красивыми словами. Ну ладно, Роб молод, ему можно ещё задурить голову. Но остальные-то?..»

– Хорошо, – холодно уронила волшебница. – Раз уж ты сейчас охраняешь границу, будь добр, отряди с нами двух парней покрепче – видишь, у уважаемого Динтры неотложный пациент? И скажи ж наконец, где Райна!

– Где Райна, я не знаю, честное слово… а носильщиков сейчас найду! Эй, Кылым, вы сменились? Двоих из твоего десятка сюда, живо!..

Всё это Кларе чрезвычайно не нравилось – получалось, что их с Архимагом план провалился полностью, Ричард продавливает своё и остановить его уже очень трудно. Но, небеса и бездны, к чему он ведёт?.. Эх, ну чем, спрашивается, ему плох нынешний порядок в Долине? Для чего все эти перемены, все эти волнения?

Волшебница видела только один ответ, и он-то ей не нравился больше всего. Дик действительно целил в Игнациуса – и выходило так, что старого Архимага вовсе некому защитить.

Конечно, в открытом поединке мессиру достаточно лишь бровью повести и от кавалера д’Ассини не останется даже мокрого места, но к подобным мерам мэтр никогда не прибегал. Больше того – не случайно же он отказался от всех и всяческих титулов, предпочитая советовать, а не приказывать? И сам всегда первым подчинялся решениям Совета, показывая пример…

Именно тут и крылась его уязвимость. Сюда Ричард и метил.

А Долина… Долина, судя по всему, предпочла пойти за молодым и амбициозным магом.

Едва процессия в лице Клары, устало отдувающегося Динтры и Кламоновых стражей с носилками миновала приграничные укрепления, внутреннего слуха волшебницы коснулось лёгкое дуновение, присутствие чужой мыслеречи.

«Клара, девочка моя, ты вернулась, хвала всем силам небесным! – Архимаг, выходит, очень её ждал. – Знаю, уже всё знаю, ступайте скорее к Динтре, я сейчас же буду».

И точно – мессир появился у ворот изящного особнячка старого целителя одновременно с путешественниками. Церемонно поклонился врачевателю, приобнял Клару, бросил встревоженный взгляд на раненого, так за всю дорогу и не пришедшего в себя.

– Мессир! – возопил Динтра, всплёскивая руками. – Какая честь!.. Чем обязан счастью лицезреть вас сразу по возвращении?.. Простите мне мой, гм, непрезентабельный вид, сами понимаете, путешествие по дикой Межреальности в моём-то возрасте…

– Что вы, что вы, уважаемый Динтра! Я пришёл выразить вам мою великую признательность, ибо вы не бросили Клару в одиночестве, как это сделали остальные члены вашего замечательного отряда – во главе с сударем д’Ассини… Да, выразить признательность и предложить помощь – я вижу, у вас тяжелораненый, возможно, моё участие поспособствует?..

Динтра мгновение пристально смотрел на Архимага, словно раздумывая, согласиться или нет, и снова всплеснул руками:

– Почту за честь, мессир, почту за честь!.. Не поверите, нашли парня прямо посреди Межреальности вот в эдаком состоянии, не бросать же его там?.. Эй, вы двое! Носилки несите вон туда, во флигель! Там у меня малая операционная, мессир, и гм… комнаты для пациентов. Нет-нет, я не пользую в Долине посторонних, это для своих. Сегодняшний случай – полнейшее исключение из правил! Пойдёмте, пойдёмте за ними…

Раненого Динтра велел нести не в операционную, к изумлению Клары, а в палату «для выздоравливающих».

Целитель перехватил её недоумевающий взгляд.

– Динамика у него весьма, весьма положительная, Клархен. Молодость берёт своё… Ему не нужно пока сложное лечение, но вот привести его в чувство – это да, это задача! Слишком тяжела была травма, боюсь, как бы она не сказалась на мозге самым плачевным образом…

Как только раненый был устроен, Динтра захлопотал вокруг, расставляя мутно-серебристые и голубые кристаллы и капая в курильницы тягучую, терпко пахнущую жидкость. Крошечный череп в перстне, который Динтра с Кларой так и не сняли, внезапно пробудился и защёлкал зубами, в глазницах вспыхнули алые огоньки.

– Какая занятная вещица, – медленно протянул Игнациус. – С вашего позволения, Динтра, чтобы он нам не помешал…

Он провёл рукой над перстнем, и череп послушно притих. Вероятно, защитный амулет, подумала Клара, чувствует опасность, пытается оборонять хозяина – хотя там, в Межреальности, нас он словно и не заметил. То ли потому, что владелец умирал, то ли потому, что никакой опасности их вмешательство не несло?..

– Парнишка вообще интересный, – хмыкнул Динтра, настраивая свои кристаллы – они перемигивались в определённом порядке, то все вместе, то поодиночке, откликаясь на его жесты. – Во-первых, он весь в старых шрамах, на удивление разнообразных. Я бы сказал, что досталось ему и зубами, и когтями, и иглами, чего там только нет! Во-вторых, мешок у него доверху набит золотом. Клеймо мне незнакомо, но золото настоящее – не исключено, что кто-то хотел его ограбить, да парень сумел даже раненый сбежать. В-третьих, у него при себе несколько прелюбопытных амулетов родом из нашей Долины. В частности, прокладчик тропы, который нас на него и вывел…

Игнациус задумчиво кивнул:

– Да… я вижу, любезный Динтра. Мы попозже это обсудим.

Целитель ещё минут пять возился с кристаллами, потом удовлетворённо потёр руки.

– Мессир! Я прошу вас поспособствовать. Встаньте вот здесь, в фокусе. Как только я начну, подхватывайте поток. Он должен войти вот сюда. – Палец старого целителя упёрся в верхнюю часть лба юноши. – Ваша задача – не дать ему сместиться и не допустить флуктуаций мощности, иначе спалим пациенту лобные доли… Сейчас, сейчас, ещё минуточку…

Клара понимала, отчего Динтра оставил её без дела – сейчас в ход шла магия тонкая, профессиональная, противоположная привычным ей боевым заклятиям. Одно дело – слепить огнешар или свалить противника стремительным ударом меча, и совершенно иное – воздействовать на тонкие, сложнейшие составляющие человеческого тела.

Да, целитель – воистину призвание, она, Клара, никогда бы так не смогла…

– Готовы, мессир? Начинаем!..

Клара так и не поняла, что же они сделали. Кристаллы засветились мягким серебристо-голубым светом – собирая вместе, успокаивая силу, устраняя малейшие возмущения в потоке, а потом Динтра послал один-единственный сильный, но узконаправленный импульс этой силы, мгновенный, вроде укола шпагой, – и юноша, пребывавший в долгом беспамятстве, сразу открыл глаза.

– Уфф, – выдохнул старый целитель. – Хвала всем силам небесным и земным, получилось! А уж вам, мессир, моя особая благодарность. Молодой человек, вы меня слышите?

Парень только недоумённо хлопал глазами, взгляд его так и метался, перепрыгивая с Динтры на Клару и с Клары на Архимага, стоявшего в головах.

Мессир Игнациус встрепенулся:

– Динтра, друг мой, он же нас не понимает!..

– Ах, ну да, конечно, как я мог забыть, – толстый целитель хлопнул себя по лбу. – Ну, ничего, пусть скажет хоть пару слов, постараемся подобрать соответствующие чары, – он склонился над юношей, умиротворяюще улыбаясь. Раненый ответил – слабой, неуверенной улыбкой.

