Глава 13

Бетти помогла мне отнести импровизированный ленч на лужайку, а потом исчезла, чтобы решить вопрос с питанием для своей хозяйки.

– Вы ходячее чудо, Фло, – сказала леди Хардкасл, когда я разложила сандвичи и разлила вино.

– Действительно, – согласилась мисс Титмус.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Стараюсь. Что-нибудь еще, миледи?

– Нет. Мне кажется, вы приготовили все и предвосхитили все наши желания, – ответила моя госпожа.

– Еще раз спасибо. Тогда я оставлю вас с вашими сплетнями.

– Останьтесь и поешьте с нами, глупышка, – предложила хозяйка.

– Конечно, – присоединилась к ней Титмус. – Не уходите из-за меня. Я знаю, что вы много времени проводите вдвоем. Мне будет неприятно, если из-за меня вы измените этой вашей привычке. Вы сейчас вдали от дома, в роскошной загородной усадьбе – так наслаждайтесь жизнью. И вы, и ваша хозяйка.

– Вы очень добры, мисс, – ответила я, садясь и протягивая руку за сандвичем.

– Боюсь, что мы с Хелен продолжаем наши беседы о фотографии, – пояснила леди Хардкасл. – Вы знаете, что у них здесь есть темная комната? Фотография была одним из увлечений Пройдохи, так что сейчас комнату почти не используют, разве что когда здесь гостит Хелен.

– Я об этом даже не подозревала, – удивилась я. – У меня было слишком мало причин побродить по дому.

– То есть былые способности к соглядатайству исчезают, – заметила миледи. – Но это значит, что еще до отъезда мы увидим наши фотографии.

– Как мило!

– Я думала заняться этим сегодня, – пояснила мисс Титмус, – но со всеми этими ужасами мне показалось, что это не совсем удобно. Знаете, все эти обычные вещи…

– Я вас понимаю, – голос Хардкасл прозвучал по-особенному мягко.

– Это все так кошмарно выбивает из колеи. И кто мог осмелиться совершить подобное?

– Уверена, что полиция их поймает.

– Это кто-то пришлый, – заявила Хелен. – Обязательно. Иначе остаются только те, кто живет в доме, а это было бы слишком, слишком ужасно. Даже выговорить такое – просто кошмар.

– Не думаю, чтобы мы были в опасности, милая, – сказала леди Хардкасл. – Кажется, что все это как-то связано с увлечением Пройдохи. А мы к нему никакого отношения не имеем.

– Наверное. Ведь вы двое так и не приняли участие в гонке, да? Роз и Джейк тоже. Будем надеяться, что это значит, что все девочки в безопасности. Только, ой…

– Что «только» дорогая?

Мисс Титмус чуть ли не украдкой осмотрела окрестности.

– То, что я вам раньше говорила… о Роз.

– А-а-а, – медленно произнесла моя госпожа, сообразив, о чем идет речь. – Что ж, я полагаю, что это, возможно…

– В другое время я не вела бы себя настолько нескромно, – улыбнулась я, – но сейчас, мне кажется, я могу значительно сократить количество недоговоренностей, если признаюсь, что мне все известно о миссис Беддоуз и мистере Уотерфорде.

Обе дамы рассмеялись.

– Мы стараемся притворяться, что слугам об этом ничего не известно, – призналась Хелен. – Но этим мы только дурачим самих себя.

– Могла бы сказать и раньше, – заметила моя хозяйка. – И как давно тебе это известно?

– Я узнала об этом, подготавливая этот пикник, – призналась я.

– Ну что ж, тогда нам будет легче все обсудить, – заметила Титмус. – Своими недоговорками я пыталась объяснить, что Роз все-таки имеет отношение к чертовым автомобилям Пройдохи из-за ее отношений с Монти.

