Глава 29
Хризантема – истина
И вот я снова за рулем, впервые за столь долгое время выезжаю из Сент-Феликса.
Я лавирую по узким извилистым улочкам, думая о Стэне, Уилле и о том, что мне предстоит.
Навигатор ведет меня по запруженным улицам Буда к тихому жилому району и наконец объявляет, что мы прибыли к цели.
Кэмберли-Хаус, большое современное бунгало, стоит на просторном участке среди тщательно подстриженных газонов и цветников. Я паркуюсь на гравиевой дорожке и выхожу из машины. Пожилой человек, идущий мне навстречу, опираясь на палку, улыбается.
– Приемная вон там, – и он указывает палкой на парадную дверь. – Вы, никак, заблудились, дорогая?
– Спасибо. – Я смотрю на стеклянную дверь с морозным узором. – Да, я здесь впервые.
– К кому бы вы ни приехали, вам будут рады, – говорит он, кивая головой. – Мы всегда радуемся, когда нас навещают.
Он машет мне рукой и направляется дальше, а я иду к приемной.
За дверью оказывается уютный холл со стойкой из полированного дерева.
– Добрый день! – здоровается безукоризненно одетая леди, сидящая за столом. – Добро пожаловать в Кэмберли-Хаус. Чем могу вам помочь?
– Могу я увидеть Стэна?
– Стэна? – переспрашивает она. – А как фамилия?
– Э-э…
Об этом я и не подумала. Стэн-дурачок Мясной Пирожок – вот и все, что мне известно.
– Не знаю.
– Гм… – Женщина смотрит на меня как-то странно. – Понимаете, мы не можем пускать сюда всех подряд. Есть строгие правила, в Кэмберли-Хаус безопасность клиентов стоит превыше всего.
– Конечно, я понимаю. Просто я знала Стэна очень давно, когда он жил в Сент-Феликсе. Вы знаете замок Трекарлан? – с надеждой спрашиваю я.
Женщина смотрит на меня ничего не выражающим взглядом.
– К нему часто приезжает женщина по имени Лу.
Она по-прежнему сидит как истукан.
– Есть у вас такой Стэн, который любит мясные пирожки?
Лицо женщины расплывается в улыбке.
– Так вы о Стэнли! – Она сияет. – Конечно, есть, на него пирожков не напасешься, пусть даже зубы у него уже не те. Как ему доложить, кто его спрашивает?
– Поппи! – выпаливаю я, пока она не передумала. – Хотя он может меня не вспомнить. В последний раз мы виделись, когда мне было пятнадцать.
Она звонит в колокольчик, и появляется женщина помоложе, в зеленой форме.
– Мелани, скажи, пожалуйста, Стэнли, что его хочет видеть Поппи.
Мелани кивает.
– Непременно.
И она уходит в ту же дверь, из которой появилась.
– Она сейчас вернется, присаживайтесь. – И дежурная указывает на парчовый шезлонг.
Я осторожно сажусь и оглядываюсь по сторонам, а дежурная снова утыкается в монитор компьютера.
Здесь гораздо круче, чем я ожидала. Когда Бабс сказала, что Стэн проигрался подчистую, я опасалась, что найду его в каком-нибудь ветхом приюте с облупившейся краской на стенах и несведущим персоналом.
В Кэмберли-Хаусе все организовано очень хорошо, хотя я достаточно начиталась о домах для престарелых и знаю, что внешний лоск иногда бывает обманчив.
– Стэнли вас примет, – говорит Мелани, возвращаясь. – Пожалуйста, следуйте за мной.
Я иду за ней по коридору вдоль длинного ряда закрытых дверей и невольно гадаю, что за ними находится.
– Просто офисы, – говорит она, будто угадав мои мысли. – Ничего зловещего, уверяю.
– Извините, – бормочу я. – Про такие места столько всего рассказывают…
– Да, я знаю. В некоторых приютах и правда творится нечто невообразимое. Беда в том, что многие любят стричь под одну гребенку, и из-за таких учреждений тень падает и на те, где старикам и больным обеспечивают прекрасный уход. Просто о таких домах не болтают на каждом углу. – Она останавливается у застекленной двери и открывает ее. – А вот и наша комната отдыха.
Я вхожу следом за Мелани и вместо почтенного сборища стариков, сидящих на стульях с высокими спинками и закутанных в пледы, застаю бурную деятельность.
Компания восьмидесятилетних старцев режется в бильярд и настольный теннис, несколько человек играют в «эрудита», и еще кто-то сидит за компьютером в Интернете.
Мелани озирается по сторонам.
– А где же Стэнли? Только что в бильярд играл. А, вот он, у окна, ждет вас!
Мы пробираемся через толпу к двум креслам, стоящим возле окна, и тут я вижу его.
