Глава 28
Жизнь девятая. Мутные дела
Передвижение по просторам Континента подразумевает выполнение несложного перечня правил, нарушение каждого из которых приводит к быстрой смерти. Пешком ты идешь, на велосипеде катаешься, или на машине, изволь соблюдать их все.
Вот уже три часа кряду группа занималась тем, что нарушала одно из этих важнейших правил. Нельзя подолгу маячить на открытой местности. Даже кратковременное пребывание там, где тебя могут заметить издали — это риск. Зрение низших зараженных устроено так, что движущийся объект способны мгновенно замечать с расстояний в сотни метров, а при хороших условиях и с пары километров. Развитые мертвяки и неподвижный засекут быстро, если он представляет пищевую ценность, или является игроком.
Им несъедобность прощается.
Хватает и других антагонистов, не одними лишь зараженными исчерпывается список потенциальных противников. Даже свои же, другие игроки, могут убить тебя по самым разным причинам. Свободный оборот оружия и боеприпасов позволяет делать это из засад, а их лучше всего устраивать там, где хорошо просматриваются подходы к месту, где засел стрелок.
Именно по таким местам и двигалась сейчас группа. Ровный ландшафт, без строений и сооружений, без кустарников или хотя бы высокой травы. Дерево за всё время лишь одно повстречалось, да и то сухое. Практически всё время на виду, хороший стрелок может уложить наповал за сотни метров. А если не просто хороший, а еще и с хорошим оружием, эта дистанция может достигать километра и выше.
Читеру не раз доводилось слышать россказни о снайперах высочайшей пробы. Раскачав меткость до завидных величин, они обзаводились винтовками с наборами модификаторов, которые всеми способами повышают точность стрельбы. Такой боец способен доставить неприятности и за два километра, и за три, и даже больше. Про одного рассказывали, что тот почти за пять снес цели половину головы. Звучит неправдоподобно, но это Континент, здесь сказка нередко оказывается былью, а оружие может выдавать результаты, не укладывающиеся в рамки привычных тактико-технических характеристик.
Вот эти истории Читер и вспоминал по пути, то и дело оглядываясь. С любой стороны может прилететь смерть, а ты даже выстрел не услышишь. Умрешь раньше, чем звук, летящий вслед за пулей, достигнет твоих ушей.
Или зараженный, сусликом стоящий среди кактусов, заметит три двигающиеся точки. Заурчит, созывая сородичей. И придется устраивать бой, выстрелами привлекая всё новых и новых мертвяков. А у Читера к винтовке всего лишь четыре патрона осталось, да к пистолету шесть. У Марта, по его словам, последний магазин, да и тот не полный, а обрез, таскаемый вторым оружием, искорежило пулей снайпера-бота. Боеприпасы к нему остались, но они ни к чему не подходят – мертвый груз. Киска вообще пустая, если не считать меча. Обращаться с ним она умеет, только это далеко не против всех обитателей Континента поможет.
В общем, если придется воевать, надолго сражение не затянется. Да они даже убежать нормально не смогут. Каждый заработал по несколько ранений, все вымотаны, обезвожены и голодны. Шкалы удовольствия сползли до печальных уровней, из-за чего на характеристики сыплется всё больше и больше штрафов. Бодрость тоже к нулю сползает. При таких условиях повышенные физические нагрузки быстро оставят без сил.
Ты просто упадешь, не в состоянии не то, что бежать, ты идти не сможешь.
Легкая добыча для любого хищника Континента. А хищников по его просторам столько разгуливает, что быстро срисуют добычу, которая даже не пытается прятаться.
Вот только за три часа ни один не отреагировал на столь лакомое зрелище. Ни пуль, ни урчания зараженных, ни выскочивших из невидимости серых тварей, ни прочих напастей. Группа шла и шла по всё той же монотонно-скучной пустыне. Один раз пересекли слабо накатанную грунтовую дорогу, наткнулись на сгоревшую машину с человеческими костями на остатках сидений, порылись в обломках самолета, раскиданных на гектар, не найдя ни воды, ни еды.
И больше ничего: кактусы да камни, кактусы да камни. И тебя видно за километры.
Но никто не польстился.
Такое бывает, если ты находишься на охраняемом серьезными силами стабе, но не на обычном кластере. А уж тут, в считанных километрах от границы, кому расскажи — не поверят. Однако, самому себе верить приходится.