– Нет-нет, – поспешил Архимаг. – Не надо чар. А то, сами знаете, бывают побочные эффекты – мы же совсем не хотим, чтобы он ушёл отсюда со знанием всех тонкостей языка Долины, верно? Знаю, маловероятно, но прецеденты случались, зачем рисковать?.. У вас же всё ещё жив ваш всеобщий переводчик, тот самый, знаменитый?.. Не соблаговолите ли, дорогой друг?

– О, жив, жив, безусловно! Сейчас прикачу!.. – Динтра слегка поклонился, явно довольный похвалой мессира. – Один момент!

Он умчался с редкостным для его возраста и комплекции проворством, придерживая развевающиеся полы мантии. Архимаг обошёл ложе, лёгкими пассами гася всё ещё светящиеся кристаллы – небрежными движениями истинного мастера, не могла не восхититься про себя Клара.

Мальчишка только изумлённо пялился на старого чародея, слегка приподнявшись на локтях; мессир нахмурился, жестом велел юноше снова лечь, опустил ему на лоб ладони, словно стараясь дотянуться мыслеречью до сознания раненого. Удалось или нет, Клара точно не поняла – раненый вздрогнул, но ничего не сказал, не попытался заговорить и даже напротив, притих. Игнациус же пробормотал про себя: «Очень сложно, очень!..» – видимо, так толком и не достучался.

Тут явился Динтра – отдуваясь, тащил за собой переводчик, «тот самый, знаменитый». Тумбочка искусной работы на колёсиках, инкрустированная красным деревом разных оттенков, на верхней панели выложена руна «Д», торчат два медных рожка – для приёма и перевода.

Маги Долины постоянно странствовали, постоянно оказывались в разных мирах с самыми разными языками. Выучить их все обычными способами было, конечно же, невозможно; на помощь приходила магия, мыслеречь, соответствующие чары. Многие задавались целью создать устройство, что вообще бы избавило обитателей Долины от необходимости даже задумываться, какая речь звучит вокруг них, чтобы понимать всё сразу и безо всяких усилий. Увы, с амулетами-переводчиками в Долине вышла та же сложность, что и с абсолютными негаторами магии. Все знали, что они возможны; все знали, на каких принципах они работают. Однако смастерить талисман-переводчик, скажем, в виде перстня или на худой конец браслета, работающий для всех языков, ни у кого не выходило – те, что можно было надеть на палец, справлялись в лучшем случае с одним-двумя простыми наречиями (ну, или с очень специфическими диалектами, вроде воровского – Мелвилл, помнится, специально заказал себе такой, для «дискуссий в портовых тавернах», как он элегантно выразился); переводчики же действительно всеобщие, как вот этот, у Динтры, отличались немалыми размерами и весом.

Динтра лихо подкатил тумбочку к ложу, направил один рожок на слегка вздрогнувшего юношу, коротким небрежным жестом запустил устройство.

– Теперь надо, чтобы он поговорил…

– Мы рады приветствовать тебя в Долине магов, незнакомец! – несколько напыщенно начал он, склоняясь к приёмному рожку. – Поведай нам, кто ты есть, как твоё имя!

Юноша поморгал недоумённо; Динтра указал на другой рожок, и паренёк, сообразив, произнёс несколько коротких фраз.

Переводчик мгновение помолчал, потом голосом Динтры повторил сказанное целителем на незнакомом Кларе языке.

Юноша бросил встревоженный взгляд отчего-то на Игнациуса, но ответил сразу, и Клара услыхала уже понятное, на языке Долины:

– Моё имя Эварха, я свободный ловец и охотник… Спасибо за вашу помощь, высокочтимые! Если б не вы…

– Потом станешь благодарить, свободный ловец Эварха. Ответь нам, на кого же ты охотишься и где?

– На разных тварей и в разных мирах, господин волшебник… простите, не знаю вашего имени…

– О, о, да, это я упустил! Позволь же представиться и представить тебе этих многодостойных чародеев. Вот, рядом со мной, сам глава нашей Долины, мессир Архимаг Игнациус Коппер, сильнейший из всех известных…

Архимаг выразительно кашлянул, и Динтра смешался. Юноша по имени Эварха взирал на мессира с нескрываемым трепетом – надо полагать, ощущал, кто есть кто; «свободный ловец» сам оказался не без способностей, их Клара в нём чувствовала безошибочно.

– Это – госпожа Кларисса Шварцхорн Хюммель, одна из лучших боевых чародеек в Долине. Ну и ваш покорный слуга, – он слегка поклонился, – Динтра, простой целитель Динтра.

Судя по лицу, ловец не слишком-то поверил ни эпитету «простой», ни определению «лучший боевой маг», но, во всяком случае, сообразил держать подобные мысли при себе.

– Откуда ты, Эварха?

– Из Толлё, досточтимый. Но мой наставник в ловецком искусстве забрал меня оттуда, едва мне стукнуло одиннадцать, и с тех пор я уже и не бывал на родине.

– Ну а где же ты живёшь сейчас?

Эварха отвёл взгляд и пожал плечами:

– У меня нет дома, многодостойный господин Динтра. Я умею ходить меж мирами, вот и хожу. Ищу себе дело – то здесь, то там…

Динтра кивнул, словно ответ его удовлетворил, хотя ловец явно чего-то недоговаривал. Но Клара старого целителя понимала – не стоило превращать первую беседу совсем уж в допрос. Да и парня жалко – шутка ли, еле выжить, оказаться в Долине, при стоящем в головах мессире Архимаге!.. Поневоле сделаешься лаконичным.

– Мы тоже странствуем меж мирами и тоже ищем себе дела – «то здесь, то там». – Клара улыбнулась, было и впрямь что-то в этом пареньке, роднившее его с чародеями её собственной Гильдии. – Скажи, Эварха, что приключилось с тобой? Мы наткнулись на тебя посреди тропы в Межреальности, ты был очень плох, истекал кровью, вдобавок рана твоя… – она оглянулась на Динтру, и целитель сразу же закивал с самым серьёзным и озабоченным выражением. – Такое не оставит обычный хищник Междумирья, да и в мирах, нам ведомых, я таких тварей не припомню… Откуда ты шёл, ловец? И кто ж тебя этак-то приложил?

Юноша вздохнул, машинально потёр грудь – очевидно, последствия ранения всё ещё беспокоили. Заговорил он с трудом, сбивчиво.

– Шёл я… в общем, побывал в одном мире… Называется Игнис. Тамошние в Спасителя очень верят, честно-то сказать, нигде я такой веры и такого порядка не видал, как там… Они… в общем… – он замялся.

– Смелее, любезный ловец, – подбодрил его мессир. – Здесь, в Долине магов, ты в полной безопасности. Мы тебе не судьи, и отсюда нет выдачи.

Клара едва сумела подавить изумление. Долина никогда не была прибежищем, «откуда нет выдачи» – скажем, для тех же колдунов и варлоков, кому хватило умения выбраться из собственных миров, избежав преследования – и зачастую весьма справедливого, к примеру, за человеческие жертвоприношения. Архимаг Игнациус Коппер умел отделять агнцев от козлищ.

Однако на юношу слова его и тон подействовали. Он слегка обмяк, морщины на лбу разгладились.