– Поппи, девочка моя! – Стэн пытается подняться, и Мелани помогает ему. – Поверить не могу! Сколько лет…
Он обнимает меня, и я чувствую, каким он стал хрупким.
– Стэн, как же я рада!
Я отступаю на шаг, чтобы лучше разглядеть его.
Я помню рослого широкоплечего Стэна с низким голосом и громовым смехом. Передо мной стоит усохший старичок, ростом меньше меня, и голос у него надтреснутый и слабый.
– Я вас оставлю, – говорит Мелани. – Позовите меня, когда он вас вконец уболтает.
– Мелли, милая моя, – отзывается Стэн, опускаясь в кресло. – Ты же меня знаешь: каждое слово – чистая правда.
– Ну да, а я – Кейт Мидлтон, – подмигивает она. – Пойду корону отполирую.
Стэн с улыбкой смотрит вслед Мелани, которая идет к дверям, по дороге перебрасываясь парой слов с кем-нибудь из постояльцев.
– Славная она девочка, – замечает он. – Ну, присаживайся поболтаем.
Стэн рассказывает мне все о своей жизни в приюте. О развлечениях, о прогулках, о друзьях, которых он завел в Кэмберли. Иногда умолкает, чтобы что-нибудь вспомнить: память уже не такая ясная, как ему хотелось бы. Но я терпеливо жду, давая ему собраться с мыслями.
– Я тебе все про себя рассказал, ну а ты-то как? – говорит Стэн. – Что ты поделывала все это время, и самое главное – как у тебя сейчас дела в цветочном магазине? Я уж думал, ты мне букет принесешь, как в старые времена.
– Нет, никаких цветов. Я вот что принесла.
Я достаю из сумки бумажный пакет и протягиваю Стэну.
– Совсем как тогда! – Он заглядывает в пакет и нюхает содержимое. – Свеженькое, сегодняшнее?
Я киваю.
– Да, из «Голубой канарейки».
Стэн озадачен.
– Раньше это была пекарня мистера Бамблса, но теперь там новые хозяева, – объясняю я. – Отличные ребята.
– Приберегу к чаю, – говорит он и ставит пакет на стол рядом с собой. – Здесь печенье – обычная фигня из супермаркета. А это настоящее угощение, спасибо! Так расскажи мне о «Гирлянде маргариток». Лу говорила, что ты вернулась в Сент-Феликс. Так жаль твою бабушку – какой прекрасный был человек!
– Точно, – соглашаюсь я, задумавшись о ней.
– А теперь влилась свежая кровь, и магазин снова засверкает, причем ярко – раз именно ты взялась за дело.
Я пожимаю плечами.
– Может быть. Справляемся.
– Просто справляетесь? А книги вы не используете?
– Ты о них знаешь?
– Конечно, знаю. Этот магазин стал особенным с тех пор, как за него взялась Дейзи еще во времена королевы Виктории. Она пользовалась языком цветов, чтобы творить волшебство, но и в самом магазине есть магия. Рассказать тебе историю?
И в глазах Стэна загораются искорки.
– Конечно! – Я вспоминаю, как он любил рассказывать нам истории в детстве. Как бы мне ни хотелось побыстрей подобраться к причинам, побудившим его уехать из Трекарлана, это может подождать несколько минут.
– Есть древнее предание, что земля, на которой стоит магазин, была некогда благословлена корнуолльской волшебницей Зетар. Когда-то ее обвинили в колдовстве, но она бежала в Сент-Феликс. Местные жители сжалились над ней и прятали ее, пока преследователи обшаривали город. В благодарность Зетар наложила на все дома и на землю чары и объявила, что любое здание, которое здесь когда-нибудь построят, будет защищено от зла. И еще она заколдовала сам город, сказав, что любой, кто приедет сюда, всегда обретет покой и защиту. Так Сент-Феликс и получил свое имя, потому что Феликс означает…
– Счастливый, – заканчиваю я. – Точно, я и забыла, хотя когда-то знала. И все-таки, Стэн… Мне уже не восемь лет. Хочешь, чтобы я поверила в эту сказочку?
– Твое дело, во что верить, но это правда, – говорит Стэн, откидываясь на спинку кресла.
Спорить бесполезно. Кому мешает, что старик тешится своими сказками? Но для меня мифы и легенды сродни спиритическим бзикам Эмбер и байкам про то, что цветы умеют исцелять людей, пусть даже об этом говорят очевидцы.
– А ты откуда знаешь, что это правда? – спрашиваю я. – Этой легенде уже много веков, может, ее просто кто-то от скуки выдумал.
Стэн вглядывается в меня своими ярко-зелеными глазами.
– А ты не изменилась, – говорит он наконец. – Ты даже в детстве спорила из-за сказок.
– Правда?
Стэн кивает.
