Жаба был хорошо одетым мужчиной. Единицей с плюсом. Его глаза светились золотым оттенком, который вряд ли был настоящим. Судя по его одежде, у него было много денег, а судя по поведению, он был еще и влиятельным человеком. Он пришел не один: его сопровождали двое мужчин и две женщины. Мужчины были похожи на Быка на входе, а женщины были одеты в костюмы служанок. Они были костлявыми и выглядели очень настороженно, и Ларк предполагал, что их широкие одеяния скрывали под собой оружие. Кроме людей Жабу сопровождали два вооруженных дрона. С этим мужчиной, судя по всему, лучше не связываться.

– Так-так, – сказал человек, совсем не похожий на амфибию. – Это тот самый мальчик, которого вы хотели проверить на предмет того, достоин ли он доверия?

– Именно. – Мот кивнул, и сердцебиение Ларка участилось. – Говорят, ты из каждого можешь вытащить правду.

– Ну, сыворотки правды, которую используют часовые, у меня, конечно, нет… Мое детище куда опаснее. – Он вытащил из своего дорогого пиджака какой-то пузырек и уставился на Ларка своими золотистыми глазами. Тот отпрянул, но Мот схватил его за руку и прижал к стене. Даже мысль о сыворотке правды вызывала у Ларка боль в животе. Один раз его преподаватель дал ему ее, и Ларк рассказал куда больше, чем ему хотелось.

«Будь сильным, – пытался он себя успокоить, но его тело тряслось. – Будь сильным!»

– Если ты на нашей стороне, тебе нечего бояться, – сказала Рэн, шагнув в его сторону. В прошлый раз Ларку как-то удалось сохранить свою тайну, и в этот раз у него должно получиться!

– Ты выглядишь нервным, парень. Выпей это, или я сверну тебе шею, – прорычал Мот.

Ларк поверил ему на слово. И он знал, что, если он будет пытаться отвертеться, это будет выглядеть крайне подозрительно.

– Хорошо. Если это так вам нужно. – Юноша высвободился из хвата Мота и повернулся к Жабе. Он протянул руку и попытался вести себя спокойно. Под пристальным взором мятежников он осушил содержимое пузырька одним глотком. Затем Ларк закрыл глаза, ожидая, пока средство подействует. Оно делало его язык легким и свободным, а его мысли будто стали вялыми и тяжелыми. Его разум потерял былую ясность.

– Ты Шип? – спросила Рэн.

– Да, – уверенно ответил Ларк, открывая глаза.

– Отлично.

Ларк нахмурился, потому что чувствовал себя удивительно… нормально.

На лице Мота появилась улыбка, как и у Рэн. Оба обменялись удивленными взглядами, и Жаба объявил:

– Психология. При правильном применении работает так же хорошо, как и яд.

– Там была обычная вода. – Рэн ухватилась за живот от смеха.

– Жаль, что не яд, – пробормотал Мот.

– Ясно, – Ларк попытался особенно не реагировать, чтобы присутствующие не заметили его облегчения. – Вы меня и дальше будете проверять или уже доверяете?

– Доверяем? Ох, милый. Мы никому не доверяем. – Рэн повернулась к мужчине с золотистыми глазами. – У тебя с собой, Жаба?

– Конечно. – Он щелкнул усыпанными кольцами пальцами. – Я дам вам то, что нужно, если вы мне заплатите. Бесплатно можно получить только функциональное расстройство, – улыбнулся он.

Его улыбка была улыбкой человека, который без проблем отрежет голову кролику, если ему дадут достаточно денег.

– У нас тоже все с собой. – Мот полез в сумку и достал что-то длинное и маленькое оттуда. Эта вещь выглядела как цифровой носитель, который был предназначен для хранения информации или денег.

– Проверьте, – скомандовал Жаба, и одна из женщин с золотыми татуировками на правой части черепа, одетая в черное, шагнула вперед и взяла флешку.

Она повернула ее в руке и наклонилась над ТехДеком.