– Эти… монахи из Игниса… слуги Спасителя… они наняли меня изловить бога…

– Что-о?! – изумился Динтра. У мессира Архимага брови тоже поползли вверх. Эварха терпеливо пояснил:

– Бывают же разные боги. Есть очень могущественные, такие как Спаситель, или как Прежние, которых всё ещё помнят в разных мирах. Ну, вы-то должны знать!.. А есть бывшие боги, которые растеряли все свои силы, которым давно уже никто не поклоняется. Вот такого бога мне и заказали.

– Дивные дела творятся, – пробормотал себе под нос Игнациус. – В мире, где силён Спаситель, кому-то понадобился древний ослабевший божок…

Переводчик, однако, услышал его и добросовестно перевёл.

– Да, всё так, – кивнул Эварха. – Мои наниматели – святые братья Спасителевы, они хотели, чтобы я поймал живьём какого-нибудь слабенького бога. Древнего бога. Я ведь не спрашиваю, для чего моим клиентам нужно то или это, когда беру заказ. Ну, вы же понимаете, да? Поэтому я просто нашёл в одном мире богиню – сиднем сидела в болоте, не знаю, сколько столетий, вся мхом заросла. Я поймал её и отдал монахам, как договаривались.

– А потом?.. Это они тебя так отделали?

Эварха вздохнул и снова отвёл взгляд.

– Нет, достойная госпожа. Это та богиня… Она оказалась сильней, чем я думал. Ну и успела… какую-то тварь в меня подсадить. Так мне целитель сказал.

– Ты обращался к целителю? – изумился Динтра. – Почему я не вижу никаких следов лечения? Что он рекомендовал?

– Он мне помог, – возразил юноша. – Он сказал, что замедлил… ну, эту тварь. Но что она меня всё равно убьёт, если я не найду целителя посильнее. Я думал… Думал, мне помогут монахи в том мире, в Игнисе. Но они…

– Не сумели?

– Не совсем, – Эварха почему-то снова бросил украдкой взгляд на Игнациуса, словно ждал одобрения. – Они обещали помочь, только если я останусь у них. А я не хотел. Я не верю в Спасителя, что мне там делать?..

– И ты?..

– Я пошёл искать. У меня был амулет – такой золотой шар, я купил его по случаю… у одного человека. Давно. Нет, не знаю, как его звали… Он сказал, что амулет приведёт туда, где живут могущественные маги, почти боги, которые помогут в чём угодно. Но действует он только один раз. Поэтому я берёг его, а тут… решил, что время пришло.

– Очень жаль, что не помнишь, у кого купил, – заметил Игнациус, очевидно, польщённый данной Долине характеристикой. – Но ты и впрямь добрался до нужного места, правда, с помощью многодостойных Динтры и Клариссы. Благодари их, мальчик мой, ты обязан им жизнью!..

– Я очень благодарен, – быстро кивнул Эварха. – И всё для вас сделаю, всё, что скажете…

– Пока что я, как целитель, скажу тебе отдыхать, – проворчал Динтра. – А потом, с позволения мессира, я бы хотел дослушать твою повесть до конца. Расскажешь нам об этом мире, об Игнисе. И о том, как ты ловил богиню – что-то не припомню я настолько умелых ловцов, которые могли бы одолеть даже сильно ослабевшего бога.

Эварха слабо просиял.

– Потому что я лучший в мире ловец, господин Динтра.

– Заметил это по твоим шрамам, мальчик. Ну, сейчас отдохни, а потом поговорим ещё. Давай, давай, ложись, а мы с достопочтенными магами пойдём пообедаем. Силы великие, как же я соскучился по домашней горячей пище!..

Клара Хюммель вернулась к себе почти ночью. Долина магов притихла, перемигивались огоньки в окнах домов и лабораторий – иные заклятия и исследования жёстко привязаны к суточным изменениям, к положению небесных светил и руслам магических потоков. В кронах платанов и тополей шелестел ночной ветерок, воздух пах холодной влагой, а над крышами висела ноздреватая, словно деревенский каравай, луна. Словом, Клара наконец-то была дома, в родном краю, и ненадолго на неё снизошло умиротворение.

«Вот бы так всегда было, – думала она, шагая по пустынным улицам к своему особняку. – Тихо, спокойно, привычно. Милая, старая Долина! Никаких войн. Никаких неожиданностей. Никаких, проклятье, перемен!»

Слишком многое случилось за последнее время и с Долиной, и с ней самой, и Клара не знала, что из этого важнее. Гибель Аветуса? Раздрай в Гильдии, которую она много лет почитала почти что своей семьёй? Непонятное положение Архимага и будущее Долины? Всё, что рассказал юноша по имени Эварха?..

А рассказы его были поистине удивительны. Сам мессир Игнациус слушал, подавшись вперёд, не перебивая, задавая лишь краткие уточняющие вопросы – верный признак, что сведения необыкновенно важны. Клару это поначалу несколько удивляло – она не могла понять, что же так встревожило старика. Во многих мирах вера в Спасителя доходила до фанатизма, дело вполне обычное. Конечно, в Игнисе монахи первыми додумались преобразовывать магических существ во что-то иное магией именно своей веры – но если смотреть шире, то и тут ничего удивительного. В Упорядоченном не счесть вивариев, где содержат искусственно, при помощи магии, созданных тварей.

Однако Игнациус несколько развеял её благодушие после того, как Эварха окончательно утомился, повествуя о своих приключениях, и заснул.

Архимаг покачал головой, а потом затребовал магически изолированное помещение и чайный стол. Динтра беспрекословно отвёл их в свой кабинет. Мгновение спустя туда же остроухая служаночка прикатила столик, уставленный серебряными чайниками, чашками из тончайшего фарфора и тарелками с бисквитами и печеньем. Архимаг мановением брови отпустил её – служаночку аж вынесло в коридор. Проверил защиту, поставил, похоже, ещё что-то своё, дополнительное, и потом долго молчал, глядя в чашку с остывающим чаем.

– Что скажете о том, что поведал нам сей достойный молодой человек, друзья мои? – спросил Игнациус тяжело.

Клара с Динтрой переглянулись.

– Весьма занимательные факты, мессир, думаю, небезлюбопытные для наших «запретников» с «предельщиками»…

– Занимательные факты, и только, да, Динтра, старый друг? А что скажешь ты, Клархен? Как боевой маг?

– Никогда не слышала, чтобы церковь Спасителя занималась бы подобными вещами…

Архимаг вздохнул, поджал губы – Клара достаточно знала старика, чтобы понять, что он недоволен. Крайне, крайне недоволен.

– Я был бы рад, если б вы смотрели хоть на один шаг вперёд, – вдруг резко сказал он. – Уж вы-то, Динтра, друг мой, с вашим-то опытом… И ты, Клара, тоже – ты ж боевой маг, а не цветочница! Ты-то должна была сообразить!..

Игнациус перевёл дух и продолжил, не глядя на притихших собеседников:

– Первое обстоятельство, которое должно было бы насторожить любого мага Долины. Тот океан силы, что вы почуяли в Междумирье и до которого так и не добрались, – это и есть мир Игнис, о котором поведал мальчишка.