Мы с леди Хардкасл обменялись взглядами, но промолчали. Ведь мы, насколько нам это было известно, были единственными, кто знал о записке в комнате герра Ковача, за исключением, конечно, ее автора. Да, и кстати…

– Помните, вы показывали нам вашу школьную фотографию, мисс Титмус? – задала я вопрос.

– С крикетной командой? – уточнила Хелен.

– Да, ее. А вы не знаете, почему ее мог бы забрать герр Ковач?

– Не имею ни малейшего представления. – Теперь моя собеседница выглядела озадаченной. – А откуда вы знаете, что он ее забрал?

– Мы быстренько осмотрели его комнату до прибытия полицейских, – объяснила Хардкасл. – Фото было на его письменном столе.

– Боже, – произнесла мисс Титмус. – Как странно! Хотя он ею здорово заинтересовался, правда? Может быть, из-за крикета? Для немцев он полная загадка.

– Для австрийцев, – вмешалась моя хозяйка.

– Для венгров, – поправила я.

– Пусть так, – согласилась леди Хардкасл. – Наверное, дело именно в нем. В крикете. Удивительная игра. Знаете, Родди тоже играл в нее.

– Родди? – не поняла Хелен.

– Простите, милая. Родерик. Мой покойный муж.

– А, ну да. Джейк мне говорила. И когда вы его потеряли?

– Десять лет назад, – ответила миледи. – В Шанхае.

– Он болел?

– Если бы все было так тривиально, милая. Нет, его застрелил немецкий агент. Понимаете, они приняли Родди за шпиона. Только он им не был. Шпионкой была я.

– А откуда вы узнали, что это был немецкий шпион? – Было видно, как увлек мисс Титмус этот рассказ.

– Так мы его поймали. Вместе с Фло.

– Вы его поймали? Обалдеть! И что же дальше?

– А дальше я его застрелила.

– Боже!

– Вот именно. И я уверена, что в крикете он тоже не разбирался.

Наше настроение становилось тем лучше, чем меньше вина оставалось на дне двух бутылок. К тому времени, когда сандвичи были съедены, а вино выпито, мисс Титмус уже практически не волновала перспектива собственной смерти. Вместо этого ее умственная энергия была целиком направлена на то, чтобы вспомнить слова вульгарной песенки, которую она выучила в школе.

Я объяснила леди Хардкасл, где располагается комната Хелен, и она доставила ее туда, пока я ждала в нашей комнате.

– Я сняла с нее обувь и уложила в постель, – сказала моя госпожа, вернувшись. – Напомни мне разбудить ее перед обедом.

– Обязательно, миледи, – пообещала я. – Но давайте начнем все по порядку: откуда у вас эта прореха? – Я подняла ее юбку для тенниса. Проверяя ее одежду, чтобы убедиться, что у нее есть чистое платье для обеда, я наткнулась на испорченную юбку.

– Это известно одному Богу, – ответила хозяйка. – В какой-то момент ее не было, а потом она вдруг появилась.

Я вздохнула и, устроившись в кресле, стала зашивать дырку.

– С мисс Титмус все в порядке? – уточнила я.

– Она просто немного нервничала, вот и все. А мы ей дали именно то, чего ей не хватало.

– Напоив ее и позволив петь грязные куплеты?

– Вот именно. Кстати, грязных куплетов она не пела – она так и не смогла вспомнить неприличные слова.

– Наверное, вы правы, – согласилась я. – Она не рассказывала ничего интересного до моего прихода?

– Хелен? Да она просто святая – ничего и ни о чем не знает. А внизу что-нибудь удалось выяснить?

– Да, в общем, нет. Бетти сказала только, что миссис Беддоуз не удалось вернуться в комнату незамеченной. А потом она раскрыла мне некоторые тайны замужества своей госпожи.

– Судя по всему, не слишком счастливого.

– А вы действительно можете себе представить миссис Беддоуз счастливой хоть с кем-нибудь? – спросила я.

