Витантонио заметил Сальваторе на противоположном тротуаре и хотел уже подойти поздороваться, когда того перехватили двое мужчин; третий застал Сальваторе врасплох, подойдя сзади и заломив ему руку за спину. Оправившись от неожиданности, Витантонио побежал было товарищу на подмогу, но путь ему преградил резко затормозивший автомобиль. Нападавшие затолкали Сальваторе в машину. Может, его арестовали? Неизвестные были в обычной одежде, машина – незнакомая Витантонио модель «фиата» – тоже не наводила на мысли о тайной полиции… Двое сели на заднее сиденье, справа и слева от Сальваторе, третий бросил поверх капота угрожающий взгляд на Витантонио, застывшего посреди дороги, затем сел рядом с водителем, и машина рванула с места.

Витантонио остался стоять в замешательстве. Он прокручивал в голове увиденное, пытаясь понять, что произошло, но мысли лезли одна чернее другой. Тут ему показалось, что он узнал Франко в человеке, наблюдавшем за той же сценой из-за ствола рожкового дерева. Витантонио бросился к нему, но, добежав до середины площади, обнаружил, что кузена и след простыл.

В машине Сальваторе испуганно отметил, что они выехали из деревни и свернули на дорогу в Альберобелло. Он пытался справиться с волнением, но пока это плохо получалось, он не понимал, что происходит. Между тем машина заехала на пустырь, где жгли мусор, и остановилась. Стало по-настоящему страшно. Все четверо ехавших с ним мужчин вышли и вытащили его. Лица были незнакомые – чужаки; может быть, из Бари. Сообразив, что они не прячутся за платками или масками, а следовательно, не боятся быть узнанными, Сальваторе понял, что пропал. Его охватила паника. В это мгновение от страшного удара в нос у него помутилось в глазах, он обмочился. Второй удар пришелся по печени, и ноги у него подкосились. Падая, Сальваторе почувствовал, что кто-то пнул его по лицу, и ему показалось, что голова отделяется от тела.

Сальваторе задыхался, лежа на земле. При отчаянной попытке глотнуть воздуха его легкие наполнились ядовитым дымом тлеющего мусора. Подступила тошнота. Он конвульсивно дернулся, получил в ответ еще несколько ударов в голову и в живот и потерял сознание.

Очнулся от того, что кто-то из палачей мочился ему на лицо, а остальные хохотали. Он не сразу понял, где находится, но почему-то заметил, что у одного из них, самого крупного, гнилые зубы, похожие на темные пещеры Сасси-ди-Матеры, куда он ездил в гости к отцу тети Донаты. Ловя воздух, он почувствовал во рту мочу, снова накатила тошнота. Он попытался привстать, чтобы дать ей выход, но руки и ноги не слушались. Великан с гнилым зубами еще раз пнул его, и Сальваторе снова погрузился в темноту.

Его обнаружили мусорщики утром следующего дня, но побоялись трогать, уверенные, что он мертв. Поэтому, когда Тощий и Витантонио прибыли на место, Сальваторе был еще связан, лицо в грязи. Они отвезли его домой и послали за доктором Риччарди. Через несколько месяцев врач признался:

– Войдя и услышав твое дыхание, я подумал, что ребра продырявили легкие. Я давал тебе двадцать четыре часа, не больше.

– Вам к лицу роль всемогущего Бога, доктор! И вы мне даже больше нравитесь, чем настоящий! – рассмеялся Сальваторе.

Доктор не понял его:

– Роль Бога? – переспросил он.

– Ну да. Вы даровали жизнь мне и отняли ее у этой сволочи с гнилыми зубами. Потому что, клянусь, я найду его и убью!

Осенью Франко уехал учиться в Рим, а через год преподнес всем сюрприз, отправившись воевать в Испанию. В день его отъезда бабушка, в отчаянии от сумасбродства внука, призналась Джованне:

– Войны еще никому добра не принесли, не принесут и твоему кузену. Он известный трус, но пытается делать вид, что такой же мужественный, как Витантонио, поэтому сначала уехал в Рим под предлогом, что хочет там учиться, а теперь в Испанию. Не знаю, что он будет там делать. Наверное, спрячется за какого-нибудь начальника и будет у него на подхвате. Что угодно, лишь бы не на фронт. Одного не понимаю: как Витантонио его выносит? Он порой сердится на него, это верно, но, в конце концов, он единственный, кто все ему прощает.