Глава 32
Золотарник – бережное поощрение
В разгар лета туристов в Сент-Феликсе еще больше. У «Гирлянды маргариток», как и у многих других магазинов на Харбор-стрит, дела идут в гору. И не только цветы и особенные букеты Эмбер, но и сувениры идут нарасхват.
Большинство вещиц, которыми нас снабдила Белль, уже распродано. Я обошла тех, кто их делал, каждого по отдельности, и предложила поставлять сувениры для магазина на постоянной основе. Художники заинтересовались и согласились. Теперь у нас среди цветов настоящая арт-галерея местных мастеров.
Сегодня я иду к Бронте: узнаю, не хочет ли она продать что-нибудь из своих поделок в магазин.
Я заметила, что кроме керамики, вроде той, что мне показывал Джейк, Бронте делает собственные украшения: из папье-маше и из бисера, и из всего, что можно собрать на берегу. Тут и камни, и ракушки, и обкатанное морем стекло, и кусочки древесины. Все это красивое и неповторимое. Я присмотрелась к людям, приходящим в наш магазин, и знаю: посетителям «Гирлянды маргариток» эти украшения понравятся.
В остальных магазинах на Харбор-стрит таких вещиц не было: или они специализировались на чем-то одном – на продуктах, газетах или канцтоварах, или продавали обычные для курортов ведерки, лопатки, мороженое, крем для загара и пляжные полотенца. Никто, кроме Белль с ее учениками, ни на что новое не решался. А жаль: у Сент-Феликса хороший потенциал. Пустующие лавочки дальше по улице годны на нечто большее, нежели благотворительные сборы, – я еще опасалась, что нас постигнет такая участь, если дела не пойдут в гору. Но город оживает, и я надеюсь, что Сент-Феликс будет процветать.
И вот мы с Бэзилом с утра взбираемся на Примроуз-Хилл, на встречу с Бронте. Настроение у меня приподнятое, хотя в то же время слегка не по себе: я же иду в дом Джейка. Специально выбираю будни, когда он должен быть в питомнике. Только работа и дом у него на одном участке, и остается лишь пальцы скрестить, чтобы ни Джейка не встретить, ни слишком много цветов не увидеть. В последнее время я немного привыкла к цветам, но к их изобилию еще не готова.
Мы с Бэзилом заходим в ворота питомника, и длинная дорожка приводит нас к нарядному сельскому домику. Я звоню в дверь и оглядываюсь по сторонам, а Бэзил немедленно укладывается передохнуть.
Дом окружен парниками, теплицами и полями. Меня передергивает при мысли, что там все заполонено цветами – их сотни, и они сгрудились вместе…
Надеюсь, Джейка нет дома. И не только потому что нам надо обсудить его день рождения: мы с Бронте и Чарли уже собирались в подсобке «Гирлянды маргариток», и подготовка к вечеринке в Трекарлане идет полным ходом. Нет, я просто боюсь, что он предложит осмотреть его цветочную империю. Хотя если учесть, как он последнее время со мной держался, этого можно не опасаться.
Джейк изменился с тех пор, как мы стали встречаться с Эшем. Он не заходит больше в магазин во время перерыва и не приглашает в «Веселую русалку» после работы. И как бы сильно мне ни нравился Эш, эта отчужденность вызывает грусть. Обидно, заведя парня, потерять друга. Но, кажется, именно это и произошло.
– Привет, Поппи! Здорово, Бэзил! – Бронте распахивает дверь. – Заходите.
Мы минуем опрятный холл с картинками, развешанными по стенам, и входим в сверкающую чистотой кухню. Здесь Бронте разложила на деревянном столе свои украшения, чтобы показать их мне.
– Будете что-нибудь? – спрашивает она. – Кофе или чай?
У меня возникает ощущение, что Бронте, обычно такая уверенная в себе, почему-то нервничает.
– А ты что пьешь? – спрашиваю я, заметив жестяную банку.
– Диетическую пепси. Хочешь?