– Вы тоже хотите… проверить? – спросил Жаба с холодной улыбкой на губах и пнул чемодан в их сторону. Он напряженно ждал ответа, но Рэн была спокойна, как удав. Она открыла чемодан и посмотрела на ампулы, наполненные газом. Рэн не могла знать точно, что было внутри, но кивнула.

– Ну… Я не думаю, что ты будешь обманывать Шипов, – ответила она, перебирая ампулы в руках.

– Ни в коем случае. Мы уверены в успехе вашего многообещающего восстания, – Жаба засмеялся, но его взгляд оставался серьезным.

– Хорошо, – Рэн ухмыльнулась. – Шипы растут повсюду, и, кто знает… Может быть, они бродят совсем недалеко от твоих золотистых глаз.

Женщина с татуировками повернулась к ним и дала Жабе понять, что с флешкой все было в порядке.

– До скорого, – Жаба коснулся своего лба пальцами на прощание. Затем он повернулся и покинул комнату.

– Будет весело, – усмехнулась Рэн.

– Что это такое? – спросил обеспокоенный Ларк.

– Газ страха. Он заставляет самые страшные кошмары стать явью. Это наш небольшой подарок авентинцам. Вернее сказать, твой маленький подарок.

– Мой?

– Это проверка. Тебе нужно будет распространить этот газ. Причем в одном конкретном месте. – Она вытащила переносной ТехДек и включила его. На нем воспроизводилось видео, возможно, даже прямая трансляция. Мужчина в шпионских очках бежал по коридорам многочисленных спа-комнат Авентина.

– Посмотри, как они наслаждаются роскошью, пока другие борются за выживание.

Людей, болтавших о быте и работе, обслуживали СервисБоты. На колоннах росли красивые растения, упиравшиеся в потолок. Между ними струились водопады, наполнявшие дымящиеся источники и водяные пузыри, в которых качались тела.

– Они отвратительны, – Рэн скривилась.

– И как часто ты сама бывала в таких местах? – спросил Ларк.

– Достаточно, чтобы понять, насколько это глупо, – ответила девушка. – Вся эта жизнь в золоте и блеске. И за это мы, вернее, ты проучишь их.

– Ни в коем случае, – Ларк скрестил руки на груди.

– Наконец-то. Теперь мы все поняли. Мальчик – предатель. – Мот почти с облегчением достал свое оружие и прижал его к виску Ларка.

– Мы еще не знаем этого, – сказала Рэн, и черты ее лица стали более жесткими. – Мы знаем, что он червяк. Даже у малышей больше мужества, чем у него.

– Дело здесь не в мужестве, – возразил Ларк.

– Можно мне его уже убить?

К счастью, Моту этого не разрешили.

– Почему ты говоришь «нет»? – Рэн села на колени рядом с ним и положила на них руки, изучая Ларка своими темными глазами.

Они снова сидели между ящиками в вагоне, несущемся в город.

– На моей совести и так уже слишком много смертей.

Рэн знала, о чем он говорит.

– Никто на этом празднике не был невинным. Бомба убила тех, у которых в Авентине все было прекрасно. Они каждый день наслаждались своим идеальным миром. Этот взрыв был необходим для того, чтобы задать им встряску. Ты настоящий герой.

Взгляд Ларка блуждал между ящиками, в которых что-то грохотало. На ящиках были маленькие дырочки, и оттуда шел сильный запах. Что бы там ни было, это было что-то живое.

– Не все Благословенные одинаковы.

– Ты имеешь в виду Райану, принцессу-призрака. – Рэн смотрела на него своими черными птичьими глазами, и Ларк прикусил язык.

Ему не нужно было этого говорить.

– Она не лучше. Может быть, она и выросла призраком, но теперь она одна из них. Когда из мыши превращаешься во льва, ты думаешь, не начинаешь есть мышей?

– Рейна – хороший человек.

– Ой, правда? Тебе нужно почаще заходить в ТехСеть. Пару дней назад она замечательно вписалась в обстановку вечеринки в своем желтом птичьем платье, а сейчас она отдыхает в Зеленом округе. Со своим новым любовником. Ты думаешь, несправедливость этого мира ее заботит?