– Знаешь, это нечестно. Я вообще не знаю, что может сделать ее счастливой. Но я точно не могу себе представить, чтобы она, хоть на мгновение, притворилась счастливой. Это будет для нее настоящим вероотступничеством.

– Чтобы быть честной до конца – я также не могу себе представить мужчину, который был бы счастлив с ней. Она не самое сердечное создание. И все это значит, что меня ничуть не удивило, что они с мужем не ладят. Но меня до глубины души потрясло то, что отыскался человек, который нашел ее хоть в чем-то привлекательной.

– О вкусах не спорят, – заметила миледи. – Хотя вообще-то она женщина довольно привлекательная. Вроде Снежной королевы. А потом, мы же не знаем – может быть, в постели она тигрица.

– Скорее самка богомола, – поправила я хозяйку. – Ведь это у них, кажется, самка съедает свою вторую половину? Легко могу представить себе, как она проделывает это со своими любовниками.

Леди Хардкасл рассмеялась, но комментировать мои слова не стала. Она села к письменному столу и открыла свой дневник.

– Мы должны быть выше этих сплетен, – сказала она, – и сосредоточиться на выяснении того, что же происходит в этом благословенном доме. А пока мы с тобой плывем по течению, как два… два…

– Я же вас уже предупреждала, что не стоит так бездумно доводить дело до сравнений, а потом надеяться на лучшее, – напомнила я. – Но вы правы. И если мы считаем себя достойными прозвища «две любопытные Варвары», то нам надо как-то упорядочить происходящее.

– Мне, честно говоря, больше нравится «детективы-любители», дорогая, – заметила Хардкасл. – Но план действительно нужен. Так что нам известно?

– Что Эллис Докинс погиб в автомобильной катастрофе в среду, – начала я, загибая пальцы. – Мы знаем, что авто было намеренно испорчено. Испорчено в каретном сарае. И еще мы знаем, что это было сделано ранним утром в среду, после приема.

Хозяйка стала заносить этот список в свой дневник.

– Еще мы знаем, что герр Ковач получил смертельный удар по голове в субботу, вскоре после двух часов утра, и тоже в сарае, – добавила я.

– Значит, это наши две загадки, – подвела итог леди Хардкасл. – И мы считаем, что они как-то связаны между собой.

– Мне кажется это справедливым, миледи.

– Мы не знаем, была ли машина сломана с целью убить кого-то, но если это так, то таким человеком был именно Докинс…

– Потому что гонщики и автомобили были расписаны на приеме, и гоночный лист оставался в Большом зале, где его мог видеть кто угодно, – закончила я мысль своей госпожи.

– Вот именно, – согласилась она. – А еще мы знаем, что Виктора выманили из дома запиской, подписанной инициалами Р.Б.

– О чем полиция не догадывается, потому что записку украли до того, как в комнате Ковача появился инспектор Фойстер.

– М-м-м, – промычала хозяйка, продолжая записывать. – Мы знаем, что Виктор хотел купить гоночную команду, а Пройдоху это не интересовало.

– И мистера Уотерфорда тоже – Эван сам слышал, как тот об этом сказал.

– Да-да, сам слышал, не так ли? А еще мы теперь знаем, что Роз состоит в романтических отношениях с Монти Уотерфордом. Что означает для Монти «черную метку», как сказал бы инспектор Сандерленд. А как тебе такой вариант: Виктор не отказывался от своих планов завладеть компанией и всех этим достал. Монти хотел с ним серьезно поговорить. Настолько серьезно, что дело могло дойти до кулаков. В доме он этого сделать не мог, и поэтому ему надо было, чтобы Виктор вышел на улицу. И он попросил Роз написать записку, для того чтобы выманить Ковача в сарай глубокой ночью.

– И он был готов к сопротивлению, потому что знал, что герр Ковач – человек отчаянный, успевший уже испортить один из моторов, – добавила я.

– В целом неплохо, но не очень убедительно, а? – В голосе миледи послышалось уныние.