– Да, было бы здорово.
Бронте достает для меня банку, Бэзилу наливает воды, а потом мы подсаживаемся к столу и обсуждаем ее украшения: из чего она делает их, как придумывает и что она могла бы приготовить для магазина.
– Ты уверена, что мои украшения захотят купить? – спрашивает она. – Это же просто хобби.
– Ты же делаешь их для друзей?
– Конечно, они и ко дню рождения просят, и на Рождество.
– И носят их?
– Да, все время.
– Тогда что еще нужно?
– Обалдеть можно, – говорит Бронте. – Мои украшения будут продавать в настоящем магазине.
– Твой папа ведь не против?
Кстати, а дома ли Джейк?
– Нет, папка у меня что надо. Это же он уговорил меня продолжать, когда я чуть было все не бросила. – Она умолкает на мгновение, а потом добавляет: – Мы делали всякие штучки вместе с мамой, пока она не умерла. Она была очень талантливая. Папа говорит, я в нее.
Я киваю.
– Только тогда мы делали не украшения – мне всего десять лет было. Хотя бусы нанизывали и раскрашивали их вместе.
Ее лицо горестно сморщивается.
– Иногда так больно это вспоминать. Ужасно звучит, да, Поппи?
Я качаю головой.
– Нет. Я тебя понимаю. Со временем боль от потерь притупляется. Это не означает, что ты стала меньше любить свою мать. Просто новые впечатления заполняют твою жизнь, понемногу вытесняя воспоминания.
– Согласна, – произносит Бронте, медленно кивая. – Логично звучит. Как будто заполняется память на флешке. Надо убрать часть, чтобы загрузить что-то новое.
– Да, – улыбаюсь я. – Что-то в этом роде.
– Привет, пап! – говорит Бронте, глядя на дверь. – Ты вернулся! А Поппи тут мои украшения для магазина смотрит.
Джейк останавливается в дверях, улыбается нам и наконец входит в кухню. Майли соскакивает с его плеча и кидается к миске с фруктами, стоящей на столе.
Интересно, много ли он услышал.
– Только один, Майли, – наставительно говорит Джейк обезьянке, которая молниеносно счищает кожуру с банана.
Джейк направляется к чайнику.
– Надеюсь, Бронте, цену тебе предложили хорошую.
– Само собой, – говорю я. – Думаю, украшения мигом разойдутся.
– Бронте у меня талантливая девочка. – Джейк подмигивает дочери и поворачивается ко мне: – Чаю?
– Не надо, спасибо.
И я предъявляю банку пепси.
– Хочешь забрать их прямо сейчас, Поппи? – спрашивает Бронте. – У меня наверху есть коробка, могу их туда сложить.
– Прекрасно, давай.
Бронте идет к лестнице.
– Я мигом!
Джейк прислоняется к столу и ждет, когда закипит чайник. Нас обоих охватывает чувство неловкости: мы очень давно не оставались наедине.
– Она на седьмом небе из-за того, что тебя заинтересовали ее работы, – говорит Джейк и наклоняется, чтобы погладить посапывающего Бэзила. – Она бредит художественным колледжем.
– Правильно делает, – говорю я. – У нее талант.
– Понять бы еще, чем будет заниматься Чарли. У него целый год впереди, но он так и не определился, куда податься.
– Чарли совсем не похож на Бронте, но я уверена, что он разберется. Скучать ведь будешь, когда они разъедутся по колледжам.
Джейк выпрямляется и идет к булькающему чайнику.
– По правде говоря, Поппи, – произносит он, бросая в чашку пакетик и заливая его кипятком, – я не знаю, как буду без них. Этот дом совсем опустеет.
Я жду, что он скажет что-нибудь еще, но Джейк просто стоит, глядя в окно. Майли, сидящая рядом со мной на столе, поднимает голову, смотрит на хозяина, а потом подходит к нему и протягивает остаток банана.