Динтра поднял бровь:

– Мессир, мы не добрались туда, совершенно верно. Именно потому я и не взял на себя смелость утверждать…

– Ну а я – беру! – желчно перебил мэтр. – Достаточно самого грубого наложения карт. Ваша «аномалия» и Игнис перекрываются с достаточной вероятностью. Можно изобретать какие-нибудь полумифические «полости сверхплотности», как наши очумевшие «предельщики», но мы-то с вами – мы с вами нормальные, здравым смыслом руководствующиеся чародеи. Такого рода скопления силы в пространстве Междумирья практически невозможны. А вот в мирах – вполне. Если ты, Клара, с достаточным усердием штудировала «Историю осад Долины», должна была вспомнить – Рог’Дромос и плотность силы, достигнутая в их логове! – он перевёл дух, обвёл взглядом убито молчащих Клару с Динтрой. – Так вот, друзья мои. Можете мне поверить. Игнис и есть ваша пресловутая «аномалия».

Всего лишь мир, но так накачанный силой, что меняет всю Межреальность окрест.

Второе обстоятельство – сотворение из бывшего бога какого-то иного существа. Вопрос, который обязан при этом прийти в голову любому магу Долины – для чего это делается? Зачем? Зачем смиренным монахам, вся жизнь которых пост да молитва, тратить золото и силы на подобные игрища – опаснейшие игрища, добавлю я? И третье обстоятельство, самое важное… – Архимаг не удержался от драматической паузы. Клара и Динтра внимали, почти не дыша. – Третье обстоятельство – спасение. Всеобщее и полное спасение, о котором нашему мальчику всё время талдычили монахи, а он так ничего и не понял. Как и вы.

Динтра зачем-то помешал ложечкой остывший чай.

– То есть вы хотите сказать, мессир… Эти монахи задумали осуществить спасение самостоятельно? Посредством своих вот этих вот… конструктов? Но это же домыслы!

– Предложите иное объяснение, если получится.

Динтра засопел, снова помешал чай; помолчал.

– Но, досточтимый мэтр, признаться, я не понимаю… как оные создания могут, э-э-э, споспешествовать Спасению? Разве Спасение – это не те же пост с молитвой, гм, просветление, что-то ещё в этом же роде?.. Простите меня, мессир, я не слишком силён в догматике Спасителя…

Оба правы, подумала Клара. С одной стороны, другого объяснения и вправду не получается. С другой – какое отношение Спасение имеет к древним богам? Тут, конечно, неплохо бы точно знать, что именно такое это «спасение»; но даже если всё так – отчего паника-то?

Мэтр Игнациус молчал, раздражённо сдвинув брови и прихлёбывал чай, являя собой вид крайне недовольный. Кажется, отвечать старому целителю он не собирался.

Тишина затягивалась; Клара робко поёрзала на стуле и решилась:

– Мессир, – она старалась говорить осторожно, как и Динтра. – Пусть всё так, как вы говорите. Я тоже, если помните, считала, что оттуда исходит угроза. Но теперь-то? О чём нам беспокоиться? Да, силы там накоплено много, но они, эти святые отцы, разогнали хищных тварей в Междумирье, расчистили пространство от Дикого Леса, там сейчас достаточно безопасно. И всё это от нашей Долины довольно далеко…

– Клархен, честное слово, занятия фехтованием дурно влияют на способность соображать! – рявкнул Архимаг. – Они не для вас расчистили Межреальность! Они для себя её расчистили! Как можно не понимать?..

– Для себя?..

– Для чего создавать боевые конструкты из богов?! – Архимаг, кажется, всерьёз разозлился. – Я не зря так подробно расспрашивал мальчишку о ходе обряда, о чарах! Они делают не статуи ангелов для своих монастырей – они делают существ, способных копить и преобразовывать силу в огромных количествах, существ, способных сражаться!.. И Междумирье расчищают для того, чтобы потом пройти по нему, как по чисту полю, и спасать! Спасение для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженным!..

– Спасать?

– Одно из главных в Спасении – несвершение грехов, – сварливо пояснил мэтр, словно объясняя тупым ученикам, что дважды два – это-таки четыре, а не три и не пять. – Грешник, еретик, отступник каждым мигом своего существования совершают преступление против воли Спасителя; следовательно, всё больше и больше затрудняют спасение своей души, делая его под конец и вовсе невозможным. Поэтому грешнику надо не дать грешить дальше. Всеми мыслимыми способами. В том числе – силой.

– Они решили, вероятно, что сами – инструмент своего Спасителя, – тихо сказал Динтра.

– Не знаю я, что они там решили. Вполне возможно. Вопрос в ином…

– В том, что накопили слишком много силы? – предположила Клара. – Накопили слишком много силы и творят этих… преображённых богинь… Небеса и бездны, то, что этот парень рассказывал… если соберут таких побольше, даже нам с ними будет справиться не так-то легко…

– В точку! – хлопнул себя по коленям мэтр Игнациус. – Наконец-то начала соображать, девочка. Да, сейчас они далеко и пока что варятся в собственном соку. Но когда они спасут достаточно миров вокруг, преобразуют достаточно богов и прочих тварей и подойдут к границам Долины с намерением спасти и нас – тогда будет поздно.

– И… что же нам делать?

– Это спрашиваешь ты, боевой маг?! Я вижу только одну возможность…

– Упреждающий удар, – сказал Динтра и устало потёр лоб. – Мессир, вы абсолютно, совершенно правы. Но… Мы все помним, что на Долину точил зубы не один осильневший чародей, и нам уже приходилось вставать на защиту родных стен. Но мы всегда делали это, когда враг был, что называется, у ворот. А теперь? Как убедить Совет и Гильдии, что угроза более чем реальна? Вы их на экспедицию из пяти человек едва уговорили!

Архимаг помрачнел ещё больше.

– Я рассчитываю на вашу поддержку, друзья. И на содействие этого замечательного молодого человека, который на словах готов всё для нас сделать.

– Не все в Гильдии боевых магов поддерживают идеи Ричарда д’Ассини, – Клара отвернулась. – Я постараюсь обеспечить их голоса, мессир, но положение таково, что трудно что-либо обещать…

– Положение таково, что либо вложиться в этот поход, либо погибнуть, – ядовито возразил Игнациус. – О нет, не сейчас ещё погибнуть, не сегодня, но завтра – весьма вероятно. Клара, мы должны сделать возможное и невозможное. Достопочтенный Динтра… от целителей нужны добровольцы и средства. Гильдия самая большая и богатая в Долине… Да-да, я помню, что вы, к великому моему сожалению, в неё не входите, но ваше влияние в среде коллег неоспоримо. Ну и этот юноша, Эварха. Нам предстоит подготовить его к выступлению на Совете.

– На Совете?..

– На внеочередном Совете, и созовём его мы с вами. А что, вы полагаете, есть какой-то иной путь?

Клара подумала и сказала – да, есть и другой путь. Для начала она попробует поговорить с Ричардом д’Ассини, что называется, с глазу на глаз.

– Я уверена, что он прислушается, – на самом деле она вовсе не была в этом уверена, но мысль о том, что в противном случае раскол Гильдии неизбежен, была непереносима. – Дик не глупец, ослеплённый жаждой власти. Он опытный боевой маг, он должен понять. Я всё сделаю, чтобы он понял. И только если не получится, только тогда можно доводить дело до Совета Долины.

– Уж постарайся, чтобы у тебя получилось, Клархен, – проворчал Архимаг.

– Да, прошу тебя, Клара, – спустя мгновение прибавил Динтра.

Но у волшебницы почему-то осталось стойкое впечатление, что они имели в виду совершенно разное.