Очень и очень странные дела. И судя по поведению Марта, он именно на такие и рассчитывал. Знал, что именно здесь получится передвигаться в открытую, ничего не опасаясь. Даже не заикается о том, что следует поискать транспорт, способный спасти группу от быстроногих хищников. Уверен, что пешком без проблем доберутся.
К цели.
Что за цель?
Один Март знает.
И делиться знанием не торопится.
Город выглядел странно.
Начать с того, что его вырезали из местности не целиком. Всего лишь кусок прилетел на Континент, без окраин и прилегающей территории. Такое изредка случается, но Читер сталкивается впервые, до этого только слышать доводилось. Система здесь сработала столь неаккуратно, что даже дома не пощадила. Линии границ прошли прямо через них, по вертикали отсекая гигантской бритвой фасады, углы и подъезды. Некоторые остались стоять, демонстрируя устройство коммуникаций и внутренности квартир, другие, потеряв целостность, не устояли, частично или полностью развалились.
Развалин хватало и за границей. Списать их возникновение на перезагрузку не получится. Да, это явление в некоторых случаях сопровождается локальными землетрясениями, но здесь дело явно не в этом. Сейсмические явления должны действовать по всей площади, а не на отдельных участках. Так не бывает, что огромный дом от подземного толчка заваливается, превратившись в груду обломков, а в соседних зданиях только стекла разбиваются.
Причем — не все и не всегда.
Некоторые кварталы совершенно не затронуты стихией. По другим будто исполинское чугунное ядро прокатилось, сокрушив на своем пути абсолютно всё, но по сторонам разве что окна побило разлетающимися обломками.
Читер не представлял, каким оружием можно достигнуть столь избирательной точности и линейности разрушений. Это не похоже на последствия бомбежки или артобстрела. Такое впечатление, что поработала какая-то непонятная передвижная техника, легко уничтожающая многоэтажные здания. Или группы квалифицированных саперов сносили постройки управляемыми взрывами, не повреждающими соседние сооружения и не вызывающими возгорания.
Осматривать приближающийся город приходилось на ходу, до боли напрягая ссыхающиеся глаза. Март даже на минутку не остановился, так и пёр по прямой, никого и ничего не опасаясь.
А ведь это совсем уж ни в какие ворота не лезет. Города — это самые опасные места Континента, а уж здесь, на границе – опаснее придумать невозможно. Тут чихнешь, и сразу толпа примчится, причем не здоровья пожелать. Если уж занесло в такую передрягу, ходи на цыпочках и дыши бесшумно.
Март ломился, как конь, да еще и насвистывать какую-то тупую мелодию пытался. Похоже, чует близость пива, иначе откуда такая бодрость появилась.
А уж бесстрашие за ним наблюдалось и до этого. Он явно ничего не опасается. Читеру хотелось связать его покрепче и при помощи разогретого паяльника узнать наконец, что не так с этими местами. Но приходилось сдерживать порывы души и продолжать идти за спутником, заигравшемся в таинственность.
Супермаркету не повезло, он оказался в числе прочих сооружений, затронутых разрушительной стихией неизвестной природы. Однако, она частично его пощадила, разрушив только наполовину. Немало товаров при этом погибло, или оказались погребенными под обломками, но уцелевших достаточно, чтобы накормить и напоить тысячи людей.
А уж троим здесь можно долго объедаться.
Читер поморщился, — порыв ветра, беспрепятственно гуляющий по разгромленному зданию, принес запашок тухлятины. Где-то в той стороне располагаются мясной и рыбный отделы, продукты там чересчур долго в тепле пролежали. Обычно, зараженные быстро добираются до таких лакомых мест, сметают падаль с полок и дочиста опустошают холодильники. Но такое правило действует только в нормальном городе.
А не в этом.
Дожевав кусок холодной тушенки, запил томатным соком прямо из пачки. Желудок набит, но организм требует еще что-нибудь закинуть. Сыра, что ли, отрезать? Или рыбные консервы открыть?
Март, отхлебнув из банки, заметил:
– Ты так никогда алкоголизм не прокачаешь, если будешь соком давиться, сидя под стеллажом с пивом.
Читер на это отвечать не стал. А зачем? У товарища эта тема – вечная и давно поднадоевшая. Да и лень рот открывать. Организм, получив пищу и воду, воспрянул с силами и энергично латал полученные вчера повреждения. При этом игрок ощущает сонливость, вот и потянуло на дремоту.