– Точно. Твой брат сидел и вежливо слушал, а тебе вечно доказательства подавай и объясняй, что да почему.
Я открываю рот, чтобы ответить, но Стэн продолжает.
– И это хорошо, Поппи. Надо расспрашивать, надо понимать почему. Хотя иногда нелегко получать ответы… – Он умолкает на несколько мгновений, не сводя с меня глаз. – Магия действует? Я в первую очередь о магазине.
– Ну… – я тщательно подбираю слова, – особенные букеты Эмбер пользуются спросом.
– А она обвязывает их белой ленточкой?
– Да.
Стэн одобрительно улыбается.
– И во-вторых. Действует ли магия Сент-Феликса на тебя?
– О чем ты?
– Тебе стало лучше, когда ты сюда вернулась? Понятно, что после случившегося ты держалась отсюда подальше. Но я не думал, что это будет так долго. Никто не думал.
– Ну… да… – бормочу я. – Трудно было вернуться… После Уилла.
– Прекрасный был юноша. Благородный, достойный, да и красивый. Лучшие всегда умирают молодыми.
У меня встает ком в горле.
– Я слышала о Берти. – Надо быстро менять тему. – Это большое горе. Но Бабс держится. Я видела ее недавно.
Беззаботный настрой Стэна исчезает, и его лицо искажается от боли.
– Они всегда так помогали мне. Уезжая, я не хотел, чтобы они потеряли работу. Та женщина сказала, что поддержит их. Она дала мне слово.
Так и знала: Стэн не бросил бы Берти и Бабс.
– Что за женщина, Стэн? – спрашиваю я. – Кто обещал их поддержать?
Стэн морщит лоб.
– Никак имя не вспомню. Властная дама, и голос у нее громкий, резкий… Знаешь такую?
О да, еще как знаю.
– Ее, случайно, не Кэролайн звали, Стэн? Кэролайн Харрингтон-Смайт?
– Точно! Она обещала обеспечить Берти и Бабс работой, если я оставлю Трекарлан на попечение приходского совета.
Кэролайн наносит новый удар.
– Но почему ты уехал из замка, Стэн? – И, поколебавшись, я все-таки спрашиваю: – Ты проиграл все деньги в карты?
Стэн опускает голову и смотрит на свои колени.
– Пожалуйста, Стэн, скажи правду, – тихо произношу я. – Я должна знать.
– Правда, Поппи, в том, что я сломался. – Стэн поднимает голову, и на лице его отражается печаль. – У меня больше не хватало средств, чтобы содержать Трекарлан. Такой замок требует больших расходов.
– Нетрудно было сломаться, спустив все деньги в карты. Бабс рассказала мне об этих пирушках.
– Добрая старая Бабс, любит она посплетничать. Да, бывали у меня вечеринки в Трекарлане. Немало денег проиграли и выиграли в этих стенах. Но сам я не играл, просто предоставлял помещение. Знаю, что это незаконно, но это приносило прибыль и Трекарлану, и мне самому. Давало возможность подольше жить в любимом доме.
При этих воспоминаниях во взгляде Стэна появляется тоска.
– Замок отчаянно нуждался в ремонте, по нему уже пошли трещины. Если их не заделывать, становится небезопасно. Передо мной стоял выбор: или смотреть, как замок рушится, или нарушить закон, разрешив эти сборища.
– И что дальше? – не отстаю я. Ужасно жаль Стэна, но надо выяснить, что случилось.
– Однажды нагрянула облава – своего рода предупреждение. По счастью, я отделался штрафом: судья учел мой возраст и репутацию… как бы это сказать… психа! – Стэн подмигивает. – Но мне и штрафа хватило. У меня не осталось денег на дом, подработка пропала, и мне ничего не оставалось, кроме как перебраться в Кэмберли. По счастью, мне удалось продать кое-что из обстановки, чтобы обеспечить себя здесь на несколько лет, но это не навечно.
Стэн смотрит на меня со смешанным чувством тревоги и страха.
– Когда деньги кончатся, Поппи, мне придется расстаться с друзьями здесь, и… – Он сглатывает комок. Я не знаю, что со мной станет.
Голос у него срывается. Он показывает на свои ослабевшие ноги.
– Они почти не ходят. Я толком следить за собой не могу.
– Стэн. – Я наклоняюсь и беру его за руку. – До этого не дойдет. Я не допущу.
Стэн сжимает мою руку.
– Поппи, как я счастлив снова тебя увидеть! Я даже не могу описать словами, как много это значит для меня. Но ты не должна печься обо мне. У тебя своя жизнь. Свои дела.
– А вот тут ты ошибаешься, Стэн, – говорю я, глядя в его добрые старческие глаза. – Ты заботился о нас с Уиллом, когда мы были детьми, и настало время вернуть долг. Я за тебя отвечаю, Стэн, и никаких разговоров!
