– Дай прикоснуться к тебе, – сказала мать, проводя пальцами правой руки по лицу Витантонио.

Ее рука дрожала. Она чувствовала, что силы оставляют ее, но еще смогла найти глаза и губы сына и нежно погладила их. Затем провела пальцами по его щеке и опустила руку на левую ключицу – она искала родинку. Нащупав сердце Пальмизано, она с улыбкой провела по нему пальцами. Это была ее последняя улыбка.

– В день, когда твой отец открылся мне в своих чувствах, он взял мою руку, осторожно провел ею по красной родинке на своей груди и серьезно сказал: «Теперь мое сердце принадлежит тебе». И я поняла, что Вито Оронцо Пальмизано станет моим мужем.

Последним усилием Доната приблизилась губами к родинке и поцеловала ее. Затем попыталась еще что-то сказать, но голос едва слышался, заглушаемый отчаянным хриплым дыханием. Витантонио наклонился к губам матери.

– Береги Джуаннин – как жену или как сестру! Но не давай ее в обиду. Я поклялась ее матери.

«Если родятся мальчик и девочка, то, когда вырастут, мы их поженим!» – сказала Франческа, узнав, что обе они беременны.

Доната откинулась назад, чтобы в последний раз взглянуть на Витантонио. Веки у нее опухли, глаза отекли, и она уже не могла открыть их. Она снова коснулась руками лица сына.

– Нам было непросто, сынок, – произнесла она слабым голосом, – но, кажется, мы обманули судьбу. Если начать все заново, я ничего бы не изменила.

Это были последние слова Донаты. Она уронила голову на родинку в форме сердца, и Витантонио понял, что потерял свою мать.