Новый любовник? Ларк почувствовал укол в груди, представив, что она проводила время с другим.

– Она не такая, – решительно сказал он.

Он знал Рейну, и она была совсем не такой, какой ее описывала Рэн.

Девушка сделала вдох, и ее глаза расширились.

– Она тебе нравится?

Когда он промолчал, она отпрянула.

– Ты влюблен в нее!

– Вздор. Она Благословенная. – Его сердце бешено стучало.

Почему он не смог промолчать?

– Ты любишь ее. Конечно, так и есть. Она сильная, смелая, находчивая и красивая. На твоем месте я бы тоже влюбилась в нее, – она ударила его в голову. – А еще она Благословенная, идиот. Она наш враг.

– Она мне не враг. Все не так просто.

– Нет. Как раз-таки все очень просто. Они хотят разделять нас на классы по генам, хотят подавить в нас силу воли, но мы не хотим этого. Пока разделение на гены существует, они всегда будут на вершине мира. Ты разве не понимаешь? Человек никогда не сможет стать достаточно хорошим, чтобы править.

– Поэтому вы хотите их убить, чтобы самим оказаться на вершине мира?

– Это называется бунт. – Лицо Рэн светилось решительностью.

– Это убийство. Сколько смертей будет стоять за вашей мечтой? Что насчет детей, которые потеряют родителей и жизни во время вашей войны?

– Свобода в хаосе. Не бывает войн без жертв.

– И что будет потом? – Ларк бы подпрыгнул, но его ноги бесполезно лежали на полу перед ним, спина болела.

– Если золотые башни падут, а кровь Благословенных потечет по улицам, мы закончим век несправедливости.

– Повзрослей, Рэн. Тогда появится новая несправедливость.

– Ты здесь ребенок. Я сражаюсь на правильной стороне – на стороне людей.

– Ты даже не знаешь, что такое война, – прорычал Ларк. – А я знаю. Поверь мне, в этом нет ничего геройского и авантюрного. Только… смерть и разрушение. Война обнажает худшие наши черты и превращает нас в монстров.

– Ты ничего не знаешь! – крикнула Рэн. – Я тоже пережила ужасные мгновения, когда… когда… Что тебе рассказывать. Ты же идиот! – Рэн встала на ноги, покраснев от злости, и пнула один из ящиков, из которого раздался визг.

Визг?

Ларк попытался рассмотреть, что там, и вдруг увидел маленький нос в отверстии.

– Ты забыл, что говорил нам Болт? У Благословенных не может быть детей. Поэтому у них нет никакого права называться людьми и править нами.

– Это не повод убивать их всех.

– Ты на какой вообще стороне? – Ее губы задрожали. – Я ожидала от человека, сбросившего на них бомбу, большего, а ты просто испуганный сломленный мальчик, который считает, что знает больше других. У нас все получится и без тебя.

Ларк с вырывающимся из груди сердцем ожидал Тиберия. Все прошло не так, как ему хотелось. Удивительно, что он все еще был жив. Рэн была такой злой, когда надела на его голову мешок, что Ларк подумал, что они выбросят его из поезда. Но они оставили его в парке из песчаного камня и усадили на МедСтул.

Дверь открылась, и Ларк выпрямил спину, когда увидел Тиберия, заходящего в комнату в сопровождении своего представителя. Мужчина сел за стол, на котором стояли тарелки с разными деликатесами. Пироги с начинкой и тарталетки из слоеного теста, из которых вытекал сыр. В животе у Ларка что-то заурчало, но ему не хотелось есть то, что стояло перед ним: он слишком боялся разговора с графом Черного Панциря.

– Ну и? – спросил Тиберий. Его взгляд был таким проницательным, что Ларк вспомнил о выдумках про способности Благословенных читать мысли.

На мгновение он даже задумался о том, не было ли это правдой.

– Ты связался с мятежниками?

– Да, сэр, – Ларк тяжело сглотнул.