– Не очень. Нам все равно надо доказать, что герр Ковач действительно сломал автомобиль номер три. И у нас нет никаких доказательств того, что мистер Уотерфорд или миссис Беддоуз занимались чем-то помимо того, чем они должны были, по нашему мнению, заниматься… Ой, ой!

– В чем дело? Что? – улыбнулась моя госпожа.

– Я совсем забыла вам сказать. Твидовая одежда миссис Беддоуз для прогулок исчезла.

– Прости, милая, но я не понимаю…

– Бетти спросила меня о трупе и о том, сколько было крови. А потом рассказала, что у миссис Беддоуз были любимые жакет и юбка из твида. И они исчезли.

– И Бетти предположила худшее, – догадалась леди Хардкасл. – Что они сейчас где-то в мусорном баке ждут, когда их сожгут из-за того, что они все в крови Виктора.

– Именно этого она и боится, – подтвердила я.

– Удобная теория, но все равно слишком много нестыковок. Нам нужны еще факты. Наблюдения. Конечно, это большая наглость, но я подумываю о том, чтобы позвонить инспектору Сандерленду и попросить его дать указание одному из его помощников выяснить для нас кое-что. Мне хотелось бы побольше знать об этих гонках. И гораздо больше о Викторе Коваче.

– И о школе тоже, пожалуйста, миледи, – вставила я.

– О школе?

– О той, в которой учились леди Лавиния и другие.

– Не вижу, как это может быть связано с происходящим, моя милая, но уверена, что для тебя они тоже что-нибудь выяснят.

– Спасибо, миледи.

– И нам надо поговорить с твоим агентом – этим мальчиком, Эваном Гаджером.

– Обязательно. Я постараюсь организовать тайную встречу. А пока – хотите чаю?

– Просто умираю. Как там Герти говорит? «Готова выпить море через соломинку».

– Колоритная женщина, – заметила я. – Здесь для гостей постоянно держат чай наготове. Скоро вернусь.

Я была уже в коридоре и как раз собиралась открыть дверь, ведущую на лестницу для прислуги, когда услышала какой-то шум внизу. Закрыв дверь, я направилась к главной лестнице.

– …ваши руки, тупоголовый олух! Мой муж лично знает начальника полиции. Так что наша беседа еще не закончена.

Это был голос миссис Беддоуз.

Мистер Уотерфорд был настроен более миролюбиво.

– Успокойтесь, Роз, милая, – говорил он. – Мы очень быстро во всем разберемся. Вот увидите.

Я спустилась на пару ступенек, чтобы лучше видеть происходившее в холле. И успела заметить сержанта Тарпли, который выводил в дверь миссис Беддоуз и мистера Уотерфорда. И он, и она были в наручниках. Инспектор Фойстер собрался было последовать за ними, но ему помешал лорд Ридлторп.

– Послушайте, инспектор! – крикнул он.

– Да, милорд, – ответил Фойстер.

– Что все это значит? – поинтересовался его светлость. – Почему вы увозите моих гостей?

– Мистер Уотерфорд и миссис Беддоуз арестованы за убийство Виктора Ковача, милорд. Они будут находиться в участке в Ридлторпе до тех пор, пока мы не сможем организовать их перевозку в Лестер, где я смогу их должным образом допросить. Если им будут предъявлены обвинения, то в понедельник они предстанут перед мировым судьей.

– Послушайте, инспектор, мне кажется, что вы несколько превысили свои полномочия. У вас не может быть причин для их задержания.

– Мои полномочия четко определены Актом нашего Парламента, милорд. А моя задача в этом деле абсолютно ясна: у меня есть подозрения, что эти двое замешаны в особо тяжком преступлении, и я должен их арестовать.

Фойстер демонстративно повернулся к двери.

– Но ведь… – начал Эдмонд, но инспектор уже вышел и дверь за ним закрылась. – Чтоб тебе! – в сердцах выругался лорд Ридлторп, скрываясь в комнатах.