Домой Клара возвращалась с гудящей от мыслей головой и на негнущихся от усталости ногах. Динтра остался с ловцом Эвархой; а вот мессир Архимаг ухватил чародейку под руку, стоило им оказаться за дверьми.

– Прошу тебя, Клара, дорогая, проводи меня до калитки…

– Конечно, мессир! – и попыталась пошутить: – Все и так считают меня вашей конфиденткой…

– Пусть считают кем угодно, – проворчал мессир. – Старикан наш Динтра вон старательно поддерживает славу неотразимого мужчины, и ладно. Мы с тобой выше этого.

Сухие пальцы Архимага легли ей на локоть.

– Мы совсем забыли о путеводном амулете этого ловца, владыка…

– Ничего мы не забыли, – фыркнул Игнациус. – Просто это не нашего дорогого целителя дело. Пусть себе забавляется со служаночками… нет, Клара, я хотел обсудить кое-что с тобой, и только с тобой.

От доверия мессира, от этого чуточку ворчливого, но такого сердечного, дружеского тона начинало щемить внутри. Клара положила пальцы сверху на твёрдую руку мэтра.

– Я… польщена, мессир.

– Польщена!.. – хмыкнул тот. – Признайся-ка лучше, наш неутомимый охотник за молоденькими интерншами намекал, что путепрокладывающий амулет – моей, хе-хе, работы?

– Н-ну, – замялась Клара. – Не то чтобы впрямую намекал, но…

– Но. Именно что «но». Конечно, кто ещё в нынешние-то дни способен сработать этакую вещицу? – Последние слова у мессира получились по-настоящему горькими. – На кого ещё подумать, кроме старого Архимага? Эхе-хе, Клара, милая моя… Мельчает Долина, мельчает, несмотря на все мои старания… Что-то не так, видать, делаю; может, и прав Ричард, засиделся я в своём кресле, мхом зарос, пора и на покой?

Горячая волна окатила Клару – волна симпатии, приязни, восхищения; да, только мессир мог быть так строг к себе, так беспощаден!..

– Мэтр! Что вы говорите, мэтр!.. Нельзя так! Нет! Никак нельзя!..

И она порывисто обняла старого чародея.

– Ах, спасибо тебе, девочка моя, – растроганно вздохнул мессир и, кажется, даже промокнул глаза. – Всегда скажешь что-нибудь приятное старику, всегда поддержишь!..

– Да я, мессир!.. – задохнулась Клара, не находя слов.

– Ладно-ладно, – похлопал её по плечу Игнациус. – Да, я знаю, ты – вернейшая из верных, потому тебе всё это и говорю… так вот, дорогая, скорблю я и грущу, что в наше время никому, кроме меня, такого амулета и впрямь не сработать. Но сделал его не я.

– Не вы, владыка?! – вырвалось у Клары.

– Нет, дорогая, – покачал старик головой. – Это шедевр Клаудии Ингольт, основательницы Гильдии путеводителей. Живой её помню я один, да, дорогая, да…

Он тяжело вздохнул, понурился. Клара осторожно шла рядом, боясь пикнуть.

Конечно, Клаудиу Ингольт она вспомнила еле-еле. В учебниках ей уделялось лишь несколько строчек – «основала Гильдию путеводителей (ныне распущена, больш. членов присоединились к Гильдии хронистов; причина – развитие картографии и приёмов картографирования, сделавших данное занятие рутиной для любого путешествующего по Междумирью мага Долины); составила первые атласы окрестностей Долины и ближайших миров; внесла существ. вклад в развитие теории и практики навигации в Межреальности»; так, значит, этот загадочный амулет…

– Да, её работа. Её, Клаудии. Спутать ни с чем невозможно, – вновь заговорил Архимаг. – Больше ведь никто так и не смог повторить; получалось в лучшем случае как всеобщий переводчик у старика Динтры – только не ящик, а как три телеги на колёсах. Гоблинам на смех, одно слово. А Клаудиа… она была странная, да… могла годами просиживать над одним-единственным талисманом, ничем больше не интересовалась, не занималась, забывала обо всём… но зато и получалось то, что потом никто так и не воспроизвёл. Она ведь была не от мира сего, бедная Клаудиа… как и все истинные гении, наверное.

– А… что же с ней случилось, мессир?

Тот невесело усмехнулся:

– Не знаю, Клара, дорогая моя. Очень может быть, что ничего плохого.

Чародейка непонимающе молчала, и Игнациус смилостивился – после выразительной паузы:

– Она всегда была неутомимой странницей, наша Клаудиа. Ей не сиделось в Долине; если она не мастерила какой-нибудь амулет, она путешествовала по Сущему – от края до края, до самых Пределов Хаоса. Чертила карты, наносила на них миры… обозначала устойчивые тропы, опасные места… оставляла всё это в Долине и шла дальше. Я думал – в своё время, – что создание Гильдии, наставничество её увлечёт, и уникальный дар её будет сохранён… но нет, увы. Клаудиа просто оставила всё в один прекрасный день, свой дом, мастерскую, всё имущество – и отбыла в неизвестном направлении.

– И… – кашлянула Клара, – она так и исчезла?

– Да, дорогая, – вздохнул мессир. – Так и исчезла. Сие, впрочем, не означает, что с ней непременно случилось что-то плохое, вовсе нет – очень может быть, что она так и бродит от мира к миру, меряет тропы Сущего… а этот талисман…

– Да, как он тогда оказался у ловца Эвархи?

Игнациус небрежно пожал плечами:

– Клаудиа всегда относилась к своему дару совершенно наплевательски. Вещь была ей интересна, покуда она над ней трудилась, а, едва закончив, могла закинуть в угол и напрочь о ней забыть. Поинтересуйся, сколько вещей осталось от неё у хронистов – они ведь унаследовали многое от путеводителей. Дом её, кстати, сгорел – редкость, в Долине давным-давно не бывает пожаров. А вот в её жилище случился…

– Значит, этот ловец?..

– Скорее всего и впрямь купил амулет у какого-нибудь торговца редкостями, – задумчиво проговорил Игнациус. – Работы Клаудии не теряют силу с годами, не стареют, не утрачивают возможностей. Не удивлюсь, что она сама его и продала – давным-давно; а потом вещь могла сменить множество хозяев.

– Но он и в самом деле работает всего один раз?

– Нет, конечно. Подобной халтуры Клаудиа себе никогда бы не позволила. Но вот сил в него влить, конечно же, нужно; а как это сделать, не знаю, увы, даже я… точнее, я бы разобрался, конечно, но на это ушла бы уйма времени, какового у нас, увы, нет и на куда более неотложные дела.

Они незаметно дошли до скромной калитки мессира Архимага.

– Ступай домой, Клархен, милая. Талисман Клаудии я оставлю себе – как память. В конце концов, должен же хоть кто-то в Долине о ней помнить…

Дик д’Ассини, глава Гильдии боевых магов, один из лучших и наиболее деятельных магов Долины, в постели нежиться не любил. Но и он в рассветный час ещё вкушал утренний кофе в самом что ни на есть домашнем виде. Клара явилась слишком рано – впрочем, она на то и рассчитывала, ибо застать Дика дома в течение дня было невозможно, а говорить на людях она не хотела.