Он попытался выпрямить спину, сидя в стуле, но все равно казался себе слишком маленьким и беззащитным. Будто он был мышью, которая вошла на территорию алмазной змеи.

– Рассказывай, – Тиберий нетерпеливо барабанил пальцами по столу.

– Я думаю… я думаю, они планируют атаку.

Граф презрительно фыркнул.

– Ничего нового. Мне нужна конкретная информация. Ты должен рассказать мне в подробностях, что произошло.

– Они завязали мне глаза и посадили меня в товарный поезд. Там были ящики с какими-то живыми существами. Я думаю, это были крысы.

– Крысы? Это очень странно, в Авентине не водятся крысы. – Тиберий нахмурил лоб.

– В Сером округе Шипы тренировали крыс-оборотней, – объяснил Ларк. – Они использовали животных для того, чтобы общаться друг с другом.

– Что было потом?

– Они привели меня в какое-то место в подземелье, где был праздник. Я еще никогда такого не видел. Люди потребляли какой-то газ, который затуманивал их разум. Мы встретили там мужчину, Жабу, который продал Шипам что-то. Они назвали это газом страха, – сообщил Ларк.

– Ты должен рассказать мне все до мельчайших подробностей. Где вы встретили мужчину?

Ларк рассказывал, положив свои пальцы под бедра, чтобы руки меньше тряслись. Он ненавидел себя за то, что был таким слабым, и сожалел, что тогда отказался от обновления. Все равно он в итоге оказался там, где никогда больше не хотел быть: между двумя фронтами. Только теперь он не был в состоянии защитить себя или свою семью.

– Кто был на вечеринке? Ты кого-то узнал? – голос Тиберия был тихим и острым, словно лезвие ножа.

– Люди… Я не знал их, а их татуировки были спрятаны, – сказал Ларк.

Тиберий ударил кулаком по столу, и тарелки заплясали по поверхности. Протектор озлобленно наклонился к Ларку и прошептал, одарив его смертельно опасным взглядом:

– Ты должен был запомнить хоть что-то. Говори! Я хочу знать все. А потом ты расскажешь мне все об этом Жабе.

– Он был Единицей. С золотистыми глазами, – Ларк говорил обо всем, что только мог вспомнить.

Ему так хотелось поскорее покинуть эту комнату. Он чувствовал себя жутко грязным, причем это была грязь, которую никак не смыть. Она поедала его изнутри и изменила его. Где были его принципы, где осталась его мораль? Он думал о Хейл, своей сильной, любимой Хейл. Она до последнего боролась за то, во что верила. А что было с ним? Он больше не знал, во что верил он.

– А что насчет твоих знакомых Шипов? Кто они? На кого они работали?

– Я не знаю.

– Как их зовут? Что они тут делают?

– Не знаю, – солгал Ларк.

Это была сомнительная защита против змеи, которая повернулась к нему своим смертельно опасным телом и не давала ему сделать и вдоха.

– Они… они очень аккуратны.

Ларк противостоял желанию смахнуть пот со лба. Тиберий смотрел на него внимательно, пытаясь уловить хоть что-то еще. Казалось, что он почувствовал, что ему рассказали не все.

– Твоя сестра, – начал он, и сердце Ларка замерло. – Она лежит в искусственной коме, пока мои врачи заботятся о ней. Ее судьба в твоих руках. Ты это знаешь, не так ли?

Ларк больше не мог подавлять дрожь в руках. Он чувствовал, как паника распространяется по всему его телу и заставляет его мышцы неконтролируемо дергаться.

Он, может быть, и потерял веру, но точно не любовь к Розе. Никогда, он никогда ее не предаст.

– Рэн и Мот. Так они себя называют, – сказал парень.

Тиберий довольно улыбнулся.

– Отлично. Ты должен встретиться с ними снова, чтобы узнать еще больше об их планах.

– Я не могу. Они не хотят больше со мной видеться. Они…

– В твоих руках судьба не только твоей сестры, но и всего Авентина. Я думаю, мы оба понимаем, что ты должен что-то придумать, мальчик мой.