«С чаем придется подождать – леди Хардкасл должна обязательно узнать об этом», – подумала я и вернулась к ней в комнату.

– Боже! – воскликнула она, когда я закончила свой отчет. – Этого просто не может быть. Я знаю, что несколько минут назад мы пришли к такому же выводу, но ведь мы практически сразу же от него отказались. Мне надо поговорить с Пройдохой.

– Вам помочь переодеться?

– Что? Ах, да. Не надо. Теперь, когда Роз не смотрит на всех нас с презрением, мы можем ходить в одной и той же одежде до самого обеда.

– Хорошо, миледи. Мне пойти с вами?

– В другой ситуации я бы тебя пригласила, но сейчас нам, думаю, надо разделиться, для большей эффективности. Я хочу, чтобы ты выкурила Эвана Гаджера из той норы, в которой он сейчас прячется. Он должен что-то знать.

– Я буду ждать вас здесь в пять, миледи.

Разыскать Эвана оказалось не так просто. Начала я с лакейской, но только потому, что надеялась найти там хоть кого-то, кто сможет сказать, где его искать. Застать там его самого я не надеялась.

За столом сидела Мюриэль МакЛелланд с зажатой в руках чашкой чая.

– Добрый день, миссис МакЛелланд, – весело поздоровалась я.

Домоправительница подняла на меня глаза. На мгновение мне показалось, что она не совсем понимает, где находится, и я почувствовала, что заставила ее вернуться откуда-то издалека.

– Ах это вы, мисс Армстронг. Добрый день. Вы уже слышали новости?

– О миссис Беддоуз и мистере Уотерфорде? – уточнила я.

– Да. Подумать только, что подобное могло произойти под крышей его светлости! И во всем виноваты его так называемые «друзья».

– Ну, в этом мы еще не уверены, – заметила я.

– Что? – нахмурилась Мюриэль. – Ах, ну да: «невиновен до тех пор, пока не доказано…» и так далее. Но мы-то с вами знаем, что полиция никогда бы не пошла на такой скандал, если бы не было уверенности в их вине. Ее повесят. И поделом. Удивительно неприятная и злая женщина.

Я могла спросить домоправительницу, что случилось с принципом «никаких сплетен о гостях», но промолчала – мне не хотелось портить с ней отношения. А еще я не разделяла ее уверенности в том, что полиция всегда старается избегать скандалов, но тоже не стала ничего говорить. Кроме того, меня мало волновала миссис Беддоуз, и я не жаждала, как миссис МакЛелланд, увидеть ее повешенной. Чрезмерно пылкие полицейские совершали ошибки с того самого момента, как появилась полиция, а у этого конкретного стража порядка была своя причина поступить так, как он поступил. Я прекрасно помнила его взгляд, когда он рассуждал, до чего дошли все эти «греховодники». Он сильно не одобрял действий миссис Беддоуз и мистера Уотерфорда.

– Я знаю, что могу положиться на такого опытного человека, как вы, чтобы не дать сплетням распространиться на половине слуг, – сказала домоправительница, вновь превратившись в самое себя. – Не след давать молодежи слишком задирать нос.

– Конечно, – согласилась я.

– Беды почти наверняка стоит ждать от этого никчемного бездельника Эвана Гаджера. Кажется, вы с ним нашли общий язык – может быть, приведете его в чувство? От Спинни помощи не дождешься.

– Я могла бы поговорить с ним прямо сейчас, если только вы скажете мне, где его искать.

– Этот мальчишка – тот еще фрукт, – нахмурилась МакЛелланд. – Он может пропадать часами, а Спинни ничего с этим не делает. Они оба считают, что мы не знаем, где он обычно скрывается, но если этот парень не болтает в комнате для обуви с молодыми лакеями или не ошивается во дворе возле кухни, то он прячется в винном погребе.

– Может быть, стоит использовать его для дезинформации? – предложила я. – Вы ведь абсолютно правы, он наверняка распространяет слухи просто из шалости.