Ночью она полезла в исторические сочинения; и верно, с Клаудией Ингольт всё было, как и поведал мессир Архимаг. Правда, вопросы у Клары всё равно оставались – как ловец или тот, кто продал ему амулет, узнали, как им пользоваться? Клаудиа что, снабдила его кратким руководством? На каком языке?..

Но сейчас Клара заставила себя отбросить все эти мысли.

«Всё повторяется, как в зеркале, – думала она, идя за Ричардом в небольшую диванную и против воли отдавая должное его стати – Дик встретил её в одних лёгких штанах. – Две седмицы назад он приходил ко мне с тяжким известием и личным разговором, а теперь – я к нему…»

– Сейчас, Клархен, защиту поставлю… – Ричард был непривычно растерян, как видно, Клара и впрямь застала его врасплох. Как и хотела. – Я тут, прости, не один.

Она кивнула – с равнодушным пониманием. О любовных похождениях Дика д’Ассини среди чародеек ходили легенды – впрочем, Клара ими интересовалась мало, а к ней самой Дик никогда не проявлял мужского интереса. Или ей так казалось?..

– Я очень рад, что ты вернулась живая и здоровая, точнее, вы с Динтрой. У меня, демоны и бездны, сердце все эти дни было не на месте, сто раз пожалел, что не убедил вас вернуться с нами. – Кажется, ему было изрядно стыдно, что он оставил их с Динтрой вдвоём перед неведомой опасностью, но признать это было выше его сил.

«Тем не менее поиска и подмоги ты не отправил, а пробивал вместо этого охрану Гильдией пограничного рубежа», – подумала Клара, и ей стало неприятно.

– Нет, – она покачала головой. – Знаешь, о чём стоило пожалеть? Что вы не остались, как я просила, потому что вместе мы бы сумели выяснить и сделать куда больше. Но даже и то, что мы с Динтрой узнали…

– Что вы узнали? – встрепенулся Дик. Как советовал мессир, Дик должен был остаться в полной уверенности, что Клара пришла к нему первому после возвращения. И Клара прекрасно понимала почему – так Ричард не будет сомневаться, что решения он принимает сам. И врать при этом совершенно не обязательно – главное, правильно умолчать.

От того, что она играет в эту игру, и от мысли, как часто играет в неё мессир Архимаг, Кларе делалось холодно. Нетушки, больше – никогда! Только сейчас и только ради Гильдии. Мессиру-то простительно, он заботится обо всей Долине, ради этого все средства хороши, а вот она, Клара…

– Да много чего узнали, – хмыкнула чародейка, прихлёбывая из крошечной чашки кофе – чёрный, как смола, такой же тягучий и горький. Но голову он прояснял не хуже старого доброго заклятия «ёршик», любимого всеми студиозусами Академии после бурных вечеринок и перед экзаменом. Отличие состояло в том, что заклятие следовало постоянно обновлять и поддерживать, а кофе – нет. – Мы нашли человека на тропе, почти сразу, как направились в сторону аномалии, представляешь? В Межреальности, на тропе наткнулись на раненого! Он сейчас у Динтры. И он много чего рассказал. А уж сама эта аномалия – знаешь, какие там показатели абсолютного объёма и напряжённости силы? Не поверишь, Дик…

Она рассказывала и замечала, как взгляд Ричарда д’Ассини становится всё более цепким. Он всё понимал, всё оценивал правильно и, несомненно, сейчас прикидывал, как бы повернуть всё к своей вящей выгоде. А Клара очень старалась, чтобы его выгода совпала бы с выгодой Гильдии и Долины.

– Опять эта Спасителева вера, – задумчиво проговорил Ричард. – Помнится, обсуждали её все вместе, когда на карман с монстрами да на логово твоего призрака с Его Знаком наткнулись… А тут, значит, её и того больше… Удивительное же дело – никто её не разносит, а распространяется, как зараза. Даже у нас в Долине есть.

– Но больше-то её там, где люди и впрямь страдают…

– Судя по твоему рассказу, в том мире, Игнисе, не шибко кто-то страдает, за исключением переделываемых божков. Но ладно, нам сейчас не истоки веры в Спасителя искать надо. А решать, что делать…

– Я не знаю, что нам делать, Дик, – Клара опустила голову. – Если б ты там был… если б только видел эту мощь… Это тебе не ящеров-мандуков гонять, это не ракопауки с гигаскорпионами. Жаль, что тебя там не было, опять ты с чьих-то слов важное узнаёшь…

– Не с чьих-то, а со слов боевого мага, не доверять которому нет никаких оснований, – отрезал Ричард, хотя ещё не так давно слова боевого мага для него нуждались в проверке и перепроверке. Очевидно, он уже принял решение. Вот что в нём Кларе всегда нравилось – умение действовать быстро. – Слушай, Клархен. С этим парнем я сам поговорю… Нет, даже не так. Я соберу Гильдию, всех, кто сейчас в Долине. Пусть он расскажет – Динтра, я надеюсь, позволит?.. И пусть Игнациус тоже присутствует, это очень важно! Да и представители Совета и других Гильдий… словом, всех соберем! Сегодня же вечером, безотлагательно. Это я беру на себя, а ты приведи мальца в клуб – хорошо? Если всё так, как ты говоришь, если они там уже до того докатились, что несчастных Древних переделывают, то мы должны ответить, и решительно. Выполоть, так сказать, с корнем, устранить угрозу в зародыше; только нашествия спятивших святош нам и не хватало!

Клара кивала с замиранием сердца – похоже, она таки ошиблась, такое «безоговорочное доверие» означало, что Ричард уже проведал об их возвращении втроём. Вот знал ли он о том, что уже вмешался сам мессир Архимаг… Впрочем, сейчас это было не важно.

Что-то начиналось – что-то, что перевернёт и жизнь Долины, и её, Клары, жизнь. И чародейке вдруг очень-очень захотелось домой, сесть у пылающего камина в одиночестве с бутылкой старого красного вина, задёрнуть поплотнее шторы, пить, перечитывать записки Аветуса и не открывать двери никому по меньшей мере месяца три. Пусть тут без неё всё утрясается.

Но позволить себе такое настоящая боевая волшебница, конечно же, не могла.

Собор святого Огня – центр и чудо столичного града Лаонта. Город лежит на берегу большого залива, серой подковой охватывая ярко-синие воды, с пёстрой крапью разноцветных парусов на мачтах судов и судёнышек. В Лаонт везут вино и ткани, пшеницу и железо, масло и древесину – но никаких предметов роскоши, никаких изысканных яств и уж тем более никаких рабов. Ибо роскошь и чревоугодие есть грех пред Спасителем, а власть одного человека над другим есть грех тягчайший, ибо все люди одинаково рабы Его, и лишь Он властен над их жизнями и судьбами.

Весь Игнис живёт по слову Спасителеву, даже смуглые варвары на южных островах, ещё недавно дикие, но теперь тоже просвещённые светом истинной веры.

Камень для Собора Святого Огня тоже привозили морем – на громадных баржах вдоль побережья; красный, как кровь, гранит из каменоломен Варта, чёрный, словно грех, слоистый оникс с северных берегов, белоснежный, как чистота Спасителя, пронизанный серебряными жилками мрамор с Ангельской горы.