Киска, в отличие от Читера, игнорировать спиртное не стала. Но и по накатанному Мартом пути идти не захотела. Взяла бутылку какой-то слабоалкоголки с ярко-малиновой этикеткой, отхлебывала из нее неспешно. Тоже подремывать начинает: ни слова не говорит и глаза странно закатила, будто зрение отключила.
Но, оказалось, дело тут не в сонливости, девушка копалась в игровом меню.
Это стало понятно после того, как она нарушила свое молчание:
– А Толстый уже веселится вовсю. На хорошую поляну попал, всё косит и косит.
Мозг, затуманенный сонливостью, не сразу осознал, к чему это она. Но затем до Читера дошло, что он так и не исключил из отряда Толстого, Кнопку и Клоуна. Они воскресли вдали от границы, связь через чат не проходила. Но Система делает исключение для трофеев, добываемых из монстров. Как бы ни разбросало игроков, всегда можно увидеть перечень споранов, горошин и прочего добра. Так можно было наблюдать за Няшей — это единственное, что получалось узнавать о девушке. Увы, передавать сообщения таким способом не получалось. Нельзя уронить трофей, поднять, снова уронить и так далее, используя азбуку Морзе за счет изменений интервалов, или для тире выбирая один предмет, а для точек другой. Отображается только то, что лично вытащишь из монстра, тайника, или поднимешь на поле боя. Причем, в логе это указывается лишь однажды.
Заинтересовавшись, Читер полез в отрядное меню. Убедился, что Киска права. Толстый, впервые проявив себя в логах полчаса назад, успел за это время поднять четырнадцать споранов, три горошины и сопутствующую мелочевку. Не сказать, что добыча грандиозная, но для человека, только-только начавшего новую жизнь, очень даже неплохо подогрелся.
Перед тем, как закрыть меню, сонный взгляд скользнул по ряду иконок, показывающих состояние членов отряда.
И сонливость будто ураганом смело. Отбросив недопитую пачку с соком, Читер вскочил, воскликнув:
– Няшу убили!
– Кто? — недоуменно спросила Киска.
— Откуда я знаю?! Ее иконка черная! Полностью черная! Посмотри сама, может у меня какой-то глюк?!
Киска погрузилась в себя и через пару секунд кивнула:
– Ну да. Мертвая она. Не ори, сиди дальше. Это ведь Континент, как убили, так и воскреснет.
— Да ты не понимаешь! - не успокаивался Читер. – У нее ведь жизней почти не осталось! А вдруг это последняя?!
– Почти? Раз почти, значит, еще не последняя. Ты ведь наверняка за ней каждый день смотрел. Воскрешение занимает от нескольких часов, до нескольких суток. Вряд ли пропустил другие смерти. Так что, не переживай, воскреснет скоро.
– Я бы на твоем месте давно забыл про эту бабу, – лениво добавил Март. – Устал уже тебе объяснять, что они все одинаковые. Абсолютно все. Так зачем шагать хрен знает куда, если этого добра везде хватает? Вон, Киска рядом сидит, вообще никуда ходить не нужно.
Читер всё не мог успокоиться, потому высказался резко:
– Да заглохни ты уже, идиот! Ты ее даже не видел, чтобы такое говорить!
– А тебе что, надо обязательно все помидоры в мире разглядеть, чтобы убедиться, что они красные, что фиолетовых среди них не встретишь?
– Вообще-то сорта фиолетовых помидоров бывают, – вклинилась Киска.
