Глава 16
Барвинок – хрупкие воспоминания
Мы с Чарли несемся, как два школьника – строго говоря, Чарли и есть школьник, но мне сейчас не до этого, – вдоль порта, через город, вверх по Пенгартенскому холму, туда, где над бухтой Сент-Феликса высятся скалы.
Знаю, что не следовало бы удирать в день открытия, но останься я еще ненадолго в толпе среди цветов, и меня вырубило бы. Такое уже случалось, и я не хочу поднимать суматоху. Довольно того, что у меня есть эти пунктики – не хватало еще их афишировать. Пятнадцать лет справляюсь сама, не считая чудика-психолога, и ни с кем делиться не намерена.
Ветер на скалах порывистый и сильный, и я все время убираю волосы с лица, чтобы видеть дорогу. Ну и пусть: главное – дурнота отпустила. На самом деле полегчало, как только мы припустили от магазина.
– Куда мы идем? – спрашиваю я Чарли, когда мы взбираемся вверх по тропе, уводящей от Сент-Феликса, и он сворачивает к морю.
– Увидишь, – говорит он. – Только осторожно, тут земля осыпается.
Я останавливаюсь, чтобы оглядеться по сторонам. Мы на распутье: одна тропа уходит к замку Трекарлан, другая тянется вдоль скал.
Я колеблюсь, не зная, куда свернуть. С замком у меня связаны особые воспоминания, обязательно надо выкроить время, чтобы туда наведаться. Это же совсем близко.
Но Чарли сворачивает с тропы и спускается по склону, поросшему травой. Я иду следом, внимательно глядя под ноги. А когда поднимаю глаза, то обнаруживаю, что Чарли исчез.
– Чарли! – кричу я. Куда он подевался?
Я уже успеваю вообразить изувеченные останки у подножия скал, когда раздается голос:
– Поппи, спускайся сюда!
Мне видна сверху только белобрысая макушка.
– Как ты туда забрался?
Я сажусь на траву и свешиваюсь вниз, высматривая, где он.
– Посмотри левее, – отзывается он. – Там в скале выбиты ступени. Спускайся по ним, только осторожно.
Я смотрю туда, куда он указывает, и действительно вижу подобие сбитых ступеней, густо поросших травой и дикими цветами.
Цепляясь за пучки травы, я осторожно спускаюсь вниз. Приходится каждый раз тщательно выбирать, куда ставить ногу. Мы в опасной близости от края, а внизу среди волн угрожающе поднимаются заостренные камни. И только сойдя с последней ступени на ровную землю, я решаюсь как следует оглядеться.
– Ого! – вырывается у меня. Оказывается, мы с Чарли стоим на узенькой ровной площадке, притулившейся к скале. – Это изумительно!
Но поражает не только эта площадка, скрытая от посторонних глаз, но и открывающийся вид.
Из этого тайного уголка на многие мили вдаль видны лишь ярко-синее море да голубое небо над ним.
– Обалденно, – говорю я, не сводя глаз с панорамы моря. – Как ты нашел это место? Случайно?
– Да.
Чарли по-турецки садится на сухую охапку папоротника, оставленную, видимо, для удобства тех, кто захочет подолгу любоваться видом отсюда. Я устраиваюсь возле него.
– Когда мама умерла, мне хотелось держаться от всех подальше. Однажды бродил, не зная, куда деваться, и нашел этот уголок.
– Удачно, – ляпаю я и тут же чувствую себя полной дурой. Вечно что-нибудь брякаю в таких ситуациях. – В смысле нам всем нужно такое убежище, когда теряешь кого-то дорогого.
Чарли косится на меня.
– Так ты тоже, да?
– Что?
– Кого-то потеряла?
Я колеблюсь мгновение, но тут же выкручиваюсь.
– Да, бабушку. Я потому и приехала в Сент-Феликс.
– Да, конечно, – кивает Чарли. – Твоя бабушка. Я забыл, извини.
Несколько минут мы молча смотрим на чаек, кружащихся над волнами и время от времени стремительно кидающихся вниз за добычей.
– Так почему ты не любишь толпу? – спрашивает Чарли. – Тебе же явно стало плохо там, в магазине.
– В детстве был несчастный случай, связанный с толпой. С тех пор у меня фобия.