Собор строили сто лет, после победы над сбежавшими прочь Отступниками; возводили не торопясь стены и колоннады, опоясывающие склоны холма, что нависал над гаванью и старыми кварталами Лаонта; замыкали купола и арки, ставили в окна цветные витражи, изображающие сцены Схождения и Благовещения людям, украшали нефы, укрепляли подземелья, потребные святым братьям не только для уединения и молитв, но и для изысканий, для постижения Воли Спасителя. Обустраивали книгохранилища, кельи, залы, трапезные, мастерские, укрепляли на куполах Спасителеву перечёркнутую стрелу…

И вот уже пять десятков лет величайший Собор Игниса царит над городом и миром, а под знаком Спасителя правят многомудро епископы и магистры, правят соборно, под отеческим оком Великого магистра.

Но сегодня особый день. Ни разу ещё за пять десятков лет существования Собора не распахивались так широко двери его подземелий, не служились так торжественно службы, не толпился за воротами резиденции Великого магистра народ – так, что в городе вдруг опустели улицы и порт почти замер. Хотя резиденция была почти пуста, многие епископы разъехались по своим провинциям, по своим великим монастырям, ибо то, чему должно было сегодня произойти, требовало присутствия их на своём месте. Из высших иерархов в Соборе оставались лишь епископ Лаонтский Марк и сам Великий магистр.

Магистр, бывший когда-то наместником Юга и три года, как избранный Капитулом править, смотрел сквозь стрельчатое, закрытое фигурной решёткой окно на площадь Святого Огня, черно кишевшую народом. Тоже море – волнующееся, неспокойное; разбивается о внешние стены собора, то отхлынет, то прихлынет вновь. Сегодня как никогда полноводное и притихшее – люди пришли со всего Лаонта, из селений окрестных и не слишком, откликнувшись на зов пастырей; стоят теперь терпеливо и тихо в ожидании чуда.

И чудо будет им явлено. Чудо будет явлено всем, ибо пришёл день начала Великого Спасения, и Игнис – меч его, остриё и средоточие. В сердце магистра шевельнулось тщеславие, машинально им придавленное – всё же именно в его правление вершится Спасение, открываются пророчества и чудеса… хоть он, став Великим, утерял и имя, и иное отличие своё от предшественников, став для Спасителя рабом из рабов, – но всё же!

За спиной скрипнула дверь.

– Всё готово? – отрывисто спросил Великий, не оборачиваясь.

– Всё готово, – прошелестел голос секретаря, пожилого брата Целестина. – По удару колокола начинаем.

– Да будет так.

Всё, всё, пришла пора отбросить сомнения, недостойные истинно верующего, и идти вперёд по слову Его.

– Ведёт нас одна вера, один путь, одна Воля, истинная и в истине пребывающая… – губы сами шептали направляющую молитву, но дошептать не успели.

Ударил колокол – низко, густо, долго.

Пора!

Великий шагнул на большой балкон, обрывающийся над забитой народом площадью и огороженный лишь ажурными перилами. Там уже выстроились почти все пребывающие в Лаонте святые отцы, и впереди – епископ Марк в торжественном белоснежном с серебром облачении.

Магистр поднял руки в приветственном жесте – толпа внизу ахнула. Началось!..

Спасение всем и каждому!

Великий подошёл к ограждению – ветер, летящий от моря, подхватил его белое с золотом одеяние, алый плащ, положенный по сану, ударил в лицо, так что дух захватило. Великий день пришёл – День Спасения, не гнева, но великой последней битвы, когда тёмное ввергнется во тьму, а светлое навсегда будет пребывать в блаженстве.

Меч Спасителя будет разить без промаха – и ударит отсюда, из Игниса, направляемый его, Великого, рукой.

Он ждал этого дня, ждал много лет. Они все ждали – высокие иерархи, магистры, приходские священники, праведники в своих кельях; ждали простые миряне, неустанным трудом своим приближавшие его. Ждал весь Игнис, устремлённый однажды и навсегда к одной благой цели. Даже удивительно, что в этот величайший день солнце с небес светит как обычно, и ветер по-прежнему пахнет солью и смолой из порта, и мачты купеческих каравелл и рыбачьих лодок пляшут на волнах, будто ничего не случилось. И люди суетятся там, разгружая товары, торгуясь, словно и не заботясь о душе своей, о вечном Спасении.

Но это, конечно, не так. Не все в силах понять и осознать сразу величие творимого; должно иметь милость к простым и честным душам, кому Спаситель назначил прямой и немудрёный путь. Они точно так же – и даже больше! – достойны Спасения, чем изощрённые в понимании Его замысла богословы.

Магистр почувствовал, как у него мелко и совершенно недостойно задрожали руки. Не от страха – от восторга, захлестнувшего сердце, сдавившего горло, и он понял, что каждый из стоящих рядом с ним на балконе чувствует то же самое.

Подготовка к великому, величайшему событию в истории Игниса завершилась. Да что Игниса – возможно, всего Сущего!..

Великий магистр склонился к толпящимся внизу, на площади людям – к морю лиц, поднятых к нему с жадным ожиданием, страхом, надеждой, нетерпением. Наступают Последние Дни – последние дни привычного, земного бытия Игниса. Скоро, совсем скоро Начальствующий и его воинство свершат предначертанное, спасут тех, кто не в силах спасти себя сам.

И тогда на Игнис прольётся обещанная Им благодать. Сам мир из привычного, тварного плана вознесётся в вышние сферы; рабы Его избавлены будут от земных горечей и забот, им будет даровано прощение всех грехов – здесь, на земле, а не там, после смерти, – когда начнётся Великое Спасение. Магистр чувствовал, как давит на него это ожидание, как свиваются тугой петлёй силы… Толпа ждала Спасения и Избавителя, и это ожидание, это упование стократно усиливало святую магию, вложенную в Меч. Чувствует ли её Начальствующий и воинство его? Собирают ли, копят ли для великого дела?..

И тут же ощутил – чуют, собирают. Напряжение, витающее над площадью, словно бы утекало тонкой струйкой – туда, в тёмный зев открытых врат в подземелья. Так рука лучника оттягивает напряжённую уже тетиву, чтобы послать стрелу в смертоносный полёт.

– Верные чада Спасителя и истинной Церкви! – Великий магистр воздел ладони в приветствии. Он знал – площадь слышит его, как если бы он сейчас стоял рядом с каждым верующим. – Возрадуйтесь, дети мои! Пророчества исполняются!.. Последние Дни настают, но не надо пугаться – ибо они есть Дни не конца, но небывалого Начала. Дни истины, дни Великого Спасения, когда старый мир мы сбросим с наших плеч, подобно истлевшему плащу и вознесёмся на преображённом Игнисе в лоно Его, ибо мы избраны Спасителем, Им вскормлены и взращены. Мы – меч Его!

Толпа отозвалась напряжённым вздохом.

– Мы – воля Его! И дано нам, нашему Игнису, высшее благо – вести других по слову Его ко Спасению!

Толпа снова вздохнула как один человек, а потом закричала – громче и громче, словно призывая Меч Спасения наконец взвиться над всей видимой Вселенной. И за спиной магистр услышал тот же нарастающий, ликующий крик.

Епископ Лаонтский и священники, подхваченные тем же порывом, повторяли за толпой Великое Славословие, одну из первейших молитв:

– Грядёт Спаситель! Во славе своей! Нас ведёт! Ко спасению великому! Меч благословен! Несёт нам! Сразитесь со тьмой! И спасены будете!..

– Внемлите! – крикнул магистр. Сила – горячая, ослепительная сила веры – полнила его, и голос прокатился над молящейся площадью, как удар грома. Молитва смолкла. – Вот грядёт Меч, чада мои! И великий огонь Спасения обетованного!