– Конечно, у меня еще есть ты, маленькое чудовище, – говорит Джейк, поглаживая обезьянку по голове. – Нет-нет, оставь себе банан, спасибо.
Майли косится на меня и – я поклясться готова! – пожимает плечами.
Я встаю и подхожу к Джейку. Тот как будто оживает: хватает молоко и выливает в свою чашку гораздо больше, чем нужно.
– Черт…
– Не любишь, когда много молока? – улыбаюсь я.
Он поворачивает голову, и я вижу, что глаза у него затуманены.
– Джейк… – Я накрываю ладонью его руку, лежащую на поверхности стола. – Сам же говоришь, еще целый год впереди, прежде чем Чарли уедет, а может, он и не пойдет в университет… Все будет хорошо, вот увидишь.
Джейк смотрит на мою руку – и не пытается отодвинуть свою.
– Откуда тебе знать? – спрашивает он. – Как было тяжело после потери Фелисити – но тогда со мной оставались дети. А теперь уедут и они.
– Но у тебя есть друзья в Сент-Феликсе и есть Лу.
Сама знаю, как беспомощно это звучит.
– Да, конечно, я знаю, и я очень благодарен им, но иногда… – Он подыскивает нужные слова. – Когда остаешься за дверьми сам по себе, тяжело жить в обществе одних воспоминаний. Так было каждый вечер после смерти Фелисити.
Я слишком хорошо знаю, о чем он, и хочу сказать ему об этом – но просто не могу, и поэтому только сжимаю его руку.
Джейк поднимает на меня глаза.
– Поппи, я…
– Никак не могла найти коробку! – объявляет Бронте, врываясь в кухню. Она останавливается и смотрит, как мы натурально держим друг друга за руки. Мы тотчас отодвигаемся, и она, опустив голову, продолжает, словно ничего не видела: – А оказалось, она у меня под кроватью.
И она торопливо складывает украшения в нарядную обувную коробку.
– Прекрасно! – Я быстро подхожу к столу и лезу за кошельком. – Если я сразу заплачу за эти, ты сможешь сделать еще, как мы обсуждали?
– Конечно! – выпаливает Бронте и смотрит сначала на Джейка, а потом на меня. – Круто!
Я отдаю ей деньги и забираю коробку. Как досадно, что она нас застала в такой момент! И тут меня осеняет.
– Бронте, – спрашиваю я, – а ты подработать в магазине не хочешь?
У Бронте глаза лезут на лоб.
– Серьезно? Ты предлагаешь поработать в «Гирлянде маргариток»?
– Если хочешь. Народу сейчас очень много, и было бы хорошо, чтобы Эмбер готовила свои композиции и букеты, а не работала в зале. Что скажешь?
– Да я с радостью! – Глаза у Бронте сияют. – Можно, пап?
И она поворачивается к Джейку.
– Конечно, – отвечает Джейк, и наши взгляды встречаются. – Спасибо, Поппи.
Я быстро отворачиваюсь.
– Ну, мне пора. Забегай в магазин, Бронте, все обсудим. А где моя собака?
Мы озираемся в поисках Бэзила, который только что мирно дремал под столом.
– А где Майли? – спрашивает Джейк.
Мы выскакиваем в холл и обнаруживаем там Бэзила, неспешно вышагивающего по кругу. Майли едет на нем, уцепившись за ошейник.
– Так-так, Бэзил, – смеюсь я. – Что это она с тобой вытворяет?
– Не иначе к Национальным скачкам готовит, – замечает Бронте, и мы хохочем.
– Раз ты здесь, может, посмотришь, откуда берутся твои цветы? – с надеждой спрашивает Джейк. – Ты говорила, что как-нибудь хотела взглянуть.
О господи, я же не могу отказаться после того, как несколько минут назад увидела Джейка в таком состоянии. К тому же я так счастлива, что мы с ним снова разговариваем! Мне очень не хватало его.
– Конечно, – чрез силу выдавливаю я. – Почему нет?