– Ясно. – Чарли призадумывается. – Так вот почему оказалось так легко тебя увести.
– Наверное. И это, и много всего.
– Не хочешь выговориться? – Чарли произносит это с таким же трудом, с каким, я заметила, он только что упоминал свою маму. – Знаю, так обычно спрашивают. Это не означает, что кто-то готов тебя слушать, но так принято.
Я улыбаюсь.
– Не хочу. Наговорилась за эти годы. Не скажу, чтобы это помогло.
– Мне тоже, – говорит Чарли. – После мамы нас долго таскали по консультациям. – Он криво усмехается. – На Бронте подействовало, но она была младше. Насчет папы не знаю, он все держал в себе. Ему это вообще свойственно. Думаю, Майли помогла ему лучше любого специалиста.
– Правда?
Я задумываюсь о Джейке и Майли. Кажется, они обожают друг друга.
– Да, могу только сказать спасибо тете Кейт и дяде Бобу из Штатов. С папой было совсем худо, пока они не предложили ему взять Майли. Когда она вошла в нашу семью, не только ему, нам всем полегчало. С того дня мы начали приходить в себя. И это благодаря обезьянке.
– Она такая милая.
– Это Майли-то? – Чарли усмехается. – Попробовала ты с ней ужиться! Я думал, Бронте одна такая упертая.
Я ухмыляюсь.
– Бронте еще ничего. Видел бы ты меня в ее годы.
– Бунтарка, да? – Чарли подмигивает. – Тебе ведь понравилось, когда я тебя так назвал?
– Я была куда хуже твоей сестры, это точно.
– Не верю. – Чарли скептически смотрит на меня.
Я собираюсь с духом.
– У меня были проблемы не только со школой, но и с законом.
У Чарли обалдевший вид.
– Что, серьезно?
– Настолько серьезно, что несколько раз даже арестовывали. Ночь в камере отлично излечивает от бунтарского настроя.
– Могу себе представить. А это как-то связано с твоим братом? Ты говорила, что он был толковым.
– Ой, смотри, какие тучи. – Я указываю на облака далеко у горизонта. – Нам лучше вернуться.
И смотрю на Чарли. Кажется, он ничего не понял. До сих пор все шло хорошо, но я не в состоянии говорить об Уилле.
– Конечно, – говорит Чарли, поднимаясь на ноги. – Ясно. Ну, теперь ты знаешь это место, и, если станет невмоготу, тебе есть куда спрятаться.
Я открываю рот, чтобы поблагодарить его, но он продолжает:
– Знаешь, я вообще-то соврал. – Он смотрит мне прямо в глаза. – Насчет этого места. Будто я случайно на него набрел.
– А разве нет?
– Нет. – Он поворачивается и смотрит на море. – Я искал, откуда прыгнуть.
– То есть?
– Прыгнуть, – повторяет Чарли. – В море. Сразу после того как умерла мама и в доме стало совсем нестерпимо. Вот я и съехал вниз по этим ступеням и очутился здесь. А то, наверное, мы бы сегодня с тобой не разговаривали. Это место спасло меня, во всех смыслах.
Я не могу поверить услышанному. Даже в самые мрачные периоды я не думала о том, чтобы оборвать собственную жизнь. Но, как всегда, столкнувшись с чужим горем, я не знаю, что сказать.
– Спасибо, Чарли. – Я замолкаю в замешательстве. Обнять его? Нам обоим будет неловко. – Я понимаю, каково делиться чем-то подобным. Правда понимаю.
– Знаю, что понимаешь, – говорит Чарли. – Знал, как только тебя увидел. Хоть я и не бунтарь, как вы с моей сестрой, но родственную душу всегда чувствуешь, верно?
Я киваю. И, не давая себе передумать, быстро обнимаю его.
И с несказанным облегчением чувствую, как Чарли обнимает меня в ответ.
Мы вдвоем идем обратно в город и болтаем о всякой чепухе. По счастью, все откровения остались позади, среди скал. Ближе к Сент-Феликсу мой мобильник начинает ловить сигнал и тут же одно за другим бегут сообщения.
Бип-бип.
Эмбер: «Где ты? Все в панике. Давай обратно».
Бип-бип.