– Полностью с вами согласна. Если ключа от винного погреба нет на доске, значит, он у Эвана в кармане. А сам Эван сидит на бочке в самом дальнем углу и читает при свете свечи копеечные книжонки.

Я позволила Мюриэль вернуться к ее мечтам. Она так и не поставила чашку на блюдце.

На большой доске рядом с комнатой мистера Спинни ключа не было. Это была хорошая новость – значит, я знала, где искать Гаджера. А вот то, что я не имела ни малейшего понятия о том, где располагается винный погреб, было плохой новостью.

Мне пришлось побродить по лабиринту коридоров, чтобы его обнаружить. В какой-то момент я даже вернулась в столовую, чтобы спросить дорогу у миссис МакЛелланд, но та уже ушла, а спрашивать кого-то еще мне не хотелось. Ведь причин искать этот винный погреб у меня не было никаких, и мне бы наверняка пришлось как-то объяснять свой интерес. Подергав несколько дверей, я обнаружила шкаф для посуды, какой-то проход и двух прачек, сплетничающих за раскладыванием постельного белья.

Наконец я отыскала нужную дверь – на ней была прикручена деревянная табличка с надписью: «Винный погреб».

Попробовав дверь, я поняла, что она заперта изнутри, и выругалась по-валлийски. Если бы только у меня были инструменты… И тут я вспомнила. На мой день рождения в марте леди Хардкасл подарила мне платье, в котором я была на обеде у Фарли-Страудов. Но она сделала мне еще один, особенный, подарок. Это была украшенная узором серебряная брошь. Я носила ее, не снимая, и почти забыла о ее секрете – скрытой в ней паре отмычек. Я потянула за край броши, и крохотные воровские инструменты оказались у меня в руках.

Простой замок капитулировал через несколько секунд.

Со всей возможной осторожностью открыв дверь, я проскользнула внутрь. Когда дверь закрылась за мной, под ней осталась драгоценная полоска света – не больше чем луч, падающий из коридора, – которая помогала мне найти дорогу. В темный подвал я попала далеко не впервые, так что мои глаза быстро привыкли к сумраку, и я смогла идти между стойками с вином без больших затруднений. Когда я зашла достаточно далеко, то справа от меня забрезжил свет. Колеблющееся пламя свечи.

– Эван? – негромко позвала я. Мне не хотелось пугать молодого человека, чтобы он на меня не набросился. Дело было не в том, что я не смогла бы с ним совладать, но нас окружало множество хрупких бутылок с очень недешевым вином.

Я услышала звук закрываемой книги.

– Мисс Армстронг? Это вы? – раздался голос Гаджера.

– Я. Решила зайти поболтать.

Обойдя последнюю стойку, я нашла лакея, как и предсказывала миссис МакЛелланд, сидящим на небольшой бочке в углу подвала. Он совсем неплохо устроился. Еще одна бочка, более объемная, служила ему столом, на котором стояла свеча и лежали книги. Он даже принес себе чашку чая.

– Только не выдавайте меня, ладно? – попросил юноша, кладя книгу на импровизированный стол.

– Я и не собираюсь, – ответила я. – Но мне кажется, ты немного опоздал. Об этом месте мне сказала миссис МакЛелланд.

– Эта старая калоша, – заметил Эван. – Можно было ожидать, что она обязательно засунет сюда свой клюв.

Я вовсе не была уверена, что у калош есть клювы, но спорить не стала.

– И давно ты здесь? – спросила я вместо этого.

– С ленча, который так и не состоялся, – ответил слуга и демонстративно потянулся. – Отличный перерывчик.

– Но ты общался с инспектором?

– Конечно. Но не волнуйтесь, я ему ничего не сказал. Понимаете, у меня с местной полицией полное взаимопонимание. Они не нравятся мне, я не нравлюсь им. Это делает жизнь спокойнее и проще.