– Ну чего ты придираешься? Хорошо, давай это будут огурцы. Дело ведь не в цветах овощей, а в самом принципе. Ладно, соглашусь, что Читер у нас ненормальный. На всю башку ненормальный. Я раньше даже не думал, что такие ненормальные существуют. Прет, как бульдозер, в одном направлении, по сторонам не глядя, да на юбки не заглядываясь. Цель такая у него – идти к одной-единственной барышне. Но вот разве можно поверить в то, что он, только-только здесь появившись, встретил такую же ненормальную, как сам? До того ненормальную, что готова сидеть на месте ровно и ждать, когда же он за ней вернется. Я в такое не просто не верю, у меня это в голове не укладывается. Даже в прежней жизни такие вопросы решались легко, а уж здесь, на Континенте, всё еще легче. Люди расстаются запросто и навсегда. Это нормально. Никто никуда ни за кем не ходит. А если и взбредает такая мысль в голову, так быстро пропадает. Самые упоротые до границы доходят, сливаются, и наступает просветление разума. Понимают, что пока они дурью страдают, там, на другой стороне, уже позабыли, как их звать. Вот и тебя тоже забыли. Монахов среди игроков я пока что не встречал. Да откуда им взяться, если у нас в крови гормонов столько, сколько не у каждого прыщавого подростка бывает? Такой вот приятный бонус от Системы. Сядь и радуйся, что твоя ненаглядная слилась. Ведь это значит, что хотя бы сейчас она никому не подмахивает. Можешь в этом твердо быть уверен. Ну а как загорится ее иконка, так я думаю, тут же пойдет процесс по новой. В том смысле, что опять кому-то подмахивать начнет. Да так начнет, что пупок задымится.
Читер, хищным зверем метнувшись в сторону болтуна, врезал так, что голова Марта впечаталась в стеллаж, а банка из руки вылетела, залив пивом пол.
Замолчав, товарищ потер ушибленную скулу, невозмутимо потянулся к ящику за новой порцией, при этом обиженно заявив:
– Что ж ты резкий такой?
– А какого ты такую хрень несешь?! Я тебя не раз уже за это предупреждал!
– Так это было не утверждение, а всего лишь предположение, облеченное в художественную форму. Чего ты так возбудился? Мы ведь люди, мы обязаны делиться мнениями, это нормальный процесс.
– Еще раз "поделишься", я тебя вообще пристрелю. Что ты несешь, вообще? Сам, не так давно, другие слова говорил.
Март воздел руки, в каждой из которых было зажато по банке:
– Ладно, да будет мир. Признаю еще раз, что эта Няша и правда не в себе, раз до сих пор с тобой в группе болтается. Даже лидерство тебе сразу возвращает. Совсем ненормальная. А такая может и правда верной оказаться. Маловероятно конечно. Я бы даже сказал, что почти невозможно, но мало ли. Подобное к подобному тянется, может и у тебя такой случай. Ну всё? Успокоился? Мир? Держи вот баночку, за мир полагается выпить.
– Благодарю. Но нет. В горло не лезет.
– Быть такого не может, чтобы пиво в горло не пролезло. Попробуй, сразу поймешь, как сильно ошибаешься. Расслабься, всё хорошо с твоей ненаглядной будет.
– Тяжело расслабляться, когда не знаешь, куда идешь... – мрачно заметил Читер.
– Почему не знаешь? Прекрасно знаешь. Просто за мной иди и никуда не сворачивай, а по дороге считай подарки от Системы.
– Ага. Считаю, за это не переживай. Но когда знаешь, что впереди, идти легче. Да и понимаешь, к чему надо готовиться.
– Да что ты всё нудишь и нудишь? Сказано же, готовься к подаркам. К хорошим подаркам. Помнишь, что я тебе обещал? Всё будет. Всё, как я сказал, будет. Тебе вообще париться не надо, тебя ждет прекрасное будущее и оно уже рядом. Это мне напрягаться надо, мне ведь сливаться скоро...
– Сливаться?
– Да Читер. Смерть меня ждет. Не навсегда, конечно, но всё равно неприятно.
– Я ничего не понимаю...
– А тебе пока и не надо ничего понимать. Лишние знания – лишние печали. Тебе надо за мной идти и готовиться считать подарки.
– Не знаю, как вы, а я далеко сейчас не уйду. Ноги еле разгибаются, – пожаловалась Киска.
– Так прямо сейчас никуда мы не пойдем, – сообщил Март. – Здесь переночуем. Здесь прекрасное место, здесь пива много.
Читер присел, поднял с пола кусок металла, некогда служивший частью перекрытия супермаркета. Провел пальцем по зеркально-гладкому срезу, отделившему часть детали от конструкции и заметил:
– Может тебе здесь и хорошо, а мне как-то не по себе. Тут половину города вот так изрезало. Будто лазером поработали. И металл порезан, и стекло, и бетон. Первый раз такое вижу. Тут что-то не так.
– Расслабься Читер. Всё так. Всё, как надо. Мы почти пришли туда, куда должны были прийти.