Толпа отозвалась дружным «Ааа-ах!» – и тут же над головами вновь ударил колокол, самый большой колокол Собора.

В черноте отверстых врат забрезжил слабый свет. Врата, ведущие из подземелий, открывались в небольшое пространство рядом с площадью Святого Огня, сейчас запруженной народом; разделяли их только кованые ворота со стоящими возле них монахами из Святой стражи. Собравшийся возле Собора люд видел всё гораздо лучше, чем сам Великий – зато он чувствовал движение силы, как никто другой; в конце концов, именно он приложил руку к рождению Начальствующего в монастыре Всех Сил Святых.

Этот бледный свет означал, что воинство Игниса – называемое иначе Мечом Спасения – выходит на величайшую битву, ради величайшей славы Спасителя.

Бледный свет быстро разгорался, толпа ахнула и отхлынула от ажурных ворот – но не побежала. К чему бежать, это ведь воинство Спасителево, это наши, это наша сила!

Из тьмы показалась призрачно светящаяся фигура – огромная, куда выше человеческого роста. За спиной её вздымались полураскрытые крылья – тоже окутанные тонким сиянием. Зато глаза на застывшем лике с неестественно правильными чертами – глаза эти горели нестерпимым белым огнём, и от всей фигуры веяло такой силой, что люди на площади все как один повалились на колени.

Спаситель явил в Начальствующем силу свою.

Вслед за ангелом шли ровными рядами монахи в белоснежных одеждах – праведники покинули наконец свои кельи, где пребывали в добровольном заточении. Было их совсем немного, если судить с точки зрения обычного воинства, но в каждом дремала великая сила, величайшая сила веры – той, что движет горы и моря заставляет расступаться. Монахи шли опустив голову, словно погрузившись в себя, но магистр знал – смирение это готово обернуться яростным очистительным пламенем. Скоро, совсем скоро они оставят человеческие тела и человеческую плоть, обратившись в непобедимых воинов Его.

От этих светящихся даже на ясном летнем солнце фигур исходила такая мощь, что Великого против воли пробрала дрожь. Кто устоит против нас? Кто посмеет поднять меч против?..

Начальствующий вывел всех из подземелья, поднял голову и встретился взглядом с магистром. И вскинул руку – вроде как в приветствии, но из ладони вдруг выметнулся прямой и длинный клинок, сияющий тем же нестерпимо белым огнём.

Клинок ударил в зенит, в мягкую небесную синь, и вспышка эта на мгновение затмила солнце. Ярчайший, неестественный белый свет залил всё вокруг, под ноги упали слишком чёрные, слишком резкие тени, так что даже магистр отшатнулся и заслонил глаза ладонью. Страх на миг обжёг его – страх, которого он, истово верующий в Волю Спасителеву, не знал уже давно. Толпа внизу взвыла и повалилась ничком, люди скорчились на камнях, закрывая руками головы.

Но никто из святых отшельников даже не шелохнулся.

Мощь, явленная Начальствующим, поражала. При виде её падут неверные и возрадуются праведные, ибо лишь она способна вести души смертных прямиком к Спасителю волей Его.

Но другая мысль невольно пришла магистру в голову, и от неё повеяло леденящим ужасом: а что, если мощь эта обратится против Игниса? Что они, смиренные слуги Спасителевы, смогут ей противопоставить? Даже один Начальствующий – это почти неодолимая сила, а если всё воинство?..

Нет. Нет. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Это святая рать, рождённая для Великого Спасения, рождённая волей Спасителя, Его силой и Его огнём, Его пророчествами и провидениями святых, преобразованная из обычных людей и тварей в Игнисе, как в алхимическом тигле; а все сомнения – они от слабой природы человеческой.

Отринь их, магистр! Подними наконец Меч Великого Спасения, делай, что должно – и да свершится предначертанное.

Ты несёшь в мир Меч, Любовь и Спасение.

Повинуясь слабому мановению руки магистра, Начальствующий расправил сияющие крылья, взмахнул ими – по площади прошелестел порыв обжигающего ветра – и вознёсся в зенит, не убирая пламенного меча из подъятой длани. И все праведники устремились за ним по развёртывающейся у них под ногами сияющей дороге.

Люди начали поднимать головы, только когда святое воинство, Меч Спасения, уже сияло в небесах как второе солнце, быстро удаляясь от земли.

Ещё один вздох пробежал по площади – вздох восхищения, смешанного со страхом. И – словно в ответ – от сияющего в небесах облака, в которое обратилось уходящее воинство, оторвалось и плавно пошло вниз белое, радужное на изгибах, пламенное кольцо.

– Знамение! Знамение!.. Благословение! – закричали на площади.

Магистр улыбался. Да, знамение. Начальствующий поистине благословлён самим Спасителем – от кольца исходила спокойная, умиротворяющая сила. Всё будет хорошо, говорила она. Беды кончились, на Игнис сошла великая радость Спасения. Пророчества исполняются, и не надо бояться – весь страх от неверия, от слабости, от лености и от невежества.

Белый пламень окатил великий Собор от перечёркнутой стрелы на главном куполе до подземных келий, сейчас пустых и тёмных; окатил балкон, где в молчании стояли епископы и святые отцы; сошёл на площадь, где люди, смеясь, смотрели в небо – радость, радость пришла, обещанное исполнилось! Люди смеялись и плакали от счастья, а пламень, расширяясь, катился дальше – через весь Старый город, через порт, через пригороды на Каменных холмах, через окрестные сёла, рощи и тракты; катился по морю, по лесам, по городским площадям и сельским погостам, по горным пикам и туманным топям, через узкую полосу северной тундры и безлюдные, выжженные солнцем просторы южных пустынь. Катился, неся успокоение и счастье, уверенность и спокойствие – чтобы где-то там, на противоположном конце мира, расточиться, обратиться сияющей точкой, отдав Игнису всю Спасителеву благодать.

– Они теперь в Неххору? – Марк, епископ Лаонтский, подошёл неслышно, указал взглядом вверх, где за солнечным светом уже едва угадывалась яростно сверкающая точка.

– Да.

Неххора – ближайший мир, мир, куда ведёт половина троп от Игниса. Мир, куда от века бежали многие отпавшие от истинной веры, недовольные, греховные делами и помыслами. Там, конечно, они только и могли что вцепиться друг другу в глотки, ибо без направляющей воли Спасителя, без твёрдого Его закона человек уподобляется зверю, даже более того, становится куда хуже зверя.

– Сперва Неххора, – повторил Великий магистр. – Наблюдающие доносили, там опять вой-на, да такая, что вот-вот весь мир обратят в пепелище; надо спешить, этих несчастных требуется остановить немедленно. А уж потом…

– А уж потом – Идиллия, – тонко улыбнулся епископ Марк.

– Да, – вновь кивнул Великий.

Ибо если в Неххору бежали те, кому слишком жал строгий, но справедливый Его закон, то мир, кощунственно поименованный «Идиллией», был гнездом истинных Отступников. Отступников, бывших некогда частью святой Церкви Спасителя здесь, на Игнисе, но отпавших, считавших, что не они для Церкви, но Церковь для них, желавшие властвовать над другими, сладко есть да мягко спать, прикрываясь Его именем…

Мир, более других нуждающийся в Спасении.

– Да будет так.