– Ты прав, – согласилась я. – Так, значит, ты еще не слышал новостей?

– Нет. А что, еще кого-то пришили?

Я рассмеялась.

– Ничего подобного. Но почти так же интересно. Инспектор Фойстер арестовал миссис Беддоуз и мистера Уотерфорда по подозрению в убийстве герра Ковача.

У юноши отвалилась челюсть.

– Не может быть, – сказал он наконец. – Чтоб я так жил! А почему он это сделал?

Я рассказала ему то, что мы с леди Хардкасл придумали по поводу этой парочки.

– Что за ерунда! – возразил Гаджер. – Ночью она была у него в комнате. Я застукал их поутру, как раз в тот момент, когда она вылезала из кровати. Он дал мне соверен, чтобы я держал язык за зубами.

– Наверное, придется его вернуть.

– Ха-ха, как смешно. Думаю, он не будет этого требовать, если я спасу его от петли.

– Уверена, что не будет. Но ведь ты не можешь быть уверен, что в постели они провели всю ночь, правда? Они могли сходить в каретный сарай и успеть вернуться к тому моменту, когда ты их застукал. А может быть, ты их вовсе и не «застукал». Может быть, это было частью плана. Алиби.

– Послушайте, мисс Армстронг, – нахмурился Эван. – В школе я учился плохо. Честно говоря, я чаще в ней отсутствовал, чем сидел на занятиях. И только нудеж мистера Спинни заставил меня начать читать, так что я не такой образованный, как вы и ваша леди Х. Но я не дурак. И если в этом доме кто-то хоть что-то знает об алиби, то это я. Ничего плохого они не делали. Если только… если только не брать во внимание… Ну, вы сами понимаете. – Он залился краской и слегка отвернулся.

У меня оставался последний козырь.

– Мисс Баффри сказала мне, что исчезли твидовые вещи ее хозяйки. Она уверена, что их, залитые кровью жертвы, где-то спрятали.

– Она почти угадала, – со смехом сказал лакей. – Они действительно спрятаны и чем-то испачканы, но это грязь, а не кровь. Это случилось, по-моему, в четверг. В тот день они вместе гуляли. Когда я пришел проверить, не нужна ли мистеру Уотерфорду моя помощь, чтобы переодеться к обеду, он дал мне эту одежду. Сказал еще: «Получишь десятку, если сможешь отчистить ее так, чтобы никто об этом не узнал». Это были жакет и юбка из твида. Все вымазанные в грязи.

– А ты неплохо зарабатываешь, будучи конфидентом мистера Уотерфорда, – заметила я. – Но это действительно опровергает подозрения мисс Баффри.

– Ну, я же сказал, что это не они.

– Не они, – согласилась я. – Мы с леди Хардкасл тоже так думаем. А что насчет герра Ковача? Расскажешь что-нибудь интересное?

– Он был какой-то странный, – заметил юноша. – Даже больше, чем странный. Я однажды зашел, а он сам себе рассказывал какую-то хрень. Полный псих.

– Честно сказать, это он, скорее всего, говорил по-немецки или по-венгерски. А после убийства ты в его комнату не заходил?

– Нет, – сразу же ответил Эван. – А зачем? Мертвым камердинеры ни к чему.

– Наверное, ты прав, – улыбнулась я. – И вот еще что: ты никогда не замечал у него фотографии?

Неожиданно Гаджер весь ощетинился.

– Я ее никогда не крал! Это он попросил меня принести ее.

– Фотографию со школьной крикетной командой? – уточнила я.

– Ну да. Он велел принести ее из библиотеки. Не знаю, зачем она была ему нужна. Он и смотреть-то на нее никогда не смотрел.

– Интересно. Нам надо будет самим взглянуть на нее.

– Если хотите, могу принести. Без проблем.

– Спасибо, – ответила я. – Думаю, мы сами справимся. Ты остаешься?