Бронте остается дома, а Джейк ведет Бэзила, Майли и меня, всю из себя несчастную, к питомнику. Хозяйство намного больше, чем я ожидала: дюжина выстроившихся в ряд теплиц, поля с черноземом, парники, и тут же двое из четырех работников Джейка. Я знакомлюсь с Джеммой и Кристианом: они везут полные тачки компоста, чтобы высадить новые растения. Мы переходим к следующей теплице, и Джейк распахивает передо мной дверь.
– А… а Бэзил с Майли? – бормочу я, оглядываясь через плечо. Бэзил обнюхивает землю, как заправская гончая, а Майли пытается подражать своему кумиру.
– С ними все будет в порядке, – говорит Джейк, жестом приглашая меня внутрь. – Мы всего на минуту.
Я делаю глубокий вдох и шагаю в теплицу, полную ярких пестрых цветов.
– Это завтрашняя партия, – с гордостью произносит Джейк. – Для твоего магазина и еще нескольких. А эти уже вечером уедут в Ковент-Гарден.
– В самом деле? – Я стараюсь дышать, не улавливая при этом запах, а это нелегко. Воздух насыщен приторным ароматом.
– Да, у них сейчас лучшая пора. – Джейк отходит от двери в глубь теплицы. – Самый пик цветения, смотри.
Мне ничего не остается, кроме как последовать за ним. По обе стороны от меня тянутся длинные столы, и цветов на них в десять раз больше, чем когда-нибудь вмещалось в нашем магазине. Гвоздики, хризантемы, лилии… Я стараюсь не вглядываться, боясь увидеть розы.
– Как ты определяешь сроки? – спрашиваю я, стараясь сосредоточить внимание на Джейке, чтобы не смотреть на цветы. – Они не пропадут, если подвянут?
– Нет, в теплицах разный температурный режим: холоднее, чтобы не зацветали слишком рано, теплее, если нужно ускорить рост.
– А здесь какая температура? – спрашиваю я, и Джейк подходит ближе ко мне. На нем голубые джинсы, коричневые тимберлендские ботинки и моя любимая из ковбоек. Расстегнута как раз достаточно, чтобы видна была верхняя часть торса с золотистыми волосками. Я спохватываюсь – куда пялюсь – и тут же перевожу взгляд на его лицо.
– Здесь – идеальная, – произносит он, глядя на меня.
Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь, но не могу произнести ни слова. Джейк придвигается ближе, я чувствую его теплое дыхание на своем лице, он наклоняется и…
– У тебя розы здесь? – вскрикиваю я, почувствовав, что ко мне подкатывается волна знакомого запаха.
– Что? – спрашивает обескураженный Джейк.
– Розы – кажется, я их чую.
– Да, пара сотен. Они у того конца, хочешь взглянуть?
– Пара? Две сотни роз? Здесь, внутри?
– Да, но…
– Джейк, извини, мне правда пора!
Я кидаюсь к дверям, дергаю ручку, и меня охватывает паника при мысли, что я могу не выбраться отсюда.
Сильная рука протягивается вперед и легко отворяет дверь.
Я вываливаюсь наружу и судорожно глотаю воздух.
– Поппи, что стряслось? – спрашивает Джейк, выходя следом. Он закрывает за собой дверь так, словно взмахом руки сметает все розы с планеты. Дыхание выравнивается, и я снова становлюсь более или менее вменяемым человеком.
– Ничего, я просто вспомнила, что мне надо кое-куда заехать. Срочно. – Я направляюсь к дому Джейка. – Идем, Бэзил!
К моему облегчению, пес послушно трусит за мной.
– Ладно, я все понял, – говорит Джейк мне вслед, не двигаясь с места. – Понимаю, получил сдачи.
Я оглядываюсь на него, и на мгновение меня охватывает порыв все рассказать ему.
– Ничего ты не понимаешь, – бормочу я, спеша вместе с Бэзилом вниз по склону холма. – В том-то и дело. Никто не понимает.