Эмбер: «Поппи, что случилось? Беспокоимся».
Бип-бип.
Джейк: «Поппи, у тебя все в порядке? Эмбер говорит, ты исчезла. Дай знать, что все хорошо. Джейк».
– Тебя потеряли? – спрашивает Чарли, у которого тоже разоряется телефон. Он вытаскивает его из кармана и смотрит на экран. – Папа. Перезвоню-ка я ему.
Я пытаюсь набрать сообщение Эмбер, когда Чарли дозванивается до Джейка.
– Привет, пап… Да, я в порядке… Да, она со мной… Конечно. Ладно. Пока.
Чарли опускает мобильник.
– Папа у вас в магазине. Кажется, из-за тебя Эмбер на стенке сидит.
Я строю гримасу.
– Давай-ка туда побыстрее, а то там переполох будет.
В «Гирлянде маргариток» намного спокойнее, чем пару часов назад. Я осторожно заглядываю в дверь и вижу, как Эмбер за бабушкиной конторкой расставляет на подносе оставшиеся пирожки, а Джейк вооружился метлой и убирает лепестки и листья, усеивающие пол.
– А вот и бродяга вернулась, – говорит он, поднимая голову. – Точнее, оба бродяги.
И он вопросительно смотрит на Чарли.
– Где ты была? – спрашивает Эмбер. – Тут был полный психдом. Уйма народу, все хотят поговорить с внучкой Розы. Поворачиваюсь к тебе – а тебя как не бывало.
– Извини, пожалуйста! – Мне совестно, что я бросила Эмбер одну. – Мне просто надо было пройтись.
– В день открытия?
– Да я знаю, знаю! Я… запаниковала.
– У Поппи проблема с толпой, – приходит мне на выручку Чарли. – Верно, Поппи? Ей надо было подышать свежим воздухом, и мы немного проветрились.
Я киваю.
– Прости, я знаю, что это не оправдание. Я должна была помогать тебе.
– С толпой? – восклицает Эмбер. – Только-то? Ну, слава богу. Ну, как видишь, давка тут была недолго. Большинство только заскакивало на пять минут поглазеть – вряд ли такое повторится еще раз. А я уж подумала, после всего, что ты говорила раньше, что у тебя проблемы с цветами. Но глупо было бы открывать цветочный магазин, если у тебя на них фобия, правда?
– Ха-ха! – Я вымучиваю улыбку. – Боязнь цветов, ну, ты загнула!
– Не скажи, – со знанием дела заявляет Эмбер. – Как-то в Нью-Йорке мы проводили свадьбу для женщины, которая не переносила цветы, – у нее, по-моему, что-то такое случилось в детстве. И мы сделали все цветы из шелка! Это было трудно, но твоя мама великолепно справилась. Церемония получилась просто отпад!
– Правда? – бормочу я. – Круто. Нет, тут никаких проблем. Все в полном ажуре!
И я с нарочитой бодростью указываю на магазин. А обернувшись, вижу, как Джейк задумчиво смотрит на меня и между его бровей пролегает морщинка. Я быстро отвожу взгляд.
– Ну что ж, – говорит Джейк. – Раз с тобой все в порядке, я, пожалуй, пойду. Майли! – окликает он обезьянку, которая украшает себя ленточкой. – Нам пора!
– Спасибо, что задержался и помог, Джейк, – говорит Эмбер. – Очень выручил.
– Пустяки, – отмахивается Джейк, пока Майли, вся в лентах, взбирается ему на плечо. – Если что, обращайся.
Он смотрит на Майли и закатывает глаза.
– Ты это домой забираешь?
Она крутит ленту над головой, как заправский гимнаст.
– Пусть берет, – смеется Эмбер. – Нам столько оранжевых ни к чему.
– Тогда ладно. – Он протягивает руку, чтобы потрепать Чарли по волосам, но тот отстраняется. – Пошли. Увидимся!
Джейк, Майли и Чарли уходят, а я поворачиваюсь к Эмбер.
– Теперь твоя очередь здесь рулить, – заявляет она и направляется к двери.
– Ты далеко?
– За молоком, выпьем по чашечке. – Она улыбается, старательно воспроизводя английский акцент. – А потом расскажешь, где вы были с Чарли.