– Что? Сейчас? Нет, наверное, стоит посветить лицом и притвориться, что я работаю.

– Тогда не буду тебе мешать, – закончила я разговор. – И спасибо за все. Ты нам очень помог.

Леди Хардкасл появилась только в четверть шестого.

– Боже мой! – воскликнула она, влетая в комнату. – Прости, что заставила тебя ждать.

– Все в порядке, миледи, – успокоила ее я. – Все равно ничего срочного у меня нет.

– Да, но когда леди говорит, что будет в пять, то она, кровь из носу, должна быть в пять.

– Да вы никогда в жизни никуда еще не приходили вовремя, – рассмеялась я.

– Речь не о всякой ерунде вроде приемов или обедов, но разве я когда-нибудь опаздывала, когда мы работали?

– Вообще-то, вы правы. Прошу прощения. И как все прошло?

– Не слишком хорошо. Пройдоха весь на нервах, как ты можешь себе представить, но ничего дельного я от него так и не добилась. Ковач – хороший парень. Монти – хороший парень. Он даже попытался придумать что-то хорошее в отношении Роз, но сказал только, что не верит, что она способна на убийство.

– Все пытаются придумать, что хорошего можно о ней сказать.

– Правильно. Но я узнала чуть больше о причинах, по которым инспектор Фойстер их арестовал. Оказалось, что, когда он пару дней назад расспрашивал о гонке, Ковач сказал ему, что видел, как Монти возился с автомобилем Докинса как раз перед стартом. Так что, по версии Фойстера, произошло следующее: Монти ломает машину, а Ковач это видит и начинает его шантажировать, заставляя продать компанию. Монти и его любовница убивают Ковача.

– Какая-то логика в этом есть, – заметила я. – Мистер Уотерфорд действительно возился с авто, когда мы пришли. Но у него не было никаких мотивов для вредительства. Ну зачем ему ломать собственный автомобиль?

– Уверена, что Фойстер что-нибудь придумает. Ну, а что слышно от нашего молодого человека?

– Практически ничего. Мне понадобилось больше времени для того, чтобы разыскать его, чем для того, чтобы выяснить, что он мало что знает. Правда, он знает, что случилось с одеждой миссис Беддоуз из твида – ее сейчас тайно чистят. Она испачкалась в грязи, скорее всего, в результате неких телодвижений al fresco. А еще он сказал, что Ковач именно ему велел принести фотографию из библиотеки, хотя и не знает, зачем она могла тому понадобиться.

– Правда? Да неужели? Кстати, о фотографиях: по пути назад я заглянула к Хелен. Она ведь все толковала о том, как же все ужасно, так что я решила занять ее чем-нибудь, чтобы она больше об этом не думала. Предложила ей напечатать фотографии. Это ее займет.

– Это и вас тоже занимает, – заметила я.

– Теперь насчет моего предложения. Инспектор Сандерленд шлет свои наилучшие пожелания.

– Вы и с ним успели поговорить? Тогда неудивительно, что вы опоздали.

– Пройдоха позволил мне воспользоваться его телефоном. Инспектор перезвонит или сообщит телеграфом, когда узнает что-то о Коваче или о мире автогонок.

– И о школе?

– И о школе тоже. Я не забыла.

– Спасибо, миледи.

– А теперь, мне кажется, наступило время ванны перед аперитивом. Пройдоха настаивает на том, чтобы за его оставшимися гостями хорошо ухаживали, так что пригласил нас на предобеденный стаканчик. Или на два. И Гарри тоже там будет, хотя бы ради того только, чтобы полюбоваться на Джейк. Как ты думаешь, ты сможешь убедить Спинни поставить тебя сегодня в смену? Было бы здорово, если бы ты тоже там была.

– Попробую, миледи. Приготовить вам ванну?

– А ты, милая, точно сможешь? – спросила хозяйка, когда я встала. – Эта ванна – штука ненадежная.

– Справлюсь, – ответила я.